оказался этот человек.
Аранос был как никогда мудр, спокоен и полон поистине змеиного
сострадания.
- Она женщина, брат, - сказал он, слегка улыбнувшись, - и подобные
настроения будут свойственны ей.
Хирелу удалось сдержать свой гнев. Обуздать его. Приберечь до тех пор,
пока у него не появится сила владеть им.
- Вы создали женщину. Но вы не уничтожили наследника
Солнцерожденного.
- Конечно, нет, - сказал Драное. - Зато мы добились того, что ты
будешь жить и править не только Асанианом, но и Керуварионом.
- Неужели вы в это верите? - спросил Хирел.
- Разумеется, это потребует большого такта. Она была рождена мужчиной
и воспитана как правитель. Она не смирится с судьбой покорной женщины:
гарем и рождение детей. Но ее тело поможет тебе. Оно поведет ее по тропе
женственности, оно покорится твоему господству. Подари ей ребенка и храни
ее и этого ребенка, и тогда она с радостью отдастся в твои руки.
Хирел знал, что должен оставаться спокойным. В словах Араноса
содержалась простая мудрость, проповедуемая философами. Женщина -
порождение слабой природы, испорченного семени. У нее истинной цели,
кроме вскармливания детей, подаренных ей ее господином. И, конечно, как
утверждали мудрецы, она обязана доставлять удовольствие своему мужчине.
То же самое могут делать и животные. И некоторые верят, что женщины
сродни животным. Ибо кто такая женщина, как не искаженное звериное
подобие мужчины?
- Нет, - возразил Хирел. - Все это ложь и безумие.
Аранос долго смотрел на него.
- Ах, Асукирел, да ты влюбился.
- Да, влюбился. Но не потерял способности различать ложь.
- Тем лучше для вас обоих, если она вскружила тебе голову, -
бесстрашно сказал Аранос. - Только не забывай о том, кто ты такой. И о
том, какую выгоду принесет тебе этот брак.
-Я не из тех, кто забывает.
Аранос был слишком хорошо воспитан, чтобы коснуться Высокого принца
рукой, однако он поднял руку, преграждая Хирелу путь.
- Так смотри же, не забудь. Все эти заговорщики думают, что одержали
великую победу. Варьяни считают, что получили Асаниан в лице его
наследника, робкого и уступчивого ребенка. Маги думают, что они нашли
способ приуменьшить силу Аварьяна и усилить собственное могущество. Но
я знаю, что ты далеко не дурачок, которым так часто прикидывался; я верю,
что победителем станет Асаниан. Если ты воспользуешься этой возмож-
ностью. Если, потеряв сердце, ты не потеряешь головы. На губах Хирела
заиграла медовая улыбка.
- Моя голова в полной безопасности. Ты можешь быть уверен в этом так
же, как в собственном рассудке.
Он обошел руку брата и ускорил шаги. Аранос, закутанный в свои мантии
и свое достоинство, не счел нужным следовать за ним.
Здесь было настоящее гнездо магов. В поле зрения Хирела постоянно
маячил то один, то другой, хотя никто ни разу не подошел к нему после того,
как он расстался с Араносом. Он вышел за пределы крепости; большая ее
часть была высечена в настоящей скале, остальное построено на вершине
горы. Внизу лежала дикая скалистая пустыня и бескрайнее небо с облаками.
Несколько горных пиков, покрытых снегом, возвышались над всем этим.
Множество горных хребтов пролегали далеко внизу, образуя островерхие
ряды, черные и красные, серые и ослепительно белые. Никакой зелени.
Никаких признаков человеческого существования.
Из скалы бил источник с обжигающе ледяной водой. Еда появлялась
поводе магов, довольно сытная и обильная, хотя и не изысканная. Местные
повара не знали других блюд, кроме тушеного мяса без специй и вареных
зерен. Вино оказалось не намного лучше.
Однако здесь были и свои преимущества: чистый воздух, великолепие
горных вершин и ночное небо, усыпанное огромными пылающими цветами
звезд, разбросанных на черном фоне.
Маги нашли Хирела возле высокого окна, закутали его в мантию и
проводили в зал. После небесного свода комната с каменными стенами
показалась ему тусклой и тесной. Хирел с трудом вдыхал густой спертый
воздух.
Все заговорщики собрались вместе. Вид у них был усталый; Красного
князя среди прочих не оказалось, и места для него не приготовили. Варьяни
устроились немного поодаль от магов, а Аранос расположился вместе с
группой колдунов. Они говорили очень мало.
Дочь Солнца одиноко стояла возле огня. Распущенные волосы падали ей на
спину; платье было необыкновенно простым - белое с белым поясом. Обруч
Аварьяна исчез с ее шеи. Жрецы Солнца с сочувствием смотрели на нее, но
она со всей твердостью отвернулась от них. Она играла с язычками пламени,
словно со струйками воды, позволяя им лизать свои пальцы.
Хирел устремился к ней. Ее взгляд заставил его остановиться. Это был
странный взгляд, холодный и сосредоточенный, без малейшей искорки
узнавания. Хирелу стало от него не по себе. Огонь не причинил ей вреда. Ну
конечно, ведь она родилась от пламени. Он испытал муку ее рождения. А она
даже не хотела знать.
Хирел остановился рядом с ней. Он знал, что маги смотрят на них, но ему
было все равно. Он заговорил тихо, но не пытаясь скрыть свои слова от
остальных, очень разумно и обдуманно.
- Леди, хотим мы этого или нет, но мы связаны друг с другом. Мы можем
сделать из этой связи нечто заслуживающее жалости и вызывающее
отчаяние. Но у нас есть и другая возможность: превратить все это в победу.
- Вот так победа, - сказала она. Ее слова были полны горечи, но голос
звучал холодно и сдержанно. - Ты и все твои женщины. А я в оковах гарема.
Удовлетворение Араноса было таким же ощутимым, как его рука на плече
Хирела, как его голос, благодушно шепчущий в ухо брата. Хирел отстранился
от него и произнес:
- Было бы безумием выбрать это, моя госпожа.
- Я уже сделала это.
Он посмотрел на нее. На склоненную голову с блестящими волосами, на
тело, скрытое под одеждой. На руку, наполовину высунувшуюся из рукава, на
сжатые в кулак пальцы, дрожащие от подавляемой ярости.
- Да, - сказал Хирел, - какая жалость, что чары не убили тебя, как ты
того желала. Но раз уж ты сама себя приговорила к дальнейшей жизни в теле
женщины, то проснись и пойми наконец, как ты прекрасна. Пойми, что ты
красивее всех, что я не могу заставить себя забыть о тебе, что я нахожу тебя
великолепной и желаю тебя.
- Ну конечно, ты желаешь меня. Я женщина. А приданое мое - целая
империя.
Хирел помолчал.
- Быть может, дело во мне, - сказал он. - Вряд ли меня можно назвать
мужчиной твоей мечты. По меркам твоего народа я всегда буду оставаться
маленьким; моя кожа бледна, а под лучами солнца она желтеет. К тому же я
слишком молод для тебя.
- Кто это теперь заговорил как глупец?
Хирел развел руками.
- Разве это глупость? Ты утверждаешь, что вызываешь у меня
отвращение. Поскольку это не так, значит, это я неприятен тебе. Неужели
твои маги промахнулись в своих расчетах? Неужели они создали женщину,
которая в состоянии любить только женщин?
Она подняла голову. В ее глазах были гнев и ярость.
- Посмотри на меня, - сказал Хирел. - Прикоснись ко мне. Что скажет
обо мне твое тело?
Она соблаговолила посмотреть на него. Какое-то время он боялся, что она
не дотронется до него. Но она протянула дрожащую руку и погладила его по
щеке.
- Оно поет, - прошептала она. - Оно поет о тебе.
- Обо мне? Именно обо мне, а не просто о мужчине? Она вздохнула,
обуздывая злость.
- О тебе, черт возьми. Я никогда... не... Я не хочу просто мужчину. Или...
или женщину. Но тебя я хочу. Я хочу тебя всем сердцем.
- Так же, как и я всегда хотел тебя, - прошептал Хирел. Затем он слегка
повысил голос. - Я чувствую отвращение вовсе не к твоему новому
обличью, а к тому, что с тобой сделали. Этого я никогда не прощу. Раз это
сделано и ничего нельзя исправить, я просто живу и жду, когда смогу
отомстить. И пока я жду, я хочу любить тебя. Хочу разделить с тобой весь
мир.
- Если я соглашусь разделить его с тобой.
- Но половина его и так принадлежит мне, моя госпожа.
- А другая половина - нет. - Она улыбнулась.
Это немного успокоило Хирела. Но он надеялся, что Аранос остается в
напряжении. Эта дерзкая улыбка была совершенно лишена кротости.
- Ты освободишь своих наложниц, принц. Ты торжественно поклянешься,
что не возьмешь другую женщину ни в любовницы, ни в королевы. Иначе ты
не получишь меня.
- Что касается наложниц, я могу согласиться. Но все остальное...
- Поклянись.
Хирел с трудом сдерживал гнев.
- Ты должна быть разумной, моя госпожа. Ведь может наступить время,
когда ты больше не захочешь меня. Так неужели мне придется насиловать
тебя?
- Ах вот что. Тогда договоримся по-другому. Если случится, что меня не
захочешь ты, я найду себе любовника.
Хирел вскинул голову:
- Нет, этого не будет!
- Почему?
- Это неслыханно. Это запрещено. Это оговаривается в брачном договоре.
- Совершенно верно.
- Я не понимаю тебя, - произнес Хирел с поистине героической
выдержкой. - Ты перенесла все это ради одной-единственной цели: вступить
со мной в брак. А теперь ты требуешь от меня уступки, на которую, как тебе
известно, я не соглашусь.
- Не согласишься?
- Я не нуждаюсь в тебе. Это ты нуждаешься во мне, иначе твоя жертва
бессмысленна.
- Без меня ты погибнешь, твоя империя падет, а я останусь править.
- Но кто поддержит тебя? - Хирел еще больше разъярился, потому что
его удар не попал в цель и нисколько ее не ранил. - Кто смирится с властью
женщины?
- А кто посмеет протестовать? Я по-прежнему обладаю Касаром, а по
закону трон Керувариона принадлежит тому, кто носит эту метку. С
Асанианом будет, конечно, сложнее. Но я смогу править им и буду править. С
тобой или без тебя.
- Тогда тебе придется убить меня своими собственными руками.
- Или выйти за тебя замуж. На моих условиях. Я не буду твоей
толстобрюхой покорной рабыней, Хирел Увериас. И не собираюсь ждать
своей очереди наравне с остальными рабынями, оспаривая у них ночь твоей
милости. Если только ты не согласишься пойти на то же самое, что и я.
Этого можно было ожидать. Она все еще думала как мужчина. Она еще не
научилась быть женщиной.
Она не желала опускать свои дерзкие черные глаза. Глаза, пронзившие
Хирела в первую ночь их встречи; в них горело неповиновение законам
природы, расы и касты. Теперь она отказывалась следовать законам,
предписанным разницей полов. Ее голос прозвучал почти нежно.
- Я знаю, что это трудно. Но вовсе не неслыханно. Моя мать поставила
моему отцу такие же условия.
- Твой отец был жрецом, а не Высоким принцем Асаниана.
- Ну так что ж? Неужели ты не способен на то, что сделал король
разбойников?
- Я не желаю снисходить до этого.
Она засмеялась. Это было мучительно, потому что в ее смехе не было
злости. Этот смех превратил сопротивление Хирела в раздражительность
избалованного ребенка.
Ее смех знаменовал ее победу. Она нисколько не стыдилась того, что
избрала для себя; ничто в ней не напоминало скромной девственницы. Перед
всеми этими магами, пристально наблюдавшими за ней, она взяла в руки
лицо Хирела и поцеловала его в губы.
Сердце его забилось, голова закружилась. Сареван, маг и жрец, дикий и
полусумасшедший, великан (что в общем-то не имело значения), никогда не
пугал его до такой степени. Принц всегда равен принцу, пусть один из них и
потомок бога.
Это все еще был Сареван. По своей сути он мало изменился, достаточно
быстро придя в себя после великого изменения. И тем не менее
прикосновение девушки пробудило в Хиреле что-то похожее на панику.
Принц равен принцу. А как быть с принцессой. Рожденной Солнцем?
Она слегка отстранилась, наблюдая за его лицом. Под ее взглядом Хирел
вспыхнул. Она улыбнулась.
- Мне кажется, я тоже люблю тебя, малыш. И не спрашивай почему.
- Если боги существуют, - пробормотал Хирел, - то они смеются,
слыша тебя.
- Да, смеются. - Она оторвала руки от его лица. В ее улыбке скрывалась
железная воля. - Но я отказываюсь выходить замуж за человека, который не
желает подарить мне полную свободу и ни в чем не хочет ограничить себя
