- Я знаю, чего будет стоить эта победа. - Император удивленно поднял
брови. Сареван сглотнул. Ему казалось, что его горло наполнено песком. - У
меня никогда не было такого дара предвидения, каким обладает моя мать. Но
я видел то, что мой бог позволил мне видеть. Войну, властелин Асаниана.
Кровавую войну. Обе империи будут разорены, лучшие воины погибнут,
народы потеряют свою силу. - Сареван поднялся на ноги. - Я не допущу
этого. Если я должен погибнуть, чтобы предотвратить это, то пусть я умру. Я
не хочу быть императором в империи руин.
- В этом-то все и дело, - сказал Зиад-Илариос, смягчившийся после
пылкого выступления Саревана. - Ты скорее станешь предателем, нежели
смело встретишь приход того, что тебя так страшит. Даже в Асаниане мы
имеем название этому. Мы зовем это трусостью.
- Старый лев, - промурлыкал Сареван. - Я молод, глуп и недостаточно
храбр, но вы не можете испытывать мой характер, искажая правду. Мой отец
позволил вашему сыну покинуть Эндрос, потому что у него не было
стремления сохранить мир или склонности к хладнокровному убийству. Ему
и не снилось, что я могу зайти так далеко.
- Ты веришь, что ради спасения моего государства я не допущу твоей
смерти?
- Я верю, что Мирейн Ан-Ш'Эндор не решится вторгнуться в Асаниан,
пока вы держите меня в заложниках. В конце концов, я его единственный
сын. Его отец предопределил, что ему не суждено иметь другого.
- Но если война неизбежна, твоя смерть может вынудить его к поспешным
действиям, и он отправится в поход недостаточно подготовленным. Тогда я
получу преимущество.
- Когда я покинул Эндрос, он уже был готов. Возможно, я задержал его,
сбежав и обманув его бдительность, но если я умру по вашему приказу, он
обрушится на Асаниан сразу и беспощадно. - Сареван выпрямился и
отступил назад, освобождая Зиад-Илариоса от тяжести своей тени. - Лорд
император, я здесь по доброй воле и полностью осведомлен о последствиях.
Отдаю себя в ваши руки. Я буду служить вам как принц или как раб, как
гость или как узник, если только вы не потребуете, чтобы я предал свой
народ.
- Почему ты так уверен, что я не избавлюсь от тебя и не восстану против
твоего отца? Ведь мой сын не находится в его власти.
- В этом, - спокойно произнес Сареван, - я полагаюсь на вашу честь. И
на размеры армии моего отца.
Император встал.
- Асукирел, - сказал он. - Рассуди. Оставить мне его? Или приговорить
к смерти? Или отправить обратно к отцу?
Хирел медлил с ответом. Как понял Сареван, причиной этого было не
удивление. По всей видимости, он был готов принять на себя бремя этого
решения, но оно оказалось тяжелым. Может быть, слишком тяжелым для его
плеч, какими бы крепкими они ни становились. Наконец он сказал:
- Его гибель была бы мудрым решением, если думать о предстоящих
годах и о том, что он неизбежно превратится в нашего врага, но он ясно дал
нам понять, как опасен подобный шаг. Если мы отправим его в Эндрос, то
только в цепях, иначе он не поедет. Я считаю, что мы должны оставить его
здесь. Таким образом мы выиграем время и сорвем планы его отца.
- А позже вы всегда успеете убить меня, - заметил Сареван. Он
напыщенно поклонился. - Я к вашим услугам, мой господин. Чего вы ждете
от меня?
- Уважения, - ответил Зиад-Илариос, сверкнув глазами, в которых
скрывался смех. - А теперь, - сказал он, - я хотел бы поговорить с моим
сыном. Мой капитан проводит тебя в удобные покои.
Покои действительно оказались удобными: анфилада комнат, достойных
принца, с рабами, готовыми исполнить любое желание, с большой ванной и
собственным садом. Халид, проводив туда Саревана, не стал задерживаться.
Сареван не пытался остановить его. Он не находил тактичного способа
поинтересоваться у капитана гвардии, не собирался ли он убить своих
подопечных.
Когда Халид ушел, Сареван обернулся к Зха'дану с такой яростью, что
зхил'ари отпрянул назад. Его рука легла на рукоять меча, но он не выдернул
его из ножен.
- Истина, - выпалил Сареван. - В чем же заключается истина?
- Я не думаю, что она вообще существует, - предположил Зха'дан.
Сареван мерил комнату шагами, останавливался, снова шагал.
- Это был Халид, и он смеялся над нами. Если он человек императора, то
почему замыслил убить нас? Если заговора не было, то почему Аранос сказал
нам обратное? В какую паутину мы попались?
- Не знаю, - сказал Зха'дан. - Мне не удается читать мысли этих людей,
даже когда мне кажется, что могу. Они скрывают свои мысли в потайных
уголках разума.
Сареван резко остановился. Внезапно он рассмеялся.
- Меч и змея! Что делает меч, когда змея сворачивается в кольцо для
удара?
Зха'дан поймал искорку его смеха.
- Он бьет первым.
- Резко, уверенно и прямо в сердце. Мы еще покорим эту империю, брат
мой дикарь.
Они ухмыльнулись, глядя друг на друга. Это было явной бравадой, но она
подняла их настроение.
Когда Хирел нашел их, они все еще скалили зубы. Вместе с диким котом
они уютной компанией устроились на горе бело-золотых подушек,
являвшихся официальной постелью Высокого принца Асаниана. Он
остановился, окруженный толпой рабов и прихлебателей, разинувших рты от
возмущения. Сареван наблюдал за тем, как Хирел вспоминает, с кем он
ссорился, а с кем - нет и почему. А потом он увидел, как Хирела охватывает
приступ опасного веселья.
- Добрый вечер, мои барсы, - обратился он к ним на своем прекрасном,
богатом оттенками высоком асанианском языке. - Разве вам не понравились
ваши комнаты?
- Добрый вечер, брат принц, - сказал Сареван. - Наши комнаты нам
пришлись по вкусу. Но у нас появилось желание все тут исследовать. Я вижу,
ты снова занял свое место.
- Это было неизбежно. Ведь это мое место. - Хирел поднял палец. Его
свита рассеялась, хотя и не без разочарования. Однако здешнее раболепие
заслуживало всяческого одобрения: никто не осмелился поспорить с
капризом принца.
Когда все ушли, Хирел сбросил одежды и остался в одних штанах. Он
глубоко вздохнул, его плечи распрямились, глаза засверкали. Он улыбнулся.
Рассмеялся. И прыгнул на постель.
Обоим юношам пришлось изрядно потрудиться, чтобы победить его. Пусть
у него и не было их силы, но он обладал гибкостью и необыкновенной
быстротой движений, к тому же он знал трюки, которые, по их
представлениям, были нечестными, о чем они и заявили. В ответ Хирел
рассмеялся, несмотря на то, что Сареван сидел на нем, а Зха'дан стиснул его
руки.
- Дергать за бороду нечестно, - сурово сказал Сареван.
Хирел почему-то стал мрачным.
- Разве? Удар в пах - это действительно нечестно, я согласен. Но это...
просто невозможно устоять, чтобы не дернуть здесь.
- Я тебя за волосы не дергал.
- Ах, бедный принц.
Сареван зарычал. Хирел лежал с почти покорным видом. Немного выждав,
Зха'дан отпустил его руки. Он со вздохом согнул их. Тогда Сареван решился
слезть с него.
И тут мир вокруг завертелся. Хирел уселся на его груди и рассмеялся. Его
пальцы вцепились в бороду Саревана.
- Никогда, - сказал он, - никогда не считай асанианца побежденным,
пока он сам не сдастся.
- А что произойдет, если я не сдамся? - спросил Сареван.
Это было нелегко, потому что его подбородок все еще помнил о недавней
боли. Хирел наклонился к его лицу.
- Ты хочешь знать это?
Сареван извернулся. Хирел прилепился к нему как пиявка. Его пальцы
сжались сильнее.
- Не хочу, - прохрипел Сареван.
Лицо Хирела устремилось вниз. Его поцелуй совсем не напоминал
женский. По понятиям Саревана, он не был похож и на мужской. Даже в этом
Хирел был неповторим.
Когда Сареван вновь обрел способность дышать, Хирел стоял на ногах и
надевал простую льняную рубашку. Она была достаточно просторной, но на
добрую ладонь короче, чем ей следовало быть. Хирел посмотрел на себя, и
Сареван забыл свой гнев, обиду, страх, наполовину смешанный с желанием.
Больше чем наполовину. Он завозился среди свалившихся на него подушек.
Хирел пытался натянуть рубашку так, чтобы прикрыть ноги. Она поддалась
всего на дюйм. Он поднял глаза на Саревана.
- Я уже не тот, что прежде. Я... не...
Сареван не мог дотронуться до него. Не смел. Хирел наклонился, взял
первое попавшееся платье из своих восьми одеяний. Шелковое и скорее
изысканное, нежели практичное, оно было ему впору. Он медленно надел его,
отбросив остальные, выпрямился и провел пальцами по гриве спутанных
волос.
- Я изменился, - повторил он. - Я могу смеяться. Я могу... могу...
плакать. Меня испортили, Солнечный принц.
- И меня, - еле слышно отозвался Сареван.
Хирел рассмеялся, но не так, как прежде, а коротко и резко.
- Ты - сама чистота. Поцелуй... - Его губы изогнулись в усмешке. -
Это была месть. Ведь и ты целовал меня. Теперь ты понимаешь? Теперь ты
видишь, что сделал со мной?
- Но это был всего лишь поцелуй.
- Всего лишь! - Хирел туго затянул пояс рубашки. - Мой отец
предупреждал меня. Это все магия гилени. Это не имеет ничего общего с
магами, но в этом вся сущность твоя и твоих рыжеволосых родственников.
Огонь в крови. Безумие в мыслях. Ты даже не понимаешь, что делаешь. Ты
такой, и все тут.
- Но ведь ты сделал то же самое со мной!
- Правда? - Хирел медленно улыбнулся. - Тогда мы квиты. Может
быть, поэтому я готов допустить, что боги действительно существуют. - Он
поднялся, привел в порядок свою одежду и принял подобающее выражение
лица. - Достаточно. Я проявил преступную небрежность: я позволил себе
забыть, кто я. Иди, ты свободен. У меня есть дела.
- Что за дела?
Юноша вскипел, но Сареван не пожелал уступать. Он лежал и ждал,
предоставляя Хирелу самому вспомнить, кто он такой.
Хирел вспомнил. Он немного расслабился, его негодование утихло.
- Принц, - сказал он, и это было извинением. - Мой отец сделал мне
подарок. Право принятия решения. И я должен сделать это сегодня.
- Насчет твоих братьев?
Еле заметная улыбка появилась на губах Хирела.
- Да, моих братьев.
Сареван посмотрел на него долгим взглядом.
- Мне не нравится то, о чем ты думаешь, - сказал он.
Хирел склонил набок голову. В его ушах сверкали бриллианты, плохо
сочетавшиеся с золотым блеском его глаз.
- А о чем, по-твоему, я думаю?
Сареван расправил свои ноющие мускулы и зевнул. Его глаза не
отрывались от лица Хирела.
- Ты размышляешь о мести. И она сладка, не так ли?
- Слаще меда, - сказал Хирел, нависая над Сареваном. - Хочешь
сделать ее еще слаще? Задержись в моей постели полуобнаженным, как
сейчас.
- Хирел, - сказал Сареван, - не делай этого.
- Уж не запретишь ли ты мне?
- Поверь мне, принц. Сладость не вечна. Она превращается в желчь, а
потом в яд.
- Сегодня вечером ты такой умный. - Улыбка Хирела была
ослепительной и хрупкой. - Но я умнее, чем ты думаешь. Наблюдай и жди.
- Хирел...
- Наблюдай.
Они вошли довольно смело. Их было всего двое: Вуад и Сайел,
появившиеся без традиционного сопровождения, под вежливым, но
неуклонным присмотром отряда императорских олениай. Невзирая на это, им
весьма успешно удавалось управлять выражением своих лиц. Сареван вовсе
не нежился в полуобнаженном виде в постели Хирела, а сидел рядом с ним,
одетый в такую же одежду. Его волосы были распущены, а лоб перевязан
золотой лентой. Дикий кот и молодой колдун эхил'ари расположились у его
ног. Хирел и Сареван играли в шашки, расставленные на золотой доске.
Зха'дан в замешательстве выпрямился. Юлан поднял голову с колен
Саревана. Хирел в размышлении склонился над доской. Он проигрывал,
однако не хмурился, из чего Сареван заключил, что мысли его заняты отнюдь
не игрой. Сареван не счел нужным притворяться. Он повернулся и посмотрел
на принцев. Они ответили ему взглядами, которые он уже научился понимать.
Они испытывали негодование при виде грязного варвара, который осмелился
вести себя как равный им. Презрительный изгиб их губ говорил, что его
место в стойлах для рабов, куда заодно следует отправить и всех его
сородичей.
Ему было трудно жалеть их. Даже тогда, когда после долгой паузы Хирел
