минание Шапталя, книга Лас-Каза и т. д., а параллельно с этой мемуарной
литературой начали выходить в свет и первые опыты систематической обра-
ботки истории наполеоновского правления.
Из этих ранних работ о Наполеоне много шума наделала и действительно
дала большой и искусно обработанный материал знаменитая "История Кон-
сульства и Империи", написанная Адольфом Тьером и занимающая 20 томов.
Она до сих пор в некоторых частях (например, в подробнейшем фактическом
описании всех наполеоновских сражений) не утратила своего значения. Но
написана она с откровенно "патриотической" точки зрения: во всех своих
войнах, в которых успех был на его стороне, Наполеон прав. Тьера назвали
"историком успеха". Он (чрезвычайно, впрочем, мягко) порицает Наполеона
только за те войны, которые тот проиграл. Написана она в общем в востор-
женных тонах. Это исключительно политико-дипломатическая и военная исто-
рия. Экономики Тьер не знает и даже не подозревает, что она нужна для
понимания истории. Его труд имел громадное влияние и читался нарасхват,
чему способствовал блеск изложения. Многотомная книга Вальтер Скотта о
Наполеоне, одна из первых по времени больших книг о нем, тоже написана с
внешней стороны блестяще. Знаменитый романист написал свою работу для
cамой широкой публики. Тон - английско-патриотический, враждебный Напо-
леону. Документация довольно слабая и поверхностная. Вообще это книга
хоть и многотомная, но - для занимательного чтения, не больше. Успех ее
был чрезвычайно велик и в Англии и вне Англии; она была переведена на
все европейские языки. В середине XIX в. "наполеоновская легенда" нас-
только прочно овладела историографией Франции, что на книгу Вальтер
Скотта там смотрели как: на кощунственное произведение.
Вальтер Скотт хотел своей книгой как бы ответить Байрону, в 1822 г.,
за два года до своей кончины, прославлявшему победы Наполеона, который,
"не родившись царем, влек царей за своей колесницей". Консервативный ро-
мантик Вальтер Скотт не прощал Наполеону этих ударов, нанесенных им фео-
дальному миру. Книга Вальтер Скотта вызвала, к слову замечу, любопытный
отзыв Гегеля.
13 октября 1806 г., накануне битвы под Иеной, но когда город уже был
занят Наполеоном, Гегель писал Нитгаммеру: "Я видел, как через город на
рекогносцировку проехал император, эта мировая душа" (diese Weltseeie).
Знаменитый философ впоследствии уже не говорил так о Наполеоне и
склонен был считать его "бичом божьим", но книга Вальтер Скотта с ее
благочестивыми обывательскими рассуждениями о Французской революции и об
Империи возмутила его. Вальтер Скотт пишет, что "небо" послало революцию
и Наполеона за грехи Франции и Европы. Гегель на это возражает, что если
справедливое небо так распорядилось, то значит сама-то революция была
справедлива и необходима, а вовсе не преступна. "Поверхностная голова!"
(Seichter Kopf!)-заключает он свое замечание о Вальтер Скотте. Между тем
документация росла неудержимо. Постоянно появлявшись новые и новые мему-
ары о Наполеоне и его эпохе. Французским правительством изданы были 32
громадных тома (in-quarto) писем, приказов и декретов, лично продикто-
ванных Наполеоном. За этим изданием последовали добавочные. Монографи-
ческая литература о его походах, отдельных битвах, о его законода-
тельстве, дипломатии, администрации ширилась и во Франции, и в Германии,
и в Италии, и в Англии.
Романтическая школа выдвинула в историографии особое направление, ко-
торое "героям" приписывало руководящую роль в истории человечества. Кни-
га Томаса Карлейля "Герои и героическое в истории" имела очень большое
влияние, и это влияние крайне резко и крайне вредно, конечно, отразилось
на литературе о Наполеоне. Уж если кто в самом деле мог ввести в соблазн
историков "героического" направления, то, конечно, прежде всего Наполе-
он.
Первым серьезным протестом в наполеоновской историографии против это-
го совершенно ненаучного подхода к вопросу была книга полковника Шарраса
о кампании 1815 г., изданная в период Второй империи в Брюсселе в 1858
г. Шаррас - французский эмигрант, враг бонапартизма. О Шаррасе Маркс в
1869 г. писал, что он "открыл атаку на наполеоновский культ". Ведет
борьбу с "наполеоновской легендой" французский историк Эдгар Кине, кото-
рый стремится доказать, что идея "великой империи" чужда Франции, что ее
происхождение итальянское, что она скрывается в глубине мысли всех круп-
ных деятелей Италии. Пятитомная книга Пьера Ланфрэ, начавшая выходить в
1867 г. и выдержавшая 11 изданий, написана в очень враждебном Наполеону
тоне. Она была не только протестом против "героической" школы в наполео-
новской историографии, но и выражением борьбы против удушающего офици-
ального культа традиций Наполеона: писалась эта книга и первые томы ее
вышли в свет при Второй империи. Ланфрэ ненавидел обоих Наполеонов: и
дядю, историю которого он писал, и племянника, в царствование которого
он сам жил и действовал. Наполеон I для Ланфрэ - себялюбивый деспот, уг-
нетатель народов, душитель свободы, тиран, залитый кровью человечества.
Увлекшись правильным по существу желанием бороться против восторженных
преувеличений господствующего направления в наполеоновской историогра-
фии, Ланфрэ впал в конце концов в ту же ошибку, что и его противники: он
необычайно преувеличивал историческую (решающую будто бы все) роль Напо-
леона - роль, по его мнению, не положительную, а отрицательную.
Но все равно, методологически он так же впадает в наивность и ненауч-
ные преувеличения, как его бесчисленные противники "героической" школы.
После конца Второй империи в интересующей нас области историографии
начинаются новые течения. С одной стороны, в самые первые годы Третьей
республики, когда еще была опасность восстановления империи Бонапартов,
республикански настроенные историки продолжали борьбу против наполео-
новской легенды. Книга Юнга была одним из таких проявлений этой борьбы.
С другой стороны, большое впечатление (на университетских преподавателей
истории особенно) произвел появившийся тогда же пятый том "Происхождения
современной Франции" Ипполита Тэна. Реакционный историк Французской ре-
волюции под прямым впечатлением испуга и злобы по отношению к Коммуне
1871 г. так извращенно изложивший историю людей и событий первой револю-
ции, относится к Наполеону как к наследнику и продолжателю итальянских
кондотьеров XIV, XV, XVI вв., жившему войной и для войны. Он не порицает
нисколько Наполеона за то, что тот задушил революцию и уничтожил респуб-
лику.
Тогда же, в 70-80-х годах, стала выходить, а в 900-х годах была за-
кончена восьмитомная работа Альбера Сореля "Европа и французская револю-
ция", последние четыре тома которой посвящены Наполеону. Сорель писал
после франко-прусской войны 1870-1871 гг., и его патриотическое усердие
выдвинуло тезис, который до сих пор и остался господствующим во фран-
цузской наиболее влиятельной историографии: Франция ни на кого не напа-
дает, а только защищается, отстаивая свои "естественные границы", т. е.
Альпы и Рейн. Войны Наполеона, в сущности, только по своему внешнему ви-
ду наступательные, а на самом деле они оборонительные. Много литератур-
ного блеска, исследовательских изысканий, ловкой адвокатской казуистики
и дипломатического лукавства потратил Альбер Сорель (дипломат по подго-
товке и по службе) для доказательства правильности своего недоказуемого
и даже неправдоподобного тезиса. Но попутно работа Сореля выяснила много
важных и интересных явлений наполеоновской истории, и в смысле фактичес-
кого рассказа она может быть очень полезна. Тон по отношению к Наполеону
- довольно восторженный и приподнятый.
Еще больший шаг по пути нового оживления "наполеоновской легенды" и
фальшивого апофеоза императора сделал Артур Леви, написавший в 1894 г.
огромную курьезную книгу, специально посвященную личной характеристике
Наполеона (Napoleon intime). Оказывается, что император являлся собрани-
ем всех моральных совершенств, и если был, действительно, у покойника
один недостаток, то разве только излишняя доброта к людям и безудержное
великодушие. Нравственные красоты этого якобы кроткого друга человечест-
ва, мягкого добряка, благодушного и миролюбивого филантропа еле-еле
уместились на 650 страницах книги этого восторженного биографа. Карика-
турные, нелепые преувеличения и все эти лживые несообразности Артура Ле-
ви нисколько не помешали этой книге со всеми ее фантазиями иметь огром-
ный успех и в ученых, и полуученых, и совсем неученых слоях читающей
публики.
Отчасти до, а больше всего после Артура Леви и поощренный его успехом
выступил Фредерик Массон в 1890-х и 1900-х годах с многочисленными тома-
ми о Наполеоне, о коронации Наполеона, о семье Наполеона, об армии Напо-
леона, о дворе Наполеона и т. д. Эти детальные архивные исследования,
тоже написанные в духе обожания, осветили немало чисто фактических проб-
лем, ко какого-нибудь общего взгляда, какого-нибудь, пусть даже непра-
вильного, одностороннего, но обобщающего, теоретического подхода спраши-
вать и ожидать от Массона не приходится.
Гораздо серьезнее Массона Альбер Вандаль - самый талантливый продол-
жатель и последователь Сореля. В разгаре франко-русского дипломатическо-
го сближения, в 1890-1897 гг., один за другим вышли три тома его иссле-
дования "Наполеон и Александр", где он излагает историю франко-русских
войн и франко-русского союза в эпоху Наполеона I. Точка зрения в основ-
ном сорелевская: Наполеон в сущности не виноват в войнах с Россией, как
и вообще он ни в каких войнах не повинен. Да и вообще может ли Наполеон
в чем-нибудь быть повинным? По-видимому, для Альбера Вандаля это неясно.
По крайней мере во втором своем большом двухтомном исследовании "Возвы-
шение Бонапарта", вышедшем в 1902 г., через пять лет после окончания
первой работы, излагая с присущим ему блеском (в литературном отношении
он пишет лучше не только Сореля, но и Тэна) историю переворота 18 брюме-
ра, Вандаль находит, что Бонапарт не повинен в установлении деспотичес-
кого режима и вообще во всем без исключения, что он сделал до и после
государственного переворота. Тон напряженно-восторженный, такой, какого
даже у старых историков, даже у Тьера, не было. Но обилие умело располо-
женных фактов, дающих широкую и яркую картину гибели Директории и ее
предшествующей агонии, делает это исследование достойным изучения. За
первые же десять лет после своего появления эта большая двухтомная рабо-
та (540+600 страниц) вышла в 18 изданиях. Война 1914-1918 гг. и послево-
енное время отразились очень значительно на наполеоновской историогра-
фии. С одной стороны, резко обострился барабанно-шовинистический дух ее.
Один за другим появлялись большие и малые, специальные и популярные томы
о войнах Наполеона и о его деятельности. Еще можно назвать ряд книг Дрио
(редактора специального журнала "Revue des etudes napoleoniennes", пос-
вященного истории Наполеона). В этих больших монографиях Дрио имеется
много частичных фактических поправок и дополнений к прежним материалам.
Последние книги Дрио пpoникнуты духом самого крайнего шовинизма и реак-
ции.
Вообще крутое обострение буржуазной реакции после Версальского мира
сказалось соответствующим образом на книгах, посвященных внутренней дея-
тельности Наполеона и его общеисторическому значению. В этом смысле ха-
рактерны (я называю лишь самые новые книги, и притом только такие, кото-
рые могут представить хоть какой-нибудь самостоятельный фактический ин-
терес) такие работы, как двухтомный "Наполеон" Луи Мздлена (вышел в 1934
г.), или два больших тома того же Мадлена "Консульство и Империя", вы-
шедшие в 1933 г., или книга Бэнвиля. Что касается двухтомного специ-
ального исследования Обри "Св. Елена", вышедшего в 1935 г., то оно дает
