Не привередничай, не угрожай, не трогай,
Не задевай лесной наволгшей тишины.
Ты можешь услыхать дыханье старой жизни:
Осклизлые грибы в сырой траве растут,
До самых сердцевин их проточили слизни,
А кожу все-таки щекочет влажный зуд.
Все наше прошлое похоже на угрозу,
Смотри, сейчас вернусь, гляди, убью сейчас,
А небо ежится и держит клен, как розу,
Пусть жжет еще сильней! - Почти у самых глаз*.
Вдруг кто-то громко закричал. Я узнал
голос нашего хозяина дяди Паши:
- Дуня! Ах ты, господи... Дуня!!!
Мать выглянула в окно и бросилась в
сени. Через несколько секунд она вернулась
и сказала:
- Пожар. Только не орите!
Замирая от восторга, мы помчались во
------------------------------------
* Стихотворение А. А. Тарковского
"Игнатьевский лес".
9
Кадр из фильма. (иллюстрация)
двор. У крыльца в полутьме стояло все се-
мейство Горчаковых: дядя Паша, Дуня, их
шестилетняя дочь Кланька и смотрели в сто-
рону выгона.
- Ах ты, сукин кот! - сквозь зубы бормо-
. тал дядя Паша. - Ну, попадись ты мне...
- Может, это и не наш Витька... Может,
он тама... может, он сгорел? - вытирая сле-
зы концами платка, тихо сказала Дуня.
Огромный сеновал, стоящий посреди
выгона, пылал как свеча. Горело горчаков-
ское сено. Ветра не было, и оранжевое
пламя цельно и спокойно подымалось квер-
ху, освещая березовые стволы на опушке
дальнего леса.
Вам было Я лет, когда произошла
Революция? Что Вы помните об этом
времени?
Кого Вы считаете сильнее - муж-
чину или женщину? Почему?
Поступались ли Вы когда-нибудь
своей совестью? Если да, то при каких
обстоятельствах?
Извините за легкомысленный во-
прос. Что Вы любите из еды?
Как Вы начали курить? Не жалеете
ли Вы об этом?
Дружили ли Вы с людьми не Вашего
10
круга? Как, при каких обстоятель-
ствах? Расскажите о ком-нибудь из
них, кого Вы больше всего полюбили
и за что?
Как бы Вы могли сформулировать
такое понятие, как история?
Почему мы выиграли Отечественную
войну, как Вы думаете?
Ваш внук еще ребенок. С какими
книгами, живописными произведениями,
музыкальными сочинениями Вы позна-
комили его в первую очередь?
Если бы Вы имели возможность
обратиться с советом или просьбой
ко всем людям на Земле, что бы Вы
сказали им?
Случалось ли Вам бывать неспра-
ведливой? Если да, то когда и при
каких обстоятельствах?
За всю свою жизнь Вы бывали ведь
не только в Москве? Где Вы чувство-
вали себя лучше? Почему?
Не было ли случая, когда Вы, по-
ступив в высшей степени принципи-
ально, страдали бы от результатов
своего поступка?
Всегда ли приходится расплачи-
ваться за свои принципы?
Хотелось бы Вам исправить свою
ошибку? Или для Вас принцип важнее
расплаты за него?
Основываясь на своем опыте, что
бы Вы посоветовали тем, кто только
начинает свою жизнь?
Вы никогда не представляли свое-
го сына солдатом?. Не было ли у Вас
во время войны такого ощущения, что
и по нему когда-нибудь может прийти
похоронная?
Симоновская церковь в Юрьевце стояла
посреди выжженного на солнце пологого
холма, окруженная древними липами и бе-
резами. Я помню, как давно, еще до войны,
ломали ее купола. Мы с сестрой стояли в
редкой толпе женщин, которые с затаенным
страхом глядели вверх. Нас сопровождала
наша бонна мадам Эжени, толстая, неуклю-
жая лионка со злыми глазами навыкате и
короткой шеей. В руках она держала фун-
тик, свернутый из бумаги, в котором шеве-
лились коричневые блестящие муравьи. Нам
было обещано, что в случае непослушания
содержимое бумажного фунтика будет
вытряхнуто нам за шиворот.
По крыше церкви, крикливо переговари-
ваясь, деловито поднималось несколько
мужиков. Один из них волочил за собой
длинный канат. Добравшись до конька кры-
ши, они окружили один из куполов и стали
набрасывать канат на его узорный кирпич-
ный барабан. Я подошел ближе и встал за
корявым березовым стволом. В промежу-
ток между людьми, стоящими вокруг, я на
мгновение увидел встревоженное лицо бон-
ны.
"...сделай прежде всего дым артиллерий-
ских орудий, смешанный в воздухе с пылью,
поднятой движением лошадей сражаю-
щихся. Эту смесь ты должен делать так:
пыль, будучи вещью землистой и тяжелой,
хоть и поднимается легко вследствие своей
тонкости и мешается с воздухом, тем не
менее охотно возвращается вниз; особенно
высоко поднимается более легкая часть, так
как она будет менее видна и будет казаться
почти того же цвета, что и воздух. Дым, сме-
шивающийся с пыльным воздухом, подни-
маясь на определенную высоту, будет ка-
заться темным облаком, и наверху дым бу-
дет виден более отчетливо, чем пыль..."*
*Леонардо да Винчи. Суждения об искусстве.
Рисунок Андрея Таркоасхого 1936г. (иллюстрация)
Я услышал, как где-то рядом заплакала
женщина. Я оглянулся, но так и не нашел
плачущую среди толпы. Голос ее совпал с
криком старика в зеленом френче, который
суетливо размахивая руками, шел вдоль
церковной стены и отдавал приказания.
Рабочие, стоявшие внизу, поймали бро-
шенные с крыши концы каната и привязали
их к основанию березы, у которой я стоял
Подбежавший старик оттолкнул меня в сто-
рону. Между канатами просунули вагу и ста-
ли крутить ее наподобие пропеллера до упо-
ра.
"...с той стороны, откуда падает свет, эта
смесь воздуха, дыма и пыли будет казаться
гораздо более светлой, чем с противопо-
ложной стороны. И чем глубже будут сра-
жающиеся в этой мути, тем менее будет их
видно и тем меньше будет разница между
их светами и тенями.
Фигуры же, находящиеся между тобою и
светом, ежели они далеки, будут казаться
темными на светлом фоне, и ноги тем мень-
ше будут видны, чем ближе они к земле, так
как пыль здесь толще и плотнее..."
Вдруг, словно взвившаяся змея, канат
стремительно свинтился вторым узлом. Эта
вдвойне скрученная спираль стала медлен-
11
но и напряженно удлиняться, и в этот мо-
мент я на секунду поднял голову и увидел
высокий белый купол и над ним крест, еще
неподвижный. Над церковной колокольней
со звонкой колготней носились встревожен-
ные галки.
Один из мужиков у березы крикнул что-
то и всем телом упал на упругий канат. Его
примеру последовали другие. Они набро-
сились на звенящий канат и начали в такт
раскачиваться на нем до тех пор, пока ос-
нование купола не стало поддаваться. Клад-
ка начала крошиться, из нее вываливались
кирпичи, и крест стал медленно крениться
в сторону.
"... воздух должен быть полон стрел в
различных положениях - какая поднимается,
какая опускается, иная должна идти по го-
ризонтальной линии; пути ружейников долж-
ны сопровождаться некоторым количеством
дыма по следам их полета. У передних фи-
гур сделай запыленными волосы, и брови,
и другие места, способные удерживать пыль.
Сделай победителей бегущими, так чтобы
волосы у них и одежда развевались по вет-
ру. А брови были насупленными.
И если ты делаешь кого-нибудь упавши-
ми, то сделай след ранения на пыли, став-
шей кровавой грязью; и вокруг, на сравни-
тельно сырой земле, покажи следы ног лю-
дей и лошадей, здесь проходивших..."
И вот, сначала все сооружение рухнуло
вниз на железную крышу, потом с оглуши-
тельным грохотом на землю посыпались
обломки кирпича, подымая клубы дыма, и,
не успев закрыть глаза, я, ослепленный, уже
почти ничего не видел, а только, кашляя,
задыхаясь, вытирал ладонью слезы. Снова
что-то обрушилось и, ломая длинные, до
самой земли ветви берез, со скрежетом
ударилось о землю, подняв известковую
пыль, которую порывистый волжский ветер
стремительным облаком уносил между вер-
хушками деревьев.
"...пусть какая-нибудь лошадь тащит сво-
его мертвого господина, и позади нее оста-
ются в пыли и крови следы волочащегося
тела. Делай победителей и побежденных
бледными, с бровями, поднятыми в местах
их схождения, и кожу над ними - испещрен-
ной горестными складками... Других сделай
12
ты кричащими, с разинутым ртом, и бегу-
щими. Сделай многочисленные виды ору-
жия между ногами сражающихся...
Сделай мертвецов, одних, наполовину
прикрытых пылью, других - целиком; пыль,
которая, перемешиваясь с пролитой кровью,
превращается в красную грязь, и кровь сво-
его цвета, извилисто бегущую по пыли от
тела; других - умирающими, со скрежетом
зубов, закатывающими глаза, сжимающими
кулаки на груди, с искривленными ногами..."
Меня отвели в прохладную тень, на про-
тивоположную сторону собора. Я лежал с
закрытыми глазами на траве и слышал, как
мадам Эжени кричала кому-то сквозь гро-
хот разрушаемого здания:
- Простунья, пожалюста! Простунья!
Ее никто не понимал, и она продолжала
настаивать, требовать от кого-то, кого я не
мог видеть, чтобы принесли простыню, по-
тому что она не могла допустить, чтобы я
лежал на голой земле. Потом меня уложили
на какой-то брезент, принесли кружку с во-
дой, и мадам Эжени, приоткрыв неловкими
пальцами мои веки, стала лить мне в глаз
воду. Я вырвался.
- Сет ассе! Уи, мон шери? Сет ассе! * -
сказала она.
По другую сторону церкви раздавались
злые крикливые голоса, все так же глухо
падали камни, что-то гремело и сыпалось с
нарастающим шумом.
"...ты можешь показать лошадь, легко
бегущую с растрепанной по ветру гривой
между врагами, причиняя ногами большой
урон. Ты покажешь изувеченного, упавшего
на землю, прикрывающегося своим щитом,
и врага - нагнувшегося, силящегося его
убить. Можно показать много людей, гру-
дой упавших на мертвую лошадь. Ты уви-
дишь, как некоторые победители оставляют
сражение и выходят из толпы, прочищая
обеими руками глаза и щеки, покрытые
грязью, образовавшейся от слез из глаз по
причине пыли..."
Я слышал также со стороны дороги мы-
чание приближающегося стада, которое гна-
ли на полдни, и пистолетные выстрелы длин-
ных пастушеских кнутов с волосяным кон-
цом.
А бонна все лила и лила мне в глаз воду.
======================================
Вот и все! Правда ведь, мой дорогой?
Вот и все! (франц.)
==========================================
Наконец, она убрала руку и тихо сказа-
ла, улыбнувшись куда-то в сторону:
- Карл Иванович. Карл... Иванович...
нельзя не читать это... "И я биль золда, и я
носиль амуниций..." - Она нахмурилась и по-
вторила совсем тихо: - "И я биль золда..."
А потом, уже совсем успокоившись, я
снова стоял на безопасном расстоянии от
падающих сверху кирпичей и обломков клад-
ки и видел, как однорогая корова нашей
соседки, напуганная грохотом,множеством
народа и ломающимися деревьями, неожи-
данно кинулась в самую гущу происходяще-
го, и оборвавшийся березовый сук с шумом
упал на нее сверху, и она рухнула как уби-
тая на землю и затихла, даже не пытаясь
встать. Купола лежали у подножий исковер-
канных берез, лопнувшие, раздавленные, с
засиженными птицами, погнутыми креста-
ми и запутавшимися в них ветками с глянце-
витыми листьями, дрожащими в ярком июль-
ском солнце... Вокруг церкви стояли бабы,
мелко крестились и вытирали слезы.
"...ты покажешь также начальника, ска-
чущего с поднятым жезлом к вспомогатель-
ным отрядам, чтобы показать им то место,
где они необходимы. И также реку, и как в
ней бегут лошади, взбивая взбаламученную
воду пенистыми волнами, и как мутная вода
разбрызгивается по воздуху между ногами
и телами лошадей. И не следует делать ни
одного ровного места, разве только следы
ног, наполненные кровью..."
Корова лежала около груды битого кир-
пича и перебирала ногами. Подбежал раз-
драженный, в запыленном френче старик,
распоряжающийся разрушением, и прежде
всего убрал ветку, накрывшую корове голо-
ву. Затем присел на корточки, умело и не
спеша коснулся пальцами ее вымени, вздох-
нул и начал привычно и по-мужски сильно
доить ее. Тугие струи молока с шипеньем
ударялись в землю.
Кончив доить, старик с трудом разогнулся
и отошел в сторону, стряхивая молоко со
своего защитного френча. Корова тяжело и
неловко поднялась, постояла немного, опу-
стив голову, и, пошатываясь, побрела вниз
по склону.
Я смотрел ей вслед, и в ушах моих, как
эхо, звучали слова, только произносимые
почему-то мужским голосом: "И я был зол-
