присмирел, и в этот миг Артур в два прыжка очутился между мной и Кадором.
Новый меч, обнаженный, сиял у него в руке.
- Ты, господин, кто б ты ни был... - задыхаясь, произнес он. Острие
меча скользнуло снизу вверх к Кадоровой груди. - Осади назад. Только тронь
его, и, клянусь, я убью тебя, будь у тебя за спиной хоть тысяча ратников.
Кадор медленно опустил хлыст. Я разжал руки, и Кабаль, рыча, припал к
земле у ног Артура. Артур стоял передо мной, расставив ноги, кипя яростью,
готовый, без сомнений, разить насмерть. Но герцог словно бы не замечал
опасности и обнаженного меча. Глаза его не отрывались от лица мальчика.
Один раз, на какой-то миг, они скользнули по моему лицу и тут же снова,
вернулись к Артуру.
Все это произошло в несколько головокружительных мгновений. Люди
герцога еще только приближались к нам, два офицера заезжали справа и
слева. Прозвучала команда, и одновременно я, вытянув руку, поймал Артура
за плечо и резким движением повернул его лицом к себе, а спиной к
подъезжающим корнуолльцам.
- Эмрис! Опомнись. Здесь нет опасности, кроме как от твоего пса. Надо
тебе строже его держать. А теперь возьми его и возвращайся не медля с
Ральфом в Галаву.
За все годы нашего знакомства я еще никогда не говорил с ним так
резко. Он стоял, приоткрыв недоуменно рот, как человек, которого ни за что
ударили. И в ответ на его взгляд я добавил:
- С этим джентльменом я знаком. С чего это тебе показалось, будто он
мне угрожает?
- Я... я думал... - заикаясь, забормотал он, - мне показалось, они
схватили Ральфа... и обнажили мечи против тебя...
- Тебе неверно показалось. Спасибо, но, как видишь, в помощи я не
нуждаюсь. Убери же меч и поезжай.
Он опять испытующе заглянул мне в лицо, потом опустил взгляд на меч в
своей руке. Ослепительный, он сиял в лучах солнца, рукоять сверкала
драгоценными камнями. Я вспомнил, какова она в руке, как удобна и
ухватиста, какая сила бежит из клинка прямо в жилы, прямо в закипающую
кровь. За этим мечом он не устрашился проникнуть и в чертоги подземного
мира и вынес из тьмы на свет это оружие света, а здесь его ждала первая в
его жизни опасность, и он встретил ее, как должно, с чудесным мечом в
руке. И вдруг я так сурово говорю с ним!
- Ступай. Никто тебя не задерживает.
Он потер плечо, но не двинулся с места. Лицо его уже опять начинало
розоветь, а с румянцем разгорался и гнев. Он так походил сейчас на Утера,
что в предчувствии беды я крикнул уже совсем грубо:
- Ступай прочь, оставь нас, слышишь? Я завтра с тобой поговорю!
- Эмрис! - вкрадчиво окликнул его Кадор. И не успел я ничего сделать,
как мальчик обернулся к нему, и мне стало ясно, что притворяться дольше
бессмысленно. Кадор с интересом разглядывал его черты, испытующе скашивая
глаза на меня.
- Да, так меня зовут, - хмуро ответил Артур, щурясь от солнца,
ударявшего ему в глаза. Вдруг он заметил у герцога на плече воинский
значок. - Корнуолл? Что ты делаешь так далеко на север от своих владений и
с чьего дозволения проводишь людей через наши земли?
- Через ваши земли? Земли графа Эктора?
- Я его приемный сын. Но может быть, - продолжал Артур с холодной
учтивостью, - ты успел побывать в Галаве и испросил согласия госпожи?
Он знал, разумеется, что Кадор там не был: он сам не так-то давно
выехал из Галавы. Но этот надменный тон исцелял его уязвленную гордость.
Он стоял, вскинув голову, спиной ко мне, глядя Кадору прямо в глаза.
Кадор спросил:
- Ты, стало быть, воспитанник графа Эктора? А кто же твой отец,
Эмрис?
Артур не дрогнул перед этим вопросом. Он спокойно ответил:
- Этого, господин, я не вправе тебе открыть. Но мне не приходится
стыдиться моего происхождения.
Кадор замялся. Глаза его выражали любопытство. Он знал, разумеется.
Как мог он не знать - с той самой минуты, когда мальчик выскочил из тумана
мне на подмогу? За мгновенье до этого все уже было непоправимо. Но была
еще вероятность, что другие не догадаются; большая серая лошадь Кадора
стояла между Артуром и ратниками, и в ту самую минуту, когда я это
подумал, Кадор сделал знак своим людям отъехать назад, чтобы они не
слышали нашего разговора.
Теперь я был спокоен. Я знал, что делать. Прежде всего я должен
спасти гордость Артура, гордость и его любовь ко мне, сколько ее осталось
после того, как я испортил ему минуту торжества. Легонько тронув его за
плечо, я сказал:
- Эмрис, с твоего позволения, мы должны теперь потолковать с герцогом
Корнуолльским. Он не причинит мне зла. Не соблаговолишь ли отъехать с
Ральфом к часовне и подождать меня там?
Я опасался, что Кадор вмешается, но он словно замер в седле. Взгляд
его был теперь устремлен не на лицо мальчика, а на меч, блиставший в его
руке. Потом он вздрогнул и как бы очнулся, сделал знак своим людям,
отпущенный ими Ральф подвел Артуру Канрита и сам вскочил в седло. При этом
он встревоженно, вопрошающе взглянул на меня, не зная, должно быть, как
воспринимать мои слова: за чистую монету или же воспользоваться случаем и
удрать с Артуром в лес.
Я кивнул.
- Поезжай в часовню, Ральф. И подождите меня там, пожалуйста. За меня
не бойтесь, я подойду позже.
Артур все еще медлил, держа Канрита под уздцы.
Кадор подтвердил:
- Это все правда, Эмрис, я ему вреда не желаю. Не бойся оставить его
со мной. Я не так глуп, чтобы связываться с колдунами. Он к вам вернется,
можешь не сомневаться.
Мальчик насупленно взглянул на меня. Вид у него был по-прежнему
нерешительный, даже ошеломленный. Негромко, но не таясь теперь от чужих
ушей, я сказал:
- Эмрис.
- Да?
- Я должен поблагодарить тебя. По правде говоря, я и сам тогда думал,
что мне угрожает опасность, и испытывал страх.
Насупленный взгляд исчез. Мальчик не улыбнулся, но с лица его сошел
гнев, к нему прилила жизнь, вдруг заблистав, как острый меч, выхваченный
из ножен. И я понял: несмотря ни на что, его любовь ко мне осталась
неколебима! Он сказал, и в голосе его прозвучало почти одно негодование:
- Когда ты наконец поймешь, что я скорее умру, чем дам тебя в обиду!
И опустил взгляд на меч в своей руке, словно сам дивясь, откуда он
взялся. Потом вскинул голову и посмотрел прямо в лицо Кадору.
- Если ты причинишь ему хоть какое-то зло, знай, в Британии
недостанет места для нас обоих. Клянусь.
- Сударь, - ответил Кадор учтиво и серьезно, как воин воину, - этому
я охотно верю. А я клянусь тебе, что не причиню вреда ни ему и никому
другому, кроме только врагов короля.
Еще миг мальчик смотрел ему в глаза, потом кивнул. Напряжение его
покинуло. Он встрепенулся, прыгнул в седло и, отдав Кадору военный салют,
без дальних слов ускакал по тропе, что вела вдоль озера. Кабаль припустил
за ним, а следом поскакал и Ральф. На повороте тропы мальчик на миг
оглянулся. И вот уже все трое скрылись из виду, я остался один с Кадором и
его корнуолльцами.
8
- Итак, герцог? - проговорил я.
Он молчал потупясь, покусывая губу. Потом, не оборачиваясь, жестом
подозвал к себе офицера и спешился, а тот принял у него коня.
- Отведи людей по берегу на сто шагов. Напоите лошадей и ждите меня.
Офицер отъехал, и весь отряд, развернувшись, ускакал и скрылся из
виду за краем леса. Кадор подобрал полу плаща и оглянулся вокруг.
- Поговорим прямо здесь?
Мы уселись на плоский камень над самой водой. Кадор обнажил кинжал -
но лишь для того, чтобы выцарапывать узоры по лишайнику. Он вывел круг,
прорисовал внутри треугольник и тогда, не поднимая головы, проговорил:
- Хороший мальчик.
- Да.
- И похож на родителя.
Я промолчал.
Кинжал впился в землю. Кадор поднял на меня глаза.
- Мерлин, почему ты решил, что я ему враг?
- А разве ты не враг ему?
- Да нет же, клянусь богами! Я никому не скажу, где он, если ты не
велишь. Вот видишь! Ты удивлен. Ты считал меня врагом его - и своим.
Почему же?
- Если у кого и есть на то причина, то у тебя, Кадор. Через меня и
Утера был убит твой отец.
- Это не совсем верно. Ты злоумышлял против брачного ложа отца, но не
замышлял его гибели. Его собственная неосмотрительность - или отвага, если
угодно, - была тому виной. Ты, я верю, не предвидел такого исхода. К тому
же, если я должен питать к тебе вражду за ту ночь, как же я тогда должен
бы ненавидеть Утера Пендрагона?
- А это не так?
- Да бог с тобой, ты разве не слышал, что я выступаю с ним заодно и
служу его главным воеводой?
- Слышал. И удивлялся. Ты ведь знаешь, я не доверял тебе.
Он хрипло рассмеялся - похоже на басистый лающий хохот его отца.
- Да, ты этого не скрывал. Я не виню тебя. Нет, я не питаю ненависти
к Утеру Пендрагону - и любви, признаюсь, тоже. Но мальчиком я хорошо
усвоил, к чему ведет разобщенность королевства. Корнуолл - моя земля, но
она не устоит в одиночку. У Корнуолла теперь одно будущее, и это будущее -
вместе со всей Британией. Я связан с Утером волей или неволею. И больше
никогда не внесу раздора, не хочу видеть страдания народа. Так что я
теперь стою за Утера... или, вернее будет сказать, - за верховного короля.
Я увидел, как зимородок, осмелев с уходом солдат, нырнул прямо у нас
под ногами и вода всплеснула алмазиками. Он тут же всплыл с рыбешкой в
клюве, встряхнулся и синей молнией унесся прочь. Я сказал:
- Это ты несколько лет назад, когда я еще не перебрался на север,
подослал ко мне в Маридунум шпионов?
Он поджал губы.
- Те-то? Те мои... Отличились, нечего сказать. Ты их сразу же
разоблачил, так ведь было дело?
- Ну, нетрудно было догадаться. Они были корнуолльцы, а твое войско
как раз стояло в Каэрлеоне. Я потом узнал, что ты и сам там находился.
Разве этого не довольно было, чтобы заключить, что ты пытаешься найти
Артура?
- Да, да, ты прав. Именно этого я и хотел. Но не затем, чтобы
причинить ему зло. - Он снова нахмурился и посмотрел на кинжал. - Вспомни
те годы, принц Мерлин, и вообрази, каково тогда было мне. Король хворал и
уступал все больше и больше власти Лоту и его присным. Он предлагал ему в
жены Моргаузу, когда Моргиана еще и на свет не родилась. Ты знал об этом?
Он и теперь, я думаю, по-настоящему не понимает, чего добивается Лот... Я
попробовал было открыть ему глаза, но получилось так, будто я и сам мечу
туда же. Я боялся за судьбу наших земель, в случае если Утер помрет - или
помрет его сын. И хоть я и не сомневался, что ты на свой манер сумеешь
надежно защитить его сына, все-таки и моему оружию тут могло быть
применение. - Кинжал опять впился в мох. - Вот зачем я хотел разыскать
его. И не спускать с него глаз, как, совсем по другой причине, не спускаю
глаз с Лота.
- Так, так. И тебе не пришло в голову прямо обратиться ко мне?
Он взглянул на меня искоса. Углы рта его дернулись.
- А если бы я приехал и сказал это тебе, разве бы ты мне поверил?
- Кто знает. Меня не так-то легко обмануть.
- И открыл бы мне, где находится мальчик?
Я улыбнулся.
- Вот это - нет.
Он вздернул плечо.
- Вот видишь. Я послал соглядатаев, но ничего не узнал. И тебя
потерял из виду. Но у меня в мыслях не было причинить тебе вред, клянусь в
этом. И если в прошлом я, может быть, и питал вражду к тебе, то уж Артуру
врагом я никогда не был. Теперь ты мне веришь?
Я огляделся вокруг. Безмятежно сияло солнце, блестели в его лучах
сосны, последняя легкая дымка таяла над озером.
- Мне бы давно следовало это понять. Я сегодня все недоумевал, почему
у меня не было предчувствия опасности.
