Кан-Кудалб не забывал всю жизнь...
Засыпав в рану серый порошок, извлеченный из кожаного мешочка,
который был приторочен к внешней стороне левой руки цепочкой, обвившей
плечо этой руки, Кан-Кудалб подождал, пока кровь поглотит серую кучку.
Закрыл глаза и принялся нараспев заклинать рану, поглаживая ее кончиками
пальцев ненадрезанной руки...
Когда Кан-Кудалб открыл глаза, раны как не бывало. Лишь свежий шрам
багровел на этом месте, но вскоре и шрам исчезнет без следа. Утром оглашу
им решение, подумал Кан-Кудалб, вернувшийся из полета к духам. Скажу, что
духи велели уходить...
Но наутро ученик шамана переполошил сородичей отчаянными воплями.
- Великий Учитель исчез!! - орал перепуганный подросток. - О горе
нам, духи призвали Кан-Кудалба!!!
Сородичи никогда не узнали, что наутро шаман намеревался приказать им
покинуть остров, уйти к северу, перебраться на материк и выбрать новое
место для поселения: Кан-Кудалбу было видение, что на остров, который
спокон веков занимали его сородичи, надвигается грозная опасность с
востока, с соседнего длинного острова - тамошние вознамерились коварно,
врасплох, захватить его, Великого Шамана, возлюбленного духов, и принудить
его заботиться о них, лечить от ран и болезней всю их многочисленную
длинноостровную толпу...
Когда тамошние, куда более многочисленные, захватили поселение
Кан-Кудалбовых сородичей и не обнаружили самого Кан-Кудалба, они страшно
рассердились, и со злости отправили всех к праотцам. Только ученика шамана
с собой прихватили живого. Кто знает, а вдруг духи его тоже любят?..
...и после того черного дня, когда пролились потоки крови и окрасили
проливы в цвет крови, много-много лет и зим остров пустовал, настолько
много, что не счесть никому. Заклятие лежало на острове, заклятие Великого
Шамана, так говорили.
Покамест не пришло время, и с материка на выдолбленных бревнах не
переплыли на остров люди с кожей цвета разбавленной крови, которые не
боялись преданий и предупреждений о проклятьях древних полумифических
племен, живших на этих землях настолько давно, что даже их названия
стерлись в скрижалях истории...
24. ДРУГ КОМПЬЮТЕРОВ
- ...Ну ладно... ладно, - немного даже растерялся Вилли, услышав
такую гневную речь. - Не нервничай ты. На меня-то чего взъелся? Я что ли в
Штабе сижу, стратегию разрабатываю? Чего скомандуют, то и выполняем... а
куда денешься. А Дайана... Позабудешь ее, ка-ак же ж, - упомянув это
ненавистное имечко, Вилли помрачнел еще больше и пробормотал, - а знаешь,
Торопыга, сколько потом ни таскался по ноночьим территориям, но ту галерею
не разыскал...
- Почему ты так думаешь, а? - Грэй успокоился мгновенно, как и
вспыхнул. - Во всем Городе одна-единственная галерея, что ли?..
- Нет, конечно, но в той, понимаешь, - Вилли был явно рад, что сумел
отвлечь внимание Грэя от щекотливой темы, - стекла были необычные. Такого
розоватого оттенка. Будто их, когда отливали, подмешали в порошок крови.
Ненавязчивый такой, размытый, но сплошной и равномерный, розовый
оттенок... Короче говоря, не знаю как сказать, не мастер я связывать
слова, но галерею со стеклами этого цвета, врезавшегося в память, я не
отыскал.
- Во второй и третий разы тебя по ней не водили?
- Конечно, нет. Галерея, насколько я понял, ведет в логово главной
патлатой твари, а во второй и третий разы я им перспективным с виду не
казался, меня сразу тащили в ближайшую подавилку, чтоб...
- Подавилку?..
- Ага. Не знаешь разве?.. Мы так прозвали аппараты, из мужиков
творящие выпердков. В твоих краях их по-другому зовут?.. Госпожа меня
проверяла на предмет какой-то своей личной надобности в первый раз, и
утратила интерес к моей персоне, не найдя во мне искомого. Зато я
сподобился ЕЕ лицезреть... До смерти не забуду!
- Такая страшная?!
- Нет, что ты! Бабская видимость у ней потрясающая, высший класс!
Ежели забыть, что - нонка. Тебе что, рассказывать, как мы с ней общались?
Не желаю!
- И не надо, не злись. Обойдусь как-нибудь.
- Главное, что она меня посчитала неподходящей кандидатурой для
удовлетворения своих надобностей. Черт побери, насколько я врубился в
суть, она из меня хотела сотворить даже не выпердка, а кое-кого гораздо
более гнусного. Но пронесло, слава Пороху!! - Вилли произвел ритуальный
жест восторга: вскинул правую руку над головой и сжал пальцы в кулак.
- Слава, слава... Слава Богу... - пробормотал едва слышно Торопыга, -
...Моему. И на старуху бывает проруха... даже она может ошибиться...
Приятно сознавать. И к счастью, ошиблась. Хорошо, что именно Вилли
проскочил сквозь ячейки сети, без него я бы пропал, остальные не
компенсируют его Часть при всем желании... В людях копалась, милая,
вооружась машинами, и позабыла, что другие люди с машинами не только
враждовать умеют...
- Что ты там бурчишь?
- Ничего существенного. Так, мысли вслух. Значит, потом тебя сразу
тащили в преобразователь, и ты...
- Из подавилки я смывался. Нонки глупые, на ошибках не учатся.
- Ты подразумеваешь, что не ведут точного учета, не заносят в банк
данных...
- Что-то навроде того, - согласился Вилли. - Но не совсем так. В
банках сети есть все. Но они не получают от компов всю информацию, которая
в них есть.
- Может быть... Тебе видней. Кому уж, как не тебе. Не умеют выжать?
- Не думал как-то. Может и не умеют.
- А... это... сознательно машинки могут скрывать?
- Дерьмо! Откуда мне знать?! Я не спрашивал. Меня это как-то не
интересовало.
- Ясно... НЕлюбопытство - иногда порок... А относительно того, что
нонки не учатся на ошибках, своих либо чужих, человечьих, ты не прав. ЕСЛИ
БЫ. - Загадочно акцентировал Торопыга. - Послушай, друг компьютеров, твоя
способность нам весьма пригодится.
- Какая? - удивился Неудачник.
- У тебя она одна, такая, - улыбнулся Грэй. - Разве мужик без этакой
способности сумел бы три раза обвести... э-э-э, подавилку вокруг пальца?
То бишь, я имею в виду, договориться с ней.
- А-а, ты об этом! Да разве ж это способность. Так, баловство... Если
б я телекинетиком был, вот это да...
- Ничего себе баловство!! - возмутился мгновенно в своей импульсивной
манере Грэй и наградил Вилли парой неприличных кличек. Помолчал, переводя
дыхание, и высказался: - Хотел бы я с таким баловством в мозгах к нонкам
запроториться и в подавилку угодить!..
- А ты попадал?..
- Естественно, нет. Разве с тобой сейчас говорил бы, а? Без
твоей-то... гм, баловства.
- Это точно, - покивал Вилли, - сейчас бы ты выпердком был, как пить
дать, и разговор у нас произошел бы короткий донельзя - или ты меня, или я
тебя...
- Именно. Но ты уж меня так безнадежно не хорони, ладно? Может, я бы
в проценты отсева попал.
- Может, - кивнул Вилли, - и тогда тебя бы похоронили там же,
неподалеку от подавилки.
- Само собой, - скопировал кивок Неудачника Грэй, - и вот потому, что
мы с тобой такие бравые ребята и можем говорить, как мужик с мужиком,
слушай сюда, внимательно-превнимательно. Сейчас ты заскочишь в офис и
отметишься где надо, скажешь, задумка зловредная появилась, хочешь
реализовать, уходишь для этого в рейд, напарника подыскал. Назначь
заместителя, чтобы отряд без командира не остался, вдруг что. После
захватим твои шмотки, боевой комплект целиком, и вперед, с песней.
- Чего-о?..
- С песней, говорю, вперед. Значит, что мы будем гордо распевать
песни, когда нонки нас поволокут на растерзание. Мы же с тобой
непреклонные парни, правда, да? Вот то-то и оно. Счастливый путь в
загробную обитель... Однако мы с тобой постараемся под солнцем остаться,
здесь теплей, чем в могилке. Нам еще множество делишек обстряпать суждено.
И победить... Надеюсь, да.
- Эй, Торопыга, откуда ты такой всезнающий, самоуверенный и умный до
тошноты взялся?
- Издалека. Ох, издалека же, Вилли. Но я не выпердок, не тревожься.
Ты с твоим опытом даже самого ловкого лазутчика унюхал бы, разве нет?
Естественно, нонки могли изобрести новую... э-э, вторую, модель, такую,
что и не различишь. Как мыслишь, я выпердок?
- Ты говори, говори свое, я пальца с курка не снимаю, - пообещал
Неудачник. - Там погляжу, что к чему привинчено и как спаян твой
котелок...
- Я знаю. Стало быть, ноги в руки и почесали. Языками начесались
вдоволь, теперь ножками, ножками, парень, и ручками впридачу, и извилинами
поработать необходимо. Позарез, знаешь ли... Иначе б я сюда не пришел. И
вот еще что я хотел сказать... первое, Неудачником тебя неумный мужик
окрестил. Какая ж это неудача, когда человеку три раза удалось вырваться
из ноночьих лап, не превратившись в выпердка, скажи-ка на милость, браток
Вилли, компфренд ты мой ненаглядный?! И второе. Пожалуйста, при мне
никогда не упоминай о таких вещах, как котлы.
- Почему это?! - законно удивился Вилли.
- И особенно чугунные, - будто не слыша, продолжал Грэй. - С
заклепками. Тебе не понять почему, но у меня возникают уж очень
болезненные ассоциации...
25. ЛЮ-СИНЬ-СТРАННИК
...какими ветрами занесло его в страну краснокожих дикарей и
бледнолицых переселенцев, ни единая душа в городе не ведала.
Желтолицый раскосый человечек в странно выглядящем хламидообразном
одеянии, постукивающий посохом на улицах Нового Амстердама, в середине
ХVll века, был такой же диковиной, как негр в набедренной повязке,
вышагивающий по заснеженным улочкам какого-нибудь русского городища во
времена монголо-татарского ига. Но желтолицый узкоглазый пришелец, как ни
в чем не бывало, неторопливо мерял шагами улочки основанного всего лишь
два десятилетия тому назад города, которому в будущем судилось
превратиться в один из величайших мегаполисов планеты, чуть ли не в
столицу мира. Новый Амстердам, центр голландских американских колоний, не
подозревающий о бурном, насыщенном событиями грядущем, поджидающим его за
туманными завесами последующих столетий и эпох, существовал спокойной и
скучной жизнью спустя два десятилетия после основания. Новый Свет еще не
воевал, лишь торговал, в основном.
Появление странного человечка озадачило степенных голландских
торговцев, и они несколько дней недоумевали, но когда Жеан Ван Халлен,
губернатор Нового Амстердама и окрестностей, повелел призвать желтолицего
в свой дом на предмет выяснения личности, приказ его остался
невыполненным. Желтолицый раскосый пришелец исчез столь же внезапно и
загадочно, как и возник. Его разыскивали повсеместно, но не обнаружили
нигде.
И вскоре позабыли. Третье десятилетие жизни города выдалось
неспокойным, кровавым, он едва не прекратил свое существование. Никогда за
всю свою жизнь он не был так близок к тому, чтобы исчезнуть с лица земли,
из истории и с географических карт.
И только городские мальчишки еще долго пересказывали друг дружке
захватывающую дух историю о том, как Джонни, сын бондаря Джефферса, ранним
утром собиравший хворост на опушке Северного леса, случайно подсмотрел
невероятную картину: желтый человечек, скинув свой балахон, прыгал как
кролик выше собственной головы и со странными вскриками сбивал ногами
шишки на высоте семи футов...
26. ФРАГМЕНТ ВОСПОМИНАНИЙ
"Это было три года назад. Я вдруг понял, что не живу, а так, влачу
бренное тело по дну мутного омута сущестования, реагируя на уровне
