инстинктов, потребляю по принципу жука-наездника, паразита гусеничного,
желаю на уровне амебы... мечтать и вовсе разучился - за ненадобностью,
слово даже такое позабыл... И я тогда впервые решился, я понял, что
настала пора "рвать когти", как говорится.
Вспомнилось мне одно высказанное, не помню кем, замечание, видимо,
сформулированное на основе собственного жизненного опыта. Если ты дожился
до мысли о самоубийстве, сказал этот, не помню кто, и мысль тобою
завладела, у тебя есть три выхода, причем самоубийственный выход:
покончить с бренной оболочкой и не мучить душу, - всего лишь третий,
аварийный. А если ты настолько глуп, что желаешь мучиться, тогда ты можешь
пойти в монахи. Бог, если он существует, не даст пропасть душе. Так
говорят, по крайней мере, в утешение. Но самый лучший выход состоит в том,
чтобы полностью сменить среду обитания. Ибо ничто иное, как среда обитания
твоего, а не ты сам, есть причина твоих мыслей о самоубийстве. Жить можно
и нужно всегда, пока живется, вопрос - _г_д_е_???
Главное: вовремя смыться. Короче говоря.
Причем смываться нужно сразу, как только принял решение, иначе
засосет среда, и разучишься принимать их, серьезные решения, если не
пойдешь в монастырь или не прикончишь себя - сразу. А покуда ты способен
еще задуматься, _к_а_к_ живешь, и принять решение жить по-иному,
следовательно, ты еще не совсем пропащий, и сумеешь посмеяться над собой,
а ведь хорошо смеется не тот, кто смеется последним, а тот, кто умеет
смеяться над собой. Последним смеется лишь самоубийца наедине со
смертью...
Примерно в таком мрачном настроении, рассуждая как заправский нудный
философ, я и рванул.
Чтобы не задаваться вопросом - _к_у_д_а_? - я рванул просто так, куда
придется. Там разберусь, думал я, жизнь покажет. Для того и "рву", чтобы -
показала...
Пришел на вокзал. При себе имел средних размеров спортивную сумку,
набитую элементарными предметами первой необходимости: потому что даже
самоубийца не уходит из жизни просто так, а уносит с собой что-нибудь, ну,
там веревку на шее, пулю в мозгах или в сердце, отраву в крови, клинок в
животе... Тому же, кто намеревается жить да жить, сам Бог Его велел унести
с собой кое-что необходимое.
Помимо сумки, я имел при себе то, что самоубийце не нужно, но мне как
п_у_т_е_ш_е_с_т_в_е_н_н_и_к_у_ _з_а_ _с_р_е_д_о_й_ необходимо как воздух.
В здравом уме ни один индивид не отправится в вояж без денег - в этом
мире. Деньги. Все деньги, которые я мог с полным на то правом назвать
своими. Не скажу, что их было очень много, но без денег в этом мире, где
они правят бал, далеко не ускачешь. А зависеть от кого-либо я не желал, и
потому одалживать не намеревался. Возвращаться я тогда и не помышлял, это
да. Именно поэтому тем паче не желал занимать: ведь я еще считал себя
способным смеяться над собой, но хохотать над своими прежними пороками, к
числу коих относилась и необязательность, я не умел уже...
Итак, прихожу на вокзал с намереньем заделаться этаким
профессиональным... ну, может, вояджером назваться?.. А что, подходящее
словечко, хоть и заимствованное, а мне нравится. Прихожу, значит, на ЖэДэ
вокзал. Почему не на автовокзал, на в морпорт, не в аэропорт и не в
речпорт?.. Видимо, подсознательно понимал. Смена среды обитания требует
постепенной, неторопливой переходной фазы в своем процессе: _д_о_р_о_г_и
к новому месту, ощущения постепенного удаления от прежнего состояния и не
менее постепенного приближения к новому качеству; на самолете этого не
пережить, на автобусе далеко особо не уедешь, как и на речном судне (в
наших краях, по крайней мере), а на морском судне мною вскоре овладевает
особая форма клаустрофобии. Я не боюсь замкнутого пространства, я боюсь
пространства, из которого не могу выйти по собственной воле... В тюрьме,
мне кажется, я бы помер от удушья весьма быстро. Поэтому я пришел к
поездам. Мне страстно хотелось уехать куда подальше. Чем дальше, тем
лучше. И кроме того, это уже сейчас я думаю, ведь подсознание изначально,
и тогда, понимало, что необходимо сделать для того, чтобы достичь
желаемого эффекта. Область подсознания - вообще штука беспредельная,
неизученная и неподвластная влиянию среды обитания в полной мере, так, как
область сознания; именно там, в глубинах разума, в "андеграундных"
уровнях, таятся неведомые способности и свойства, присущие человеку
изначально, как мне кажется, однако невыявленные, непроклюнувшиеся, ждущие
своего звездного часа. Выдавливаясь по капле в качестве различных так
называемых экстрасенсорных способностей и возможностей, свойства эти
дремлют в летаргической спячке до поры до времени. Если что-то неизвестно
науке сейчас, это еще не значит, что его нет вовсе. Магия, колдовство
отрицаются наукой - но лишь потому, что наука не доросла до них... Я так
думаю, овладение всеми своими способностями может превратить человека в
качественно _и_н_о_е_ разумное существо, не похожее на ту "скотину", что
зовется человеком ныне, прикрывшуюся щитом "науки" от собственного
подсознания. Я не знаю, когда _э_т_о_ произойдет, и не уверен, что _э_т_о
необходимо, но верю, что рано или поздно _т_а_к_ будет.
В этом мире того, что хотелось бы нам, нет.
Но мы верим, что в силах его изменить? Да.
Я - верю. А не этот мир, так другой. Их много, миров. Если понимать
термин "мир" - как другой вариант бытия, отличный от соседнего, в
частности, от данного тебе, того, где родился ты. В фантастике принят
термин: "параллельные миры", но я не думаю, что он в точности отражает,
верно характеризует истинное положение...
Но как бы там и тут ни было, бытие многовариантно, в отличие от
сознания, единого по сути своей. Люди везде люди: на конкретном этапе
развития. Что будет позднее, когда все изначальное в человеке проявится -
уже другая история.
Пришел я, стало быть, на железнодорожный вокзал, и первое, чем
занялся: принялся наблюдать за прибывающими и убывающими. Жутко интересное
оказалось занятие - вроде как захватывающий детектив глядишь. В любом
произведении искусства должно быть свойство, делающее его таковым,
отделяющее от халтуры - _н_а_с_т_о_я_щ_е_е_ искусство обязательно должно
з_а_х_в_а_т_ы_в_а_т_ь_ человека, вовлекать в свой, особый, мир,
выдергивать из реальности... Да, так вот, занялся я просмотром детективной
серии: "На вокзале". Как настоящее кино гляделось. С тою лишь разницей,
что здесь развитие сюжета и развязку приходилось воображать, домысливать
самостоятельно, исходя из внешних данных, поведения, наружности, одежды:
исходных данных каждого отдельно взятого персонажа. Из троих коротко
остриженных парней, потребляющих лимонад в буфете, мое воображение
сотворило банду матерых рецидивистов, гастролирующих по городам и грабящих
квартиры и инкассаторов; из бабушки с внучкой, спешащих на пригородный,
получились спекулянтки дарами природы - уж очень выразительно у бабули
мешки пустые из сумки выглядывали; из толстой дамы в импортном шерстяном
костюме образовался великолепный образ жены высокопоставленного чиновника,
посаженного (тогда их еще сажали, блин...) за взятки; все размалеванные
девицы в мини-юпочках, казалось, несли на лицах печати: "ПРОСТИТУТКА" и
"ШЛЮХА"... (О, какой я был наивный, и как позднее изменилось мнение мое о
настоящих профессионалках... О шлюхах не изменилось.) Меня окружали сплошь
негативные персонажи, серо и банально мыслю, я сам знал, но именно в
темном свете я видел окружающих, и мне была интересна исключительно
людская отрицательность. Я уже не верил, что существуют в этом мире иные
человеческие качества, и не испытывал особо острой необходимости верить.
Если бы я взглянул на себя самого со стороны, с намерением вставить и себя
в схему детектива, то вполне вероятно, вообразил бы злостного тунеядца,
бегущего от происков милиции в другие города и веси, либо же перекупщика
дефицитных шмоток, везущего косметику, импортные бюстгальтеры или
аудиокассеты; насчет собственной положительности я не обольщался. Я тоже -
жирный такой минус...
В общем, сижу это я, посиживаю, наблюдаю за уголовно-мещанским
окружением своим, и постепенно прихожу к мысли, что я не отыщу, черт
возьми, на всем белом свете тот уголок земли, где сумею жить по-своему,
так, как хочу, никого не обманывая, тем более, что смутно весьма,
расплывчато и туманно, представляю, чего я, собственно, жажду на этой
земле заполучить. Мыслишка трусливая возникает: "Не стоит и пытаться",
разве так уж гнусно существовал, скажи на милость? говорю себе. Голодным
не был, от холода не умирал, крыша над головой имелась, развлечения
какие-никакие... Чего мне еще надобно?! За каким туманом я прусь неведомо
куда?! Чего мне, собственно, не хватает? Денег больших? Машины? Жратвы
особенной? Шмоток? Развлечений невиданных? Женщин экзотических?.. Ну так
ведь одновременно на двух машинах не поедешь, два бутерброда с черной
икрой в рот не засунешь - да и не люблю я ее, икру эту вонючую! - лучше уж
кабачковую лопать, пусть это и плебейство, блин... На двух яхтах
одновременно не поплывешь, и на двух престижных пляжах зараз не
разляжешься. А женщины - они везде женщины, хоть в Африке (только черные),
хоть на Чукотке, хоть на Таити, хоть в Стокгольме, хоть в Турции, хоть в
Майами-Бич. Везде у всех вдоль. Таких, чтобы впоперек, не бывает, это
дурацкие сказки.
А быть может, ветра свежего?.. Или солнечного восхода? Тихого шепота
речных струй на перекате, лесной травы на укромной поляне?..
Этого? Стало быть, вся загвоздка в том, что мне в городе _д_у_ш_н_о_,
потянуло на природу, зов крови, то, се?.. Мои предки до седьмого колена
крестьяне, соль земли... Отец, получив образование в Одесском Политехе,
стал городским поневоле, а ведь еще дед мой, Григорий Иванович, почти всю
жизнь, за вычетом войны и лагерей, на поле проработал... Прадед, насколько
я понял из рассказов отца - тоже (опять же, за вычетом войн и революций)
пахал землицу и хлеб растил. Но я-то уже оторвался от сохи... А будет ли
мне хватать всего для полного счастья там, в поле, в лесу да понад речкой?
Не затоскую ли я по реву машин на проспектах, по кинотеатрам и концертам,
по троллейбусам и питейным заведениям, видеофильмам и телевизору, асфальту
и бетону? По вокзалу этому вот и по высоким домам вокруг?..
Черт меня побери, чего же мне надо-то?! Для того, чтобы полной грудью
вдохнуть?..
Ощутил я себя вдруг таким ма-а-аленьким, крошечно-беззащитным жучком
на асфальте, никому не нужным и ни на что не годным, но воняющим,
исходящим смрадом собственной значительности; конечно же, не
соответствующей действительности. Нестерпимо захотелось исчезнуть.
Сорваться с асфальта, и улететь куда-нибудь, приземлиться и прижиться там,
где я буду кому-то нужен, буду что-то делать, сознавая, что каждый мой
поступок необходим не только мне, а еще кому-нибудь. Кому я дорог...
Возжаждал я эфемерных категорий, короче говоря. Абстрактных, в среде моего
обитания, понятий. Но тогда, три года назад, у меня ничегошеньки не
получилось, и я вернулся в свою среду, разочарованный и изверившийся. Там,
на вокзале, я собственным умом врубился в простую истину, на понимание
которой иным людям требуется вся жизнь, а многим и ее не хватает: "То, что
нам нужно, никогда не ожидает нас там, где мы его ищем".
И теперь я знаю наверняка, что в тот день у меня все равно бы ничего
не выгорело, я не был готов стать человеком путешествующим, не ведал еще
