Юра догадался, что желтая яркая полоса над горизонтом это туча пыли,
поднятая облавой. Солнце поднималось навстречу загонщикам, на пустыню
легли красные пятна света, и вдруг осветилось огромное желтое облако,
заволакивающее горизонт.
- Загонщики, загонщики! - завопил Юра.
Весь горизонт - прямо, справа, слева - покрылся черными точками.
Точки появлялись, и исчезали, и снова появлялись на гребнях далеких
барханов. Уже сейчас было видно, что танки и краулеры идут на максимальной
скорости и каждый волочит за собой длинный клубящийся шлейф. Вдоль всего
горизонта сверкали яркие быстрые вспышки, и непонятно было - то ли это
вспышки выстрелов, то ли разрывы гранат, а может быть, просто сверкание
солнца на ветровых стеклах.
Юру пнули в бок, и он сел, споткнувшись, на ящики. Феликс Рыбкин лихо
разворачивал на турели свой длинный гранатомет. Несколько Следопытов
кинулись к левому борту. Загонщики стремительно приближались. Теперь до
них было километров пять-семь, не больше. Горизонт заволокло совершенно, и
было видно, что перед загонщиками катится по пустыне дымная полоса
вспышек. Мегафон проревел, перекрывая вой сирен:
- Весь огонь на пустыню! Весь огонь на пустыню!
С танка начали стрелять. Юра видел, как широченные плечи Жилина
вздрагивают от выстрелов, и видел белые вспышки над бортом, и никак не мог
понять, куда стреляют и по кому стреляют. Феликс хлопнул его по капюшону.
Юра быстро подал гранату и сорвал колпачок со следующей. Тупо и упрямо
выли сирены, грохотали выстрелы, и все были очень заняты, и не у кого было
спросить, что происходит. Потом Юра увидел, как с одного из приближающихся
танков сорвалась длинная красная струя огня, похожая на плевок, и утонула
в дымной полосе перед цепью загонщиков. Тогда он понял. Все стреляли по
этой дымной полосе: там были пиявки. И полоса приближалась.
Из-за холма, кормой вперед, медленно выкатился танк Кузьмина. Танк
еще не остановился, когда кузов его распахнулся и оттуда выдвинулась
огромная черная труба. Труба стала задираться к небу, и когда она застыла
под углом в сорок пять градусов, Следопыты Кузьмина горохом посыпались
через борта и полезли под гусеницы. Из кузова повалил густой черный дым,
труба с протяжным хрипом выбросила огромный язык пламени, после чего танк
заволокло тучами пыли. На минуту стрельба прекратилась. На гребне бархана,
метрах в трехстах, ни к селу ни к городу вспучился лохматый гриб дыма и
пыли.
Феликс опять шлепнул Юру по капюшону. Юра подал ему сразу одну за
другой две гранаты и оглянулся на танк Кузьмина. В пыли было видно, как
Следопыты с натугой выволакивают трубу из кузова. Юре даже показалось, что
сквозь рев и треск выстрелов он слышит невнятные проклятья.
Дымная полоса, в которой вспыхивали огоньки разрывов, надвигалась все
ближе. И, наконец, Юра увидел. Пиявки были похожи на исполинских
серо-желтых головастиков. Гибкие, необычайно подвижные, несмотря на свои
размеры и, вероятно, немалый вес, они стремительно выскакивали из тучи
пыли, проносились в воздухе несколько десятков метров и снова исчезали в
пыли. А за ними, почти по пятам, неслись, подскакивая на барханах, широкие
квадратные танки и маленькие краулеры, сверкающие огоньками выстрелов. Юра
нагнулся за гранатами, а когда он выпрямился, пиявки были уже совсем
близко, огоньки выстрелов исчезли, танки замедлили ход, на крыши кабин
выскакивали люди и размахивали руками, и вдруг откуда-то слева, огибая
машину Кузьмина, на сумасшедшей скорости вылетел песчаный танк и пошел,
пошел, пошел вдоль пыльной стены, через самую гущу пиявок. Кузов его был
пуст. Вслед за ним из пыли выскочил второй такой же пустой танк, за ним
третий, и больше уже ничего нельзя было разобрать в желтой, непроглядно
густой пыли.
- Прекратите огонь! - заревел мегафон.
- Дави! Дави! - отозвался мегафон у загонщиков.
Пыль закрыла все. Наступили сумерки.
- Берегись! - крикнул Феликс и пригнулся.
Длинное темное тело пронеслось над танком. Феликс выпрямился и круто
развернул ракетное ружье в сторону Старой Базы. Внезапно сирены замолкли,
и сразу стал слышен грохот десятков двигателей, лязг гусениц и крики.
Феликс больше не стрелял. Он потихонечку передвигал ружье то вправо, то
влево, и пронзительный скрип казался Юре райской музыкой после сирен. Из
пыли появилось несколько человек с карабинами. Они подбежали к танку и
поспешно вскарабкались через борта.
- Что случилось? - спросил Жилин.
- Краулер перевернулся, - быстро ответил кто-то.
Другой, нервно рассмеявшись, сказал:
- Медленное и методическое движение.
- Каша, - сказал третий. - Не умеем мы воевать.
Грохот моторов надвинулся, мимо медленно и неуверенно проползли два
танка. У последнего за гусеницей тащилось что-то бесформенное, облепленное
пылью.
Удивленный голос вдруг сказал:
- Ребята, а сирены-то не воют!
Все засмеялись и заговорили.
- Ну и пылища.
- Словно осенняя буря началась.
- Что будем делать, Феликс? Эй, командир!
- Будем ждать, - негромко сказал Феликс. - Пыль скоро сядет.
- Неужели мы от них избавились?
- Эй, загонщики, много вы там настреляли?
- На ужин хватит, - сказал кто-то из загонщиков.
- Они, подлые, все ушли в каверны.
- Здесь только одна прошла. Они сирен боятся.
Пыль медленно оседала. Стал виден неяркий кружок солнца, проглянуло
фиолетовое небо. Затем Юра увидел мертвую пиявку - вероятно, ту самую,
которая перепрыгнула через кузов. Она валялась на склоне холма, прямая,
как палка, длинная, покрытая рыжей жесткой щетиной. От хвоста к голове она
расширялась, словно воронка, и Юра разглядывал ее пасть, чувствуя, как по
спине ползет холодок. Пасть была совершенно круглая, в полметра диаметром,
усаженная большими плоскими треугольными зубами. Смотреть на нее было
тошно. Юра огляделся и увидел, что пыль почти осела и вокруг полным-полно
танков и краулеров. Люди прыгали через борта и медленно шли вверх по
склону к развалинам Старой Базы. Моторы затихли. Над холмом стоял шум
голосов, да слабо потрескивал неизвестно как подожженный кустарник.
- Пошли, - сказал Феликс.
Он снял с турели ружье и полез через борт. Юра двинулся было за ним,
но Жилин поймал его за рукав.
- Тихо, тихо, - сказал он. - Ты пойдешь со мной, голубчик.
Они вылезли из танка и стали подниматься вслед за Феликсом. Феликс
направлялся к большой группе людей, толпившихся метрах в пяти ниже
развалин. Люди обступили каверну - глубокую черную пещеру, круто уходившую
под развалины. Перед входом, уперев руки в бока, стоял человек с карабином
на шее.
- И много туда... э-э... проникло? - спрашивал он.
- Две пиявки наверняка, - отвечали из толпы. - А может быть, и
больше.
- Юрковский! - сказал Жилин.
- Как же вы их... э-э... не задержали? - спросил Юрковский
укоризненно.
- А они... э-э-э... не захотели задержаться, - объяснили в толпе.
Юрковский сказал пренебрежительно:
- Надо было... э-э... задержать! - он снял карабин. - Пойду посмотрю,
- сказал он.
Никто не успел и слова сказать, как он пригнулся и с неожиданной
ловкостью нырнул в темноту. Вслед за ним тенью скользнул Феликс. Юра
больше не раздумывал. Он сказал: "Позвольте-ка, товарищ", - и отобрал
карабин у соседа. Ошарашенный сосед не сопротивлялся.
- Ты куда? - удивился Жилин, оглядываясь с порога пещеры. Юра
решительно шагнул к каверне. - Нет-нет, - скороговоркой сказал Жилин, -
тебе туда нельзя. - Юра, нагнув голову, пошел на него. - Нельзя, я сказал!
- рявкнул Жилин и толкнул его в грудь. Юра с размаху сел, подняв много
пыли. В толпе захохотали. Мимо бежали Следопыты, один за другим скрывались
в пещере.
Юра вскочил, он был в ярости.
- Пустите! - крикнул он. Он кинулся вперед и налетел на Жилина, как
на стену. Жилин сказал просительно:
- Юрик, прости, но тебе туда и правда не надо.
Юра молча рвался.
- Ну, что ты ломишься? Ты же видишь, я тоже остался.
В пещере гулко забухали выстрелы.
- Вот видишь, прекрасно обошлись без нас с тобой.
Юра стиснул зубы и отошел. Он молча сунул карабин опомнившемуся
загонщику и понуро остановился в толпе. Ему казалось, что все на него
смотрят. Срам-то, срам какой, думал он. Только что уши не надрали. Ну,
пусть бы один на один - в конце концов Жилин это Жилин. Но не при всех
же... Он вспомнил, как десять лет назад забрался в комнату к старшему
брату и раскрасил цветными карандашами чертежи... Он хотел, как лучше. И
как старший брат вывел его за ухо на улицу, и какой это был срам!
- Не обижайся, Юрка, - сказал Жилин. - Я нечаянно. Совершенно забыл,
что здесь тяжесть меньше.
Юра упрямо молчал.
- Да ты не беспокойся, - ласково сказал Жилин, поправляя его капюшон.
- Ничего с ним не случится. Там ведь Феликс возле него, Следопыты... А я
тоже сгоряча решил, что пропадет старик, и кинулся, но потом, спасибо
тебе, опомнился...
Жилин говорил еще что-то, но Юра больше не слышал ни слова. Уж лучше
бы мне надрали уши, в отчаянии думал он. Лучше бы публично побили по лицу.
Мальчишка, сопляк, эгоист неприличный! Правильно Иван сделал, что треснул
меня. Не так еще меня надо было треснуть. Юра даже зашипел сквозь зубы,
так ему было стыдно. Иван вот заботился и обо мне и о Юрковском, и он
нисколько не сомневается, что и я тоже заботился о Юрковском и о нем... А
я?.. То, что Юрковский прыгнул в пещеру, я воспринял только как разрешение
на геройские подвиги. Ни на секунду не подумал о том, что Юрковскому
угрожает опасность. Жаждал, дурак, сразиться с пиявками и стяжать славу...
Хорошо еще, что Иван не знает.
- Па-аберегись! - завопили сзади.
Юра машинально отошел в сторону. Сквозь толпу к пещере вскарабкался
краулер, тащивший за собой прицеп с огромным серебристым баком. От бака
тянулся металлический шланг со странным длинным наконечником. Наконечник
держал под мышкой человек на переднем сиденье.
- Здесь? - деловито осведомился человек и, не дожидаясь ответа,
направил наконечник в сторону пещеры. - Подведи еще поближе, - сказал он
водителю. - А ну, ребята, посторонитесь, - сказал он в толпу. - Дальше,
дальше, еще дальше. Да отойдите же, вам говорят! - крикнул он Юре.
Он прицелился наконечником шланга в черный провал пещеры, но на
пороге пещеры появился один из Следопытов.
- Это еще что? - спросил он.
Человек со шлангом сел.
- Елки-палки, - сказал он. - Что вы там делаете?
- Да это же огнемет, ребята! - догадался кто-то в толпе.
Огнеметчик озадаченно почесал где-то под капюшоном.
- Нельзя же так, - сказал он. - Надо же предупреждать.
Под землей вдруг стали стрелять так ожесточенно, что Юре показалось,
что из пещеры полетели клочья.
- Зачем вы это затеяли? - спросил огнеметчик.
- Это Юрковский, - ответили из толпы.
- Какой Юрковский? - спросил огнеметчик. - Сын, что ли?
- Нет, пэр.
Из пещеры один за другим вышли еще трое Следопытов. Один из них,
увидев огнемет, сказал:
- Вот хорошо. Сейчас все выйдут, и дадим.
Из пещеры выходили люди. Последними выбрались Феликс и Юрковский.
Юрковский говорил запыхавшимся голосом:
- Значит, вот эта вот башня над нами должна быть чем-то вроде...
э-э... водокачки. Очень... э-э... возможно! Вы молодец, Феликс. - Он
увидел огнемет и остановился. - А-а, огнемет! Ну что ж... э-э... можно.
Можете работать. - Он благосклонно покивал огнеметчику.
Огнеметчик оживился, соскочил с сиденья и подошел к порогу пещеры,
волоча за собой шланг. Толпа подалась назад. Один Юрковский остался возле
