контактов перед встречей. А вы что делаете?
- Я здороваюсь, - сказал Рэдрик. - А вы?
Хрипатый рассмеялся, а Костлявый раздраженно сказал:
- Здравствуйте, здравствуйте... - он перестал сверлить Рэдрика
укоряющим взглядом и грохнулся рядом на диван. - Нельзя так делать, -
сказал он. - Понимаете? Нельзя!
- Тогда назначайте мне свидания там, где у меня нет знакомых, -
сказал Рэдрик.
- Мальчик прав, - заметил Хрипатый. - Наша промашка... Так кто был
этот человек?
- Это Ричард Нунан, - сказал Рэдрик. - Он представляет какие-то
фирмы, поставляющие оборудование для института. Живет здесь в отеле.
- Вот видишь, как просто! - сказал Хрипатый Костлявому, взял со стола
колоссальную зажигалку, оформленную под статую Свободы, с сомнением
посмотрел на нее и поставил обратно.
- А Барбридж где? - спросил Костлявый уже совсем дружелюбно.
- Накрылся Барбридж, - сказал Рэдрик.
Эти двое быстро переглянулись.
- Мир праху его, - сказал Хрипатый настороженно. - Или, может быть,
он арестован?
Некоторое время Рэдрик не отвечал, медленными затяжками докуривая
сигарету. Потом он бросил окурок на пол и сказал:
- Не бойтесь, все чисто. Он в больнице.
- Ничего себе чисто! - сказал Костлявый нервно, вскочил и прошел к
окну. - В какой больнице?
- Не бойтесь, - повторил Рэдрик. - В какой надо. Давайте к делу, я
спать хочу.
- В какой именно больнице? - уже раздраженно спросил Костлявый.
- Так я вам и сказал, - отозвался Рэдрик. Он взял портфель. - Будем
мы сегодня делом заниматься или нет?
- Будем, будем, мой мальчик, - бодро сказал Хрипатый.
С неожиданной легкостью он соскочил на пол, быстро придвинул к
Рэдрику журнальный столик, одним движением смахнул на ковер кипу журналов
и газет и сел напротив, уперев в колени розовые волосатые руки.
- Предъявляйте, - сказал он.
Рэдрик раскрыл портфель, вытащил список с ценами и положил на столик
перед Хрипатым. Хрипатый взглянул и ногтем отодвинул список в сторону.
Костлявый, зайдя ему за спину, уставился в список через его плечо.
- Это счет, - сказал Рэдрик.
- Вижу, - отозвался Хрипатый. - Предъявляйте, предъявляйте!
- Деньги, - сказал Рэдрик.
- Что это за "кольцо"? - подозрительно осведомился Костлявый, тыча
пальцем в список через плечо Хрипатого.
Рэдрик молчал. Он держал раскрытый портфель на коленях и, не
отрываясь, смотрел в голубые ангельские глазки. Хрипатый наконец
усмехнулся.
- И за что это я вас так люблю, мой мальчик? - проворковал он. - А
еще говорят, что любви с первого взгляда не бывает! - Он театрально
вздохнул. - Фил, дружище, как у них здесь выражаются? Отвесь ему капусты,
отслюни зелененьких... и дай мне наконец спичку! Ты же видишь... - И он
потряс сигарой, все еще зажатой в двух пальцах.
Костлявый Фил проворчал что-то неразборчивое, бросил ему коробок, а
сам вышел в соседнюю комнату через дверь, задернутую портьерой. Было
слышно, как он с кем-то там разговаривает, раздраженно и невнятно, что-то
насчет кота в мешке, а Хрипатый, раскуривая наконец свою сигару, все
разглядывал Рэдрика в упор с застывшей улыбкой на тонких бледных губах и
словно бы размышлял о чем-то, а Рэдрик, положив подбородок на портфель,
тоже смотрел ему в лицо и тоже старался не мигать, хотя веки жгло как
огнем и на глаза набегали слезы. Потом Костлявый вернулся, бросил на
столик две обандероленные пачки банкнот и, надувшись, сел рядом с
Рэдриком. Рэдрик лениво потянулся за деньгами, но Хрипатый жестом
остановил его, ободрал с пачек бандероли и сунул их себе в карман пижамы.
- Теперь прошу, - сказал он.
Рэдрик взял деньги и, не считая, запихал пачки во внутренние карманы
пиджака. Затем он принялся выкладывать хабар. Он делал это медленно, давая
возможность им обоим рассмотреть и сверить со списком каждый предмет в
отдельности. В комнате было тихо, только тяжело дышал Хрипатый, и еще
из-за портьеры доносилось слабое звяканье вроде бы ложечки о край стакана.
Когда Рэдрик наконец закрыл портфель и защелкнул замки, Хрипатый
поднял на него глаза и спросил:
- Ну а как насчет главного?
- Никак, - ответил Рэдрик. Он помолчал и добавил: - Пока.
- Мне нравится это "пока", - ласково сказал Хрипатый. - А тебе, Фил?
- Темните, Шухарт, - сказал брюзгливо Костлявый. - А чего темнить,
спрашивается?
- Специальность такая: темные делишки, - сказал Рэд. - Тяжелая у нас
с вами специальность.
- Ну хорошо, - сказал Хрипатый. - А где фотоаппарат?
- А, черт! - проговорил Рэдрик. Он потер пальцами щеку, чувствуя, как
краска заливает ему лицо. - Виноват, - сказал он. - Начисто забыл.
- Там? - спросил Хрипатый, делая неопределенное движение сигарой.
- Не помню... Наверное, там... - Рэдрик закрыл глаза и откинулся на
спинку дивана. - Нет. Начисто не помню.
- Жаль, - сказал Хрипатый. - Но вы, по крайней мере, хоть видели эту
штуку?
- Да нет же, - с досадой сказал Рэдрик. - В том-то все и дело. Мы же
не дошли до кауперов. Барбридж вляпался в "студень", и мне пришлось сразу
же поворачивать оглобли... Уж будьте уверены, если бы я ее увидел, я бы не
забыл...
- Слушай-ка, Хью, посмотри! - испуганным шепотом произнес вдруг
Костлявый. - Что это, а?
Он сидел, напряженно вытянув перед собой указательный палец правой
руки. Вокруг пальца крутился тот самый белый металлический обруч, и
Костлявый глядел на этот обруч, вытаращив глаза.
- Он не останавливается! - громко сказал Костлявый, переводя круглые
глаза с обруча на Хрипатого и обратно.
- Что значит не останавливается? - осторожно спросил Хрипатый и чуть
отодвинулся.
- Я надел его на палец и крутанул разок просто так... и он уже целую
минуту не останавливается!
Костлявый вдруг вскочил и, держа вытянутый палец перед собой, побежал
за портьеру. Обруч, серебристо поблескивая, мерно крутился перед ним, как
самолетный пропеллер.
- Что это вы нам принесли? - спросил Хрипатый.
- Черт его знает! - сказал Рэдрик, - я и не знал... Знал бы, содрал
бы побольше.
Хрипатый некоторое время смотрел на него, затем поднялся и тоже исчез
за портьерой. Там сейчас же забубнили голоса. Рэдрик вытащил сигарету,
закурил, подобрал с пола какой-то журнал и принялся его рассеянно
перелистывать. В журнале было полным-полно сногсшибательных красоток, но
почему-то было сейчас тошно смотреть на них. Рэдрик отшвырнул журнал и
пошарил глазами по номеру, ища что-нибудь выпить. Потом он извлек из
внутреннего кармана пачку и пересчитал бумажки. Все было правильно, но,
чтобы не заснуть, он пересчитал и вторую пачку. Когда он прятал ее в
карман, вернулся Хрипатый.
- Вам везет, мой мальчик, - объявил он, снова усаживаясь напротив
Рэдрика. - Знаете, что такое перпетуум мобиле?
- Нет, - сказал Рэдрик. - У нас этого не проходили.
- И не надо, - сказал Хрипатый. Он вытащил еще одну пачку банкнот. -
Это цена первого экземпляра, - произнес он, обдирая с пачки бандероль. -
За каждый новый экземпляр этого вашего кольца вы будете получать по две
такие пачки. Запомнили, мой мальчик? По две. Но при условии, что, кроме
нас с вами, никто об этих кольцах никогда ничего не узнает. Договорились?
Рэдрик молча засунул пачку в карман и поднялся.
- Я пошел, - сказал он. - Когда и где в следующий раз?
Хрипатый тоже поднялся.
- Вам позвонят, - сказал он. - Ждите звонка каждую пятницу с девяти
до девяти тридцати утра. Вам передадут привет от Фила и Хью и назначат
свидание.
Рэдрик кивнул и направился к двери. Хрипатый последовал за ним,
положив руку ему на плечо.
- Я хотел бы, чтобы вы поняли, - продолжал он. - Все это хорошо,
очень мило и так далее, а "кольцо" - так это просто чудесно, но прежде
всего нам нужны две вещи: фотографии и полный контейнер. Верните нам наш
фотоаппарат, но с заснятой пленкой, и наш фарфоровый контейнер, но не
пустой, а полный, и вам больше никогда не придется ходить в Зону...
Рэдрик, шевельнув плечом, сбросил его руку, отпер дверь и вышел. Он,
не оборачиваясь, шагал по мягкому ковру и все время чувствовал у себя на
затылке голубой ангельский немигающий взгляд. Он не стал ждать лифта и
спустился с восьмого этажа пешком.
Выйдя из "Метрополя", он взял такси и поехал на другой конец города.
Шофер попался незнакомый, из новичков, носатый прыщавый малец, один из
тех, кто валом валил в Хармонт в последние годы в поисках зубодробительных
приключений, несметных богатств, всемирной славы, какой-то особенной
религии, валили валом, да так и осели шоферами такси, официантами,
строительными рабочими, вышибалами, алчущие, бесталанные, замученные
неясными желаниями, всем на свете недовольные, ужасно разочарованные и
убежденные, что здесь их снова обманули. Половина из них, промыкавшись
месяц-другой, с проклятиями возвращалась по домам, разнося великое свое
разочарование чуть ли не во все страны света; считанные единицы
становились сталкерами и быстро погибали, так и не успев ни в чем
разобраться. Некоторым удавалось поступить в институт, самым толковым и
грамотным, годным хотя бы на должность препаратора, а остальные вечера
напролет просиживали в кабаках, дрались из-за расхождений во взглядах,
из-за девчонок и просто так, по пьянке, совершенно остервенили городскую
полицию, комендатуру и старожилов.
От прыщавого шофера на версту несло перегаром, глаза у него были
красные, как у кролика, но он был страшно возбужден и с ходу принялся
рассказывать Рэдрику, как нынче утром на их улицу заявился покойник с
кладбища. Пришел, значит, в свой дом, а дом-то уже сколько лет заколочен,
все оттуда уехали - и вдова его, старуха, и дочка с мужем, и внуки. Сам-то
он, соседи говорят, помер лет тридцать назад, еще до Посещения, а теперь
вот привет! - приперся. Походил-походил вокруг дома, поскребся, потом
уселся у забора и сидит. Народу набежало со всего квартала, смотрят, а
подойти, конечно, боятся. Потом кто-то догадался: взломали дверь в его
доме, открыли, значит, ему вход. И что вы думаете? Встал и вошел, и дверь
за собой прикрыл. Мне на работу надо было бежать, не знаю, чем там дело
кончилось, знаю только, что собирались в институт звонить, чтобы забрали
его от нас к чертовой бабушке.
- Стоп, - сказал Рэдрик. - Останови вот здесь.
Он пошарил в кармане. Мелочи не оказалось, пришлось разменять новую
банкноту. Потом он постоял у ворот, подождал, пока такси уедет. Коттеджик
у Стервятника был неплохой: два этажа, застекленный флигель с бильярдной,
ухоженный садик, оранжерея, белая беседка среди яблонь. И вокруг всего
этого узорная железная решетка, выкрашенная светло-зеленой масляной
краской. Рэдрик несколько раз нажал кнопку звонка, калитка с легким
скрипом отворилась, и Рэдрик неторопливо двинулся по песчаной дорожке,
обсаженной розовыми кустами, а на крыльце коттеджа уже стоял Суслик,
скрюченный, черно-багровый, весь азартно трясущийся от желания услужить. В
нетерпении он повернулся боком, спустил со ступеньки одну судорожно
нащупывающую опору ногу, утвердился, стал тянуть к нижней ступеньке вторую
ногу и при этом все дергал, дергал в сторону Рэдрика здоровой рукой:
сейчас, мол, сейчас...
- Эй, Рыжий! - позвал из сада женский голос.
Рэдрик повернул голову и увидел среди зелени рядом с белой ажурной
крышей беседки голые смуглые плечи, ярко-красный рот, машущую руку. Он
кивнул Суслику, свернул с дорожки и напролом через розовые кусты, по
мягкой зеленой траве направился к беседке.
