формальной логикой. Основой ее метода является порочный прием -
навязывание инопланетному разуму человеческой психологии.
- Почему порочный? - сказал Нунан.
- А потому, что биологи в свое время уже обожглись, когда пытались
перенести психологию человека на животных. Земных животных, заметьте.
- Позвольте, - сказал Нунан. - Это совсем другое дело. Ведь мы
говорим о психологии _р_а_з_у_м_н_ы_х_ существ...
- Да. И все было бы очень хорошо, если бы мы знали, что такое разум.
- А разве мы не знаем? - удивился Нунан.
- Представьте себе, нет. Обычно исходят из очень плоского
определения: разум есть такое свойство человека, которое отличает его
деятельность от деятельности животных. Этакая, знаете ли, попытка
отграничить хозяина от пса, который якобы все понимает, только сказать не
может. Впрочем, из этого плоского определения вытекают более остроумные.
Они базируются на горестных наблюдениях за упомянутой деятельностью
человека. Например: разум есть способность живого существа совершать
нецелесообразные или неестественные поступки.
- Да, это про нас, про меня, про таких, как я, - горестно согласился
Нунан.
- К сожалению. Или, скажем, определение-гипотеза. Разум есть сложный
инстинкт, не успевший еще сформироваться. Имеется в виду, что
инстинктивная деятельность всегда целесообразна и естественна. Пройдет
миллион лет, инстинкт сформируется, и мы перестанем совершать ошибки,
которые, вероятно, являются неотъемлемым свойством разума. И тогда, если
во Вселенной что-нибудь изменится, мы благополучно вымрем, - опять же
именно потому, что разучились совершать ошибки, то есть пробовать разные,
не предусмотренные жесткой программой варианты.
- Как-то это все у вас получается... унизительно.
- Пожалуйста, тогда еще одно определение, очень возвышенное и
благородное. Разум есть способность использовать силы окружающего мира без
разрушения этого мира.
Нунан сморщился и замотал головой.
- Нет, - сказал он. - Это не про нас... Ну а как насчет того, что
человек, в отличие от животных, существо, испытывающее непреодолимую
потребность в знаниях? Я где-то об этом читал.
- Я тоже, - сказал Валентин. - Но вся беда в том, что человек, во
всяком случае, массовый человек, тот, которого вы имеете в виду, когда
говорите "про нас" или "не про нас", - с легкостью преодолевает эту свою
потребность в знаниях. По-моему, такой потребности и вовсе нет. Есть
потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о боге, например,
дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно
ничего не узнавая... Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и
толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не
требует никаких знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая
интуиция, так называемая практическая сметка и так называемый здравый
смысл.
- Погодите, - сказал Нунан. Он допил пиво и со стуком поставил пустую
кружку на стол. - Не отвлекайтесь. Давайте все-таки так. Человек
встретился с инопланетным существом. Как они узнают друг о друге, что они
оба разумны?
- Представления не имею, - сказал Валентин веселясь. - Все, что я
читал по этому поводу, сводится к порочному кругу. Если они способны к
контакту, значит, они разумны. И наоборот: если они разумны, они способны
к контакту. И вообще: если инопланетное существо имеет честь обладать
психологией человека, то оно разумно. Вот так.
- Вот тебе и на, - сказал Нунан. - А я-то думал, что у вас все уже
разложено по полочкам...
- Разложить по полочкам и обезьяна может, - заметил Валентин.
- Нет, погодите, - сказал Нунан. Почему-то он чувствовал себя
обманутым. - Но если вы таких простых вещей не знаете... Ладно, бог с ним,
с разумом. Видно, здесь сам черт ногу сломит. Но насчет Посещения? Что вы
все-таки думаете насчет Посещения?
- Пожалуйста, - сказал Валентин. - Представьте себе пикник...
Нунан вздрогнул.
- Как вы сказали?
- Пикник. Представьте себе: лес, проселок, лужайка. С проселка на
лужайку съезжает машина, из машины выгружаются молодые люди, бутылки,
корзины с провизией, девушки, транзисторы, фото- и киноаппараты...
Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они
уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали
происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят? На траву
понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные
фильтры. Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной
ключ. От протекторов осталась грязь, налипшая на каком-то неведомом
болоте... ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные
обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то
перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других
полян...
- Я понял, - сказал Нунан. - Пикник на обочине.
- Именно. Пикник на обочине какой-то космической дороги. А вы меня
спрашиваете: вернутся они или нет?
- Дайте-ка мне закурить, - сказал Нунан. - Черт бы побрал вашу
псевдонауку! Как-то я все это не так себе представлял.
- Это ваше право, - заметил Валентин.
- Значит, что же, они нас даже и не заметили?
- Почему?
- Ну, во всяком случае, не обратили на нас внимания...
- Знаете, я бы на вашем месте не огорчался, - посоветовал Валентин.
Нунан затянулся, закашлялся, бросил сигарету.
- Все равно, - сказал он упрямо. - Не может быть... Черт бы вас,
ученых, подрал! Откуда это у вас такое пренебрежение к человеку? Что вы
его все время стремитесь принизить?..
- Подождите, - сказал Валентин. - Послушайте. "Вы спросите меня: чем
велик человек? - процитировал он. - Что создал вторую природу? Что привел
в движение силы, почти космические? Что в ничтожные сроки завладел
планетой и прорубил окно во Вселенную? Нет! Тем, что, несмотря на все это,
уцелел и намерен уцелеть и далее".
Наступило молчание. Нунан думал.
- Может быть... - сказал он неуверенно. - Конечно, если с этой точки
зрения...
- Да вы не огорчайтесь, - благодушно сказал Валентин. - Пикник - это
ведь только моя гипотеза. И даже не гипотеза, собственно, а так,
картинка... Так называемые серьезные ксенологи пытаются обосновать гораздо
более солидные и льстящие человеческому самолюбию версии. Например, что
никакого Посещения не было, что Посещение еще только будет. Некий высокий
разум забросил к нам на Землю контейнеры с образцами своей материальной
культуры. Ожидается, что мы изучим эти образцы, совершим технологический
скачок и сумеем послать ответный сигнал, который и будет означать реальную
готовность к контакту. Как вам это?
- Это уже значительно лучше, - сказал Нунан. - Я вижу, среди ученых
тоже попадаются порядочные люди.
- Или вот. Посещение имело место на самом деле, но оно отнюдь не
окончилось. Фактически мы сейчас находимся в состоянии контакта, только не
подозреваем об этом. Пришельцы угнездились в Зонах и тщательно нас
изучают, одновременно подготавливая к "жестоким чудесам грядущего".
- Вот это я понимаю! - сказал Нунан. - По крайней мере тогда понятно,
что это за таинственная возня происходит в развалинах завода. Между
прочим, ваш пикник эту возню не объясняет.
- Почему же не объясняет? - возразил Валентин. - Могла ведь
какая-нибудь девчушка забыть на лужайке любимого заводного медвежонка...
- Ну, это вы бросьте, - решительно сказал Нунан. - Ничего себе
медвежонок: земля трясется... Впрочем, конечно, может быть и медвежонок.
Пиво будете? Розалия! Два пива господам ксенологам!.. А все-таки приятно с
вами побеседовать, - сказал он Валентину. - Этакое прочищение мозгов,
словно английской соли насыпали под черепушку. А то вот
работаешь-работаешь, а зачем, для чего, что будет, что случится, чем
сердце успокоится...
Принесли пива. Нунан отхлебнул, глядя поверх пены, как Валентин с
выражением брезгливого сомнения рассматривает свою кружку.
- Что, не нравится? - спросил он, облизывая губы.
- Да я, собственно, не пью, - нерешительно сказал Валентин.
- Ну да? - поразился Нунан.
- Черт возьми! - сказал Валентин и решительно отодвинул кружку. -
Закажите мне лучше коньяку, раз так, - сказал он.
- Розалия! - немедленно рявкнул вконец развеселившийся Нунан.
Когда принесли коньяк, он сказал:
- И все-таки так нельзя. Я уж не говорю про ваш пикник, это вообще
свинство, - но если даже принять версию, что это, скажем, прелюдия к
контакту, все равно нехорошо. Я понимаю - "браслеты", "пустышки"... Но
"ведьмин студень" зачем? "Комариные плеши", пух этот отвратительный...
- Простите, - сказал Валентин, выбирая ломтик лимона. - Я не совсем
понимаю вашу терминологию. Какие, простите, плеши?
Нунан засмеялся.
- Это фольклор, - пояснил он. - Рабочий жаргон сталкеров. "Комариные
плеши" - это области повышенной гравитации.
- А, гравиконцентраты... Направленная гравитация. Вот об этом я бы
поговорил с удовольствием, но вы ничего не поймете.
- Почему же это я ничего не пойму? Я все-таки инженер...
- Потому что я сам не понимаю, - сказал Валентин. - У меня есть
системы уравнений, но как их истолковать, я представления не имею... А
"ведьмин студень" - это, вероятно, коллоидный газ?
- Он самый. Слыхали о катастрофе в Карригановских лабораториях?
- Слыхал кое-что, - неохотно отозвался Валентин.
- Эти идиоты поместили фарфоровый контейнер со студнем в специальную
камеру, предельно изолированную... То есть это они думали, что камера
предельно изолирована... А когда они открыли контейнер манипуляторами,
студень прошел через металл и пластик, как вода через промокашку, вырвался
наружу, и все, с чем он соприкасался, превращалось опять же в студень.
Погибло тридцать пять человек, больше ста изувечено, а все здание
лаборатории приведено в полную негодность. Вы там бывали когда-нибудь?
Великолепное сооружение! А теперь студень стек в подвалы и нижние этажи...
Вот вам и прелюдия к контакту.
Валентин весь сморщился.
- Да, я знаю все это, - сказал он. - Однако согласитесь, Ричард,
пришельцы здесь ни при чем. Откуда они могли знать о существовании у нас
военно-промышленных комплексов?
- А следовало бы знать! - назидательно ответил Нунан.
- Они сказали бы вам на это: следовало бы давным-давно уничтожить
военнопромышленные комплексы.
- И то верно, - согласился Нунан. - Вот бы они и занялись, раз такие
могучие.
- То есть вы предлагаете вмешательство во внутренние дела
человечества?
- Гм, - сказал Нунан. - Так мы, конечно, можем зайти очень далеко. Не
будем об этом. Вернемся лучше к началу разговора. Чем же все это кончится?
Ну вот, например, вы, ученые. Надеетесь вы получить из Зоны что-нибудь
фундаментальное, что-нибудь такое, что действительно способно перевернуть
науку, технологию, образ жизни?..
Валентин пожал плечами.
- Вы обращаетесь не по адресу, Ричард. Я не люблю фантазировать
впустую. Когда речь идет о таких серьезных вещах, я предпочитаю осторожный
скепсис. Если исходить из того, что мы уже получили, впереди целый спектр
возможностей, и ничего определенного сказать нельзя.
- Ну хорошо, попробуем с другого конца. Что вы, по вашему мнению, уже
получили?
- Как это ни забавно, довольно мало. Мы обнаружили много чудес. В
некоторых случаях мы научились даже использовать эти чудеса для своих
нужд. Мы даже привыкли к ним... Обезьяна нажимает красную кнопку -
