пачку Гарольду.
- Я спрашиваю, в чем дело? Я тащился сюда двадцать пять миль, - он
оттолкнул сигареты.
- Ты же сам предлагал встретиться. Во всяком случае, так ты говорил
по телефону.
- Я имел в виду твой дом, черт возьми.
- Но я предпочла здесь. Если тебе не нравилось, мог бы не приезжать.
- Но я хотел тебя видеть!
- Тогда какая разница, где? Говори, что ты хотел мне сказать.
Симе хлопнул по панели.
- Черт! Ну зачем было встречаться именно в этой дыре?
- А что? По-моему, очень милое место. Но, по правде говоря, я не
хотела, чтобы ты приходил ко мне в дом.
- Не хотела? - переспросил он с таким тупым видом, что Стелла поняла,
она осталась для него загадкой. А такие мужчины, как правило,
бесполезны.
- Нет. Не хотела.
- Ну ладно, мы могли бы встретиться в баре или в ресторане в
Бингемтоне.
- Я хотела увидеться с тобой наедине.
- Вот он я, - он театрально вскинул руки. - Ты даже не
поинтересовалась, в чем моя проблема.
- Гарольд, за эти месяцы я терпеливо выслушивала абсолютно все про
твои проблемы.
Неожиданно он протянул к ней руки и воскликнул:
- Стелла, поехали со мной!
- Это невозможно, - мягко сказала она, уклоняясь от его объятий. -
Невозможно, Гарольд.
- Тогда в следующем году. У тебя будет время уладить все с Рики, - и
он опять потянулся к ней.
- А ты не только нахален, но еще и глуп. Тебе сорок шесть, мне
шестьдесят. К тому же у тебя работа, - она как будто объясняла что-то
своему ребенку. Затем решительно отвела его руки и положила их на руль.
- Черт, - простонал он. - Черт. У меня работа только до конца года.
Отдел не продлил мне договор, и это значит, что я могу уехать. Мне
сегодня сказал об этом Хольц. Сказал, что сожалеет, но он хочет вести
отдел в новом направлении, и мы не сработаемся. К тому же у меня мало
публикаций. Ты знаешь, это не моя вина, я напечатал три статьи, и любой
антрополог...
- Я это уже слышала, - прервала Стелла.
- Да. Но теперь это на самом деле важно. Эти выскочки меня просто
выживают. Ледбитер получил допуск в индейскую резервацию, Джонсон
выпускает книгу... А мне шиш.
Стелла плохо понимала, что он говорит - настолько ей стал вдруг
неприятен сам его голос.
- Ты хочешь сказать, что зовешь меня с собой, а у тебя даже нет
работы?
- Ты мне нужна.
- И куда же ты собираешься ехать?
- Ну, не знаю. Может быть, в Калифорнию.
- Ах, Гарольд, как же ты банален! - взорвалась она наконец. - Хочешь
жить в трейлере? Лопать бутерброды?
Тебе нужно не плакаться передо мной, а писать письма и искать новую
работу. Или ты думаешь, я сочту за честь делить с тобой бедность? Я была
твоей любовницей, а не женой,. - после последней фразы она едва не
добавила "слава Богу".
- Ты мне нужна, - повторил Гарольд несчастным голосом.
- Это смешно.
- Правда нужна.
Она увидела, что он вот-вот доведет себя до слез.
- Ну вот, теперь ты себя жалеешь. Хватит, Гарольд, от меня ты жалости
больше не добьешься.
- А если я тебе так противен, зачем ты приехала?
- Чтобы сказать тебе, что тебе пора бросить все это и заняться
поисками работы. А у меня сейчас достаточно хлопот с мужем, чтобы
заниматься еще и тобой.
- С мужем?
- на этот раз Симе в самом деле был поражен.
- Да. Он для меня гораздо важнее, чем ты, и сейчас он гораздо больше
во мне нуждается.
- Этот сухарь.., этот старый мерин? Не может быть!
- Осторожнее в выражениях.
- Ты же дурачила его все эти годы!
- Да. Но он кто угодно, только не сухарь, и не тебе его так называть.
Из всех мужчин в моей жизни он значил для меня больше всех, а если я его
и дурачила, то еще больше я дурачила себя. И если ты не видишь,
насколько он лучше тебя, то ты и в самом деле законченный осел.
- Ну ты и стерва! - воскликнул Гарольд, расширив свои маленькие
глазки.
Она улыбнулась.
- "Ты самая гнусная тварь, какую я видел", как Мелвин Дуглас говорил
Джоан Кроуфорд. Не помню, как назывался этот фильм. Можешь позвонить и
спросить у Рики.
- Господи, скольких мужчин ты смешала с дерьмом!
- Немногие из них пережили это достойно.
- Стерва!
- Какой ты, оказывается, грубиян. Может, вылезешь из моей машины?
- Ты еще сердишься! Я лишился работы, ты меня вышвырнута и еще
сердишься?
- Да. Вылезай, Гарольд. Возвращайся в свою маленькую самодовольную
лужу.
- Могу уйти, - он побагровел. - Но могу и сделать с тобой то, что
тебе когда-то так нравилось.
- Ты угрожаешь меня изнасиловать?
- Это не угроза.
- А что? Обещание? Тогда я тоже тебе кое-что пообещаю, - Стелла
полезла за пазуху и достала оттуда длинную заколку, которую всегда
носила с собой с тех пор, как в Скенектеди какой-то тип весь день ходил
за ней по магазинам. - Если дотронешься до меня, обещаю, что воткну тебе
это в шею.
Он выскочил из машины, как ошпаренный, хлопнув дверью. Стелла,
улыбаясь, развернула "вольво" и вписалась в поток встречного движения.
- Черт бы тебя побрал! - Он погрозил ей вслед кулаком. - Надеюсь, ты
разобьешься!
Он подобрал с земли камень и швырнул на дорогу. Потом постоял, тяжело
дыша и повторяя: "Господи, ну и стерва". В таком состоянии он не мог
вести машину. Нужно было успокоиться.
Последняя история Льюиса
Глава 6
- Мы поссорились, - сказал Льюис. - Мы ссорились редко, и чаще всего
по моей вине. В тот раз это случилось из-за того, что я уволил одну из
горничных. Крестьянку из Малаги. Не помню, как ее звали, - он откашлялся
и придвинулся к огню. - Она была очень суеверной, как большинство
испанских крестьян. Верила в магию, в злых духов, и все у нее было
дурной приметой - птицы на лужайке, неожиданный дождь, разбитое стекло.
А уволил я ее потому, что она отказалась убирать в одной из комнат.
- Что ж, причина уважительная, - заметил Отто.
- Вот и я так думал. Но Линда сказала, что я слишком строг с
девушкой. Ведь раньше она никогда не делала таких вещей. Она сказала,
что эти постояльцы нехорошие или что-то в этом роде.
Льюис отхлебнул бренди, а Отто подбросил дров в огонь. Флосси подошла
ближе и улеглась возле костра.
- А кто они были, Льюис?
- Американцы.
Дама из Сан-Франциско, Флоренс де Пейсер, и ее маленькая племянница,
Алиса Монтгомери. Девочка лет десяти. С ними еще ездила служанка,
мексиканка по имени Росита. Они заняли большой номер на верхнем этаже
отеля. В них не было ничего демонического, Отто, можешь мне поверить.
Хотя Росита могла бы сама следить за чистотой, но это была работа нашей
девушки, а она отказалась. Линда просила позволить сделать это другой
горничной, но я ее уволил.
Льюис глядел на огонь.
- Постояльцы слышали, как мы ссоримся, и это тоже была большая
редкость. Мы были в розарии, и я, похоже, кричал. Для меня это
представлялось делом принципа, и для Линды, по-моему, тоже. Но я
заупрямился - через день-два я согласился бы с ней, но она столько не
прожила. - Он откусил кусок колбасы и некоторое время жевал молча. - В
тот вечер миссис де Пейсер пригласила нас на обед. Обычно мы ели
отдельно, но иногда постояльцы приглашали нас, это было в порядке вещей.
Я не хотел идти. Я очень устал, работал весь день. Утром я помогал
загружать в погреб бутылки с вином, днем играл в теннис и еще поругался
с Линдой. Но мы все же пошли туда, часам к девяти. Миссис де Пейсер
предложила нам выпить и сказала, что ужин будет через четверть часа.
Ну вот, я выпил и сразу захмелел. Я пытался говорить с Алисой. Она
была миленькой девочкой, но очень молчаливой и такой пассивной, что
казалась недоразвитой. Я решил, что родители спихнули ее на лето под
опеку тети.
Позже я подумал, что в вино было что-то подмешано, какой-то наркотик.
Я был не пьян, а, скорее, потерял ориентировку. Линда заметила это, но
миссис де Пейсер успокоила ее, а я, конечно, сказал, что я в порядке.
Потом мы сели есть. Я с трудом смог проглотить несколько кусков. Алиса
весь обед молчала и только глядела на меня, улыбаясь, как будто я был
каким-то редким животным. Мне становилось все хуже и хуже - все тело
онемело и даже цвета в комнате казались бледнее.
После обеда тетя отослала Алису спать, и Росита подала коньяк, к
которому я не притронулся. Конечно, я мог говорить и казался нормальным
всем, кроме Линды, но все, чего я хотел - это лечь спать.
Потом девочка позвала из комнаты: "Мистер Бенедикт, мистер Бенедикт",
несколько раз, очень тихо. Миссис де Пейсер сказала: "Вот видите! Вы ей
понравились", и я ответил, что с удовольствием пожелаю девочке доброй
ночи, но Линда меня опередила. Она сказала: "Дорогой, ты слишком устал.
Я схожу". - "Нет, - возразила миссис де Пейсер. - Девочка просила его".
Но Линда уже скрылась за дверью.
И уже через секунду я узнал, что случилось что-то страшное.
Потому что оттуда не доносилось никаких звуков. Это была самая
оглушительная, тишина, какую я слышал в жизни. Миссис де Пейсер просто
сидела и смотрела на меня, и тогда я встал и пошел к комнате.
На полпути я услышал крики Линды. Ужасные крики, совершенно дикие. Я
ворвался в комнату, и сразу разбилось стекло. Линда впечаталась в окно,
вся в хрустале осколков, и через миг исчезла. Какое-то время я не мог
двинуться и стоял на пороге, глядя на девочку. Она сжалась на кровати, и
долю секунды мне казалось, что она улыбается мне.
Потом я подбежал к окну. Алиса позади начала всхлипывать. Линда
лежала внизу, мертвая. Вокруг нее уже собрались постояльцы, вышедшие из
столовой. Кое-кто из них подняли головы и увидели меня в разбитом окне.
Одна женщина закричала.
- Она подумала, что это ты ее толкнул, - сказал Отто.
- Да. Она потом сильно напортила мне с полицией. Я мог провести
остаток жизни в испанской тюрьме.
- А эти, миссис де Пейсер с девочкой, разве не объяснили, в чем
дело?
- Они уехали. Они сняли номер до следующей недели, но когда меня
вызвали в полицию, они собрали вещи и уехали.
- А полиция их не искала?
- Не знаю. Я их никогда больше не видел. И скажу тебе одну странную
вещь, Льюис. Миссис де Пейсер расплачивалась по карточке "Америкэн
экспресс", когда уезжала. Сказала клерку, что очень сожалеет, но не
может оставаться после такого шока. А через месяц мы узнали, что
карточка недействительна. Настоящая миссис де Пейсер умерла, и компания
вовсе не собиралась оплачивать ее долги. - Льюис засмеялся. Бревно в
костре затрещало, рассыпавшись искрами по снегу. - Ну и что ты об этом
думаешь?
- Я думаю, что это чисто американская история. Нужно было спросить
девочку, что случилось.
- Я спросил! Я схватил ее за руку и стал трясти, но она только
плакала. А потом я уже не мог с ней говорить. Отто, почему ты говоришь,
что это чисто американская история?
- Потому что в этой истории все ненастоящее. Даже кредитная карточка.
И это, мой друг, echt Amerikanisch.
- Ну, не знаю. Отто, мне нужно немного прогуляться. Всего несколько
минут.
- Ружье не возьмешь?
- Нет. Я не собираюсь никого убивать.
- Тогда возьми Флосси.
- Ладно. Пошли Флосси.
Собака вскочила, и Льюис, обуреваемый чувствами, которые больше не
мог скрывать, направился вниз по склону, в лес.
Свидетель
Глава 7
Питер Берне уронил вазу; его чуть не стошнило от отвратительного
запаха. Он услышал мерзкое хихиканье и почувствовал, что его рука уже
похолодела под невидимыми пальцами. Он повернулся и увидел, что его
держит мальчик, сидевший на могильной плите у собора. Он улыбался той же
идиотской улыбкой, глаза его отливали золотом.
