русниках и в почтовых каретах очень удобно; но за это надо платить, а у
нее только и было два шиллинга и три полпенни. Получилось так, что капи-
тан и пассажиры не знали о скудости ее средств, а она была слишком гор-
да, чтобы сказать об этом, и ее уговаривали понапрасну.
- Но вы же не говорите ни по-французски, ни поголландски, - сказал
кто-то.
- Это правда, - ответила она, - но с сорок шестого года за границей
живет так много честных шотландцев, что я не пропаду, благодарю вас.
Во всем этом была такая милая деревенская простота, что некоторые
засмеялись, другие же посмотрели на нее с еще большим сожалением, а мис-
тер Джебби открыто возмутился. Видимо, он понимал, что, поскольку его
жена согласилась опекать девушку, его долг - поехать с ней на берег и
устроить ее там; однако он ни за что не согласился бы пропустить почто-
вую карету; и, по-моему, он пытался заглушить громкими криками голос со-
вести. Во всяком случае, он обрушился на капитана Сэнга и заявил, что
это позор, что пытаться покинуть сейчас корабль смерти подобно, да и
нельзя бросить простодушную девушку в лодку, полную этих негодяев, гол-
ландских рыбаков, и покинуть ее на произвол судьбы. В этом я был с ним
согласен; отведя в сторону помощника капитана, я попросил его отправить
мои вещи на барже в Лейден, по адресу, который у меня был, после чего
встал у борта и подал знак рыбакам.
- Я еду на берег вместе с молодой леди, капитан Сэнг, - сказал я. -
Мне все равно, каким путем добираться до Лейдена.
С этими словами я спрыгнул в лодку, но так неловко, что упал на дно,
увлекая за собой двоих рыбаков.
Из лодки прыжок казался еще опаснее, чем с корабля, который то взды-
мался над нами, то вдруг стремительно падал вниз, натягивая якорные це-
пи, и каждое мгновение угрожал нас потопить. Я уже начал жалеть о своей
дурацкой выходке, совершенно уверенный, что Катриона не сможет спрыгнуть
ко мне и меня высадят на берег в Гелвооэте одного, причем единственной
моей наградой будет сомнительное удовольствие обнять Джемса Мора. Но я
не принял в расчет храбрость этой девушки. Она видела, как я прыгнул, и,
что бы ни творилось в ее душе, на лице ее не было колебаний; да, она не
желала уступать в храбрости своему отвергнутому другу. Она вскочила на
фальшборт, держась за штаг, и ветер раздувал ее юбки, отчего прыжок стал
еще опасней, а нам открылись ее чулки гораздо выше, чем позволяло светс-
кое приличие. Она не мешкала ни минуты, и никто не успел бы вмешаться,
даже если б захотел. Я тоже вскочил и расставил руки; корабль устремился
вниз, хозяин лодки подвел ее ближе, чем позволяло благоразумие, и Катри-
она прыгнула. К счастью, мне удалось ее поймать и, так как рыбаки меня
поддержали, я устоял на ногах. Она крепко ухватилась за меня, часто и
глубоко дыша. Потом нас усадили на корме возле рулевого, и она все еще
держалась за меня обеими руками; лодка повернула к берегу, а капитан
Сэнг и пассажиры в восторге кричали прощальные слова.
Катриона, едва придя в себя, сразу же молча разняла руки. Я тоже мол-
чал; свист ветра и плеск волн все равно заглушили бы наши голоса; и хотя
гребцы изо всех сил налегали на весла, лодка едва продвигалась вперед,
так что "Роза" успела сняться с якоря и отплыть, прежде чем мы достигли
устья гавани.
Едва мы очутились в спокойной воде, хозяин лодки, по скверной привыч-
ке всех голландцев, остановил гребцов и потребовал плату вперед. Он хо-
тел получить с каждого пассажира два гульдена - что-то около трех или
четырех шиллингов на английские деньги. Услышав это, Катриона пришла в
волнение и подняла крик. Капитан Сэнг сказал, что надо уплатить всего
один шиллинг, она нарочно спросила.
- Неужели вы думаете, я села в лодку, не справившись о цене? - крича-
ла она.
Хозяин огрызался на жаргоне, в котором ругательства были английские,
а все остальные слова голландские; в конце концов я, видя, что она
вот-вот расплачется, незаметно сунул в руку негодяя шесть шиллингов,
после чего он соблаговолил взять у нее еще шиллинг без особых пререка-
ний. Я, конечно, был уязвлен и пристыжен. Мне нравятся бережливые люди,
но нельзя же так горячиться; и, когда лодка тронулась снова, я довольно
сухо осведомился у Катрионы, где ей назначена встреча с отцом.
- Я должна справиться о нем в доме у некоего Спротта, честного шот-
ландского купца, - ответила она и выпалила, не переводя дыхания: - Бла-
годарю вас от всей души, вы верный друг.
- Вы еще успеете поблагодарить меня, когда я доставлю вас к отцу, -
сказал я, даже не подозревая, сколько в моих словах правды. - А я расс-
кажу ему, какая у него послушная дочь.
- Не такая уж я послушная! - воскликнула она с горечью. - Кажется, у
меня неверное сердце!
- И все же не многие совершили бы такой прыжок, только чтобы выпол-
нить отцовский приказ, - заметил я.
- Нет, я не хочу вас так обманывать! - вскричала она. - Разве могла я
остаться после того, как вы прыгнули? И кроме того, была еще одна причи-
на.
И тут она, густо покраснев, призналась мне, как мало у нее денег.
- Всемогущий боже! - воскликнул я. - Что за нелепость, как же вас от-
пустили на континент с пустым кошельком? По-моему, это неблагородно, да,
неблагородно!
- Вы забываете, что мой отец Джемс Мор беден, - сказала она. - Он
изгнанник, его преследует закон.
- Но ведь не все же ваши друзья - изгнанники! - возразил я. - Разве
это честно по отношению к людям, которым вы дороги? Разве это честно по
отношению ко мне? И к мисс Грант, которая посоветовала вам ехать, а если
бы услышала это, схватилась бы за голову? И к этим Грегори, у которых вы
жили и которые так любили вас? Какое счастье, что я с вами! А вдруг ваш
отец почему-либо задержался, что стало бы с вами здесь, одной-одине-
шенькой в чужой стране? Подумать и то страшно.
- Я их всех обманула, - отвечала она. - Я им сказала, что у меня мно-
го денег. И ей тоже. Я не могла унизить перед ними Джемса Мора.
Позже я узнал, что она не только унизила бы, но и совершенно осрамила
его, потому что эту ложь распустила не она, а ее отец, и ей поневоле
пришлось лгать, чтобы не запятнать его честь. Но тогда я этого не знал,
и мысль, что она брошена в нужде и могла подвергнуться страшным опаснос-
тям, приводила меня в ужас.
- Ну и ну, - сказал я. - Вам следовало быть разумнее.
Я оставил ее вещи в прибрежной гостинице и, впервые заговорив
по-французски, справился, как найти дом Спротта, который оказался совсем
недалеко, и мы отправились туда, по пути с любопытством осматривая го-
род. В городе этом было немало такого, что могло привести в восхищение
шотландцев: Повсюду каналы и зеленые деревья; дома стояли особняком и
были из красивого розового кирпича, а у каждой двери - ступени и скамьи
голубого мрамора, и весь город был такой чистенький, что хоть ешь прямо
- на мостовой. Спротта мы застали в гостиной с низким потолком, очень
чисто убранной, украшенной фарфоровыми статуэтками, картинами и глобусом
на бронзовой подставке; он сидел над своими счетными книгами. Он был ру-
мяный, от него так и веяло здоровьем, но я сразу угадал в нем мошенника;
он встретил нас весьма нелюбезно и даже не пригласил сесть.
- Скажите, сэр, Джемс Мор Макгрегор сейчас в Гелвоэте? - спросил я.
- Впервые слышу это имя, - ответил он с досадой.
- Если вы так придирчивы, - сказал я, - позвольте спросить по-друго-
му: где нам найти в Гелвоэте Джемса Драммонда, он же Макгрегор, он же
Джемс Мор, в прошлом арендатор Инверонахиля?
- Сэр, - ответил он, - по мне место ему в аду, и я от души этого же-
лаю.
- Вот эта молодая леди - его дочь, сэр, - сказал я, - и вы, вероятно,
согласитесь, что в ее присутствии не подобает говорить о нем неуважи-
тельно.
- Мне нет дела ни до него, ни до нее, ни до вас! - грубо перебил меня
Спротт.
- Позвольте, мистер Спротт, - сказал я, - эта молодая леди приехала
из Шотландии, чтобы разыскать его, и ей, очевидно, по ошибке, дали ваш
адрес. Видимо, произошло недоразумение, но мне кажется, все это серьезно
обязывает вас и меня, хотя я лишь случайный ее спутник, помочь нашей со-
отечественнице.
- Вы что, за дурака меня считаете? - воскликнул он. - Говорю вам, я
ничего не знаю, и плевать мне на него и на его дочку. Да будет вам из-
вестно, этот человек должен мне деньги.
- Весьма возможно, сэр, - сказал я, разъярясь теперь еще больше, чем
он. - Зато я ничего вам не должен. Эта молодая леди под моим покрови-
тельством, а я не привык к такому обхождению и вовсе не намерен его тер-
петь.
С этими словами, сам не зная для чего, я шагнул к его столу; по
счастливой случайности, это был единственный довод, который мог на него
подействовать. Его румяное лицо побледнело.
- Ради бога, сэр, не надо горячиться! - воскликнул он. - Право слово,
я вовсе не хотел вас обидеть. Поверьте, сэр, я добрый, честный и веселый
малый, ведь бояться нужно совсем не той собаки, которая лает. Послушать
меня, так подумаешь, что я бог весть какой злой, а на деле - ничуть не
бывало! В душе Сэнди Спротт добрый малый! Вы и не поверите, сколько я
натерпелся неприятностей из-за вашего Мора.
- Все это прекрасно, сэр, - сказал я. - В таком случае я воспользуюсь
вашей добротой и попрошу сообщить мне, когда вы в последний раз видели
мистера Драммонда.
- Сделайте одолжение, сэр! - сказал он. - Только про эту молодую леди
(мое ей нижайшее почтение!) он и думать забыл. Уж я-то его знаю, из-за
него я не раз терял кучу денег. Он думает только о себе. Клан, король
или дочь - плевать он на них хотел, ему лишь бы набить себе брюхо! Да и
на своего доверенного ему тоже плевать. Потому что в известном смысле я
считаюсь его доверенным. Мы с ним тут вместе обделываем одно дельце, и,
кажется, оно дорого обойдется Сэнди Спротту. Этот человек, так сказать,
мой компаньон, и право слово, понятия не имею, где он сейчас. Может
быть, он приехал сюда, в Гелвоэт, сегодня утром, а может, он здесь уже
целый год. Меня больше ничто не удивит, разве только одно: если он вдруг
вернет мне мои деньги. Теперь вы видите, каково мое положение, и, сами
понимаете, неохота мне соваться в дела этой молодой леди, как вы ее на-
зываете. Одно ясно: здесь ей оставаться нельзя. Подумайте, сэр, ведь я
человек холостой! И если я пущу ее в дом, вполне может статься, что этот
дьявол заставит меня жениться на ней, когда объявится.
- Хватит болтать! - оборвал я его. - Я отвезу эту леди к более дос-
тойным друзьям. Дайте мне перо, чернила и бумагу, я оставлю для Джемса
Мора адрес моего доверенного в Лейдене. Через меня он сможет узнать, где
ему искать дочь.
Я написал и запечатал письмо; пока я занимался этим, Спротт сам лю-
безно предложил позаботиться о багаже мисс Драммонд и даже послал за ним
в гостиницу. Я дал ему два доллара в возмещение расходов, а он выдал мне
расписку.
Затем я подал Катрионе руку, и мы покинули дом этого негодяя. Она за
все время не вымолвила ни слова, предоставив мне решать и говорить за
нее; я же, со своей стороны, старался не смотреть на нее, чтобы не сму-
щать; и даже теперь, хотя сердце мое еще пылало от стыда и негодования,
я усилием воли сохранял полнейшую непринужденность.
- А теперь, - сказал я, - пойдемте обратно в ту гостиницу, где гово-
рят по-французски, пообедаем и узнаем, когда отправляется карета в Рот-
тердам. Я не успокоюсь, пока снова не передам вас с рук на руки миссис
Джебби.
- Пожалуй, так и придется сделать, - сказала Катриона. - Хотя уж
кто-кто, а она этому не обрадуется. И не забудьте, что у меня всего шил-
линг и три полпенни.
- А вы, - сказал я, - не забудьте, что, слава богу, я с вами.
- Я только об этом все время и думаю, - сказала она и, как мне пока-
залось, крепче оперлась на мою руку. - Вы мой единственный настоящий
