прибойником [прибойник - железный прут для забивания заряда в дуло орудия]
у жерла, был отличной целью. Однако нам не повезло. В то время как Трелони
стрелял, Хендс нагнулся, и пуля, просвистев над ним, попала в одного из
матросов.
Раненый закричал, и крик его подхватили не только те, кто был вместе
с ним на корабле: множество голосов ответило ему с берега. Взглянув туда,
я увидел пиратов, бегущих из леса к шлюпкам.
- Они сейчас отчалят, сэр, - сказал я.
- Прибавьте ходу! - закричал капитан. - Теперь уж не важно, затопим
мы ялик или нет. Если нам не удастся добраться до берега, все погибло.
- Отчаливает только одна шлюпка, сэр, - заметил я. - Команда другой
шлюпки, вероятно, побежала по берегу, чтобы перерезать нам дорогу.
- Им придется здорово побегать, - возразил капитан. - А моряки не
отличаются проворством на суше. Не их я боюсь, а пушки. Дьяволы! Моя пушка
бьет без промаха. Предупредите нас, сквайр, когда увидите зажженный
фитиль, и мы дадим лодке другое направление.
Несмотря на тяжелый груз, ялик наш двигался теперь довольно быстро и
почти не черпал воду. Нам оставалось каких-нибудь тридцать-сорок раз
взмахнуть веслами, и мы добрались бы до песчаной отмели возле деревьев,
которую обнажил отлив. Шлюпки пиратов уже не нужно было бояться: мысок
скрыл ее из виду.
Отлив, который недавно мешал нам плыть, теперь мешал нашим врагам
догонять нас. Нам угрожала только пушка.
- Хорошо бы остановиться и подстрелить еще одного из них, - сказал
капитан.
Но было ясно, что пушка выстрелит во что бы то ни стало. Разбойники
даже не глядели на своего раненого товарища, хотя он был жив, и мы видели,
как он пытался отползти в сторону.
- Готово! - крикнул сквайр.
- Стой! - как эхо отозвался капитан.
Он и Редрут так сильно стали табанить [грести назад] веслами, что
корма погрузилась в воду. Грянул пушечный выстрел - тот самый, который
услышал Джим: выстрел сквайра до него не донесся. Мы не заметили, куда
ударило ядро. Я полагаю, что оно просвистело над нашими головами и что
ветер, поднятый им, был причиной нашего несчастья.
Как бы то ни было, но тотчас же после выстрела наш ялик зачерпнул
кормой воду и начал медленно погружаться. Глубина была небольшая, всего
фута три. Мы с капитаном благополучно встали на дно друг против друга.
Остальные трое окунулись с головой и вынырнули, фыркая и отдуваясь.
В сущности, мы отделались дешево - жизни никто не лишился и все
благополучно добрались до берега. Но запасы наши остались на дне, и, что
хуже всего, из пяти ружей не подмокли только два: мое ружье я, погружаясь
в воду, инстинктивно поднял над головой, а ружье капитана, человека
опытного, висело у него за спиной замком кверху; оно тоже осталось сухим.
Три остальных ружья нырнули вместе с яликом.
В лесу, уже совсем неподалеку, слышны были голоса. Нас могли отрезать
от частокола. Кроме того, мы сомневались, удержатся ли Хантер и Джойс,
если на них нападет полдюжины пиратов. Хантер - человек твердый, а за
Джойса мы опасались; он услужливый и вежливый слуга, он отлично чистит
щеткой платье, но для войны совершенно не пригоден.
Встревоженные, мы добрались до берега вброд, бросив на произвол
судьбы наш бедный ялик, в котором находилась почти половина всего нашего
пороха и все нашей провизии.
18. ДОКТОР ПРОДОЛЖАЕТ СВОЙ РАССКАЗ. КОНЕЦ ПЕРВОГО ДНЯ СРАЖЕНИЯ
Мы во весь дух бежали через лес, отделявший нас от частокола, и с
каждым мгновением все ближе и ближе раздавались голоса пиратов. Скоро мы
услышали топот их ног и треск сучьев. Они пробирались сквозь чащу. Я
понял, что нам предстоит нешуточная схватка, и осмотрел свое ружье.
- Капитан, - сказал я, - Трелони бьет без промаха, но ружье его
хлебнуло воды. Уступите ему свое.
Они поменялись ружьями, и Трелони, по-прежнему молчаливый и
хладнокровный, на мгновение остановился, чтобы проверить заряд. Тут только
я заметил, что Грей безоружен, и отдал ему свой кортик. Мы обрадовались,
когда он поплевал на руки, нахмурил брови и замахал кортиком с такой
силой, что лезвие со свистом рассекало воздух. И каждый взмах кортика был
доказательством, что наш новый союзник будет драться до последней капли
крови.
Пробежав еще шагов сорок, мы выбрались на опушку леса и оказались
перед частоколом. Мы подошли как раз к середине его южной стороны. А в это
самое время семеро разбойников с боцманом Джобом Эндерсоном во главе,
громко крича, выскочили из лесу у юго-западного угла частокола.
Они остановились в замешательстве. Мы со сквайром выстрелили, не дав
им опомниться. Хантер и Джойс, сидевшие в укреплении, выстрелили тоже.
Четыре выстрела грянули разом и не пропали даром: один из врагов упал,
остальные поспешно скрылись за деревьями.
Снова зарядив ружья, мы прокрались вдоль частокола посмотреть на
упавшего врага.
Он был убит наповал, пуля попала прямо в сердце.
Успех обрадовал нас. Но вдруг в кустах щелкнул пистолет, у меня над
ухом просвистела пуля, и бедняга Том Редрут пошатнулся и во весь рост
грохнулся на землю. Мы со сквайром выстрелили в кусты. Но стрелять
пришлось наудачу, и, вероятно, заряды наши пропали даром. Снова зарядив
ружья, мы кинулись к бедному Тому.
Капитан и Грей уже осматривали его. Я глянул только краем глаза и
сразу увидел, что дело безнадежно.
Вероятно, наши выстрелы заставили пиратов отступить, так как нам
удалось без всякой помехи перетащить несчастного егеря через частокол и
внести под крышу блокгауза, в сруб.
Бедный старый товарищ! Он ничему не удивлялся, ни на что не
жаловался, ничего не боялся и даже ни на что не ворчал с самого начала
наших приключений до этого дня, когда мы положили его в сруб умирать. Он,
как троянец, геройски охранял коридор на корабле. Все приказания он
исполнял молчаливо, покорно и добросовестно. Он был старше нас всех лет на
двадцать. И вот этот угрюмый старый, верный слуга умирал на наших глазах.
Сквайр бросился перед ним на колени, целовал ему руки и плакал, как
малый ребенок.
- Я умираю, доктор? - спросил тот.
- Да, друг мой, - сказал я.
- Хотелось бы мне перед смертью послать им еще одну пулю.
- Том, - сказал сквайр, - скажи мне, что ты прощаешь меня.
- Прилично ли мне, сэр, прощать или не прощать своего господина? -
спросил старый слуга. - Будь что будет. Аминь!
Он замолчал, потом попросил, чтобы кто-нибудь прочел над ним молитву.
- Таков уж обычай, сэр, - прибавил он, словно извиняясь, и вскоре
после этого умер.
Тем временем капитан - я видел, что у него как-то странно вздулась
грудь и карманы были оттопырены, - вытащил оттуда самые разнообразные
вещи: британский флаг, Библию, клубок веревок, перо, чернила, судовой
журнал и несколько фунтов табаку. Он отыскал длинный обструганный сосновый
шест и с помощью Хантера укрепил его над срубом, на углу. Затем,
взобравшись на крышу, он прицепил к шесту и поднял британский флаг. Это,
по-видимому, доставило ему большое удовольствие. Потом он спустился и
начал перебирать и пересчитывать запасы, словно ничего другого не было на
свете. Но изредка он все же поглядывал на Тома. А когда Том умер, он
достал другой флаг и накрыл им покойника.
- Не огорчайтесь так сильно, сэр, - сказал капитан, пожимая руку
сквайру. - Он умер, исполняя свой долг. Нечего бояться за судьбу человека,
убитого при исполнении обязанностей перед капитаном и хозяином. Я не силен
в богословии, но это дела не меняет.
Затем отвел меня в сторону.
- Доктор Ливси, - спросил он, - через сколько недель вы со сквайром
ожидаете прибытия корабля, который пошлют нам на помощь?
Я ответил, что это дело затяжное. Потребуются не недели, а месяцы.
Если мы не вернемся к концу августа, Блендли вышлет нам на помощь корабль,
не позже и не раньше.
- Вот и высчитайте, когда этот корабль будет здесь, - закончил я.
- Ну, сэр, - сказал капитан, почесывая затылок, - в таком случае нам,
даже если очень повезет, придется туговато.
- Почему? - спросил я.
- Очень жаль, сэр, что весь груз, который мы везли во второй раз,
погиб, вот почему, - ответил капитан. - Пороха и пуль у нас достаточно, но
провизии мало. Очень мало! Пожалуй, не приходится жалеть, что мы
избавились от лишнего рта.
И он указал на покрытого флагом покойника.
В это мгновение высоко над крышей сруба с ревом и свистом пролетело
ядро. Оно упало где-то далеко за нами, в лесу.
- Ого! - сказал капитан. - Бомбардировка! А ведь пороха у них не
так-то много.
Второй прицел был взят удачнее. Ядро перелетело через частокол и
упало перед срубом, подняв целую тучу песка.
- Капитан, - сказал сквайр, - сруб с корабля не виден. Они, должно
быть, целятся в наш флаг. Не лучше ли спустить его?
- Спустить флаг? - возмутился капитан. - Нет, сэр. Пусть его спускает
кто угодно, но только не я.
И мы сразу же с ним согласились.
Гордый морской обычай не позволяет спускать флаг во время битвы. И,
кроме того, это была хорошая политика - мы хотели доказать врагам, что нам
вовсе не страшна их пальба.
Они обстреливали нас из пушки весь вечер. Одно ядро проносилось у нас
над головами, другое падало перед частоколом, третье взрывало песок возле
самого сруба. Но пиратам приходилось брать высокий прицел: ядра теряли
силу и зарывались в песок. Рикошета мы не боялись. И хотя одно ядро
пробило у нас крышу и пол, мы скоро привыкли к обстрелу и относились к
нему равнодушно, как к трескотне сверчка.
- Есть в этом и хорошая сторона, - заметил капитан. - В лесу
поблизости от нас, должно быть, нет пиратов. Отлив усилился, и наши
припасы, наверно, показались из-под воды. Эй, не найдутся ли охотники
сбегать за утонувшей свининой?
Грей и Хантер вызвались прежде всех. Хорошо вооруженные, они
перелезли через частокол. Но свинина досталась не им. Пираты были храбрее,
чем мы ожидали. А может быть, они вполне полагались на пушку Израэля
Хендса.
Пятеро разбойников усердно вылавливали припасы из нашего затонувшего
ялика и перетаскивали их в стоявшую неподалеку шлюпку. Сидевшим в шлюпке
приходилось все время грести, потому что течение относило их в сторону.
Сильвер стоял на корме и распоряжался. Они все до одного были вооружены
мушкетами, добытыми, вероятно, из какого-то их тайного склада.
Капитан сел на бревно и стал записывать в судовой журнал: "Александр
Смоллетт - капитан, Дэвид Ливси - судовой врач, Абрахам Грей - помощник
плотника, Джон Трелони - владелец шхуны, Джон Хантер и Ричард Джойс -
слуги и земляки владельца шхуны, - вот и все, кто остался верен своему
долгу. Взяв с собой припасы, которых хватит не больше чем на десять дней,
они сегодня высадились на берег и подняли британский флаг над блокгаузом
на Острове Сокровищ. Том Редрут, слуга и земляк владельца шхуны, убит
разбойниками. Джеймс Хокинс, юнга..."
Я задумался над судьбой бедного Джима Хокинса.
И вдруг в лесу раздался чей-то крик.
- Нас кто-то окликает, - сказал Хантер, стоявший на часах.
- Доктор! Сквайр! Капитан! Эй, Хантер, это ты? - услышали мы чей-то
голос.
Я бросился к дверям и увидел Джима Хокинса. Целый и невредимый, он
перелезал через наш частокол.
19. ОПЯТЬ ГОВОРИТ ДЖИМ ХОКИНС. ГАРНИЗОН В БЛОКГАУЗЕ
Как только Бен Ганн увидел британский флаг, он остановился, схватил
меня за руку и сел.
- Ну, - сказал он, - там твои друзья. Несомненно.
- Вернее, что бунтовщики, - сказал я.
- Никогда! - воскликнул он. - На этом острове, в этой пустыне, где
