Долговязому Джону:
- Скажи, Окорок, долго мы будем вилять, как маркитантская лодка?
Клянусь громом, мне до смерти надоел капитан! Довольно ему мной
командовать! Я хочу жить в капитанской каюте, мне нужны ихние разносолы и
вина.
- Израэль, - сказал Сильвер, - твоя башка очень недорого стоит,
потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у
тебя длинные. Так слушай: ты будешь спать по-прежнему в кубрике, ты будешь
есть грубую пищу, ты будешь послушен, ты будешь учтив и ты не выпьешь ни
капли вина до тех пор, покуда я не скажу тебе нужного слова. Во всем
положись на меня, сынок.
- Разве я отказываюсь? - проворчал второй боцман. - Я только
спрашиваю: когда?
- Когда? - закричал Сильвер. - Ладно, я скажу тебе когда. Как можно
позже - вот когда! Капитан Смоллетт, первостепенный моряк, для нашей же
выгоды ведет наш корабль. У сквайра и доктора имеется карта, но разве я
знаю, где они прячут ее! И ты тоже не знаешь. Так вот, пускай сквайр и
доктор найдут сокровища и помогут нам погрузить их на корабль. А тогда мы
посмотрим. Если бы я был уверен в таком голландском отродье, как вы, я бы
предоставил капитану Смоллетту довести нас назад до половины пути.
- Мы и сами неплохие моряки! - возразил Дик.
- Неплохие матросы, ты хочешь сказать, - поправил его Сильвер. - Мы
умеем ворочать рулем. Но кто вычислит курс? На это никто из вас не
способен, джентльмены. Была бы моя воля, я позволил бы капитану Смоллетту
довести нас на обратном пути хотя бы до пассата. Тогда знал бы, по крайней
мере, что плывешь правильно и что не придется выдавать пресную воду по
ложечке в день. Но я знаю, что вы за народ. Придется расправиться с ними
на острове, чуть только они перетащат сокровище сюда, на корабль. А очень
жаль! Но вам только бы поскорее добраться до выпивки. По правде сказать, у
меня сердце болит, когда я думаю, что придется возвращаться с такими
людьми, как вы.
- Полегче, Долговязый! - крикнул Израэль. - Ведь с тобой никто не
спорит.
- Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве
мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? -
воскликнул Сильвер. - А почему? А все потому, что спешили, спешили,
спешили... Послушайте меня: я поплавал по морю и кое-чего повидал в своей
жизни. Если бы вы умели управлять кораблем и бороться с ветрами, вы все
давно катались бы в каретах. Но куда вам! Знаю я вашего брата. Налакаетесь
рому - и на виселицу.
- Всем известно, Джон, что ты вроде капеллана [капеллан - судовой
священник], - возразил ему Израэль. - Но ведь были другие, которые не хуже
тебя умели управлять кораблем. Они любили позабавиться. Но они не строили
из себя командиров и сами кутили и другим не мешали.
- Да, - сказал Сильвер. - А где они теперь? Такой был Пью - и умер в
нищете. И Флинт был такой - и умер от рома в Саванне. Да, это были
приятные люди, веселые... Только где они теперь, вот вопрос!
- Что мы сделаем с ними, - спросил Дик, - когда они попадут к нам в
руки?
- Вот этот человек мне по вкусу! - с восхищением воскликнул повар. -
Не о пустяках говорит, а о деле. Что же, по-твоему, с ними сделать?
Высадить их на какой-нибудь пустынный берег? Так поступил бы Ингленд. Или
зарезать их всех, как свиней? Так поступил бы Флинт или Билли Бонс.
- Да, у Билли была такая манера, - сказал Израэль. - "Мертвые не
кусаются", говаривал он. Теперь он сам мертв и может проверить свою
поговорку на опыте. Да, Билли был мастер на эти дела.
- Верно, - сказал Сильвер. - Билли был в этих делах молодец. Спуску
не давал никому. Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу,
что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую - убить. Я
вовсе не желаю, чтобы ко мне, когда я стану членом парламента и буду
разъезжать в золоченой карете, ввалился, как черт к монаху, один из этих
тонконогих стрекулистов. Надо ждать, пока плод созреет. Но когда он
созреет, его надо сорвать!
- Джон, - воскликнул боцман, - ты герой!
- В этом ты убедишься на деле, Израэль, - сказал Сильвер. - Я требую
только одного: уступите мне сквайра Трелони. Я хочу собственными руками
отрубить его телячью голову... Дик, - прибавил он вдруг, - будь добр,
прыгни в бочку и достань мне, пожалуйста, яблоко - у меня вроде как бы
горло пересохло.
Можете себе представить мой ужас! Я бы выскочил и бросился бежать,
если бы у меня хватило сил, но сердце мое и ноги и руки сразу отказались
мне служить. Дик уже встал было на ноги, как вдруг его остановил голос
Хендса:
- И что тебе за охота сосать эту гниль, Джон! Дай-ка нам лучше рому.
- Дик, - сказал Сильвер, - я доверяю тебе. Там у меня припрятан
бочонок. Вот тебе ключ. Нацеди чашку и принеси.
Несмотря на весь мой страх, я все же в ту минуту подумал: "Так вот
откуда мистер Эрроу доставал ром, погубивший его!"
Как только Дик отошел, Израэль начал шептать что-то повару на ухо. Я
расслышал всего два-три слова, но и этого было достаточно.
- Никто из остальных не соглашается, - прошептал Израэль.
Значит, на корабле оставались еще верные люди!
Когда Дик возвратился, все трое по очереди взяли кувшин и выпили -
один "за счастье", другой "за старика флинта", а Сильвер даже пропел:
За ветер добычи, за ветер удачи!
Чтоб зажили мы веселей и богаче!
В бочке стало светло. Взглянув вверх, я увидел, что поднялся месяц,
посеребрив крюйс-марс [наблюдательная площадка на бизань-мачте (кормовой
мачте корабля)] и вздувшийся фок-зейл [нижний прямой парус фок-мачты
(первой мачты корабля)]. И в то же мгновение с вахты раздался голос:
- Земля!
12. ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Палуба загремела от топота. Я слышал, как люди выбегали из кают и
кубрика. Выскочив из бочки, я проскользнул за фок-зейл, повернул к корме,
вышел на открытую палубу и вместе с Хантером и доктором Ливси побежал на
наветренную скулу [скула - место наиболее крутого изгиба борта,
переходящего в носовую или бортовую часть].
Здесь собралась вся команда. Туман с появлением луны сразу рассеялся.
Вдали на юго-западе мы увидели два низких холма на расстоянии примерно
двух миль один от другого, а за ними третий, повыше, еще окутанный серым
туманом. Все три были правильной конической формы.
Я смотрел на них, как сквозь сон, - я не успел еще опомниться от
недавнего ужаса. Затем я услышал голос капитана Смоллетта, отдававшего
приказания. "Испаньола" стала несколько круче к ветру, курс ее проходил
восточнее острова.
- Ребята, - сказал капитан, когда все его приказания были выполнены,
- видел ли кто-нибудь из вас эту землю раньше?
- Я видел, сэр, - сказал Сильвер. - Мы брали здесь пресную воду,
когда я служил поваром на торговом судне.
- Кажется, стать на якорь удобнее всего с юга, за этим маленьким
островком? - спросил капитан.
- Да, сэр. Это островок называется Остров Скелета. Раньше тут всегда
останавливались пираты, и один матрос с нашего корабля знал все названия,
которые даны пиратами здешним местам. Вот та гора, на севере, зовется
Фок-мачтой. С севера на юг тут три горы: Фок-мачта, Грот-мачта и
Бизань-мачта, сэр. Но Грот-мачту - ту высокую гору, которая покрыта
туманом, - чаще называют Подзорной Трубой, потому что пираты устраивали
там наблюдательный пост, когда стояли здесь на якоре и чинили свои суда.
Они тут обычно чинили суда, прошу извинения, сэр.
- У меня есть карта, - сказал капитан Смоллетт. - Посмотрите, тот ли
это остров?
Глаза Долговязого Джона засверкали огнем, когда карта попала ему в
руки. Но сразу же разочарование затуманило их. Это была не та карта,
которую мы нашли в в сундуке Билли Бонса, это была ее точная копия - с
названиями, с обозначениями холмов и глубин, но без трех красных крестиков
и рукописных заметок. Однако, несмотря на свою досаду, Сильвер сдержался и
не выдал себя.
- Да, сэр, - сказал он, - этот самый. Он очень хорошо нарисован.
Интересно бы узнать, кто мог нарисовать эту карту... Пираты - народ
неученый... А вот и стоянка капитана Кидда - так называл ее и мой товарищ
матрос. Здесь сильное течение к югу. Потом у западного берега оно
заворачивает к северу. Вы правильно сделали, сэр, - продолжал он, - что
пошли в крутой бейдевинд [курс корабля, когда угол между носом корабля и
ветром меньше 90^]. Если вы хотите войти в бухту и кренговать корабль
[положить его на бок для починки боков и киля], лучшего места для стоянки
вам тут не найти.
- Спасибо, - сказал капитан Смоллетт. - Когда мне нужна будет помощь,
я опять обращусь к вам. Можете идти.
Я был поражен тем, как хладнокровно Джон обнаружил свое знакомство с
островом. Признаться, я испугался, когда увидел, что он подходит ко мне.
Конечно, он не знал, что я сидел в бочке и все слышал. И все же он внушал
мне такой ужас своей жестокостью, двуличностью, своей огромной властью над
корабельной командой, что я едва не вздрогнул, когда он положил руку мне
на плечо.
- Недурное место этот остров, - сказал он. - Недурное место для
мальчишки. Ты будешь купаться, ты будешь лазить на деревья, ты будешь
охотиться за дикими козами. И сам, словно коза, будешь скакать по горам.
Право, глядя на этот остров, я и сам становлюсь молодым и забываю про свою
деревянную ногу. Хорошо быть мальчишкой и иметь на ногах десять пальцев!
Если ты захочешь пойти и познакомиться с островом, скажи старому Джону, и
он приготовит тебе закуску на дорогу.
И, хлопнув меня дружески по плечу, он заковылял прочь.
Капитан Смоллетт, сквайр и доктор Ливси разговаривали о чем-то на
шканцах [шканцы - пространство между грот-мачтой и бизань-мачтой]. Я хотел
как можно скорее передать им все, что мне удалось узнать. Но я боялся на
виду у всех прервать их беседу. Я бродил вокруг, изобретая способы
заговорить, как вдруг доктор Ливси подозвал меня к себе. Он забыл внизу
свою трубку и хотел послать меня за нею, так как долго обходиться без
курения не мог. Подойдя к нему настолько близко, что никто не мог меня
подслушать, я прошептал:
- Доктор, мне нужно с вами поговорить. Пусть капитан и сквайр
спустятся в каюту, а потом под каким-нибудь предлогом вы позовете меня. Я
сообщу вам ужасные новости.
Доктор слегка изменился в лице, но сейчас же овладел собой.
- Спасибо, Джим, это все, что я хотел узнать, - сказал он, делая вид,
будто только что задавал мне какой-то вопрос.
Потом повернулся к сквайру и капитану. Они продолжали разговаривать
совершенно спокойно, не повышая голоса, никто из них даже не свистнул, но
я понял, что доктор Ливси передал им мою просьбу. Затем капитан приказал
Джобу Эндерсону вызвать всю команду на палубу.
- Ребята, - сказал капитан Смоллетт, обращаясь к матросам, - я хочу
поговорить с вами. Вы видите перед собой землю. Эта земля - тот остров, к
которому мы плыли. Все мы знаем, какой щедрый человек мистер Трелони. Он
спросил меня, хорошо ли работала команда во время пути. И я ответил, что
каждый матрос усердно исполнял свой долг и что мне никогда не приходилось
желать, чтобы вы работали лучше. Мистер Трелони, я и доктор - мы идем в
каюту выпить за ваше здоровье и за вашу удачу, а вам здесь дадут грогу,
чтобы вы могли выпить за наше здоровье и за нашу удачу. Если вы хотите
знать мое мнение, я скажу, что сквайр, угощая нас, поступает очень
любезно. Предлагаю крикнуть в его честь "ура".
Ничего не было странного в том, что все закричали "ура". Но
прозвучало оно так сердечно и дружно, что, признаюсь, я едва мог в ту
