На каждом шкафу стоял бюст. Сквайр и доктор Ливси сидели возле яркого огня
и курили.
Я никогда не видел сквайра так близко. Это был высокий мужчина, более
шести футов ростом, дородный, с толстым суровым лицом, огрубевшим и
обветренным во время долгих странствий. У него были черные подвижные
брови, выдававшие не злой, но надменный и вспыльчивый нрав.
- Войдите, мистер Данс, - сказал он высокомерно и снисходительно. -
Добрый вечер!
- Добрый вечер, Данс, - сказал доктор и кивнул головой. - Добрый
вечер, друг Джим. Какой попутный ветер занес вас сюда?
Таможенный надзиратель выпрямился, руки по швам, и рассказал все наши
приключения, как заученный урок. Посмотрели бы вы, как многозначительно
переглядывались эти два джентльмена во время его рассказа! Они слушали с
таким любопытством, что даже перестали курить. А когда они услыхали, как
мать моя отправилась ночью обратно в наш дом, доктор Ливси хлопнул себя по
бедру, а сквайр крикнул "браво" и разбил свою длинную трубку о решетку
камина. Мистер Трелони (так, если вы помните, звали сквайра) давно уже
оставил свое кресло и расхаживал по комнате, а доктор, словно для того,
чтобы лучше слышать, стащил с головы свой напудренный парик. Странно было
видеть его без парика, с коротко остриженными черными волосами.
Наконец мистер Данс окончил свой рассказ.
- Мистер Данс, - сказал сквайр, - вы благородный человек! А прикончив
одного из самых кровожадных злодеев, вы совершили доблестный поступок.
Таких надо давить, как тараканов!.. Хокинс, я вижу, тоже малый не промах.
Позвони в тот колокольчик, Хокинс. Мистер Данс должен выпить пива.
- Значит, Джим, - сказал доктор, - то, что они искали, находится
здесь, у тебя?
- Вот оно, - сказал я и протянул ему завернутый в клеенку пакет.
Доктор осмотрел пакет со всех сторон. По-видимому, ему не терпелось
вскрыть его. Но он пересилил себя и спокойно положил пакет в карман.
- Сквайр, - сказал он, - когда Данс выпьет пива, ему придется
вернуться к своим служебным обязанностям. А Джим Хокинс будет ночевать у
меня. Если позволите, я попрошу сейчас подать ему холодного паштета на
ужин.
- Еще бы, сделайте милость, Ливси! - отозвался сквайр. - Хокинс
сегодня заслужил кое-что и побольше.
Передо мной на одном из маленьких столиков поставили большую порцию
голубиного паштета. Я был голоден как волк, и поужинал с большим
удовольствием. А тем временем Данс, выслушав немало новых похвал,
удалился.
- Ну, сквайр, - сказал доктор.
- Ну, доктор, - сказал сквайр.
- В одно слово! - засмеялся доктор Ливси. - Надеюсь, вы слышали об
этом Флинте?
- Слыхал ли я о Флинте?! - воскликнул сквайр. - Вы спрашиваете,
слыхал ли я о Флинте? Это был самый кровожадный пират из всех, какие
когда-либо плавали по морю. Черная Борода перед Флинтом младенец. Испанцы
[в XVIII веке Англия воевала с Испанией и Францией, а в XVII веке - также
и с Голландией; отсюда вражда некоторых персонажей романа к испанцам,
французам и голландцам] так боялись его, что, признаюсь вам, сэр, я порой
гордился, что он англичанин. Однажды возле Тринидада я видел вдали
верхушки его парусов, но наш капитан струсил и тотчас же повернул обратно,
сэр, в Порт-оф-Спейн [столица острова Тринидад в Карибском море].
- Я слышал о нем здесь, в Англии, - сказал доктор. - Но вот вопрос:
были ли у него деньги?
- Деньги! - вскричал сквайр. - Разве вы не слыхали, что рассказывал
Данс? Чего могли искать эти злодеи, если не денег? Что им нужно, кроме
денег? Ради чего, кроме денег, они стали бы рисковать своей шкурой?
- Мы скоро узнаем, ради чего они рисковали шкурой, - ответил доктор.
- Вы так горячитесь, что не даете мне слова сказать. Вот что я хотел бы
выяснить: предположим, здесь, у меня в кармане, находится ключ, с помощью
которого можно узнать, где Флинт спрятал свои сокровища. Велики ли эти
сокровища?
- Велики ли, сэр! - закричал сквайр. - Так слушайте! Если только
действительно в наших руках находится ключ, о котором вы говорите, я
немедленно в бристольских доках снаряжаю подходящее судно, беру с собой
вас и Хокинса и еду добывать это сокровище, хотя бы нам пришлось искать
его целый год!
- Отлично, - сказал доктор. - В таком случае, если Джим согласен,
давайте вскроем пакет.
И он положил пакет перед собой на стол.
Пакет был крепко зашит нитками. Доктор достал свой ящик с
инструментами и разрезал нитки хирургическими ножницами. В пакете
оказались две вещи: тетрадь и запечатанный конверт.
- Прежде всего посмотрим тетрадь, - предложил доктор.
Он ласково подозвал меня к себе, и я встал из-за стола, за которым
ужинал, чтобы принять участие в раскрытии тайны. Доктор начал
перелистывать тетрадь. Сквайр и я с любопытством смотрели через его плечо.
На первой странице тетради были нацарапаны всевозможные каракули.
Было похоже, что их выводили от нечего делать или для пробы пера. Между
прочим, здесь была и та надпись, которую капитан вытатуировал у себя на
руке: "Да сбудутся мечты Билли Бонса", и другие в том же роде, например:
"Мистер У.Бонс, штурман", "Довольно рому", "У Палм-Ки [островок у берегов
Флориды] он получил все, что ему причиталось". Были и другие надписи,
совсем непонятные, состоявшие большей частью из одного слова. Меня очень
заинтересовало, кто был тот, который получил, "что ему причиталось", и что
именно ему причиталось. Быть может, удар ножом в спину?
- Ну, из этой страницы не много выжмешь, - сказал доктор Ливси.
Десять или двенадцать следующих страниц были полны странных
бухгалтерских записей. На одном конце строки стояла дата, а на другом -
денежный итог, как и обычно в бухгалтерских книгах. Но вместо всяких
объяснений в промежутке стояло только различное число крестиков.
Двенадцатым июня 1745 года, например, была помечена сумма в семьдесят
фунтов стерлингов, но все объяснения, откуда она взялась, заменяли собой
шесть крестиков. Изредка, впрочем, добавлялось название местности,
например: "Против Каракаса", или просто помечались широта и долгота,
например: "62 17 20, 19 2 40".
Записи велись в течение почти двадцати лет. Заприходованные суммы
становились все крупнее. И в самом конце, после пяти или шести ошибочных,
зачеркнутых подсчетов, был подведен итог, и внизу подписано: "Доля Бонса".
- Я ничего не могу понять, - сказал доктор Ливси.
- Все ясно, как день! - воскликнул сквайр. - Перед нами приходная
книга этого гнусного пса. Крестиками заменяются названия потопленных
кораблей и ограбленных городов. Цифры обозначают долю этого душегуба в
общей добыче. Там, где он боялся неточности, он вставлял некоторые
пояснения. "Против Каракаса", например. Это значит, что против Каракаса
было ограблено какое-то несчастное судно. Бедные моряки, плывшие на нем,
давно уже гниют среди кораллов.
- Правильно! - сказал доктор. - Вот что значит быть путешественником!
Правильно! И доля его росла, по мере того как он повышался в чине.
Ничего больше в этой тетради не было, кроме названий некоторых
местностей, записанных на чистых листах, и таблицы для перевода
английских, испанских и французских денег в ходячую монету.
- Бережливый человек! - воскликнул доктор. - Его не обсчитаешь.
- А теперь, - сказал сквайр, - посмотрим, что здесь.
Конверт был запечатан в нескольких местах. Печатью служил наперсток,
который я нашел у капитана в кармане. Доктор осторожно сломал печати, и на
стол выпала карта какого-то острова, с широтой и долготой, с обозначением
глубин моря возле берегов, с названием холмов, заливов и мысов. Вообще
здесь было все, что может понадобиться, чтобы без всякого риска подойти к
неведомому острову и бросить якорь.
Остров имел девять миль в длину и пять в ширину. Он напоминал жирного
дракона, ставшего на дыбы. Мы заметили две гавани, хорошо укрытые от бурь,
и холм посередине, названный "Подзорная Труба".
На карте было много добавлений, сделанных позже. Резче всего
бросались в глаза три крестика, сделанных красными чернилами, - два в
северной части острова и один в юго-западной. Возле этого последнего
крестика теми же красными чернилами мелким, четким почерком, совсем не
похожим на каракули капитана, было написано:
"Главная часть сокровищ здесь".
На оборотной стороне карты были пояснения, написанные тем же
почерком. Вот они:
"Высокое дерево на плече Подзорной Трубы, направление к С. от
С.-С.-В.
Остров Скелета В.-Ю.-В. и на В.
Десять футов.
Слитки серебра в северной яме. Отыщешь ее на склоне восточной горки,
в десяти саженях к югу от черной скалы, если стать к ней лицом.
Оружие найти легко в песчаном холме на С. оконечности Северного мыса,
держать на В. и на четверть румба к С.
Д.Ф."
И все. Эти записи показались мне совсем непонятными. Но, несмотря на
свою краткость, они привели сквайра и доктора Ливси в восторг.
- Ливси, - сказал сквайр, - вы должны немедленно бросить вашу жалкую
практику. Завтра я еду в Бристоль. Через три недели... нет, через две
недели... нет, через десять дней у нас будет лучшее судно, сэр, и самая
отборная команда во всей Англии. Хокинс поедет юнгой... Из тебя выйдет
прекрасный юнга, Хокинс... Вы, Ливси, - судовой врач. Я - адмирал. Мы
возьмем с собой Редрута, Джойса и Хантера. Попутный ветер быстро домчит
нас до острова. Отыскать там сокровища не составит никакого труда. У нас
будет столько монет, что нам хватит на еду, мы сможем купаться в них,
швырять их рикошетом в воду...
- Трелони, - сказал доктор, - я еду с вами. Ручаюсь, что мы с Джимом
оправдаем ваше доверие. Но есть один, на которого я боюсь положиться.
- Кто он? - воскликнул сквайр. - Назовите этого пса, сэр!
- Вы, - ответил доктор, - потому что вы не умеете держать язык за
зубами. Не мы одни знаем об этих бумагах. Разбойники, которые сегодня
вечером разгромили трактир, - как видите, отчаянно смелый народ, а те
разбойники, которые оставались на судне, - и, кроме них, смею сказать,
есть и еще где-нибудь поблизости - сделают, конечно, все возможное, чтобы
завладеть сокровищами. Мы нигде не должны показываться поодиночке, пока не
отчалим от берега. Я останусь здесь вместе с Джимом до отъезда. Вы берите
Джойса и Хантера и отправляйтесь с ними в Бристоль. И, самое главное, мы
никому не должны говорить ни слова о нашей находке.
- Ливси, - ответил сквайр, - вы всегда правы. Я буду нем как могила.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СУДОВОЙ ПОВАР
7. Я ЕДУ В БРИСТОЛЬ
На подготовку к плаванию ушло гораздо больше времени, чем воображал
сквайр. Да и вообще все наши первоначальные планы пришлось изменить.
Прежде всего, не осуществилось желание доктора Ливси не разлучаться со
мной: ему пришлось отправиться в Лондон искать врача, который заменил бы
его в наших местах на время его отсутствия. У сквайра было много работы в
Бристоле. А я жил в усадьбе под присмотром старого егеря [егерь - главный
охотник в помещичьих имениях] Редрута, почти как пленник, мечтая о
неведомых островах и морских приключениях. Много часов провел я над картой
и выучил ее наизусть. Сидя у огня в комнате домоправителя, я в мечтах
своих подплывал к острову с различных сторон. Я исследовал каждый его
вершок, тысячи раз взбирался на высокий холм, названный Подзорной Трубой,
и любовался оттуда удивительным, постоянно меняющимся видом. Иногда остров
