Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Акимов И.А Весь текст 466.65 Kb

Легенда о малом гарнизоне

Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 40
большевик - капут. Ды-ды-ды! - он повел автоматом. - Ты  хотел
капут?
    - Я хочу жить, - сказал Тимофей, почти  физически  ощущая,
как бьется в мозг: ты должен, должен выжить.
    - Зер гут! "Хотел" - еще не "был". Это есть нюанс, который
тебя спасал. Мы оба забудем этот маленький  недоразумений.  Ты
будешь любить наш фюрер. Ты все будешь начинать с айн. Хайль -
вита нова!
    "Я должен выжить... любой ценой..."
    Фашист, улыбаясь Тимофею,  попытался  разорвать  карточку.
Это у него не получилось. Он даже чуть напрягся - опять не вы-
шло. Тогда, иронически фыркнув - мол, не очень-то и  хотелось,
- фашист отшвырнул карточку в сторону.
    "Любой ценой", - сверкнуло где-то в глубинах сознания,  но
Тимофей уже зажимал карточку в кулаке. Фиксатый еще  лежал  на
спине, следя за  Тимофеем,  и  не  глядя  нащупывал  на  земле
автомат. Но второй, смуглый - ах, досада! -  он  уже  отскочил
назад, и карабин в его руках так ловко, будто сам это  делает,
скользнул из-под мышки в ладони. Ведь убьет, сволочь!..
    Авось с первой не убьет.
    Тимофей сделал ложное движение влево, прыгнул вправо (пуля
ушла стороной), схватил горячий стальной обломок  -  все,  что
осталось от его личной трехлинейки со  знаменитым  снайперским
боем, - встретился глазами со смуглым. Тот  не  боялся.  Глаза
горят: смеется, бьет с пояса, не целясь. Будь ты проклят!
    Вторая - мимо.
    - Какой шикарный экземпляр! - воскликнул  фиксатый.  -  Он
твой, Харти... Бери!
    Тимофей метнулся в сторону - ствол пошел за ним; в  другую
- ствол тоже. Тимофей вдруг почувствовал усталость. Все, понял
он. Фашист тоже решил, что пора кончать, и выстрелил  прямо  в
лицо.

2

    Когда сознание  снова  прояснилось,  Тимофей  не  удивился
тому,  что  жив.  Уж  такой  это  был  день.  Не  пришлось   и
вспоминать, где он и что  с  ним:  он  знал  это  сразу,  едва
очнулся.
    Где-то  внутри  его,  независимо  от  его  воли,  организм
самостоятельно переключился  на  иной  ритм;  мобилизовался  с
единственной  целью  -  выжить.   Человек   должен   был   еще
осмысливать новую для себя ситуацию - войну; на  это  уйдет  у
него немало дней; а его природа уже заняла круговую оборону.
    Тимофей лежал в неглубокой  выемке,  на  дне,  и  какой-то
парнишка бинтовал ему голову. Это  был  тоже  пограничник,  но
незнакомый; видимо, первогодок с  одной  из  соседних  застав;
тех, что служили по второму году, Тимофей знал хотя бы в лицо.
    Пограничник наматывал бинт почти не глядя,  как  придется,
совсем не по инструкции; такая чалма если часа два продержится
- уже благо; обычно они  расползаются  кольцами  куда  раньше.
Тимофей хотел сделать замечание, но тот,  как  назло,  смотрел
теперь только в сторону, куда-то за спину Тимофея, и глаза  их
никак не могли встретиться. Парнишка тянул шею и дергался всем
телом вверх-вниз,  выглядывая  что-то  через  вспушенный  край
воронки. А руки автоматически слой за слоем накладывали бинт.
    Краем  глаза  Тимофей   заметил,   что   грудь   ему   уже
перебинтовали. Правда,  при  этом  кончилась  гимнастерка:  ее
правый бок был начисто оторван, только воротничок и уцелел.
    Тимофей пошевелил пальцами;  в  руках  пусто...  Внутренне
цепенея, Тимофей потянулся левой рукой к уцелевшему нагрудному
карману. Пусто.
    - Не дрейфь, дядя, - сказал пограничник, -  твой  билет  у
меня.
    - Давай сюда.
    - Вот невера! - Свободной рукой он достал из галифе смятую
кандидатскую карточку. - Не теряй в другой раз.
    - Я ее вот так зажимал в кулаке.
    - Может, вначале и зажимал.
    - Меня крепко ковырнуло?
    - Семечки. Только шкарябнуло по черепушке. Но картина, сам
понимаешь, жуткая. Иван Грозный убивает возлюбленное чадо.
    - Гляди ты. А я уж думал - привет. Он меня в упор  срезал.
Метров с трех. Враз выключил начисто.
    - Контузия, - сказал пограничник.
    Он  закрепил  бинт  как  придется,  еще  раз  выглянул  из
воронки, тихо охнул и медленно, тяжело сел в  подмявшуюся  под
ним землю.
    - Все. Приехали, дядя.
    Он улыбался. Улыбка была выбита на его лице усилием  воли;
он хотел в эту минуту именно улыбаться,  и  потому  совокупный
рисунок его рта и глаз складывался в улыбку. Но это  был,  так
сказать, общий план. Маска. Впечатление от нее держалось всего
лишь какую-то секунду, а затем  исчезало,  потому  что  каждая
деталь этой маски противоречила  ее  сущности:  тонкая  нижняя
губа,  перекошенная  улыбкой,  словно  конвульсией,  судорожно
вздрагивала; прыгали потерявшие вдруг осмысленность побелевшие
глаза; и  даже  значок  ГТО  первой  ступени,  перевернувшийся
изнанкой,  мелко  подрагивал  на  его   груди   скрестившимися
цепочками.
    Тимофей все понял; но ему так  хотелось,  чтобы  оказалось
иначе, что он, оттягивая страшную  правду  еще  на  мгновение,
спросил:
    - Что там?
    - Немцы.
    Пересиливая слабость, Тимофей перевернулся на четвереньки,
привстал на коленях. Справа  дорога,  и  по  ней  нескончаемой
чередой прут автомашины и  танки;  слева,  вдоль  позиции  его
взвода,  приближается  группа  немецких  солдат.  Если  сейчас
ударить в два ствола, то, пока они  разберутся,  что  к  чему,
четырех, пожалуй, можно прибрать.
    - Где твоя винтовка?
    - Ты что, дядя, спятил?
    Ясно - первогодок. Школы нет. На него  даже  по-настоящему
разозлиться нельзя.
    - Товарищ красноармеец, - как можно официальной, почти  по
слогам произнес  Тимофей,  -  вы  как  отвечаете  старшему  по
званию?
    От изумления парнишка обомлел. Улыбку стерло с лица, но  и
дрожать перестал. Ему понадобилось секунд  десять  по  меньшей
мере, чтобы осмыслить такую простую на первый взгляд ситуацию.
Потом он  выпрямился,  надел  по-уставному  снятую  перед  тем
фуражку и сказал:
    - Виноват, товарищ командир отделения.
    - Где ваша винтовка?
    - Я ее не имел, товарищ командир отделения. Я на "максиме"
работал. Первым номером. Мне винтовка не положена.
    - Ясно. Проверьте соседние окопы. Чтобы через  минуту  две
винтовки с патронами...
    - Слушаюсь...
    Парнишка закрепил ремешок фуражки  под  подбородком,  чуть
помедлил и стремительно кинулся из воронки. Он уже не думал  о
выражении лица, на котором было написано отчаяние.
    - Отставить.
    Команда застала его уже наверху; он  словно  ждал  ее:  не
глядя, плюхнулся вниз и сполз по рыхлой земле на дно. Сел. Эта
небольшая  психологическая  встряска  подействовала  на   него
благотворно: он вдруг успокоился.
    Приказ был не самый удачный;  он  был  просто  невыполним.
Если ползти от окопчика к окопчику -  не  успеешь  обернуться;
если двигаться перебежками, немцы - до  них  оставалось  сотни
полторы метров - заметят сразу. И пристрелят. И  будут  правы:
им вовсе ни к чему разбираться, что могут означать столь подо-
зрительные передвижения.
    Тимофей был доволен,  что,  не  колеблясь,  исправил  свою
ошибку. Правда, это могло произвести неблагоприятное впечатле-
ние  на  рядового,  если  тот   не   умен.   Но   вопрос   был
принципиальный: Тимофею только недавно  исполнилось  двадцать;
полутонов он не признавал -  мир  для  него  был  черно-белым;
отчетливо расчерченным на правду и ложь, на хорошее и  плохое;
компромиссы были уделом слабых; а он, Тимофей Егоров,  сильный
и прямой человек, мог поступать только правильно и хорошо;  он
себе не позволял ошибок, а если они случались, не спускал и не
прощал их; и был убежден, что эта беспощадность к самому  себе
позволяет ему  и  к  другим  относиться  требовательно  и  без
снисхождения. Потому что и  другие  -  все,  каждый  -  должны
стремиться только к хорошему и делать свое дело добросовестно.
    - Как тебя зовут? - спросил Тимофей.
    - Гера. Герман Залогин, - охотно ответил парнишка и  сразу
как-то оживился. Видно, немцы не выходили у него из головы,  и
он готов был что угодно делать и говорить, только бы не  ждать
молча, сложив  руки.  Страх  снова  начал  овладевать  им;  он
проступал  наружу  краснотой.  Кожа  у  него   была   какая-то
прозрачная, словно из чистого парафина. Краснота подступала  к
ней изнутри, но дальше ей ходу не было, и потому казалось, что
лицо Геры темнеет, обугливается.
    - С Гольцовской заставы, - добавил он.
    - Это ты  за  сегодняшний  день  километров  двадцать  уже
отмахал? - усмехнулся Тимофей.
    - Больше, товарищ комод!
    "Комод", почти не отличимое на слух от "комотд" - командир
отделения, - было обычным обращением  у  красноармейцев,  если
поблизости находились только свои.
    - В десять мы уже держались на заставе. А потом он  подвез
тяжелые минометы да как почал садить - одну  к  одной.  Может,
слышали, товарищ комод: скрежещут оте мины  -  ну  прямо  душа
вон. У меня одной миной и "максимку" и обоих номеров  положил.
Я чего уберегся: меня щитком  по  кумполу  хлопнуло,  как  его
сорвало; хорошо -  не  осколком.  Ну,  оклемался  помалу.  Ну,
кругом ни души. Ну, я и почесал к своим.
    - Всю дорогу бежал?
    - Не всю. Поначалу сил не было. А как у плотины  -  знаете
плотину? - вот  как  на  мотоциклистов  там  напоролся,  такой
классный кросс выдал!
    Гера засмеялся и повернул свой  значок  лицевой  стороной.
Только сейчас Тимофей заметил, что рядом с ГТО  у  него  висел
"Ворошиловский стрелок",  черным  чем-то  заляпанный,  похоже,
мазутом.
    - Я стайер. У меня ноги подходящие, сухие. "Оленьи"  ноги,
- похвастался он. - Хоть на лыжах, хоть  так  пробегу  сколько
надо.
    - А чего здесь задержался?
    - Из-за вас, товарищ комод.
    - Выходит, не убежал.
    - Так вы же были еще  живой!  Не  мог  я  вас  еще  живого
бросить. И тащить не мог: куда уж мне! А теперь выходит  -  вы
уж совсем живы.
    - Боишься?
    - Еще как!
    - Ничего, Залогин, главное - не раскисать.  Держись  возле
меня, и будет порядок, - сказал Тимофей и вдруг соврал, чего о
ним никогда еще не случалось: -  Я  и  не  в  такие  переделки
попадал. Почище были. И жив, как видишь. -  Он  прислушался  к
себе и с удивлением понял, что раскаяния не  испытывает.  -  А
сейчас нас двое. Выкрутимся!
    - Так точно, выкрутимся, товарищ комод.
    -  Кстати,  у  меня  есть  фамилия.  Егоров.  И  вовсе  не
обязательно обращаться ко мне только по  форме.  Мы  не  перед
строем.
    - Слушаюсь, товарищ комод.
    Чтобы сказать еще что-нибудь (в разговоре ожидание скрады-
валось и не казалось слишком тягостным и долгим), он удивился,
как так вышло, что товарища командира свои бойцы не  подобрали
при отходе, и Тимофей ответил: некому было  ни  подбирать,  ни
отходить;  и  Залогин  сказал:  "Понятно",  -  и  еще  добавил
зачем-то: "Извините". - "Ладно", - сказал Тимофей. Ему ли было
не знать своих ребят! - если бы уцелел  хоть  один...  Но  это
было невозможно. Они все  остались  здесь,  до  единого,  весь
взвод  -  поредевший,  обескровленный   после   предрассветных
схваток, но тем не менее представлявший собой  какую-то  силу;
политрук собрал их и привел на  эти  пригорки,  чтобы  сделать
последнее и самое целесообразное из всего, что  они  могли,  -
держать эту дорогу. И они  ее  держали,  и  отбили  две  атаки
немецких автоматчиков на бронетранспортерах, атаки, вторую  из
которых отбивали местами уже врукопашную. Но  что  они  могли,
когда  приползли  два   тяжелых   танка?   Немцы   как   будто
почувствовали, что  у  пограничников  не  осталось  не  только
гранат,  но  и  бутылок  с   горючей   смесью,   и   двигались
неторопливо, обстоятельно, от одного мелкого  окопчика  (какие
уж успели выкопать) к другому, вертелись  над  каждым,  заживо
хороня пограничников. А в километре от них  на  дороге  стояла
голова колонны, и по блеску биноклей  было  понятно,  что  для
фашистов это всего лишь спектакль... Тимофей уже не  испытывал
страха: для этого не осталось  сил.  Но  отчаяние  захлестнуло
его. Увидев, что танки проползли  мимо,  а  он  все  еще  жив,
Тимофей поднялся с содрогающейся земли... зажимая рану в плече
Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 40
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама