рог не пускает никого из соседей.
- Но ведь вы, наверное, догадываетесь, - сказал Фрэнсис, - из чего
состоят эти пресловутые коллекции? Что же там: картины, шелка, статуи
или драгоценности?
- Ей-ей, сударь, - сказал парень, пожимая плечами. - Откуда мне
знать? Может, у него там репа с морковью. Дом устроен словно крепость,
сами видите.
Но когда разочарованный Фрэнсис направился к себе, привратник снова
окликнул его.
- Я вот что припомнил, сэр, - сказал он, - мсье де Венделер объехал
весь свет, и я слышал однажды, как старуха хвалилась, будто он привез с
собой уйму алмазов. Если это правда, там, за этими ставнями, есть на что
посмотреть.
В воскресенье задолго до начала спектакля Фрэнсис уже сидел в театре.
Взятое для него кресло оказалось третьим или четвертым с левой стороны,
напротив одной из нижних лож. Кресло, наверное, выбрали с умыслом. Оста-
валось разгадать, с каким именно. Инстинктивно Фрэнсис решил, что ложа
направо от него должна быть так или иначе связана с событиями, в которых
он играл неясную ему роль. Она и в самом деле была так расположена, что,
сидя в самой глубине, занимавшие ее люди могли при желании рассматривать
его в течение спектакля, не опасаясь наблюдения с его стороны. Он дал
себе слово ни на минуту не упускать пустую ложу из поля зрения и, разг-
лядывая театр или делая вид, будто увлечен происходящим на сцене, все
время искоса посматривал на нее.
Шел второй акт. Когда он уже приближался к концу, дверь ложи отвори-
лась и двое зрителей вошли и уселись в темной глубине ее. Фрэнсис с тру-
дом скрыл волнение: это были мистер Венделер и его дочь. Кровь стреми-
тельно мчалась по жилам Фрэнсиса, в ушах звенело, голова кружилась. Он
не смел оглянуться, чтобы не навлечь на себя подозрений. Театральная
программа, которую он читал и перечитывал с начала до конца и с конца до
начала, из белой стала казаться ему красной, когда же он поглядывал на
сцену, та словно уходила куда-то далеко, а голоса и движения актеров
представлялись ему нелепыми и бессмысленными до последней степени.
Время от времени он осмеливался бросить взгляд в направлении, наибо-
лее его интересовавшем. И, уж во всяком случае, один раз глаза его опре-
деленно встретились с глазами молодой девушки. Тут у него дрожь пробежа-
ла по телу и перед глазами поплыли круги всех цветов радуги. Много бы он
дал, лишь бы подслушать, что происходит между Венделерами! Много бы он
дал, чтоб, набравшись храбрости, взять бинокль и спокойно рассмотреть их
позы и выражение лиц! Там, как он понимал, решалась его судьба, а он не
мог вмешаться, не мог хотя бы услышать их речи, и принужден был беспо-
мощно сидеть на месте и терзаться тревогой.
Наконец второй акт закончился. Занавес упал, и зрители вокруг Фрэнси-
са начали вставать с мест, чтобы пройтись во время антракта. Естественно
было и ему последовать их примеру, а при этом не только естественно, но
даже и необходимо было пройти мимо самой ложи. Собрав все свое мужество,
но опустив глаза, Фрэнсис направился в сторону ложи. Перед ним, пыхтя на
ходу, не торопясь шествовал пожилой джентльмен, поэтому и Фрэнсис прод-
вигался вперед очень медленно. Что ему делать? Приветствовать Венделера
и его дочь, проходя мимо? Вынуть из петлицы цветок и бросить в ложу?
Поднять голову и кинуть долгий и нежный взгляд на девушку, может быть,
свою сестру или невесту? Колеблясь и не зная, на каком решении остано-
виться, он вдруг ярко представил себе свое прежнее спокойное существова-
ние и службу в банке, и сожаление о прошлом охватило его.
К этому времени он оказался прямо против ложи, и хотя до сих пор сом-
невался, что ему делать и делать ли что-нибудь вообще, он повернул голо-
ву и поднял глаза. Едва взглянув, он разочарованно вскрикнул и застыл на
месте. Ложа была пуста. Пока он приближался, мистер Венделер с дочерью
тихонько ускользнули прочь.
Кто-то позади него вежливо напомнил, что он загораживает дорогу. Он
опять машинально тронулся вперед и покорно подчинился движению толпы,
которая вынесла его из театра. На улице давка ослабела, Фрэнсис остано-
вился, и свежий вечерний воздух быстро привел его в себя. Он с удивлени-
ем заметил, что у него очень болит голова и что он не помнит ни слова из
виденных двух актов. Возбуждение постепенно улеглось, на смену ему яви-
лась непреодолимая сонливость. Он подозвал фиакр и поехал к себе в сос-
тоянии крайнего изнеможения, испытывая даже отвращение к жизни.
На следующее утро он вышел с намерением подстеречь мисс Венделер на
пути к рынку и в восемь часов увидел, что она вышла на улицу. Она была
просто, даже бедно одета, но ее гордая осанка и гибкая походка скрасили
бы самую скромную одежду. Даже корзинка - так изящно она несла ее - была
ей к лицу, словно украшение. Притаившемуся в дверном проеме Фрэнсису по-
чудилось, будто она все освещает на своем пути, точно солнце, и застав-
ляет отступать прочь все тени, и он в первый раз заметил, что где-то на-
верху в клетке поет птица. Он дал девушке пройти мимо, потом, выйдя из
двери, окликнул ее.
- Мисс Венделер! - сказал он.
Она обернулась и, узнав его, смертельно побледнела.
- Простите меня, - заговорил он. - Клянусь, я не хотел испугать вас,
да и можно ли пугаться человека, который так горячо желает вам добра.
Поверьте мне, я обращаюсь к вам так по необходимости и не могу поступить
иначе. Нас многое связывает, но я брожу как в потемках. Мне бы следовало
действовать, а у меня связаны руки. Я не знаю, что и думать, не знаю да-
же, кто мои друзья и кто - враги.
Она с трудом обрела голос.
- Я не знаю, кто вы, - сказала она.
- Ах нет, мисс Венделер, вы знаете! - возразил Фрэнсис. - Обо мне вам
известно больше, чем мне самому. Именно о себе я жду от вас разъяснении.
Расскажите мне все, что вы знаете, - молил он. - Расскажите, кто я и кто
вы, и почему переплелись наши судьбы. Хоть немного помогите мне разоб-
раться, мисс Венделер, скажите одно слово, чтобы направить меня, назови-
те хоть имя моего отца, - и я удовлетворюсь этим и буду благодарен вам.
- Зачем мне пытаться обманывать вас? - промолвила она. - Я знаю, кто
вы, но не смею сказать.
- Тогда скажите хотя бы, что вы простили мою дерзость, и я буду тер-
пеливо ждать. Если мне нельзя знать правды, я подчинюсь. Это жестоко, но
я могу выдержать и большее, если понадобится. Только не заставляйте меня
мучиться мыслью, что я сделал вас своим врагом.
- Ваш поступок вполне понятен, - сказала она, - вы ни в чем не вино-
ваты передо мной. Прощайте.
- "Прощайте"? Неужели навсегда? - спросил он.
- Я и сама не знаю, - сказала она, - Если хотите, то - до свидания.
С этими словами она ушла.
Фрэнсис вернулся к себе в ужасном смятении. В то утро он сделал
весьма слабые успехи в геометрии и чаще оказывался у окна, чем сидел за
своим импровизированным письменным столом. Однако за все утро ему не
удалось увидеть ничего примечательного около дома с зелеными ставнями,
кроме того разве, что мисс Венделер возвратилась и говорила со своим от-
цом, курившим на веранде трихинопольскую сигару. Среди дня молодой чело-
век вышел и наспех утолил голод в ближайшем ресторанчике, но любо-
пытство, остававшееся неутоленным, подгоняло его, и он вернулся к дому
на улице Лепик. У садовой стены какой-то верховой, видимо, слуга, водил
на поводу оседланную лошадь, а привратник дома, где жил Фрэнсис, покури-
вал трубку, прислонясь к дверному косяку, и внимательно разглядывал лив-
рею и скакунов.
- Глядите-ка! - крикнул он молодому человеку. - Прекрасные лошадки! И
какая нарядная ливрея! Владелец всего этого - брат мистера Венделера, он
только что приехал сюда. Он генерал и у вас на родине человек известный;
вам, вероятно, доводилось слышать о нем.
- Признаюсь, - возразил Френсис, - я никогда не слыхивал о генерале
Венделере. У нас много военных в таком чине, да и мне приходится вести
дела только с людьми штатскими.
- Это тот самый генерал, у которого пропал индийский алмаз, - сказал
привратник. - Об этом-то вы наверняка читали в газетах.
Отделавшись от привратника, Фрэнсис помчался наверх и бросился к ок-
ну. Возле каштана, под самым просветом в листве, сидели и разговаривали,
покуривая сигары, два джентльмена. У генерала, краснолицего человека с
военной выправкой, было некоторое семейное сходство с братом: что-то об-
щее в чертах лица и коечто в осанке - самая малость, - напоминавшее сво-
бодную, могучую стать Джона Венделера. Но генерал был старше, ниже рос-
том и проще с виду, - сходство было почти карикатурным, и рядом с дикта-
тором он казался совсем жалким и хилым существом.
Занятые разговором, они наклонялись друг к другу через стол и говори-
ли так тихо, что Фрэнсису редко удавалось поймать несколько слов кряду.
По этим обрывкам он убедился, однако, что речь шла о нем самом и о его
будущем. Несколько раз достигало его слуха имя Скримджер, которое легко
было различить, а еще чаще он как будто различал имя Фрэнсис.
Наконец, словно в припадке ярости, генерал разразился гневными возг-
ласами.
- Фрэнсис Венделер! - закричал он, упирая на последнее слово. - Фрэн-
сис Венделер, говорю я тебе!
Диктатор дернулся всем телом, выражая то ли согласие, то ли пренебре-
жение, но молодой человек не расслышал его ответа.
Неужели это его они называли Фрэнсисом Венделером? Может быть, спор
шел об имени, под которым он должен был венчаться? Или все это только
наваждение, пустой сон, порожденный его тщеславием и самомнением?
Некоторое время ему опять не удавалось расслышать их речей. Затем
между собеседниками под каштаном снова возникло разногласие, генерал
сердито повысил голос, и до Фрэнсиса долетели его слова.
- Моя жена? - вскричал он. - Я навсегда порвал с моей женой. Я о ней
и слышать не хочу! Мне противно самое ее имя.
И он громко выругался и стукнул кулаком по столу.
Диктатор стал, судя по жестам, отечески успокаивать генерала и вскоре
повел его к садовой калитке. Братья обменялись довольно сердечным руко-
пожатием, но как только дверь за гостем закрылась, Джон Венделер разра-
зился хохотом, который Фрэнсису Скримджеру показался дьявольски злобным.
Так прошел еще один день, принесший мало нового. Впрочем, молодой че-
ловек помнил, что завтра вторник, и сулил себе удивительные открытия.
Хорошо ли, плохо ли для него обернется дело, он, во всяком случае, узна-
ет что-нибудь любопытное, а если ему повезет, он доберется и до разгадки
тайны, окружавшей его отца и всю семью.
Близился час обеда, и в саду позади дома с зелеными ставнями шли ве-
ликие приготовления: на том столике, который был виден сквозь ветви каш-
тана, стояли тарелки для перемены и все нужное для салата. Стол для обе-
дающих стоял в стороне, густая листва почти совсем скрывала его, и Фрэн-
сис мог разглядеть лишь белу - скатерть и столовое серебро.
Мистер Роллз явился минута в минуту. Он как будто держался настороже,
говорил тихо и скупо. Диктатора, наоборот, обуяла необычайная жизнера-
достность - в саду то и дело раздавался его юношески звучный смех. Судя
по оттенкам голоса, он, вероятно, рассказывал смешные истории, подражая
то одному, то другому иностранному выговору. И не успели они с молодым
священником прикончить бутылку вермута, как недоверие гостя испарилось и
они уже болтали, словно два школьных товарища.
Наконец появилась мисс Венделер с суповой миской в руках. Мистер
Роллз бросился ей навстречу, желая помочь, но она со смехом отказалась.
Последовал обмен шутками - обедающих как будто забавляло, что одному из
них приходится подавать на стол.
- Зато так свободней! - послышалось заявление Венделера.
Потом они расселись по местам, и Фрэнсису теперь ничего не было ни
видно, ни слышно. Но обед проходил, кажется, весело, под каштаном шла
