кораблей в Артуре, гибель "Варяга", "Боярина", "Корейца" и "Енисея"
настолько ослабили нашу эскадру, что мы принуждены перейти к чисто
оборонительной тактике, не мечтая пока об обладании морем, - говорил
адмирал. Затем он изложил мероприятия по обороне берегов Квантуна и Южной
Маньчжурии.
- А Корея? - спросил Макаров.
- Хорошо, если мы Квантун сумеем охранить от высадки японцев, - отозвался
Старк.
Чем больше Макаров слушал сначала Моласа, а затем Греве, тем больше
хмурился. Когда наконец доклады были закончены, он резко проговорил:
- Все, что я сейчас слышал, вернее назвать планом поражения русского
флота, а не планом победоносной войны. Никогда еще в истории человечества
войны не выигрывались оборонительными мероприятиями.
- Сейчас ничего другого мы предпринять не можем, - вскочил даже с места
Старк. - Иначе мы немедленно погубим и те корабли, которые еще у нас
остались.
- Если думать о сохранении эскадры, то проще всего сидеть в Артуре сложа
руки и предоставить японцам без боя полное господство на море.
- Это равносильно проигрышу войны, - возразил Старк.
- О чем я и говорю, Оскар Викторович! - веско закончил Макаров. -
Необходимо решительно бороться с такими настроениями.
- В Артуре найдется широкое поле деятельности для ваших планов, Степан
Осипович, - ответил Старк.
Макаров поспешил закончить неприятный разговор, оформив официальный прием
эскадры, и вернулся ночевать на "Аскольд".
Оставшись один, Старк приказал вестовому укладывать вещи для отъезда.
- Пусть уж Макаров здесь умничает как хочет, - с сарказмом проговорил он
вслух.
Корабль давно уже не спал, и матросы, рассыпавшись по всем закоулкам,
усиленно чистили и терли. Старший офицер крейсера капитан второго ранга Таше
в сопровождении боцмана и унтер-офицеров носился по палубам. Крейсер блистал
ослепительной чистотой, палубы были выскоблены до блеска, медяшки надраены
до последней возможности.
Поднявшись на мостик, адмирал поздоровался с вахтенным офицером мичманом
Рыклицким.
- Вы давно в Артуре? - спросил адмирал.
- С год, ваше превосходительство.
- Скучали поди здесь до войны?
- Да и сейчас невесело. За месяц войны только два раза побывали в боях, а
то все на бочках на внутреннем рейде отстаиваемся да небо коптим.
- Потерпите! Я не собираюсь эскадру мариновать в гавани, - особенно
крейсера. Возможно чаще будем выходить в море, чтобы тревожить японцев!
Серый рассвет постепенно вступил на смену ночи. Один за другим гасли
прожектора, сквозь утренний туман все отчетливей проступали очертания гор.
Адмирал, поеживаясь от холода, спустился с мостика.
У своей каюты Макаров встретил Дукельского. Выбритый, раздушенный, с
закрученными кверху усами, лейтенант имел фатоватый вид. Макаров поморщился,
- он не переносил фатов и пшютов.
- Чем порадуете, Георгий Владимирович? - спросил он своего флаг-офицера.
- С "Петропавловска" присланы бумаги, полученные вчера вечером и ночью:
донесения сторожевых судов, рапорт флагманского врача о количестве больных и
два пакета с дешифрированными секретными телеграммами из штаба наместника, -
доложил Дукельский, подавая почту.
Адмирал прежде всего вскрыл конверт, из которого выпали две бумажки,
аккуратно исписанные прямым готическим почерком Моласа. Прочитав их, Макаров
помрачнел.
- Полюбуйтесь, пожалуйста! Успели уже донести наместнику о моих вчерашних
распоряжениях в порту. "Наместник считает нежелательным тесное
соприкосновение портовых рабочих с матросами, неизбежное при размещении
рабочих в казармах флотского экипажа, а равно и зачисление их на довольствие
в порту, так как этим последним обстоятельством создается общность интересов
матросов с рабочими в отношении пищи. Наместник на будущее время просят
предварительно согласовывать с его штабом все вопросы, связанные с
положением вольнонаемных рабочих в порту", - прочитал адмирал.
- Кто же отвечает за ход ремонтных работ, - я или штаб наместника? Если
я, то позвольте мне распоряжаться, как я найду нужным! - наскакивал Макаров
на Дукельского, как будто распоряжение исходило от него, а не от наместника.
- А вот второе - еще лучше; "Инструкция морского штаба командующему
Тихоокеанским флотом. Категорически воспрещается вступать в бой с главными
силами противника до возвращения в строй кораблей, подорванных двадцать
шестого января, в то же время надлежит беспрестанно тревожить японцев
ночными действиями миноносцев и легких крейсеров". Это за десять тысяч
верст, из Питера, дают мне инструкцию! Смешно, если бы не было так грустно!
Что же, мне от японцев в гавани прятаться, а не вести войну? Хороши налеты
миноносцами, когда у нас их едва двадцать, а у японцев полсотни.
- Разрешите доложить, ваше превосходительство, - перебил его Дукельский.
- При адмирале Старке фактически флотом командовал сам наместник. Он, в свою
очередь, получал директивы из Петербурга.
- Я не Старк и командовать флотом собираюсь сам. Надо узнать, кто это
сообщил о моих распоряжениях в порту.
- Командир порта адмирал Греве.
- Откуда вы это знаете?
- Он в них лично заинтересован.
- Если это так, то его придется немедленно убрать.
- Адмирал Алексеев лично установил этот порядок перед своим отъездом из
Артура, двадцать восьмого января.
- Как, командир любого корабля помимо меня будет сноситься со штабом
наместника? Сегодня же отдайте приказ: согласно таким-то статьям
военно-морских законов запрещаются кому бы то ни было всякие служебные
сношения со штабом наместника помимо меня. В штаб наместника приказ пошлите
в копии!
- Без нас туда будут доставлены все экземпляры этого приказа, -
усмехнулся Дукельский. - Сейчас подъем флага, ваше превосходительство!
Приняв рапорт от, командира крейсера, адмирал, не завтракая, уехал на
"Петропавловск". По дороге туда на катере он неожиданно вспомнил о
сухопутном начальстве.
- И они тоже пишут о действиях флота наместнику? - спросил он у
Дукельского.
- Пишут и часто клевещут на нас.
- Этому надо положить конец. Свяжитесь с комендантом крепости. Как его?
- Генерал Стессель.
- Да, с ним, - не примет ли он сегодня меня с официальным визитом вместе
с Моласом и вами часов этак около двух дня. Было бы желательно также
присутствие всего сухопутного начальства.
- Есть, ваше превосходительство!
- Не сегодня-завтра должен приехать в Артур начальник военного отдела
моего штаба, полковник Агапеев. Тогда я ему специально поручу связь со
штабом крепости, а покуда попрошу связаться с ними вас.
На "Петропавловске" Макаров только поздоровался с выстроенной командой и
тотчас же отправился в штаб к Моласу.
Оставшись наедине с Моласом, Макаров с раздражением начал ему высказывать
свое возмущение существующими в эскадре и Артуре порядками. Когда Макаров
выдохся, Молас бесстрастно, спокойным голосом начал объяснять сложившуюся в
Артуре обстановку.
- Морокой штаб получает сведения о деятельности наместника не только
через его штаб, но также через генерала Стесселя, коменданта Владивостока и
даже через иностранных морских и военных агентов, находящихся в Маньчжурии.
- А в японском морском штабе, часом, справок не наводят? - иронически
спросил Макаров.
- Навели бы, если бы японцы дали справки, ибо они больше в курсе наших
дел, чем Петербург. Хотя, вероятно, Петербург кое-что и пытается получить
через французов или немцев. Штаб наместника ведет ту же политику по
отношению к нам. Его информирует сухопутное и даже гражданское начальство.
- Все это подрывает авторитет начальников! Вы тоже информируете о моей
деятельности наместника?
- Еще не успел.
- Только поэтому. Не ожидал я от вас такого ответа.
- Степан Осипович! - перешел Молас на интимный тон. - Я так же, как и вы,
считаю эту систему неправильной, но против распоряжения из Петербурга идти
нельзя. Я думаю, что мы с вами, оба старые моряки, сумеем сговориться по
этому вопросу. Если вас это не удовлетворяет, я готов уйти.
- Дело не в нас с вами, Михаил Павлович! Дело в самой системе шпионажа
младшего за старшим и всех друг за другом. Вот что, по-моему, недопустимо!
Раз мне не доверяют, - пусть заменят другим. Надо этот вопрос четко
поставить перед Алексеевым. Что касается Петербурга, то с указаниями оттуда
я особенно считаться не собираюсь. Нам на месте все виднее и понятнее, чем в
Питере. Я буду твердо вести свою линию в этом отношении... Вы не сердитесь
на меня, Михаил Павлович, - под горячую руку я бываю резок. - И адмиралы
обменялись рукопожатиями.
- С "Ретвизана" сообщают, - доложил вошедший Дукельский, - что броненосец
обрел плавучесть и его можно отбуксировать в порт. Ждут только прибытия
вашего превосходительства.
- Есть! Сейчас же едем! Вы, Михаил Павлович, не беспокойтесь, если не
совсем здоровы. Лучше днем вместе съездим с визитом к Стесселю.
Приподнятый приливом, "Ретвизан" слегка покачивался на волне, когда
Макаров прибыл на броненосец. Два портовых буксира уже завели тросы и готовы
были двинуться с места. На палубе была выстроена команда с оркестром.
Поздоровавшись и поздравив со счастливым окончанием работ, Макаров приказал
буксирам двигаться. Настала торжественная минута. Буксирные тросы
натянулись. "Ретвизан" медленно отделился от берега и стал поворачиваться
носом по направлению к гавани.
На палубе грянуло дружное "ура". Оркестр заиграл гимн. Макаров снял
фуражку и набожно перекрестился. Матросы и офицеры последовали его примеру.
- Ваше превосходительство, не прикажете ли отслужить благодарственный
молебен Николе-угоднику за спасение корабля, - заюлил Шенснович.
- Не до молебнов сейчас! Перекрестились, и хватит. Сегодня же необходимо
приступить к дальнейшим работам по исправлению корабля, - ответил Макаров.
"Ретвизан" медленно двигался по проходу на внутренний рейд. На берегу
радостно кричали и махали шапками столпившиеся солдаты, рабочие, женщины и
неугомонная детвора.
Вся эскадра и все портовые суда украсились флагами расцвечивания в честь
"Ретвизана". Со всех кораблей усиленно семафорили броненосцу, поздравляя
его. Макаров, тихо поглаживая свою густую бороду, стоял впереди всех на
мостике, окруженный офицерами корабля. Он задумчиво вглядывался в
видневшуюся на внутреннем рейде эскадру и сумрачную панораму Порт-Артура.
Как только "Ретвизан" втянулся в порт, адмирал отбыл с него на
"Петропавловск". По дороге он осмотрел "Баян". Вирен, не ожидавший
адмиральского визита, встретил его на мостике. Приняв рапорт, командующий
обошел крейсер, заглядывая по дороге в самые неожиданные места - гальюны,
угольные ямы, носовые отсеки, куда только могла протиснуться его грузная,
большая фигура. Затем он приказал произвести учение по отбитию минной атаки
и пожарную тревогу.
Все на крейсере блистало чистотой, порядок везде был образцовый, -
недаром же "Баян" считался лучшим кораблем в эскадре. Но Макаров хмурился
все больше и больше: ему не нравилось, что слишком пугливо взглядывали на
него матросы, когда он к ним обращался, что терялись от вопросов офицеры.
Покончив с осмотром корабля, адмирал неожиданно потребовал журнал взысканий
и список штрафных матросов. Просматривая их, он обратил внимание, что чуть
не половина команды состоит в разряде штрафованных; дисциплинарных взысканий
было немного, но зато под судом перебывала значительная часть матросов.
- Вы явно злоупотребляете, капитан, преданием суду нижних чинов за
пустяковые, в сущности, поступки, за которые можно ограничиться простым
дисциплинарным взысканием. Я считаю позором для эскадры иметь в своем
