командующего флотом. Не прошло и суток с момента появления в Артуре адмирала
Макарова, а среди матросов сложились о нем уже целые легенды.
- Рабочих в порту с матросами поравнял, даром что они вольные, -
повествовал комендор носового орудия.
- И жалованье им тоже матросское положил? - насмешливо спросили из
темноты.
- Дурак! Кому же охота за матросские гроши работать! Харчи он им дал
матросские да разрешил пользоваться матросской баней и жить в казенной
казарме.
- И с бабами? - не унимался насмешник.
- Всем приказал по бабе выдать! Тебя, дурака, толь" ко без нее оставил за
глупость.
- Эту сволочь, Вирена, слыхать, страсть как ругал. Мне, говорит, такого
командира, что матросов на корабле, как арестантов, держит, не надо, -
продолжал комендор.
- Врешь! Вирен от всех адмиралов только благодарности получал за
тиранство свое над матросами. "Баян" у начальства почитается за самый лучший
из кораблей, - усомнился один из матросов.
- Почуял, значит, старик за порядками и непорядки. Уехал с "Баяна"
страсть сердитый.
- Миноносец "Страшный" чисто весь облазил. Даже в гальюн матросский и в
тот зашел, - поддержал комендор Ситкин.
- Ишь ты! Видать, по морскому делу большой дока. Боцмана Демчука в лицо
признал и поздоровкался с ним на особо, даром что Демчук с ним годов десять
тому назад, если не боле, плавал. Рассказывали, что адмирал всех своих
матросов в личность помнит, чуть ли не с мичманских своих чинов.
На мостике офицеры тоже говорили о Макарове.
- Этот спать эскадре не даст! У него броненосцы за миноносцами поспевать
будут, - уверял командир лейтенант Сергеев, - я с ним в Балтике плавал.
- Всем артурским девчонкам теперь амба будет. На берег съезжать будем
только по праздникам, как в отпуск в корпусе ходили, - вздохнул мичман
Кудревич.
- Больше денег в кармане останется. А девчонки себе кавалеров из
сухопутных найдут, - возразил ему лейтенант Головизнин.
- Счастливый он - не успел приехать, как и "Ретвизан" сняли с мели!
Сколько раз прежде неудачи были, а тут сразу все как по маслу пошло, -
восторженно проговорил Кудревич.
- Не в счастье дело, Сережа, а в уме, - ответил ему Головизнин.
- Нам-то сегодня повезет? - усмехнувшись, спросил Сергеев.
"Решительный" и "Стерегущий" уже несколько часов блуждали по морю, но так
и не обнаружили стоянки японского флота. Командир "Решительного" Боссе решил
возвращаться в Артур. Уменьшив ход своего миноносца, Боссе подошел к
"Стерегущему" и по мегафону передал голосом распоряжение Сергееву о
возвращении на базу. Оба миноносца направились к Артуру. Чуть забрезжил
рассвет. В белесоватой туманной мгле Сергеев, внимательно следивший за
горизонтом в бинокль, неожиданно увидел многочисленные дымы. Лейтенант
вгляделся в них - сомнений не было: перед ним находилась вся японская
эскадра.
Сергеев, недавно принявший командование "Стерегущим", плохо еще знал в
лицо своих матросов. Да и команда не успела хорошо познакомиться друг с
другом: добрую половину экипажа недавно укомплектовали матросами с других
кораблей. Однако растерянности Сергеев не заметил. Наоборот, люди
чувствовали себя уверенно, спокойно. Изредка слышались шутки и смех.
Взглянув на японцев, Сергеев заметил, что они на ходу меняли строй, готовясь
к бою. Увидели это и матросы. Лица их посуровели, сами собой смолкли шутки.
Для всех было ясно: предстоит трудный бой.
Первые залпы создали сразу тяжелое положение на корабле: были подбиты
почти все орудия, вышла из строя машина. Миноносец остановился.
Трудно было и на "Решительном". Однако Боссе, уже тяжело раненный, отдал
приказ вернуться к "Стерегущему" и постараться прикрыть его своим огнем.
Меткий огонь "Решительного" заставил японские миноносцы несколько отойти,
один из них стал сильно парить. На "Стерегущем" тем временем починили
машину, и оба миноносца вновь двинулись к Артуру. Но японские минные
крейсера обрушили яростный огонь на идущий последним "Стерегущий".
Осколком снаряда был ранен в голову Сергеев.
Вышли из строя подбитые орудия. Только Ситкин на носу продолжал вести
огонь да кормовой минный аппарат выпустил мину по приближающимся японцам, но
не попал.
С каждой минутой количество раненых все увеличивалось, - у орудий почти
не осталось прислуги.
- Ваше благородие, - обратился к командиру Ситкин, - дозвольте пару духов
вызвать на помощь к орудиям?
- У них своего дела хватит, машина все время работает с перебоями.
- Могу дать двух кочегаров на подачу, - ответил поднявшийся на палубу
инженер-механик Анастасов. - Ситкин и Глебов, идите к новому орудию!
Примолкнувшее было орудие заговорило снова, но тут очередной снаряд,
попавший в миноносец, вызвал пожар, который быстро начал распространяться по
кораблю. Пробили дробь-тревогу. Матросы бросились тушить пожар. Орудия
замолчали. Японцы, видя беспомощность миноносца, приблизились к нему на
торпедный выстрел. Воспользовавшись этим, лейтенант Головизнин навел на
врага торпедный аппарат. Грянул залп. Воздух потряс грохот взрыва. Высоко
вскинулся вверх столб дыма и пара - вражеский корабль исчез в пенящемся
водовороте...
К ногам матроса Иванова упал боевой стеньговый флаг, сбитый японским
снарядом.
- Поработай-ка, друг, малость за меня, - сказал Иванов, передавая тяжелый
насос Ситкину, - а я в момент обернусь; видишь, какое дело - флаг японец
сбил.
Бережно засунув полотнище за пазуху, матрос стал взбираться на мачту.
Осколок снаряда ударил в плечо, рука повисла плетью. "Только бы добраться,
только бы успеть..." - настойчиво билась мысль. Собрав последние силы,
Иванов прикрепил флаг к мачте и, сбитый осколком, рухнул на палубу.
Напрасно "Решительный", спасая товарища, бросился на противника. Японцы
отгоняли его сосредоточенным артиллерийским огнем, видимо решив сначала
расправиться с подбитым, потерявшим способность управления миноносцем.
Боссе трезво оценил положение: силы были больше чем не равны. Ясно, что
через несколько минут его миноносец тоже окажется в положении "Стерегущего".
Выход только один - не медля ни минуты, постараться пробиться в Артур,
вызвать на помощь эскадру. Воспользовавшись тем, что японцы обрушились на
"Стерегущего", Боссе, исправив машину, двинулся в Артур.
Тем временем японцы подошли почти вплотную к "Стерегущему", расстреливая
его в упор. Осколком крупного снаряда был убит Кудревич.
Поддерживаемый двумя матросами, на палубе появился Сергеев. Он окинул
взглядом свой израненный корабль, немногих оставшихся в живых матросов.
- Спасибо, братцы, за геройскую службу, - собирая последние силы, сказал
командир, обращаясь к близстоящим матросам. - Врагу "Стерегущего" не
сдавать! Помните - это русский корабль, а русский корабль врагу не сдается!
Ведите меня на капитанский мостик. Хочу умереть на посту!
Но подняться на мостик Сергеев уже не смог, силы оставили его, он умер от
потери крови.
Подошедшие вплотную японцы стали расстреливать людей из пулемета и
винтовок. Одним из первых упал Головизнин, принявший командование
миноносцем, вскоре был убит и инженер-механик Анастасов, вступивший в
командование "Стерегущим" после Головизнина.
Палуба опустела, но японцы продолжали поливать миноносец огнем.
Обреченный корабль, безмолвный, не отвечающий на залпы врага, казался
страшным. Японцы, не осмеливаясь близко подойти к миноносцу, спустили
шлюпки. Вооруженные ружьями с примкнутыми штыками, японские матросы боязливо
поднялись на палубу, на которой, кроме трупов да тяжело раненных, никого не
нашли. Осмелев, они рассыпались по всему кораблю.
Вдруг из машинного отделения раздались выстрелы. Несколько русских
матросов, забаррикадировавшись, решили сопротивляться до последнего.
- Помни, ребята, наказ командира - корабль не сдавать! - старательно
целясь, сказал трюмный машинист Василий Новиков. - Покажем японцу кузькину
мать. Давай, Бабкин, - обратился он к квартирмейстеру, - бери машинистов
Апришко с Николаевым, сбивай болты кингстонов, а я покараулю дверь.
Болты заржавели и поддавались с трудом. Наконец тонкая струя воды
брызнула в чуть заметную щель.
- Все, братцы, конец, - тихо проговорил Бабкин. - Давай попрощаемся...
- Ну что ж, ребята, прощай, - так же тихо откликнулся Новиков. - Недолго
мне с вами пришлось вести знакомство....
- Ничего! На том свете к апостолу Павлу в пивнушку вместе сходим, -
обнимая Новикова, ответил Николаев.
В дверь машинного отделения забарабанили прикладами.
- Сдавайся, русска матроса! Пленнитца холосо есть! - кричали японцы.
- Слушайте, косорылые черти, если русский язык понимаете, - донеслось из
машинного отделения. - Не ходить нашему "Стерегущему" под японским флагом.
Мы погибнем вместе с ним, но русского флота не посрамим!
Миноносец стал быстро погружаться в воду. Крейсер, уже было подавший на
нос "Стерегущему" конец для его буксировки, спешно обрубил буксир. Вскоре на
поверхности воды барахталось лишь несколько раненых русских матросов. Добыча
ускользнула из рук японцев.
Между тем Боссе, оглохший и израненный, сам довел миноносец до гавани.
Когда наконец, едва держась на ногах от слабости, он явился к Макарову, то
смог только сказать: "Потерял миноносец, ничего не слышу", - и тут же упал
без сознания. Поняв, в чем дело, Макаров немедленно приказал "Новику" и
"Баяну" выйти в море на помощь "Стерегущему". Сам он, с Дукельским и
Агапеевым, решил перейти на "Новик". Узнав об этом, командир "Аскольда"
Грамматчиков и Дукельский стали его отговаривать.
- "Новик - легкий, крейсер, лишенный брони. Достаточно одного попадания
хотя бы шестидюймового снаряда, и он выйдет из строя. В каком тогда
положении окажетесь вы, ваше превосходительство? - урезонивал Грамматчиков.
- "Баян" более подходит для вас, ваше превосходительство, - вторил ему
Дукельский, - ход у него почти тот же, что и у "Новика", и он крейсер
бронированный.
- Я вас, лейтенант Дукельский, не задерживаю, - раздраженно ответил
Макаров. - Если вы находите более удобным "Баян", отправляйтесь туда, а я
предпочитаю "Новик".
Грамматчиков сконфуженно замолчал, Дукельский же, покраснев, попросил у
адмирала разрешения сопровождать его на любом корабле или даже в шлюпке.
Эссен встретил адмирала у трапа и тотчас же получил приказание выйти в
море.
Обойдя наскоро крейсер, Макаров поднялся на мостик. "Новик" уже вышел на
внешний рейд и полным ходом двигался к месту сражения "Стерегущего" с
японскими кораблями. В кильватер, едва поспевая за проворным "Новиком", шел
"Баян". Было уже совсем светло. На горизонте, на фоне темного неприветливого
моря, виднелись тесно сгруппировавшиеся японские корабли. Но стрельбы не
было, - бой уже кончился. На палубе все напряженно вглядывались вдаль.
Макаров в бинокль первый заметил гибнущий миноносец.
- "Стерегущий" уже взят на буксир. Самый полный, вперед! - приказал он
Эссену. - Передать то же на "Баян"!
Адмирал понимал, что в эти немногие минуты решаемся судьба миноносца, и
настойчиво требовал увеличения хода, хотя крейсер шел на предельной
скорости. Но вдруг "Стерегущий" стал быстро погружаться в воду. Видно было,
как японцы поспешно спускались в шлюпки и торопливо отплывали от него. Через
мгновение миноносец исчез под водой. На палубе пронесся тяжелый вздох.
Матросы крестились. Макаров последовал их примеру. Крейсера продолжали идти
прежним курсом, и японцы начали отходить, лениво отстреливаясь. Когда
"Новик" подошел к месту гибели "Стерегущего", на поверхности, кроме
