и неизменного Дукельского. В это время подъехал верхом с несколькими
офицерами и Кондратенко.
Ляотешань представлял собою скалистый массив, почти лишенный
растительности. Среди скал и камней вилась петлистая узенькая тропинка в
гору, по которой все двинулись гуськом.
Саперные офицеры на ходу докладывали адмиралу и Белому свои соображения о
трассировке будущей дороги и о местах, наиболее подходящих для установки
орудий. С вершины Ляотешаня, возвышавшейся на двести саженей над уровнем
моря, открывалась огромная панорама. Побережье Ляодунского полуострова
отсюда было видно от Дальнего - на востоке и до бухты Луизы - на западе, то
есть примерно на тридцать верст в обе стороны. С трех сторон до самого
горизонта расстилалась гладь моря, а сзади как на ладони виднелась гавань и
Порт-Артур.
- Вот это так наблюдательный пункт! На десятки верст все вокруг видно. И
как было сразу не занять его! - восхищался Макаров.
- Этому мешали трудности по прокладке дороги и почти невозможность
доставки сюда грузов, а главное-отсутствие воды, - пояснил Белый.
- Все это можно и должно преодолеть, и чем скорее, тем лучше.
- Артиллерийский наблюдатель с "Ретвизана" находится на соседней вершине,
- указал Мякишев вправо, там, где сопка была несколько ниже, но с нее лучше
была видна западная часть берега и моря.
Все двинулись на соседнюю вершину. Идти приходилось прямо через
кустарники и камни, и все запыхались и испачкались, пока наконец добрались
до наблюдательного пункта. Матросы уже успели вырубить здесь в скале яму для
будущего блиндажа и выровнять около нее небольшую площадку. Молодой
лейтенант, руководивший работами, доложил о них Макарову, который одобрил и
выбор места, и намеченное сооружение.
- В седловинке можно будет поставить нашу двадцативосьмисантиметровую
пушку, а по западным склонам, ближе к Чайной долине, разместим другие
орудия, - решил Макаров.
Кондратенко и Белый согласились с этим предложением, и, отдохнув
несколько минут, все вернулись обратно другой, более легкой дорогой.
Вернувшись с Ляотешаня, Макаров немедленно собрал на "Аскольде" совещание
флагманов и командиров. Не привыкшие к столь срочным вызовам, некоторые
адмиралы, младшие флагманы и командиры судов первого и второго ранга
опоздали к назначенному сроку, за что получили замечание от командующего
флотом.
- Я собрал вас, господа, чтобы объявить о предстоящем завтра на рассвете
выходе всей эскадры в море. С утренней высокой водой мы выйдем на внешний
рейд, день пробудем в море, посмотрим ближайшие к Артуру острова, попутно
займемся эволюциями на походе и к заходу солнца по вечерней высокой воде
вернемся в Артур, - открыл совещание Макаров.
- С момента занятий Артура нашим флотом не было еще случая, чтобы эскадра
за одну высокую воду входила или выходила на внешний рейд, - возразил
адмирал князь Ухтомский.
- Теперь так будет каждый раз, как эскадра будет выходить в море, -
отрезал Макаров.
- Это совершенно невозможно, ваше превосходительство, мы не располагаем
нужным количеством портовых средств, - испуганно проговорил адмирал Греве.
- Под вашу личную ответственность приказываю к утру изыскать все нужные
средства, - бросил в ответ Макаров.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! Но это невозможно, совершенно
невозможно, - пробормотал Греве себе под нос.
- К назначенному времени все суда эскадры должны быть в полной боевой
готовности, - продолжал Макаров, - так как в случае встречи с неприятелем я
вступлю с ним в бой, невзирая на его превосходство.
- Ваше превосходительство упускает из виду, что против наших пяти
броненосцев и пяти крейсеров, из которых три броненосца устарелые, а из
крейсеров броненосный только "Баян", у японцев шесть броненосцев новейшей
конструкции, шесть броненосных и тринадцать легких крейсеров, - заметил с
места командир броненосца "Севастополь" капитан первого ранга Чернышев,
седоватый брюнет в пенсне, с холеной бородкой.
- Численность японской эскадры мне известна, но я не занимаюсь
арифметическими подсчетами, а думаю, как мне ее разбить, - с усмешкой
возразил адмирал.
После краткого обмена мнениями по второстепенным вопросам совещание было
закончено.
- Я категорически требую от вас, господа, точного и быстрого выполнения
всех моих приказаний. Побольше уверенности в своих силах, и вы на опыте
убедитесь, что в моих приказаниях нет ничего невозможного, - напутствовал их
Макаров.
Над сонным Артуром еще висела ночь, когда на мачте "Аскольда" замелькали
сигнальные огни. Блеснут и потухнут, чтобы через мгновение вспыхнуть в новой
комбинации цветов. В ответ затеплились огоньки на мачтах других кораблей-то
на нескольких сразу, то только на одном, стоящем поодаль. На судах
послышались резкие звуки боцманских дудок, командные крики, топот ног...
Эскадра быстро просыпалась. Суда осветились сотнями огней. От пристаней и
причалов отвалили десятки буксирных катеров и, оглашая рейд гудками,
устремились к темным громадам броненосцев и крейсеров.
Рейд ожил. Боевой день эскадры начался.
С первыми звуками боцманских дудок Макаров поднялся на палубу "Аскольда",
поздоровался с выстроенной на шканцах командой и на катере отправился к
"Петропавловску", на котором и поднял свой флаг.
С помощью буксиров крейсеры и броненосцы один за другим разворачивались
носом к проходу, на буксире медленно проходили через проход и становились на
внешнем рейде на якорь согласно диспозиции. Первым вышел еще в полной
темноте "Баян". Ярко освещенный лучами прожекторов, он медленно проплыл в
проходе. За ним заторопился "Аскольд". Броненосец "Пересвет" под флагом
адмирала князя Ухтомского несколько замешкался, что вызвало резкое
неудовольствие Макарова.
Через десять минут за "Пересветом" вышел на рейд и "Петропавловск".
Адмирал следил, как корабль проходил по мелкому проливу, и пришел к
заключению, что в высокую воду даже броненосцы могут идти по проливу своим
ходом, а не на буксире, что очень ускорит время выхода эскадры.
К семи часам утра, за два часа двадцать минут, вся эскадра в составе
семнадцати судов уже стояла на внешнем рейде. Макаров торжествовал.
- До спада высокой воды осталось еще больше часа, а вчера меня уверяли,
что выход в одну воду невозможен. Буксирных катеров тоже хватит, если они
будут только помогать разворачиваться крупным кораблям, а не выводить их на
внешний рейд, - оживленно говорил он окружающим. - Как только раньше до
этого не додумались.
- Никто, очевидно, не хотел подумать об этом как следует, - ответил
Дукельский.
- Командир "Новика" капитан второго ранга Эссен два раза подавал об этом
докладные записки, но их подшивали к делу, - вспомнил флагманский штурман.
- Похоже на нас, - покачал головой Макаров. - Поднять сигнал - сняться с
якоря всем вдруг.
Не успели все суда отрепетовать сигнал, как с головного крейсера "Баян"
сообщили, что на рейде замечены плавающие мины.
- Съемку с якоря отменить, всем кораблям осмотреть море вокруг и при
наличии мин тщательно протралить по створу предстоящего движения эскадры, -
распорядился Макаров.
Когда наконец воды вокруг эскадры и по створу ее движения были
протралены, Макаров отдал приказ эскадре сняться с якоря всем вдруг. Корабли
скоро вышли на чистую воду.
Было уже около полудня. Дул шестибалльный нордост. Шла довольно крутая
волна. Эскадра перестроилась в походный порядок. Броненосцы шли в
кильватерной колонне, крейсера расположились по четырем сторонам, в пределах
видимости сигналов, примерно на расстоянии пяти миль, миноносцы шли в двух
кильватерных колоннах по четыре судна - по обе стороны колонны броненосцев.
Море было совершенно чисто. До самого горизонта не замечалось ни одного
дымка. Макаров с верхнего мостика "Петропавловска" следил за движением
эскадры. Броненосцы двигались в относительном порядке, но миноносцы все
время рыскали по курсу и выкатывались из строя, вызывая неудовольствие
адмирала.
Вскоре миноносец "Грозовой" вследствие повреждения в машинах начал
сначала отставать, а затем и вовсе застопорил.
Адмирал велел ему на буксире возвращаться в Артур и тут же списал
командира с корабля за выход в море с непроверенными машинами. Через
несколько минут такое же распоряжение последовало относительно
"Расторопного".
- С минным флотом положение у нас совсем плохое как в техническом
отношении, так и в отношении походной тренировки командиров эскадры.
Необходимо в ближайшие дни собрать ко мне инженер-механиков со всех кораблей
и потолковать о мерах улучшения нашей техники.
- Большинство наших командиров очень слабо знакомо с современной
техникой, особенно машинной, - заметил Дукельский.
- Заставим познакомиться! Командир, который не разбирается в технике, мне
не нужен. В современном бою успех решается не только личной храбростью
матросов и офицеров, умелым маневрированием и меткой стрельбой, по и
исправным состоянием техники и машин.
Воспользовавшись отсутствием неприятеля, Макаров занялся производством
различных эволюции. Эскадра тренировалась в самых разнообразных
перестроениях, поворотах последовательно "все вдруг" на восемь, шестнадцать
румбов вправо и влево. Адмирал зорко следил за выполнением сигналов, и после
каждого из них тот или другой корабль получал замечание за допущенные
ошибки. Особенно много доставалось "Севастополю", командир которого Чернышев
то и дело допускал неточности в выполнении приказов. Выведенный из себя
Макаров приказал выразить "Севастополю" свое неудовольствие.
Уже на обратном пути к Артуру во время одного из перестроений
"Севастополь" сильно сблизился с идущей впереди "Полтавой". Опасаясь нового
нагоняя, Чернышев сразу перешел на малый ход, начал быстро отставать. В то
же время "Пересвет", который шел в струе "Севастополя", сильно отстал, и
командир его капитан первого ранга Бойсман увеличил обороты до предельного,
стараясь поскорее занять свое место в кильватерной колонне.
Вследствие неожиданно резкого снижения хода "Севастополя" расстояние
между ним и "Пересветом" стало очень быстро уменьшаться. Создалась опасность
таранного удара. Бойсман быстро оценил обстановку и поспешил застопорить
машины, а затем дал задний ход, чтобы сдержать свой корабль. Избегая
таранного удара, он переложил руля.
Когда Чернышеву доложили, что на "Севастополь" сзади накатывается
"Пересвет", он не поторопился принять нужные меры к предотвращению
столкновения кораблей. Увидев неизбежность тарана со стороны "Пересвета", он
растерялся. "Пересвет" врезался в корму "Севастополя", согнул "ему винт и
сделал вмятину в борту. Кормовые отсеки "Севастополя" наполнились водой.
Броненосец принужден был выйти из строя и поднял сигнал: "Не могу
управляться",
Макаров запросил о положении на броненосцах и, узнав об открывшейся течи
на "Севастополе", решил немедленно вернуться в Порт-Артур. Уже около четырех
часов, к началу подъема воды, эскадра начала втягиваться на внутренний рейд.
Первым вошел "Петропавловск", но Макаров продолжал оставаться на мостике,
наблюдая, как корабли становились на якорь. Затем, наскоро перекусив, он
вызвал к себе всех командиров судов и, когда они собрались, начал подробный
разбор происшедшей аварии.
Первым говорил Чернышев. Изложив обстоятельства столкновения, он стал
горячо оправдываться.
- Во всем виноват капитан первого ранга Бойсман. Когда он налетал на
"Севастополь", где только у него были глаза?
