артиллерийскую тревогу. Матросы кинулись к орудиям.
"Новик" дал бортовый залп из всех пушек. Японцы тоже пристрелялись. На
палубу то и дело захлестывала вода, взметаемая японскими снарядами.
Артур был уже близко, и японцы стали отставать.
- Смотрите, ваш Электрический Утес стреляет! - указал биноклем Эссен на
берег.
Под Золотой горой медленно расползалось голубое облако дыма.
- Есть! - радостно вскричал Гобято. - Борейко верен себе, попал-таки в
одного японца. Видите, какой дым валит на втором от головы корабле?
Звонарев обернулся и увидел, как, окутанный дымом, один из японских
крейсеров выкатился из кильватерной колонны и стал медленно уходить в море.
В это время опять блеснули выстрелы, и вновь пополз дым Борейко,
очевидно, как всегда, торопился со стрельбой. Хотя попаданий больше не было,
все же японцы поспешили удалиться вслед за подбитым крейсером.
- На сегодня с нас довольно, - проговорил Эссен, спускаясь с мостика. -
Через полчаса будем в Артуре. Отбой боевой тревоги. Отпустите матросов вниз,
- распорядился он.
- Милости просим с нами позавтракать, - пригласил Гобято и Звонарева
старший офицер.
Завтрак прошел весело. Много ели, мало пили и много смеялись.
- У нас в армии убеждены, что моряки страшные пьяницы, - заметил Гобято.
- На берегу можно и кутнуть, - заметил Эссен. - А на корабле, да еще в
боевой обстановке, мы очень скромны, кроме легкого вина, ревизор никогда
ничего на выставит на стол.
Было немного за полдень, когда "Новик" вошел в гавань и пришвартовался.
Поблагодарив любезных хозяев, артиллеристы сошли на берег.
- Надо зайти в мастерскую посмотреть, как там идет работа, - напомнил
Звонарев.
- Сейчас там перерыв на обед до часу. Заглянем сперва в Управление.
Но тут на них вихрем налетела Варя Белая.
- Едемте верхом, - предложила она Звонареву. - День чудесный, прокатимся
верст за десять-двенадцать, проманежим лошадей. Ведь сегодня воскресенье.
Звонарев замялся и вопросительно посмотрел на Гобято.
- Поезжайте уж, Сергей Владимирович, а я за работой понаблюдаю. А то
бедная Варя у нас скоро со скуки умрет, - разрешил капитан.
- Вот и чудесно! Идемте седлать лошадей.
- Попали с корабля если не на бал, то на коня, - улыбнулся Гобято.
- Вы умеете стрелять из револьвера? - спросила Варя Звонарева, когда они
садились на лошадей, пряча револьвер в кобуру седла.
- А зачем это?
- За город мы всегда ездим вооруженными: грабежи бывают под самым Артуром
- К сожалению, стрелок я плохой.
- Какой же вы военный! Я женщина, и то умею стрелять. Если на нас
нападут, то я, так и быть, вас буду защищать, - подсмеивалась девушка.
Миновав дамбу, отделяющую восточный бассейн от пресного озера, всадники
свернули на Бульварную улицу, на которой находились все лучшие магазины
города. Толпы праздничного народа двигались по тротуарам. Варя то и дело
раскланивалась со знакомыми.
- В институте пришли бы в ужас, увидев меня верхом среди бела дня на
главной улице,
- Зато у вас импозантный вид, - ответил Звонарев.
- С детства езжу - меня папа брал к себе в седло. Да и мама только
недавно перестала ездить верхом. Привет, Мария Петровна! - крикнула Варя,
увидев на тротуаре Желтову. - Смотрите, какого я себе кавалера подцепила. Ни
стрелять, ни шашкой рубить не умеет. Хочу его вместо себя в институт
отправить. Там его быстро научат рукоделию и музыке. Из него выйдет
примерная институтка. Всегда будет иметь полный балл за поведение, не то,
что я, грешная, никогда не была примерной девицей.
- Озорница ты большая, Варя. Напрасно смущаешь молодого человека.
Подожди, я тебе хорошую проборку устрою, когда к нам заедешь, - пригрозила
Желтова. - Вы, Сергей Владимирович, не обижайтесь на нее. Это она попросту
по-своему кокетничает с вами.
- Ничего подобного, - вспыхнула Варя и рысью тронула лошадь.
- Я на маленьких деточек не обижаюсь. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не
плакало, - отпарировал прапорщик.
Варя на ходу погрозила ему кулаком.
Миновав Старый город, они попали в кривые грязные улички в китайской
части города.
Посреди дороги с визгом бегали многочисленные китайские ребятишки, в
лужах валялись свиньи, блаженно похрюкивая на солнце, здесь же бродили
собаки с опущенными хвостами. Прямо на тротуарах, против открытых дверей,
готовился несложный китайский обед. Удушливый запах бобов, жаренных с
чесноком на кунжутном масле, бил в нос. Тут же рядом тоже на улице
цирюльники брили и стригли. Лоточники со своим незамысловатым товаром
проталкивались сквозь толпу, громкими криками нараспев привлекая к себе
внимание. Русские рабочие, китайцы-ремесленники перемешались в толпе,
по-восточному крикливой и пестрой. Завидев Варю и Звонарева, мальчишки с
улюлюканьем побежали за ними, выпрашивая подаяния. Варя бросила им несколько
мелких монет, и они отстали. Через старинные ворота, в восточном стиле
украшенные цветной черепицей, они выехали за город.
Варя из раскинувшейся сети дорог и тропинок выбрала широкий проселочный
шлях. Дорога была окопана канавами и обсажена деревьями.
- Это старая Мандаринская дорога. По ней довольно много ездят, и потому
она менее опасна, чем другие. А теперь ловите меня. - И девушка, огрев
плетью свою лошадь, понеслась вперед.
Звонарев едва поспевал за ней. Чистый, по-весеннему, теплый воздух, яркое
солнце и быстрота движения оживили обоих.
Весело смеясь, девушка ускакала далеко вперед. Звонаревский Дон, машистый
и высокий, постепенно набирая аллюр, стал нагонять лошадь Вари. В это время
на дорогу неожиданно выскочил заяц. Кубань шарахнулась в сторону, и Варя на
всем скаку слетела с лошади. Подскакав к ней, прапорщик помог девушке встать
на ноги. Лицо и руки Вари были основательно поцарапаны, платье и чулки
испачканы, волосы растрепались, но она сохранила свой задорный тон.
- Вы очень обрадовались, конечно, что я закопала редьку? Со мной это
случается иногда. Отвернитесь и не смейте оборачиваться, пока я вам не
разрешу, - приказала она и принялась приводить себя в порядок.
Прапорщик попытался было поймать Кубань, которая носилась вокруг своей
хозяйки, не подпуская к себе Звонарева. Только вмешательство Вари помогло
наконец изрядно уставшему прапорщику поймать строптивую лошадь. Вскочив на
Дона, девушка погналась за беглянкой и вскоре уже вела ее на поводу.
Сев снова на коней, Варя со Звонаревым продолжали свое путешествие, хотя
прапорщик настойчиво предлагал своей спутнице вернуться в Артур.
- Все мои ссадины и царапины до свадьбы заживут. Нечего о них
беспокоиться, - уверяла девушка.
- Вдруг вы завтра вздумаете с кем-либо повенчаться? Неприлично вам будет
стоять под венцом с поцарапанной физиономией, - поддразнивал девушку
Звонарев.
- Не говорите глупостей! - сердито отозвалась Варя и перевела лошадь на
широкую рысь.
Вокруг виднелись голые скалы. Все пригодные к посеву площадки старательно
возделывались китайцами. Работали они вручную, кирками и мотыгами. Только
кое-где, на больших участках, можно было заметить осла или корову, которые
влачили за собою примитивную деревянную соху. Требовались огромные усилия,
чтобы обработать для посева чумизы или гаоляна даже маленький клочок земли.
- Надо обладать огромным трудолюбием, чтобы заставить родить здешнюю
землю, которая состоит наполовину из глины и наполовину из камней, -
удивлялась Варя.
- Это исключительное трудолюбие китайцев роднит их с нашими русскими
крестьянами. Тем тоже приходится в поте лица добывать себе хлеб, -
проговорил Звонарев.
- Говорят, что мужики большие лодыри, - удивилась Варя.
- Не верьте этому. Подневольный труд на помещика, конечно, никому не
может нравиться, а, работая для себя, наш мужичок чудеса творить может. В
детстве мне приходилось бывать в новгородской деревне, и я видел, как
напряженно трудятся крестьяне на своих крохотных полях.
- В Артуре китайцев тоже считают отъявленными лентяями, - начала Варя.
- Кто считает? Вера Алексеевна? А солдаты мне не раз высказывали свое
удивление трудолюбию китайцев. За горсть риса они готовы работать целый
день.
На обратном пути к Варе и Звонареву подъехали трое солдат пограничной
стражи.
- Вашблагородь, разрешите присоединиться к вам, - обратился к Звонареву
старший из них.
Прапорщик был удивлен этой просьбой и обернулся к Варе, чтобы узнать ее
мнение по этому вопросу.
- Разрешите доложить, - продолжал солдат, - часа два как тут ограбили
двух артурских лавочников, которые за товарами ехали к китайцам.
- Конечно, пусть едут с нами, - решила Варя. - Под охраной будет
спокойнее.
Звонарев был благодарен солдатам за деликатное предложение своей помощи
на случай неожиданного нападения хунхузов.
- Очень грабители сейчас осмелели. Японцы их снабжают оружием и
патронами. Грабь кого хочешь, слова плохого им за это никто не говорит, -
жаловались пограничники.
- Бороться с ними трудно, если население их прячет, - заметил Звонарев.
- Почему прячет? - удивилась Варя. - Хунхузы больше всего грабят
китайцев. Ради чего им скрывать разбойников?
- Грабители не всегда обирают китайцев. Если население им платит
определенную дань, то они не только не трогают тех, кто им платит, но и
защищают от нападения других разбойников. Мы разбросаны по всему берегу
небольшими постами. Живем вместе с китайцами. Они народ хороший, только
ходят с косами и вместо хлеба рисом питаются. Коль к китайцу хорошо
относишься, никакой хунхуз тебе не страшен. Китаец обо всем предупредит и
спрячет при надобности. А ежели с ними ссориться, то лучше в пограничниках
не служить, выследят и подстрелят. Виновных не найдешь, - неторопливо
рассказывал пограничник. - Наш командир, подполковник Бутусов, Петр
Дмитриевич, всегда пас учит в миру с китайцами жить и зря их не обижать.
Варя и Звонарев с большим интересом слушали рассказ солдата, который
приподнимал перед ними завесу, обычно прикрывавшую официальные
русско-китайские отношения. Беседуя с солдатами-пограничниками, Варя и
Звонарев незаметно добрались до Артура. Поблагодарив солдат за охрану, они
направились в Пушкинскую школу.
Мария Петровна приветливо встретила бросившуюся ей на шею Варю.
- Ты по-прежнему предпочитаешь скакать на лошади и стрелять из пистолета,
чем заниматься музыкой и изящными рукоделиями? И чаще пахнешь конюшней, чем
духами? - спросила учительница, улыбаясь.
- Конюшней, коровником или свинарником, только не опопонаксом и
лориганом, - ответила девушка, прижимаясь к Желтовой.
- Рассказывай, что сегодня с тобою приключилось.
- Ничего как будто.
- С тобой всегда что-либо да приключается. Такая ты уж сорвиголова.
- Ему, - Варя кивнула на Звонарева, - вчера о вас много говорил
Микеладзе.
- И, конечно, плохое? Мы к этому привыкли, не раз непрошеные гости по
ночам заглядывали, - ответила Мария Петровна.
Звонарев подробно передал ей разговор с жандармом.
- Значит, и Стах тоже взят на подозрение, хотя он и офицер? - спросила
вошедшая Леля Лобина. - Он догадывается об этом давно. Он в партиях не,
состоит, а только критически относится к окружающему.
- Микеладзе хочет выслужиться и выдумывает про всех такое, что никому и
не снилось, - заметила Варя. - Нам пора домой. Я по дороге еще хочу заехать
к Стессель.
- Поменьше бы ты туда ездила, Варя; Вера Алексеевна-зелье хорошее. Держи
язык за зубами и о нас не упоминай, - предупредила Желтова.
