особенность моего метода, - ответил тот.
- Падает! - закричал сигнальщик.
Все вскинули бинокли к глазам и увидели, как на головном трехтрубном
крейсере взвилось темное облачко, а когда его отнесло ветром в сторону, то
обнаружилось, что на том месте, где стояла передняя труба, ее уже не было, и
только черный дым клубами вырывался наружу.
- Два попадания, один перелет, два недолета! - доложил сигнальщик.
- Прекрасно! Попробуйте еще, - обрадовался Жуковский.
Грянул второй залп.
- Две минуты двадцать секунд, - отметил время между залпами Борейко.
Японцы, видимо не ожидавшие сразу попасть под накрытие, продолжали еще
некоторое время идти прежним курсом, но затем стали быстро поворачивать. Тут
их настиг второй залп. Опять было отмечено одно попадание в головной
корабль. Японцы спешно легли на обратный курс и стали удаляться заметно
уменьшенным ходом.
Пока они вышли за пределы досягаемости, Борейко успел дать еще один залп.
Результаты опять были хорошие: два снаряда попали в концевой корабль, вызвав
на нем пожар.
- Разрешите скомандовать отбой? - официальным тоном спросил Борейко,
радуясь своим успехам.
- Пожалуйста! Поздравляю вас с превосходно проведенной стрельбой. Сочту
своим долгом сегодня же донести об этом Белому и Стесселю, - рассыпался в
любезностях Жуковский.
- Разрешите мне поблагодарить солдат, - попросил Борейко и, получив
разрешение, во" всю силу своих богатырских легких закричал: - За сегодняшнюю
молодецкую стрельбу спасибо, братцы!
- Рады стараться! - ответили солдаты.
- Веем от меня по чарке водки.
- Покорнейше благодарим!
- И от меня тоже, - добавил Жуковский.
- Покорнейше благодарим!
- А теперь не грешно и нам пропустить чаркудругую, - пробасил Борейко,
направляясь вниз с батареи.
О попе все позабыли, а он при первых же выстрелах кинулся бежать в город,
на ходу осеняя себя крестом. Причетник едва поспевал за ним.
Вечером Борейко отпросился в город, уговорив ехать и Звонарева.
- К десяти часам оба будем дома, - уверял он. - Проведаем морячков со
"Страшного", как они поживают после столь удачного нашего обстрела, - шутил
он.
"Страшный" оказался в доке, а все офицеры на берегу. Борейко повез
Звонарева по всем злачным местам, но ни в ресторане "Саратов", ни в
"Звездочке", ни в "Варьете" они никого не нашли. Один из знакомых моряков
посоветовал заглянуть к Риве и указал ее квартиру.
Появление артиллеристов сперва несколько смутило Риву, так как у нее были
Дукельский, Малеев, Акинфиев и другие моряки, но Борейко так дружески
приветствовал лихого лейтенанта, что ее опасения мгновенно исчезли.
- Позволь тебе, Георгий Владимирович, представить нашего прапорщика,
искуснейшего стрелка по русским миноносцам. Бьет по ним без промаха днем и
ночью, что могут засвидетельствовать представители "Страшного".
Звонарев готов был обидеться в ответ на это замечание, но Дукельский
весьма вежливо приветствовал его.
- Я не сомневаюсь, что господин Звонарев с еще большим успехом стреляет
по японским миноносцам. Думаю, что Малеев и Акинфиев разделяют мою точку
зрения.
- Вполне, - присоединились мичман и лейтенант.
- Значит, все в порядке. Не перекинуться ли нам в банчок, Боря? -
предложил Дукельский.
Малеев, Борейко, Сойманов и Дукельский сели за карты, а Звонарев с
Акинфиевым поместились на диване.
Звонарев стал расспрашивать о пострадавших на "Страшном".
- Больше всего пострадал сам миноносец, вы чуть ли не первым же снарядом
повредили рулевое управление, а затем пробили холодильник в машине. Слегка
обожгло двоих в машинном отделении, - сообщал Андрюша. - Хуже то, что вы,
видимо, не знаете наших сигналов. Мы все время показывали свои позывные и
просили прекратить огонь, а батареи, наоборот, еще сильнее стали нас осыпать
снарядами. За это мы вас здорово ругали.
- Быть может, вы сможете нам прислать сводку ваших сигналов, чтобы мы в
них разбирались?
- Это не так просто. Проще прислать вам на батареи для связи хотя бы по
одному матросу-сигнальщику. Сигнализация у нас довольно сложная, и ее скоро
не выучишь.
- Давайте, Андрей Михайлович, заключим с вами союз берега с флотом, будем
друг другу, в чем можем, помогать и прежде всего наладим прочную связь между
собою. Пусть там штаб и начальство как хотят, так и делают, а мы, молодежь,
потеснее свяжемся друг с другом.
- Идет! Я думаю, что все здесь присутствующие присоединятся к нам.
- В чем дело? - спросил Дукельский.
Акинфиев пояснил.
- Недисциплинированный вы юноша, мичман. Для чего же тогда штабы
существуют, если связь помимо них пойдет?
- Для того чтобы всегда и всюду, на море и на берегу, вносить путаницу, -
внушительно проговорил Борейко.
Все дружно расхохотались.
- Увы! Ты прав, Борис. Хотя и я флаг-офицер, но далеко не поклонник
штабов.
- Так вы к нашему союзу присоединяетесь? - наседал на Дукельского
Акинфиев.
- Готов помочь чем могу и установить прямую связь, хотя бы сперва только
с Электрическим Утесом, - согласился лейтенант.
- Заключение союза необходимо вспрыснуть, - вставил Борейко.
- Всему свой черед. А пока что перекинемся в картишки.
Началась игра.
Звонарев с любопытством рассматривал небольшую, со вкусом обставленную
квартиру и хозяйку, хлопотавшую около стола.
- Андрюша и вы, простите, не знаю, как вас зовут, помогите мне накрыть на
стол, - попросила их Рива.
Оба молодых человека направились в столовую.
- Вы у нас недавно? - спросила Рива Звонарева.
- Две недели.
- С Борейко на Электрическом? Там, говорят, ни днем, ни ночью покоя от
японцев нет. Все время стреляют. Должно быть, очень страшно? Не правда ли? -
болтала Рива.
- Я думаю, что у вас в городе гораздо страшней, - возразил Звонарев. - У
нас бетонные казематы, куда мы можем спрятаться от снарядов, а вы ничем не
защищены здесь.
- Я сперва в погреб пряталась, да там у нас мыши. Я их больше японцев
боюсь. Теперь сижу у себя и думаю - будь что будет! У вас я бы со страху
умерла, а здесь как-то не страшно. Кажется, никогда сюда снаряд не попал -
улыбнулась Рива. - Борейко, верно, храбрый?
- Очень храбрый, всегда на бруствере торчит, чтобы солдаты видели и сами
не пугались.
- Вы - инженер-механик? - спросил Андрюша. - Отчего же попали не во флот,
а в крепость?
- Я, можно сказать, и моря настоящего до Артура не видел, судовых машин
не знаю вовсе. Отбывал воинскую повинность в артиллерии, вот и попал в
крепость.
- Значит, вы ученый инженер, а не простой офицер, - заметила Рива.
- Чем же офицеры хуже инженеров, Ривочка? - спросил Акинфиев.
- Офицеры умеют только воевать, а война бывает не всегда. А инженеры и
доктора - они всегда нужны.
- Измена! Рива передалась стрюцким, - кричал Акинфиев. - Не хочет больше
знать офицеров.
- Не кричите и не преувеличивайте, пожалуйста, Андрюша. Я совсем этого не
говорила, - возразила Рива.
За ужином пили умеренно, даже Борейко. Дукельский тянул через соломинку
коньяк и изредка чокался с гостями.
Рива и Куинсан одновременно подавали и угощали всех. В общем, походило на
добропорядочный семейный вечер в семье среднего достатка. Звонарев продолжал
наблюдать за Ривой, восхищаясь ее тактом и умением держаться.
После ужина стали прощаться. Дукельский с Ривой провожали гостей, как
хорошая супружеская чета.
- Милости просим к нам на Электрический Утес, - приглашал всех Борейко. -
Сговоритесь, друзья, и звякните накануне, чтобы мы могли с честью встретить
дорогих гостей.
Моряки подвезли артиллеристов на катере до Золотой горы, откуда Борейко с
Звонаревым пешком отправились на Электрический Утес. Жуковский, ожидавший на
батарее, слегка поворчал на них за опоздание.
Наутро Борейко проснулся рано, совершенно трезвый, в очень скверном
настроении: хотелось водки, но ее не было - вчера он забыл - купить в
городе. Раздражение охватило поручика. Он крикнул денщика и послал его за
спиртом к ротному фельдшеру.
- Скажешь Мельникову, чтобы выдал бутылку из неприкосновенного запаса.
Днем я верну, - распорядился Борейко
Пока денщик бегал исполнять приказание, поручик оделся и решил побывать в
ротной кухне. Ему, собственно, не было никакого дела до нее, так как
артельным хозяйством ведал не он, а Чиж, но от солдат он узнал о
злоупотреблениях артельщика и теперь решил лично его проверить.
Появление покойника меньше испугало и удивило бы артельщика, чем
появление Борейко.
- Здорово, - буркнул он солдатам. - Сколько на довольствии?
- Двести сорок человек.
- Какая порция мяса?
- Тридцать два золотника на человека.
- Так всего, значит, восемьдесят фунтов - два пуда. Вынимай мясо из котла
и клади на весы.
Артельщик и кашевар бросились исполнять приказание.
- Взвешивай, - приказал Борейко дежурному по кухне. - Сколько?
- Один пуд двадцать пять фунтов, - доложил дежурный.
- Где остальное? - повернулся Борейко к кашевару.
Тот мигал глазами и растерянно молчал.
- Живо подавай остальное! - закричал Борейко.
- Тут для господина фельдфебеля кусок с костью.
- Взвесь.
- Пять фунтов три золотника.
- Клади в общую кучу. Где еще десять фунтов?
- На ужин, вашбродь, в кладовке.
- На ужин еще по шестнадцать золотников полагается. Тащи сюда.
Принесли еще пуд мяса.
- Из-под земли, но чтоб мне были десять фунтов! - ревел в бешенстве
Борейко.
Артельщик куда-то сбегал и принес недостающее мясо.
- Воруешь, сволочь! Солдат обираешь! - накинулся на него поручик.
- Никак нет, я... - начал было артельщик, но Борейко ударил его кулаком в
лицо. Солдат охнул и схватился на лицо руками, между пальцев показалась
струйка крови.
Озверевший офицер еще раз так ударил артельщика кулаком по голове, что
тот упал на пол.
- Позвать сюда фельдфебеля, - распорядился Борейко.
- Так они еще спят, - заикнулся дежурный по кухне.
- С кровати стащи, но чтобы сейчас был здесь, - орал Борейко.
Дежурный исчез.
- Клади все мясо в котел, - приказал кашевару Борейко. - Принеси
проволоки, сам закрою крышку котла и запечатаю. А его, - указал он на
артельщика, - отлить водой.
Раздражаясь все более, поручик вышел на двор и стал ждать Назаренко.
Прошло минут десять, пока наконец тот вышел из своей квартиры и,
застегиваясь на ходу, подошел к Борейко.
- Воруешь, негодяй! - накинулся на него поручик. - По пять фунтов мяса из
котла берешь?
- Я, ваше благородие, беру не только на себя, но и на Пакомова, - начал
оправдываться перетрусивший фельдфебель.
- Значит, ты не приказывал артельщику оставлять тебе мясо? Сейчас разберу
все на месте.
На кухне артельщик и кашевар подтвердили, что отложили мясо по приказанию
Назаренко.
- Врут, ваше благородие, как перед истинным, врут, - бормотал Назаренко.
- Дежурный по кухне сам приказывал отложить, - настаивал артельщик.
Позвали дежурного. Тот растерянно смотрел то на Назаренко, то на
артельщика, то на Борейко.
- Фельдфебель приказывал тебе оставить ему мясо?
- Так точно... никак нет, не могу знать, - бестолково бормотал солдат.
Борейко ткнул его кулаком в лицо.
- Ну, приказывал или нет, сукин сын?
Дежурный только беззвучно шевелил распухшими губами.
- Отвечай, стерва! - замахнулся опять Борейко.
- Так точно, приказывали отложить мясо и чтобы сахарная косточка была, -
наконец выдавил из себя солдат.
- Слыхал, старый вор? - обернулся поручик к фельдфебелю.
- Врет, все врет, по злобе на меня, - оправдывался Назаренко.
- Сам ты врешь! - заорал Борейко в бешенстве.
Солдаты, бледные от страха, окаменели на своих местах. Избиваемый
Назаренко только вскрикивал под градом сыпавшихся на него ударов.
