пригласили ее на обед, где к столу подавали бы черепаховый суп? Как вы
думаете, не предпочла бы черепаха нежиться в водичке, вместо того чтобы
отправляться во дворец?" "Конечно, - согласился гонец, - черепаха бы
отказалась". "Вот и я отказываюсь, - сказал мудрец. - Так что ступайте себе,
а я уж понежусь в водичке".
Мгновение король в удивлении смотрел на Мэта, потом запрокинул голову и
расхохотался.
- Остроумно и действительно мудро! Однако и это не для меня. Покончим на
этом с восточными мудростями.
- Но существует и мудрость Запада, которая могла бы вам, ваше величество,
пригодиться больше, - сказал Мэт, отчаянно пытаясь заинтересовать короля. -
Есть учение древних греков, они искали знание, не зависящее ни от веры, ни от
греха.
- Да, я слыхал о таком учении. - Бонкорро склонился вперед, а в глазах его
зажегся неподдельный интерес. Мэта поразила сила взгляда молодого человека. -
Говорят, будто бы ученые находят заплесневелые свитки в библиотеках, а то и
выкапывают из земли в запечатанных кувшинах, и еще говорят, что они мало-
помалу с превеликим трудом начали эти свитки переводить. Мне даже удалось
прочитать несколько старинных преданий о греческих богах и героях. Но как
вышло, что об этом знаешь ты, простой менестрель?
- О ваше величество! Какой менестрель без сплетен, без свежих новостей о
далеком прошлом, иначе мне нечего было бы и являться ко двору.
- Да, это ты хорошо придумал, - усмехнулся Бонкорро. - И что же, ты читал
эти свитки?
- Увы? Еще счастье, что я могу читать на языке, принятом в Латрурии. Что уж
говорить о языке древней империи - ближайшего соседа вашего королевства!
Однако я слышал, что ваши ученые прочитали измышления человека по имени
Сократ.
Старик, стоявший за троном, встревоженно вздрогнул. Мэт присмотрелся к нему
получше. Длинная седая борода, выражение лица постоянно взволнованное. Стоило
Мэту встретиться со стариком взглядом, тот сразу щурился. Мэт вдруг ощутил
странную неприязнь к этому человеку. Почему - Бог знает. Старикан как
старикан, только усушенный какой-то.
А потом Мэт понял, что Бог и в самом деле может знать почему.
- Ваше величество. - Старик шагнул ближе к трону. - Несомненно, подобные
беседы о древних греках не что иное, как пустая трата вашего драгоценного
времени.
- Меня это интересует, лорд-канцлер, - возразил король.
- Однако это, несомненно, не...
- Я же сказал: меня это интересует, Ребозо. - В голосе короля зазвенела
сталь, и старик поторопился сделать шаг назад. - Ну, менестрель, расскажи мне
об этом греке. Что же за человек был этот Сократ?
- Он был из тех, кого называют "философами", ваше величество, - отвечал
Мэт.
- "Философы", - нахмурился Бонкорро, - ну-ка попробуем перевести, исходя из
корней этого слова... Это означает "любитель мудрости", не так ли?
- Верно, ваше величество, хотя лично мне кажется, что название не совсем
верно. - Мэт с трудом вымучил улыбку. - Сократ клялся, что любит истину и
Нанимается ее поисками, но, судя по тому, что я слышал об этом человеке во
время своих занятий с учениками, он хитрым образом пытался заставить их
соглашаться со своими мыслями.
Бонкорро понимающе улыбнулся. Мэт старался не обращать внимания, что
придворные начали перешептываться, шаркать ногами и покашливать. Беседа Мэта
с королем им явно прискучила. А вот король просто-таки разволновался!
- А как, по-твоему, человек должен искать истину?
По глазам старика было видно, что мысленно он уже подкатил к трону пять
/.& `-ke машин с приставными лестницами.
- Увы - вздохнул Мэт. - Я слишком мало знаю об этом Сократе! Но вроде бы он
считал, что любые знания можно добыть путем рассуждения по системе,
называемой "логика".
Старик немного успокоился.
- Я слышал об этой логике, - наморщил лоб Бонкорро. - Где же, по-твоему, ее
недостаток?
- Вопрос в том, как упрекнуть логику в несостоятельности, а не в том, где
она, - грустно отвечал Мэт. - Единственный способ проверить выводы логики -
это наблюдать за реальным миром, чтобы потом, может быть, попытаться
применить эти выводы на практике. Это называют "эксперимент".
Тревога вернулась к старику. К мысленно вызываемой им помощи добавилась
бригада парамедиков.
Бонкорро неторопливо улыбнулся.
- Но как же, например, проверить в реальности выводы логики, если речь идет
о душе человека?
- О, это не дано никому, - отвечал Мэт. - Потому-то подобные вопросы и
остаются тем единственным, что изучает только философия.
Бонкорро запрокинул голову и расхохотался. Придворные испугались, все до
одного, а особенно - седой старикан. Однако медиков он явно отослал и
успокоился.
- Пожалуй, пусть этот менестрель еще побудет во дворце, посмешит меня, -
сказал Бонкорро графу Палее-кино. - Спасибо вам, ваша честь, что привели его
сюда, но пока что я избавлю вас от забот о нем. Я подумаю, как вознаградить
вас за это, граф.
Граф чуть не лопнул от радости.
- Какая благодарность, что вы, ваше величество. Достаточно того, что вам
понравилось!
"Еще бы, - печально подумал Мэт. - Рано или поздно то, что понравилось
королю, приобретает форму
некоторого количества твердой валюты, дареной земли или монополии на что-
нибудь". Что ж, граф Палескино снискал какое-никакое расположение короля, а
король получил нового и очень необычного шута-менестреля, а Мэт получил
доступ к королю - в общем, все что хотели, то и получили.
Вот разве что исключая старика, стоявшего около трона.
ГЛАВА 17
Когда Мэт добрался в свою каморку под крышей, там оказалось еще жарче, чем
было раньше. Казалось, жара со всего замка стекалась сюда. Крошечное окошко
было открыто, и у него торчал Паскаль, раздетый до пояса и истекающий потом.
На садящееся солнце он смотрел такими жадными глазами, что с него сейчас
можно было бы писать рвущуюся по следу гончую.
Мэт задернул занавеску и сел подальше от Паскаля. Через некоторое время
Паскаль проговорил:
- Нечего молчать, друг Мэтью. Чай, не похороны.
- Нет? - удивился Мэт. - Значит, ты поспел вовремя?
- Вовремя для чего? - дернулся Паскаль. - Вовремя для того, чтобы
повидаться с Фламинией. Да. Одна из служанок привела ее в комнату для
прислуги - ее и еще двоих... горничных. Очень хорошенькие, - добавил Паскаль,
немного помедлив.
Но недостаточно хорошенькие для того, чтобы отвлечь его от Фламинии или
развеять теперешнюю тоску? Мэт наморщил лоб, ничего не понимая.
- Ты с ней говорил? Ей... не причинили... вреда?
- Не изнасиловал ли ее король? Ты об этом хотел спросить? Хотя он может
сделать это сегодня же ночью. - И Паскаль поежился, как от озноба.
- Значит, мы попали сюда вовремя для того, чтобы спасти ее от участи
худшей, чем смерть?
- Да, - кивнул Паскаль. - Если она захочет, чтобы мы ее спасали.
Мэт уставился на друга.
- Ты хочешь сказать, что ее прельщает мысль стать одной из наложниц короля?
- Я - нет, но она уверяла меня именно в этом.
Мэт помедлил и, не дождавшись продолжения, спросил:
- Но ты ей не поверил?
- Ну... скажем так: она говорила не слишком убедительно...
Мэт нахмурился.
- Надеюсь, она не считает, что это ее долг перед страной или еще что-нибудь
в этом духе?
- Нет, но она так распиналась насчет того, как все замечательно у них там,
на женской половине. Она приняла душистую ванну и теперь одета в шелка. Ее
учат раскрашивать лицо, и ей ужасно нравится компания других женщин.
- Девчонке вскружили голову, - понимающе кивнул Мэт. - А другие девушки не
видят в ней соперницу?
- По крайней мере ведут себя дружелюбно, и все красавицы.
- Ну, ясно, значит, ей льстит то, что она среди них... Сам-то Мэт вообще
дивился тому, как Фламиния сюда попала - уж что-что, а красавицей ее никак не
назовешь. Вероятно, все дело в фигуре, в походке, в той чувственности,
которая исходила от нее. Да, если так, то можно понять колдуна, который все
это оценил и дал приказ сцапать Фламинию на улице для короля Бонкорро. Вот
интересно, оценит ли эти качества Фламинии король?
- А остальные девушки так же радуются, как Фламиния?
- Очень радуются, я сам видел. Все они крестьянки, которые в жизни не
видывали подобной роскоши. Останься они дома, им почти наверняка пришлось бы
выйти замуж по выбору родителей, то есть за нелюбимых. А тут у них хотя бы
красавец любовник. - Паскаль добавил с издевкой: - Похоже, никого из них не
нужно особо заставлять ложиться в кровать со славным повелителем и владыкой?
Мэт не мог винить друга за вспышку ревности.
- Но разве их не тревожит то, что с ними случится потом, когда его
величество от них устанет?
- Совсем не волнует, потому что такое уже случалось с десятками таких же,
как они. Он отсылает их из дворца, наделив золотом и драгоценными камнями. По
крестьянским меркам, они уходят отсюда богачками. Найти мужа для них несложно
- ведь они все-таки красавицы, да еще и с приданым. На самом деле они еще и
мужей держат под каблуком, и те не осмеливаются им слова сказать, потому что
короля побаиваются.
- Значит, ты боишься за Фламинию?
Паскаль коротко кивнул:
- И за нее, и потерять ее боюсь. - Он смущенно улыбнулся. - Вот ведь
смешно, да? Я ведь даже не могу сказать, что она мне принадлежит, - и боюсь
ее потерять! Мы ничего друг другу не обещали, мы не были близки, я только
утирал ей слезы, веселил ее... Ну, разве не смешно, что я так быстро
втюрился?
- Да уж, обхохочешься, - угрюмо буркнул Мэт. - Только так порой бывает,
знаешь ли. Но пока она все-таки для тебя еще не потеряна.
- Нет, - согласился Паскаль. - Но боюсь, что это случится. Если она
пробудет здесь подольше и ее совсем заболтают новые подружки. Боюсь, что она
влюбится во все эти побрякушки и финтифлюшки и забудет, что есть на свете
добродетель и настоящая любовь.
Мэт не шевелился и не сводил глаз с Паскаля.
- Да! Да! Я ей признавался в любви, друг Мэтью! - с горечью воскликнул
Паскаль. - А она просто расцвела, улыбнулась, крепко сжала мою руку и
сказала, что тоже любит меня.
Мэт внимательно смотрел на Паскаля.
- Ну, так радоваться же надо!
- Да, надо бы... Нет, в то мгновение у меня сердце чуть не выскочило из
груди от счастья. Но прошло несколько минут, и она отвлеклась. Я стал
говорить с ней о побеге, но она сказала, что не стоит и пытаться, потому что
их покои очень сурово охраняются, а ей бы не хотелось, чтобы я рисковал,
потому что меня посадят в тюрьму, а то еще чего и похуже может случиться. '
- А ты не поверил, что ею действительно движет тревога за тебя?
- Да, наверное, - вздохнул Паскаль. - Ведь если бы ей действительно было
невмоготу там, куда она попала, если бы ее действительно пугала мысль о
- ,%`%-(oe короля, она бы порадовалась, что я хочу спасти ее, она бы рискнула
убежать.
Мэт пробовал посмотреть на происходящее глазами Фламинии. Потеря
девственности ей уже не грозила, а внешне Бонкорро был куда привлекательнее,
чем тот парень, который первым соблазнил ее. На самом деле молодой король
действительно очень хорош собой...
Однако Мэт - мужчина, и понять женскую точку зрения до конца ему никогда не
удавалось. Он не сомневался, что несправедлив к Фламинии. Правда, он не
сомневался и в том, что девушка решила какое-то время уделись радостям
пребывания в королевском гареме. Но гарем - это одно, а лечь в постель с
королем - это совсем другое... И все равно Мэт знал, как порой трудно устоять
против искушения...
- Верно ли я понимаю, что она стала пылкой защитницей короля Бонкорро?
- Угу, - уныло буркнул Паскаль. - Я ей говорил, что ни о каком риске и речи
