заработать на жизнь. И они бредут обратно, в свои деревни, выжатые, бледные,
и умирают по пути.
- Он лжет, сир! - вскричал Ребозо. - Они действительно являются сюда
десятками, но многие остаются в Венарре!
- Остаются. В борделях и тюрьмах. Девушек тут же берут в оборот сутенеры и
содержательницы публичных домов, а парни поступают в обучение к ворам.
Горожанам от этого никакой радости - их жизнь становится опаснее. Новички не
приумножают богатство столицы - они его крадут.
- Но их никто не заставляет так делать, - возразил Бонкорро. - Хотя теперь
я понимаю, нужно придумать что-то такое, чтобы перед ними не стояло выбора:
продать себя или умереть.
Ребозо так зыркнул на Мэта, что у того чуть кожа не задымилась - и
задымилась бы, если бы Ребозо имел возможность вслух произнести заклинание.
Но этого он не мог - при короле.
- Вероятно, стоит дать работу мужчинам, например, набирать их на постройку
казарм, чтобы затем увеличить численность войска, - принялся размышлять
Бонкорро. - Также можно было бы набирать людей для починки всех мостов, залов
и памятников, которые при моем деде превратились в развалины...
- Чушь! - фыркнул Ребозо. - Где мы денег на это наберем?
- Верно, - кивнул Бонкорро. - Нужно найти для этих людей такую работу,
которая приносила бы прибыль в казну, - помимо работ общественных.
Мэт вмешался, покуда Бонкорро не успел еще изложить собственный "Новый
Курс"18.
- А как быть с женщинами?
- Вот именно! - Бонкорро прищелкнул пальцами и обернулся к Мэту. - Засадить
их за вязание кружев! Обучить их тончайшему рукоделию -судя по тому, что
умеют крестьянки в поместье барона Гарчи, это не так уж и трудно сделать!
Тогда мы сможем торговать коврами, вышивкой и прочими изящными вещицами!
- Но ведь ткачеством издревле занимаются мужчины! - воскликнул Ребозо. На
лбу канцлера выступила испарина.
- Я же не говорю - у себя дома, - возразил Бонкорро. - К тому же в других
странах женщины ткут сами. Нет, нам следует создать новое производство. Пусть
деревенские мастерицы проявят себя!
- Корона не может так рисковать!
- Только корона и может! - с металлической ноткой в голосе парировал
Бонкорро. - Иначе корона бы не владела всем, чем владеет!
Ребозо издал отчаянный вздох.
- Несомненно, корона владеет всем! Но, ваше величество, если вам непременно
хочется упорствовать в этой глупости, сделайте по крайней мере так, чтобы вся
прибыль шла к вам!
- Нет, я обязан удобрять свои поля. - Бонкорро уставился в пространство, во
взгляде его появилась мечтательность. - Мы отыщем предприимчивого купца,
который будет готов работать по двадцать часов в день в течение ближайших
шести лет, одолжим ему денег на обустройство производства - нет, нужно будет
найти пять таких купцов!
А потом, когда затраты окупятся, мы найдем других купцов, чтобы они начали
такие же производства! Какая восхитительная идея!
- Социалистический капитализм. - Мэту было жутко интересно воочию наблюдать
за борьбой авторитетов.
Правда, Ребозо вряд ли мог остановить размечтавшегося короля. Либо канцлер
действительно не такой уж могущественный колдун, либо таковым является
король.
А возможно, Ребозо просто играет более тонкую игру, чем о том думали Мэт и
Бонкорро...
- Как ты сказал, Маг? - с любопытством переспросил Бонкорро.
- Я бы назвал ваше величество материалистом, - осторожно выговорил Мэт, -
несколько идеалистичным, правда, но все равно материалистом.
- Согласен, если материализм - не религия. - И Бонкорро снова посмотрел на
Мэта, прищурившись.
- Знаете, для некоторых людей он становится религией, но будьте покойны,
для вас не станет. Вы, похоже, ухитрились привнести нечто совершенно новое в
средневековое общество.
- Неужели? Что же именно?
- Светскость, - ответил Мэт. - Светскость, которая сама по себе ни добра,
ни порочна.
- Что ж, в таком случае я буду светским королем! Потому что я напрочь
отказался и от Добра, и от Зла, верховный Маг, в этом можешь не сомневаться.
- Ничего удивительного. Ведь вы видели, как вашего деда убило одно, а
вашего отца убили, несмотря на его преданность другому. Но насколько я
понимаю тот мир, в котором мы живем, ваше величество, выбора у вас нет: вы
обязаны быть либо таким, либо другим. Даже если при жизни вам удастся
сохранять некое равновесие, вы не сможете избежать последствий после смерти.
- Молчи! - крикнул король, - нечего пугать меня концом жизни, пока я еще
так молод!
- Memento mori19! - проговорил Мэт, гадая, насколько близка латынь его
родного мира к тому романскому языку, который мог быть понятен королю.
Видимо, латынь таки оказалась понятна. Глаза Ребозо смотрели с ужасом. Но
вот Бонкорро, видимо, недоставало образования, потому что молодой король
только нахмурил лоб и сказал:
- Я не стану думать о загробной жизни до тех пор, пока не найду
мистического заклятия, которое поможет моей душе прекратить существование,
как только умрет мое тело! Может быть, я лишу себя радостей блаженства
добродетели, но я хотя бы надую Сатану, избежав наказания за грехи.
Подумать только, а ведь большинство людей так жаждали бессмертия!
- А как бы вы себя почувствовали, если бы я, обратившись к вам,
провозгласил: "О король, живи вечно!"
- Мысль интересная! А ты знаешь, Маг, как этого достичь?
- Боюсь, что нет, - откровенно признался Мэт.
- Вместе с тем все равно весьма любопытно, - задумчиво проговорил Бонкорро,
- нужно будет разыскать колдуна с научным складом ума и поручить ему поразмыс
лить над этим.
Канцлер понял: от этой темы нужно срочно уходить.
- Ваши подданные очень хвалят вас, ваше величество. Они говорят, что вы
добрый король, хороший. Некоторые даже говорят, что великий.
В конце концов лесть еще никогда до беды не доводила.
- Я не против. - Бонкорро довольно усмехнулся. Однако взгляд его был
осторожен. Лесть он распознал и явно хотел знать, к чему она. - А вот твоя
, #(o, верховный Маг, - ты черпаешь силу от Бога?
- О да, - ответил Мэт. - Хотя порой и случайно.
Ребозо так зыркнул на Мэта, словно желал ему лопнуть, а Бонкорро только
немного нахмурился.
- Случайно? Как это можно быть добрым случайно?
- Кому же это понимать, как не вам! - удивленно воскликнул Мэт. - В моем
случае это потому, что я жутко занят. Понимаете, обычно меня больше заботит
сила поэзии, нежели ее источник.
- О, вот это поистине удивительно! - вскричал Бонкорро. - Мне всегда так
нравились стихи! На самом деле я намерен учредить премию в области поэзии,
как только накоплю достаточно средств!
- Понятно. Даже королям порой приходится остановиться и прикинуть, что они
могут себе позволить, а что нет, - вздохнул Мэт. - То, что вы задумали,
безусловно, прибыли не принесет.
- Верно, но, может быть, ты додумался до того, как извлекать из поэзии
выгоду?
- О, боюсь, что не додумался. Даже здесь золота стихи не создают.
- Но как же репутация?! Ведь стихи сделали тебя тем, кем ты стал! Они дали
тебе власть!
Мэт смущенно пожал плечами:
- Перо не более могущественно, нежели меч, ваше величество.
- Вот как? - Неторопливая улыбка тронула губы Бонкорро. - А давай проведем
опыт, верховный Маг.
У Мэта по спине побежали мурашки.
- О... Так вы решили испытать меня?
- Назовем это так. - Ребозо зловеще улыбнулся Мэту, продемонстрировав
несовершенство средневековой стоматологии.
- Да, пусть это будет испытание твоей силы! - поспешил проговорить
Бонкорро. - Ибо мне не хотелось бы проявить недостаток гостеприимства, даже
если гость явился ко мне без приглашения. Мы предоставим тебе апартаменты,
верховный Маг.
Мэт нахмурился.
- Позвольте мне быть откровенным. Мне необходимо точно понять вас. Вы
хотите предоставить мне крышу над головой и тем самым проверить, какова моя
чародейская сила?
- Все дело в том, что за апартаменты тебе будут предоставлены, - уточнил
канцлер, сверкая глазами.
- А-а-а, - вздохнул Мэт и поудобнее пристроил лютню за спиной. - Хотите
сказать, что ночь мне придется провести в темнице.
- Ночь, - кивнул Ребозо. - А может, и не одну.
- Значит, испытание моей силы состоит в том, сумею я или нет выбраться из
вашей темницы?
- Если ты такой могущественный чародей, что вынудил меня выслушивать твои
советы, то ты, несомненно, с легкостью сумеешь покинуть мою тюрьму.
Мэт печально покачал головой:
- Ох, ваше величество, ваше величество. Я от вас ожидал большего.
- Да? - удивленно воскликнул Бонкорро. - Но надеюсь, ты прекрасно
понимаешь, что я не могу позволить тебе беспрепятственно странствовать по
моей стране, верховный Маг! Что же, ты настолько уверен в том, что тебе
удастся убежать?
Мэт пожал плечами:
- Прежде я убегал из нескольких тюрем и буду искренне удивлен, если ваша
чем-то сильно отличается от пред-
шествующих. - Мэт посмотрел на гвардейцев, нервно переминающихся с ноги на
ногу. - Ну, пошли, что ли, ребята?
- Ты что, не возражаешь? - изумленно прошептал Ребозо.
- Не возражаю? Почему? Возражаю, конечно! Но я не против. Мне везет: в
тюрьмах мне всегда встречаются на редкость интересные люди.
И вообще, пока Фламиния и Паскаль пребывают в безопасности где-то на
природе, в сельской местности, можно и передохнуть ночку на заплесневелой
соломе.
Канцлер мстительно уставился на Мэта.
- Для могущественных магов у его величества имеется особая темница! И если
тебе удастся выбраться из нее, верховный Маг, то ты поистине великий чародей!
Вот тут в душу Мэта впервые закрались сомнения. И сомнения эти буквально
через мгновение превратились в страх, ибо король Бонкорро раскинул руки и
принялся читать нараспев какие-то стихи на смутно знакомом языке. Вообще-то
Мэт всегда не очень доверял иностранным языкам, особенно с тех пор, как еще
на первом курсе схлопотал двойку по немецкому. И потом, как можно ответить
контр стихотворением, если ты не понимаешь, о чем тебе читают? Правда,
постмодернистов это не остановило...
Бонкорро свел кулаки, повертел ими так, словно завязывал узел, и исчез.
Исчез? К исчезновениям Мэт привык. Он был знаком с пятью-шестью чародеями и
колдунами, которые умели исчезать. Но ему до сих пор ни разу не встречался
волшебник, который бы, исчезая, сумел прихватить с собой все и всех, и даже
близстоящие дома, и мостовую, и даже, между прочим, небо и солнце.
Но вот свет не прихватил. По крайней мере Мэт видел все, что осталось,
пускай даже освещение стало сероватым, тусклым, бесформенным, разлитым. Что-
то вроде миниатюрного рассеянного света. Мэт даже тени не отбрасывал. Правда,
не было и поверхности, на которую он мог бы отбрасывать тень. А бледным свет
мог быть из-за того, что ему приходилось пробиваться сквозь туман.
Туман, кругом туман. Мэт оглянулся. Похоже, будто бы он внутри облака, вот
только кабины реактивного самолета нет. Просто ради интереса Мэт посмотрел
вниз, но внизу - один серый туман. Мэт широко открыл глаза и принялся
всматриваться в разные стороны, стараясь обуздать страх, сжимавший горло. Он
твердил себе, что нужно просто шагнуть, и все, и он выйдет из этого плена, но
оказалось, что он боялся. Ладно. Все-таки что-то там есть под ногами - или
там всего лишь какая-то кроха твердого вещества?
Мэт стоял, напряженный, скованный, окоченевший, боясь сделать даже самый
маленький шажок, сдвинуться хотя бы на дюйм - а вдруг тогда начнется
бесконечное падение в бездонную пропасть? Нужно отдать должное Бонкорро -
хороша была его темница для чародеев!
Что ж, хотя бы в одном король оказался прав: если Мэту удастся уйти отсюда,
то потом его можно будет назвать тем, к чьим советам стоило прислушаться, -
