с сухарем и бурдюком эля. Он свел брови и крикнул:
- Эй!
Крик застал Большого Тома посреди глотка, он поперхнулся, закашлялся
и поднял голову.
- А, мастер?
- Моя пища недостаточно хороша для тебя?
Большой Том уставился на него, разинув рот.
- Брось! Иди сюда! - Род нетерпеливо махнул рукой. - И принеси с
собой эти сухари, они хорошо пойдут зажаренные в ветчинном жире.
Большой Том несколько раз открыл и закрыл рот, затем неопределенно
кивнул и встал.
Вода закипела. Род приподнял крышку кофейника и бросил туда пригоршню
молотого кофе. Он поднял взгляд на подошедшего Большого Тома, нахмурившего
лоб и выпучившего глаза.
Уголок рта Рода опустился.
- Ну, чего глядишь? Никогда раньше не видел костра на привале?
- Ты предлагаешь мне есть вместе с моим мастером?
- Это, значит здесь считается каким-то крупным чудом? - нахмурился
Род. - Вот дай-ка хлебнуть из этого бурдюка, ладно?
Дорога-то становится пыльной.
Том кивнул, все еще не сводя глаз с Рода, и протянул бурдюк. Род
отхлебнул, поднял взгляд и нахмурил брови.
- Что случилось, ты что, никогда не видел, как человек пьет? Или я
похож на какое-то чудище?
Рот Тома закрылся, глаза его стали темными и задумчивыми. Затем он
ухмыльнулся, рассмеялся и присел на камень.
- Нет, мастер, нет! Ты просто на редкость хороший человек, и только.
Да, и только!
- Вот так так! - нахмурился Род. - И что же во мне такого редкого?
Том бросил два сухаря на сковородку и, усмехнувшись, поднял взгляд.
- В этой стране, мастер, дворянин не принимает пищу вместе со своим
слугой.
- Ах, это! - отмахнулся Род. - Здесь, на дороге, только ты да я. Так
что мне незачем заниматься этой чепухой.
- Да, - засмеялся Большой Том. - Как я уже сказал, ты - чудесный и
редкий человек.
- И дурак, а? - Род положил два ломтя ветчины на деревянные блюда. -
Полагаю, что есть будем ножами, Том, начинай.
Они ели в молчании. Род хмуро глядел в свою тарелку, Том откинулся
назад и разглядывал местность.
Они находились в начале маленькой долины, заполненной сейчас утренним
туманом - ловушкой для солнечных лучиков. Солнце таилось за живыми
изгородями и золотило туман.
Том усмехнулся, дожевывая, и ткнул большим пальцем сторону долины.
- Это конец радуги, мастер.
- Хм? - вскинул голову Род. Он кисло улыбнулся - это был, в конце
концов, куда больший кувшин с золотом, чем он имел право ожидать.
Том издал рокочущее рыгание и поковырял в зубах кинжалом.
- Золотистый туман, мастер, а в нем могут быть и золотистые девушки.
Род быстро сглотнул и возразил:
- О, нет! В этом путешествии - никаких похождений на стороне, Большой
Том! Мы должны попасть на юг и попасть туда быстро.
- Эх, мастер, - завыл Том в потрясенном протесте. - Какой вред от еще
одного часа или четырех, а? Кроме того, - он выпрямился и, усмехнувшись,
ткнул Рода в ребра. - Готов дать голову на отсечение, что здесь ты
превзойдешь меня. Каких девушек может иметь чародей, мм?.. Э-э, что
случилось?
Род засопел и стукнул себя в грудь.
- Просто кусок сухаря вступил в спор с моим пищеводом. Слушай, Том, в
черт знает который непечатный последний раз говорю: я не чародей!
- О, да, мастер, само собой! - сказал Большой Том с широченной
усмешкой. - И, можешь быть уверен, что ты - такой же плохой лжец, как и
палач!
Род нахмурился.
- Я не убил ни одного человека за все то время, пока был здесь!
- Да, именно это я и имел ввиду.
- А, - Род повернулся и посмотрел на поля. - Ну, ты, Том, вполне
можешь добавить любовника к списку тех дел, в которых я не хорош.
Великан выпрямился и нахмурил брови, обыскивая взглядом лицо Рода.
- Воистину, по-моему, это он всерьез!
- Уж будь уверен.
Том посидел, изучая своего хозяина и подбрасывая кинжал, ловя его то
за рукоять, то за острие.
- Да, ты говоришь прямо, что знаешь, - он выпрямился, продолжая
смотреть Роду прямо в глаза. - И поэтому я осмелюсь дать тебе совет.
Род улыбнулся и издал глухой смешок.
- Ладно, можешь посоветовать. Расскажи-ка мне, как это делается.
- Нет, - поднял ладонь Том. - Уж это-то, я уверен, тебе хорошо
известно, но я должен тебя предостеречь насчет этих сельских девушек,
мастер.
- Вот как?
- Да, они... - лицо Тома расплылось в широкой улыбке. - О, они
великолепны, мастер, хотя и простоваты. Но... - он снова нахмурился. -
Никогда не давай им надежды.
Род нахмурился.
- А почему бы и нет?
- Потому что это будет твоей гибелью. Ты можешь спокойно любиться с
ними, мастер, но только один раз - только один раз. Потом ты должен будешь
оставить ее по-быстрому и никогда не оглядываться.
- Это еще почему? Неужели превращусь в соляной столп?
- Нет, гораздо хуже. Ты превратишься в мужа. Ибо, коль скоро ты дашь
им хоть малейшую тень надежды, мастер, эти деревенские девушки прицепятся
к тебе крепче пиявок, и ты никогда не сможешь от них избавиться.
- Был бы у меня шанс побеспокоиться об этом! - фыркнул Род. - Пошли.
Допивай свой кофе - и по коням!
Они погасили костер и упаковались, затем поскакали в
красно-золотистый туман.
Они проехали, наверное, метров триста, когда их приветствовал
протяжный альтовый голос.
Род поднял взгляд, напряженный и осторожный.
На одном из покосов у подножья снопа стояли, смеясь и махая руками,
две рослые крестьянские девушки с вилами.
Глаза Большого Тома зацепились за них с почти слышным щелчком.
- Эх, мастер, хорошенькие болоночки, верно?
Они действительно были хорошенькими, и отрицать это не имело смысла -
хотя, конечно, какие угодно, только не маленькие. Обе были с полными
бедрами и высокими грудями, на них были свободные блузки с низким вырезом
и широкие юбки. Платки закрывали их волосы. Юбки их были подоткнуты, чтобы
не промокать от росы на сене.
Они призывно махали спутникам, и в их смехе звучал насмешливый вызов.
Одна из них положила руки на бедра и выполнила медленное вращательное
движение тазом:
Большой Том с шумом втянул в себя воздух, выпучив глаза от
удовольствия.
- Эх, мастер, ну! - взмолился он. - Неужели мы так спешим?
Род вздохнул и закатив глаза к небу, покачал головой.
- Но мне было бы крайне неприятно увидеть их страдающими от
пренебреженья, Большой Том. Действуй!
Том с радостным криком пришпорил коня, перемахнул через канаву и
понесся галопом по полю. Он выскочил из седла прежде, чем конь замедлил
свой бег и перешел на рысь, поймал в каждую руку по девушке, подхватил их
и закружился с новыми подружками.
Род медленно покачал головой, отсалютовал Большому Тому и его
подружкам, затем повернул прочь - отыскивать соседний стог сена, где он
смог бы спокойно вздремнуть.
- Род, - произнес тихий голос у него за ухом.
- Да, Векс?
- Твое поведение беспокоит меня, Род. Оно не естественно для молодого
здорового мужчины.
- Ты не первый, кто говорит мне это, Векс. Но я методичен, я не могу
держать в голове сразу двух девушек.
Соседний стог сена оказался как раз за следующей изгородью. Род
припарковался в тени и разнуздал Векса, который для поддержания вида
принялся щипать сено. Род снова влез на коня и прыгнул с седла на верхушку
стога и с блаженным вздохом повалился на мягкое душистое сено. Острый
запах недавно скошенного сена наполнил его голову, увлекая обратно в
детство на поле у отцовского предместья, во время сенокоса. Настоящий
Эдем, безо всяких там мягких, в брачном возрасте, проблем, бегающих
кругом, создавая беспорядок, только роботы...
Он наблюдал за проплывающими по бирюзовому небу золотыми облаками и
не заметил, как задремал.
Он резко проснулся и остался совершенно недвижим, гадая, что же могло
его разбудить. Он пробежался по каталогу ощущений, способных включить
будильник, звенящий у него в голове.
Поблизости кто-то был.
Его глаза резко распахнулись, каждый мускул тела напрягся,
подготавливаясь к схватке.
Он глядел в лиф с низким вырезом.
Осознав, что происходит, он оторвал взгляд от этого приятного
пасторального зрелища - задача, требующая немало силы воли - и увидел два
глядящих на него больших, зеленых глаза.
Они были влажные, с длинными ресницами, и выглядели обеспокоенными.
Сфокусировалось и их окружение: изогнутые брови, усыпанный веснушками
курносый нос, очень широкий рот с полными красными губами - все это на
округлом красном лице, обрамленном длинными развевающимися волосами.
Полные губы были надуты, а глаза встревожены.
Род улыбнулся, зевнул и потянулся.
- Доброе утро, прекрасный джентльмен.
Она сидела рядом с ним, на одну руку и глядя ему в глаза.
- Почему вы спите здесь один, сэр, когда женщина рядом только и ждет
вашего зова?
Ощущение было такое, словно кто-то только что влил горькую настойку в
кровеносную систему Рода. Дрожь, и не совсем приятная, затопила его.
Он улыбнулся, пытаясь сделать свою улыбку теплой.
- Спасибо, девочка, но я не чувствую сегодня себя игривым.
Она улыбнулась, но между бровей у нее продолжала оставаться
нахмуренность.
- Благодарю вас за вашу доброту, сэр, но едва ли я могу оставаться с
верой в ваши слова.
- Это почему же? - нахмурился Род. - Неужели для мужчины так уж
невозможно, не желать порезвиться?
Девушка издала одинокий смешок.
- О, такое может быть, милорд, но едва ли вероятно. Даже с
крестьянином и еще меньше с лордом.
- Но я не лорд.
- Тогда дворянин. Им ты уж наверняка являешься. И, значит, тебе
никогда не придется страдать отсутствием интереса.
- Вот как? - поднял бровь Род. - Почему?
Она печально улыбнулась.
- Но, милорд, крестьянин может страшиться вынужденного брака, но лорд
- никогда.
Род снова нахмурился, изучая лицо собеседницы. Он решил, что она была
немного моложе его, ей что-то около двадцати девяти или тридцати. А для
крестьянской девушки в таком обществе быть в тридцать лет не замужем...
Он высвободил руку.
- Подойди сюда.
На миг в глазах девушки зажглась надежда, но она быстро растаяла,
заполненная смирением. Она со вздохом упала на сено рядом с ним,
перекатилась на бок и положила голову ему на плечо.
"Надежда, - думал Род, ощущая прижавшееся к его груди тело, - надежда
быть помятой и выброшенной прочь..."
Он содрогнулся, и девушка озабоченно подняла голову.
- Замерз, милорд?
Он повернулся к ней и улыбнулся, неожиданная волна благодарности и
нежности комом стала у него в горле. Он крепко прижал ее к себе, закрыв
глаза, чтобы лучше смаковать прикосновение ее тела к своему. Его голову
наполнил аромат, но то был аромат не розового масла или сирени, то был
просто солено-сладкий запах женщины.
С легким удивлением он вдруг почувствовал, как боль изнутри него
вытекает, хотя мгновение назад он даже не знал о ее существовании, пока
она не начала покидать его.
Она прильнула к нему, стиснув в кулачках ткань его камзола и
уткнувшись щекой в его шею.
Затем постепенно он снова начал расслабляться, высвободив свои
объятия. Он лежал совершенно неподвижно, давая своему мысленному фокусу
расшириться, снова открывая его для окружающего мира. Он смутно различил
вдали звуки птичьего пения и шепот ветра по кустам и деревьям. Где-то
рядом с его головой стрекотал в сене сверчок.
Ее объятия освободились вместе с его, теперь руки и голова девушки
лежали на нем свинцовой тяжестью.
