разделался с телефоном и повернулся ко мне.
- Ну, выкладывай, - потребовал он.
Я закрыл папку и положил на стол.
- Пришел заключить с тобой сделку, - сказал я, - но сперва тебе нужно
кое-что усвоить. Ни я, ни мистер Вульф никогда не видели Томаса Дж.Йигера,
не говорили и вообще не имели с ним какой бы то ни было связи. Я о нем
ровным счетом ничего не знаю, кроме того, что ты сообщил мне по телефону,
а сам я только что прочитал в этой папке.
Губы Лона растянулись в улыбке:
- Для печати сойдет. А теперь - строго между нами.
- То же самое, хочешь верь, хочешь нет. Но перед тем, как позвонить
тебе в пять часов, я кое-что узнал, это и заставило меня им
заинтересоваться. Пока что я предпочел бы тебе об этом не рассказывать, по
крайней мере в ближайшие сутки, а может, и подольше. У меня впереди
кое-какие дела, не хотелось бы торчать завтра весь день в окружной
прокуратуре. Поэтому никому не нужно знать, что сегодня я тебе звонил и
расспрашивал про Йигера.
- По мне, пусть уж лучше знают. Досье-то затребовал я. Если я заявлю,
будто мне привиделось, что с ним что-то случится, могут пойти
разговорчики.
Я ухмыльнулся:
- Кончай блефовать. У тебя на руках нет и одной пары. Можешь заявить
все что угодно. Можешь сказать: кто-то что-то сообщил тебе частным
порядком, и ты не имеешь права разглашать. Кроме того, у меня предложение.
Если забудешь о моем интересе к Йигеру, пока я не сниму запрета, я внесу
тебя в список на подарки к Рождеству. В этом году буду дарить абстрактную
картину в двадцати красках, а на карточке напишу: "Мы дарим вам эту
картину, на которой купаем нашего пса. Поздравляем с праздником - Арчи,
Мехитабель и детишки".
- Нет у тебя никакой Мехитабели и детишек.
- Конечно, поэтому и картина абстрактная.
Он внимательно на меня посмотрел:
- Мог бы мне что-нибудь сообщить, я бы не стал на тебя ссылаться. А
не то попридержал бы до твоего разрешения.
- Нет. Не сейчас. Если - и когда - будет можно, а твой телефон я
помню.
- Старая песня. - Он поднял руки ладонями вверх. - У меня дела.
Заглядывай на этих днях.
Зазвонил телефон, он поднял трубку, и я вышел.
Направляясь к лифту и спускаясь на первый этаж, я прикинул расклад.
Вульфу я обещал вернуться к ночи, сейчас было только девять вечера. Мне
хотелось есть. Я сел в такси и дал адрес старого особняка на Западной
Тридцать пятой улице.
Добравшись, я поднялся по семи ступенькам нашего парадного и
позвонил. Одним ключом двери не открыть, если она на цепочке, а когда меня
не бывает, она, как правило, на цепочке. Меня впустил Фриц; он постарался
согнать с лица вопросительное выражение, однако вопрос стоял у него в
глазах - тот самый, что он не задал мне днем: обзавелись клиентом? Я
сказал, что надежда еще не потеряна, что в животе у меня пусто и не
найдется ли у него ломтя хлеба и стакана молока. Ну еще бы, ответил он,
сейчас принесет, и я направился в кабинет.
Вульф с книгой в руках восседал за своим письменным столом,
откинувшись на спинку единственного в мире кресла, в которое мог усесться
без болезненной гримасы.
Когда я вошел и включил верхний свет, чтобы вернуть ему нормальные
пропорции, он произнес:
- Хм.
Когда я прошел к своему столу, он спросил:
- Ты ел?
- Нет, - ответил я, - Фриц сейчас принесет.
- Принесет?
Удивление с ноткой тревоги. Обычно, если я не успею поесть на задании
и прихожу домой голодным, то иду есть на кухню. Исключения случаются,
когда нужно сообщить что-нибудь срочное, но, устроившись скоротать вечер
за книгой, он не желает выслушивать никаких сообщений.
Я утвердительно кивнул:
- Хочу облепить душу.
Он поджал губы. Открытую книгу, большую и пухлую, он держал в обеих
руках. Он закрыл ее, использовав палец вместо закладки, тяжело вздохнул и
спросил:
- Что такое?
Я решил, что нет смысла ходить вокруг да около. Имея с ним дело,
нужно приноравливаться к обстоятельствам.
- Листок, что я положил к вам на стол, - ответил я. - С нашим
банковским счетом после вычета чеков. До уплаты налога в июне остается
тридцать семь дней. Мы, понятно, можем представить исправленную
декларацию, если не подвернется клиент с солидным делом и таким же
солидным предварительным гонораром.
Он мрачно на меня посмотрел:
- Нужно ли талдычить об очевидном?
- Я не талдычу, три дня молчал в тряпочку, а если заговорил сейчас,
так, значит, хочу, чтобы вы позволили мне попробовать раскопать клиента,
вместо того чтобы сидеть здесь и протирать штаны, ожидая, пока он сам
пожалует. У меня на заднице уже мозоли пошли от сидения.
- План действий? На улицу - с рекламными щитами?
- Нет, сэр. План у меня есть, ненадежный, но все-таки. Я об этом
мужчине, который приходил меня нанимать засечь "хвост". Томасе Дж.Йигере.
Я нанял пару такси, чтобы ждали в семь вечера, одно для него, другое для
меня - ехать следом. Он не пришел. Мне надоело ждать, звоню ему домой -
трубку поднимает Пэрли Стеббинз. Иду за угол поглядеть - перед домом
Йигера стоит машина, в ней сидит водитель Пэрли. Звоню Лону Коэну - он
интересуется, с чего это я выспрашивал его по телефону о Томасе Дж.Йигере
за два часа до того, как тело Йигера нашли в яме на Западной Восемьдесят
второй улице. С дыркой в черепе. Стало быть, наш клиент приказал долго
жить, но мне подумалось - вдруг его смерть поможет заполучить другого
клиента? В своем деле он был важная шишка, занимал большой пост, имел
хороший особняк в хорошем квартале; вполне вероятно, что никто, кроме
меня, не знал про его подозрения, будто за ним следят или собирались
следить. Опять же дом, до которого, как он думал, за ним потянется
"хвост", - номер 156 на Западной Восемьдесят второй улице, а в этом самом
квартале и нашли тело. Мне пришлось потратить ваши деньги. Я оплатил двум
таксистам простой, а сверх того дал еще сорок долларов, чтобы забыли, где
они были и что делали, - то есть дал Майку Коллинзу. Эл Голлер захотел
забыть бесплатно.
Вульф проворчал:
- Т_в_о_е_ дело. Убийцу, возможно, уже взяли.
- В таком случае вы потеряли сорок долларов в придачу к шестидесяти
трем долларам шестидесяти центам текущих расходов по делу, которые, раз
клиент мертв, нам никто не возместит. Но тут все не так просто. На
самом-то деле клиент не мертв, или, говоря по-другому, клиента у нас и не
было. Возвращаясь домой, я заехал в "Газетт" попросить у Лона Коэна забыть
о моем звонке по поводу Томаса Дж.Йигера. На столе у Лона лежала папка с
досье на Йигера, там были три его фотографа. Я их посмотрел. Человек,
приходивший днем меня нанимать, чтобы я засек за ним "хвост", был не
Йигер. Ничего похожего. Поэтому, как мне кажется, правильней будет
сказать, что клиента у нас и не было.
3
Я, понятно, рассчитывал его ошеломить - и не обманулся. Вульф
выпрямился и потянулся взять со стола закладку, тонюсенькую золотую
полоску, которой он оказывал честь только тем книгам, что считал
достойными занять место на полках в кабинете. Когда он вкладывал ее в
фолиант, появился Фриц и поставил поднос мне на стол. Заметив, что Вульф
отложил книгу, он одобрительно мне подмигнул, а я повернул кресло и
занялся тем, что стояло на подносе. Он принес чашку супа из каштанов,
креветки с огурцом на поджаренном хлебце, ростбиф на булочке крутого теста
домашней выпечки, горку кресс-салата, яблоко, запеченное в белом вине, и
стакан молока.
Требование этикета. Когда мы садимся в столовой завтракать или
обедать, всякий разговор о делах - табу. Это правило никогда не
распространялось на краткие сообщения, однако Вульф решительно против
того, чтобы перебивать аппетит во время еды. Отложив книгу, он откинулся
на спинку кресла и закрыл глаза. Проглотив несколько ложек супа, я сказал:
- Я так проголодался, что все равно не чувствую вкуса. Валяйте, не
стесняйтесь.
Он открыл глаза:
- Никаких сомнений?
- Никаких, сэр. - Я проглотил еще ложку. - Под фотографиями стоит его
имя. Да и на картинке в журнале то же лицо. Похож на белку - остренький
носик, скошенный подбородок. У сегодняшнего гостя лицо длинное и
костлявое, а лоб широкий.
- И он, назвавшись Йигером, заявил, что, по его расчетам, кто-то
должен идти за ним по пятам до известного дома на Западной Восемьдесят
второй улице, а тело Йигера нашли недалеко от этого дома. Когда его убили?
- Не знаю. Но они установят, дайте время. Кроме того. Лон узнал
только, что тело лежало в яме, вырытой рабочими энергослужбы, было накрыто
брезентом, а нашли его мальчишки, которые полезли в яму за мячом.
- Если я соглашусь на твою просьбу попытаться заполучить клиента, как
ты намерен действовать?
Я проглотил суп и ответил:
- Сперва умну сандвичи и яблоко с молоком. Затем отправлюсь на
Восемьдесят вторую. Раз тело нашли на улице в яме, вполне возможно, что
убийство никак не связано ни с кварталом, ни с этим конкретным домом. Его
могли прикончить где угодно, привезти к яме и бросить. Район Восьмидесятых
между Колумба и Амстердамской как-то не вяжется с большой шишкой из
большой корпорации. Там ютятся пуэрториканцы и кубинцы, по три-четыре
человека в комнате. Я хочу выяснить, что за дела были там у Йигера, да и
были ли вообще.
- Отправишься прямо сейчас? На ночь глядя?
- А то как же. Вот только очищу поднос.
- Фу! Сколько раз я тебе повторял, что поспешность пристала только
тогда, когда промедление смерти подобно?
- Шесть тысяч.
- А ты по-прежнему не знаешь удержу. Утром выяснится многое, чего мы
не знаем сейчас. Может быть, останется лишь установить личность нашего
самозванца, да и это, вероятно, уже не будет представлять интереса.
Сейчас, разумеется, представляет. Сколько он с тобой просидел?
- Двадцать пять минут.
- Может понадобиться запись разговора. Вместо того чтобы сломя голову
лететь на Восемьдесят вторую улицу, проведешь вечер за пишущей машинкой.
Всю беседу - дословно плюс полный портрет.
Он взял книгу и приготовился к чтению.
Итак, я получил задание на вечер. Мне все равно хотелось поглядеть на
дом N_156 по Западной Восемьдесят второй улице до того, как им займется
полиция, если уже не занялась, но в словах Вульфа был свой резон, к тому
же я расплатился с Майком Коллинзом деньгами шефа. Отстукать наш разговор
с фальшивым Йигером было нетрудно, работа как работа. Мне доводилось
пересказывать беседы и подлиннее и с большим числом собеседников. Я кончил
дело за несколько минут до полуночи, аккуратно сложил и спрятал в ящик
страницы и копирку.
Обычно я спускаюсь на кухню к завтраку около половины девятого, но в
тот вторник я спустился пораньше, сразу после восьми. Я собирался
направиться к столику, где Фриц выложил на подставку для чтения мой
экземпляр "Таймс", но поспешность пристала только тогда, когда промедление
смерти подобно, поэтому я заставил себя поздороваться с Фрицем, налил
стакан апельсинового сока, размешал и сделал пару глотков. После этого
принялся за газету. Каков-то будет заголовок? "Убийство Йигера раскрыто"?
Отнюдь. Заголовок гласил: "Пристрелили руководителя". Я сел и снова
отхлебнул из стакана.
За соком, гречишными оладьями с ветчиной, черносмородиновым джемом и
двумя чашками кофе я изучил сообщения в "Таймс" и "Газетт". Опускало такие
подробности, как имена мальчишек, наткнувшихся на тело. Их упомянули в
