принятых заказов, а тем временем готов подождать у трубки, пока он сходит
в "морг" и посмотрит, нет ли там чего-нибудь на Томаса Дж.Йигера,
руководящего вице-президента "Континентальных пластмасс", проживающего на
Восточной Шестьдесят восьмой улице в доме 340. Он сказал, что имя ему
знакомо, и в газете, скорее всего, имеется на него досье, он его запросит
и сам мне перезвонит. Что он и сделал через десять минут. "Континентальные
пластмассы" оказались большой корпорацией с главным предприятием в
Кливленде, а правлением и отделом реализации - в Эмпайр стейт билдинг.
Томас Дж.Йигер занимал пост руководящего вице-президента вот уже пять лет
и всем в ней заправлял. Женат, имеет незамужнюю дочь Анну и женатого сына
Томаса Дж.-младшего. Состоит в...
Я сказал Лону, что этого хватит, поблагодарил, повесил трубку и по
внутреннему телефону позвонил в оранжерею. Через какое-то время Вульф
поднял трубку и сердито, как и следовало ожидать, бросил:
- Слушаю.
- Простите, что потревожил. Приходил некто Йигер. Он хочет знать,
следят ли за ним и кто именно. Он понимает, что придется раскошелиться, но
готов на это, потому что, кроме меня, ему, видите ли, никто не годится. Я
навел справки: он вполне платежеспособен, да и мне, глядишь, перепадет,
сколько я зарабатываю за две недели. Когда вы спуститесь, меня уже не
будет. Его имя и адрес у меня в блокноте. Вернусь к ночи.
- А завтра? Сколько времени это займет?
- Немного. Если понадобится, подключим Сола и Фреда. Я потом все
объясню. Работа самая что ни на есть заурядная.
- Понял.
Он повесил трубку, и я по городскому телефону набрал номер Эла
Голлера.
2
Через два часа, в двадцать минут восьмого, я сидел в такси,
припаркованном на Шестьдесят седьмой улице между Второй и Третьей авеню,
вывернувшись так, чтобы можно было наблюдать через заднее стекло. Если б
Йигер вышел из дома ровно в семь, то к 7:04 он должен был сидеть в машине
Эла Голлера, а машина - выехать из-за угла на Шестьдесят седьмую в 7:06.
Но было уже 7:20, а он все не показывался.
Гадать, что ему помешало, было делом совершенно бессмысленным, вот я
им и занялся. К половине восьмого у меня имелось с дюжину объяснений, как
правдоподобных, так и совсем фантастических. В 7:35 я встревожился, и мне
стало не до гаданий. В 7:40 я сказал таксисту, старому знакомому Майку
Коллинзу:
- Ерунда какая-то. Схожу посмотрю, - вылез и пошел на угол. Эл все
еще сидел в своей машине перед закусочной. Я пересек авеню на зеленый
свет, подошел к такси и спросил Эла: - Где он?
Тот зевнул:
- Я одно знаю - здесь его нет.
- Пойду позвоню. Если появится, я буду внутри, поваландайся с
зажиганием, пока я не выйду. Дай мне время вернуться к Майку.
Он кивнул и снова зевнул, а я вошел в закусочную, отыскал в глубине
автомат и набрал Чисхолм 53-232. После четырех зуммеров в трубке раздался
мужской голос:
- Квартира мистера Йигера.
- Можно позвать мистера Йигера?
- В данную минуту нельзя. Кто его спрашивает?
Я повесил трубку. Мало того, что я узнал голос сержанта Пэрли
Стеббинза из отдела по расследованию убийств полицейского управления
Западного Манхэттена - не кто иной, как я несколько лет тому назад учил
его: если поднимаешь трубку в доме Икс-Игрека, никогда не говори "Квартира
мистера Икс-Игрека", но - "Квартира миссис Икс-Игрек". Так что я повесил
трубку, вышел, дал знак Элу Голлеру оставаться на месте, дошел до угла
Шестьдесят восьмой улицы, свернул направо и прошел ровно столько, чтобы
убедиться, что фараон за рулем полицейской машины, стоящей во втором ряду
перед домом 340, - тот самый, кто обычно возит Стеббинза. Я развернулся,
проделал обратный путь до телефона в глубине закусочной, позвонил в
"Газетт", попросил соединить меня с Лоном Коэном, и тот поднял трубку. Я
собирался осведомиться, не слыхал ли он чего любопытного по части убийств
за последнюю пару часов, но он меня опередил.
- Арчи? - спросил он.
- Он самый. Ты не...
- Откуда ты знал, что Томаса Дж.Йигера должны прикончить, когда
позвонил три часа назад?
- Я не знал. И сейчас не знаю. Я только...
- Не смеши. Но я твой должник. Спасибо за разворот на первую полосу.
НИРО ВУЛЬФ СНОВА ОБСТАВЛЯЕТ ПОЛИЦИЮ. Вот сижу и пишу: "Ниро Вульф,
непревзойденный частный сыщик, ринулся расследовать убийство Йигера за два
часа до того, как в раскопе на Западной Восемьдесят второй улице
обнаружили тело. В пять часов пять минут его верный слуга Арчи Гудвин
позвонил в "Газетт" и попросил..."
- Сядешь в калошу. Всему свету известно, что я не слуга, я порученец,
а чтоб Ниро Вульф куда-то ринулся - надо ж до такого додуматься! Кроме
того, я сейчас звоню тебе в первый раз за последний месяц. Если кто-то
звонил и подделался под меня, то, верно, он и есть убийца, и когда б у
тебя хватило мозгов продержать его на проводе, чтоб успеть засечь телефон,
ты бы...
- Ладно, начнем сначала. Когда сможешь мне что-нибудь подбросить?
- Когда будет что подбрасывать. Я ведь тебя никогда не обижал,
скажешь - нет? Сделай вид, что я не знал об убийстве Йигера, пока ты мне
не сообщил. Где там копают на Западной Восемьдесят второй?
- Между Колумба и Амстердамской.
- Когда нашли тело?
- В семь десять. Пятьдесят минут назад. Под брезентом на дне ямы,
которую выкопали рабочие энергослужбы. Мальчишки спустились за мячиком, он
у них туда залетел.
Я быстро прикинул:
- Тело, должно быть, скатилось туда после пяти - в это время парни из
"энерго" обычно кончают, если положение не аварийное. Может, кто увидел,
как оно скатилось, и накрыл его брезентом?
- Откуда мне знать? Нам только полчаса как сообщили.
- Это точно он?
- Верняк. Один из нашей команды, которая туда выехала, был с ним
знаком. Он звонил пять минут тому назад.
- С чего ты взял, что его убили?
- Официального заключения еще не было, но сбоку в черепе у него
дырка, и он ее не пальчиком провертел. Послушай, Арчи. Когда поступила
"молния", его досье "из морга" лежало передо мной на столе. Через час вся
редакция узнает, что я затребовал его на два часа раньше времени. Немножко
тайны не помешает, но если ее раздувать, могут выйти неприятности. Итак, я
сообщаю, что затребовал папку, потому что ты меня попросил, а услужливый
коллега сообщает об этом в полицию, и что дальше?
- Дальше я, как обычно, взаимодействую с полицией. Буду у тебя через
двадцать минут.
- Отлично. Всегда рад тебя видеть.
Я вышел, сел в машину к Элу и велел ему подъехать за угол к Майку.
Выруливая на проезжую часть, Эл заметил, что ведено было брать только
таких пассажиров, которые скажут, что ему надо побриться, и я ответил -
черт с ним, ему надо побриться. У тротуара на Шестьдесят седьмой улице,
где ждал Майк, негде было приткнуться, мы остановились рядом, я вылез и
встал между двумя машинами с опущенными боковыми стеклами.
- Прогулка отменяется, - сообщил я. - По причинам, от меня не
зависящим. Я не назвал определенной суммы, потому что многое было неясно,
например, сколько времени все это займет. Но от вас всего и
потребовалось-то немного подождать, так, может, по двадцатке на брата
будет достаточно? Что скажете?
- Ага, - сказал Майк, а Эл ответил:
- Конечно. Что случилось?
Я извлек бумажник и вытащил шесть двадцаток.
- Умножим это на три, - произнес я, - потому что у вас имеются языки.
Я не сказал, как звать клиента, но описал его, и вы знаете, что он должен
был выйти из-за угла Шестьдесят восьмой улицы и поехать на Западную
Восемьдесят вторую. Поэтому, когда прочтете завтра в газете о человеке по
имени Томас Дж.Йигер, который проживал в доме 340 по Восточной Шестьдесят
восьмой улице и тело которого нашли нынче вечером в десять минут восьмого
в яме на Западной Восемьдесят второй улице с дырой в черепе, вам станет
интересно. А когда человеку интересно, он любит об этом поговорить. Вот
вам по шестьдесят монет на брата. Я, со своей стороны, хочу иметь
возможность потешить собственное любопытство, но чтобы фараоны не
допытывались у меня, с чего я закрутил эту карусель. Какого черта он
отправился сам, когда у нас все было расписано? Он, добавлю, ни словечком,
ни намеком не дал понять, что ждет или боится нападения; он только хотел
выяснить, ходит ли за ним "хвост" или нет, а если ходит, то чтобы я ему
помешал и, если получится, опознал. Все это я вам говорю, и так оно было
на самом деле. Не имею ни малейшего представления, кто его убил и зачем.
Теперь вы знаете столько же, сколько я сам, и очень бы хотелось, чтобы об
этом не знал больше никто, пока я не разберусь, что к чему. Мы, ребята,
знакомы - как давно мы знакомы?
- Пять лет, - сказал Майк.
- Восемь, - ответил Эл. - Как ты узнал, что его пришили? Если тело
нашли только с час назад...
- Я позвонил ему домой, мне ответил сержант Пэрли Стеббинз из отдела
по расследованию убийств - я узнал его по голосу. Я пошел поглядеть и
узнал водителя полицейской машины, стоящей перед домом 340. Затем позвонил
знакомому газетчику, спросил, что новенького, и он мне выложил. Я ничего
не утаиваю, рассказал вам все как есть. Получите свои шестьдесят долларов.
Эл протянул руку и большим и указательным пальцами выдернул за уголок
из пачки двадцатку.
- В самый раз, - сказал он. - За простой хватит, а рот держать на
замке у меня есть свои причины. Я с этого удовольствие поимею. Как увижу
фараона, так подумаю: "Сукин ты сын, а я ведь знаю, чего ты не знаешь!"
Майк, ухмыльнувшись, взял свои три двадцатки.
- Я не таковский, - заявил он, - все готов выболтать первому
встречному, хотя бы и фараону, но теперь не получится, а то придется
возвращать сорок долларов. Я, может, и не такой благородный, да честный. -
Он сунул деньги в карман и протянул ручищу: - Но на всякий случай хлопнем
по рукам.
Мы потрясли друг другу руки, я уселся в машину к Элу и велел отвезти
меня к дому "Газетт".
Если Лон Коэн и состоял в большой должности, то в какой - я не знал и
сомневаюсь, чтоб вообще состоял.
Он был темный - темная кожа плотно обтягивала скулы небольшого лица с
правильными чертами, темно-карие глаза в глубоких глазницах, почти черные
волосы гладко зачесаны и взбиты коком на вытянутой голове. В компании, где
я изредка проводил ночь за покером, он был вторым по классу игроком; с
первым - Саулом Пензером - вам еще предстоит познакомиться. Когда вечером
в тот понедельник я вошел в комнатушку Лона, он разговаривал по телефону.
Я уселся на стул в торце его рабочего стола и стал слушать. Разговор
продолжался несколько минут, но он девять раз произнес всего одно слово -
"нет". Когда он кончил, я заметил:
- Покладистая у тебя натура.
- Мне нужно еще позвонить, - сказал он. - Вот, займись пока. - Он
всучил мне картонную папку и повернулся к телефону.
Это было досье на Томаса Дж.Йигера. Не густо - с дюжину газетных
вырезок, четыре машинописные заметки, оттиск статьи из промышленного
журнала "Пластмассы сегодня" и три фотографии. Две были сделаны в студии,
его имя было напечатано у нижней кромки, а третья изображала какую-то
встречу в банкетном зале у "Черчилля"; к ней был подклеен напечатанный на
машинке текст: "Томас Дж.Йигер выступает на банкете Национальной
ассоциации производителей пластмасс, отель "Черчилль", Нью-Йорк, 19
октября 1958 года". Он был снят на сцене у микрофона с поднятой рукой. Я
прочитал справки, проглядел вырезки и начал листать статью, когда Лон
