Подошедшая Флора Корби заботливо укрыла его одеялом, поблагодарив Дика
Веттера, который вызвался ей помочь. Подул свежий ветерок, и кто-то
сказал, что не следовало бы оставлять больного на сквозняке; Вульф велел
мне опустить полог заднего входа, что я и сделал. Откидной полог никак не
хотел держаться, так что мне пришлось подвязать его к пластмассовому
рожку. Потом все покинули палатку через основной вход, а я замыкал
шествие. Корби, проходя мимо стола, приостановился, чтобы закрыть коробку
с ножами.
Речи продолжались ровно один час и восемь минут, причем все десять
тысяч ресторанных работников и гостей выдержали их стоя, как настоящие
леди и джентльмены. Вы, по всей вероятности, рассчитываете, что я
воспроизведу речи дословно, но я не только не стенографировал, но и не
слушал достаточно внимательно, чтобы запечатлеть их в памяти. Сидя в
заднем ряду, я мог видеть большую часть собравшихся, а на них, скажу я
вам, стоило посмотреть.
Первым выступал незнакомый мне субъект - должно быть, тот самый,
который сгонял всех к платформе, пока мы были в палатке. Проквакав что-то
невразумительное, он предоставил слово Джеймсу Корби. Пока Корби
ораторствовал, Поль Раго встал со стула, прошагал по проходу между рядами
и вошел в палатку. Поскольку он ратовал за то, чтобы Филип Холт произнес
речь, то, как мне подумалось, цель его посещения состояла в том, чтобы
извлечь директора-распорядителя из палатки - живого или мертвого. Но я
ошибся. Минуту спустя Раго вернулся - и как раз вовремя. Не успел он
занять свое место, как Корби закончил говорить и слово предоставили самому
Раго.
Лица ресторанных работников после речи Корби оставались серьезными,
но стоило Раго выдать им несколько фраз со своим несуразным произношением,
как вокруг заулыбались. Когда Корби встал и зашагал по проходу, я
заподозрил было, что он хочет отомстить Раго за то, что тот демонстративно
покидал аудиторию во время его выступления, но Корби оставался в палатке
еще меньше, чем Раго. Вернувшись, он сел на свой стул и принялся с самым
внимательным видом слушать, как Раго издевается над родным языком.
Следующим выступал Х.Л.Гриффин - председательствующему пришлось
опустить ему микрофон. Голос его звучал в динамиках четче, чем у
остальных, да и вообще говорил он здорово. Что ж, подумал я, будет только
справедливо, если главный успех выпадет на долю замухрышки, так что я
первый вскочил и бурно зааплодировал, когда Гриффин, закончив, откланялся.
Рукоплескания продолжались еще добрую минуту и не стихали даже, когда
Гриффин удалился в палатку. Распорядитель начал представлять Дика Веттера,
но телезвезда с решительным видом двинулся к палатке, и нетрудно было
догадаться - зачем. Он подумал, что Гриффин собирается использовать свой
шумный успех и вытащить к микрофону Филипа Холта, вот и вознамерился
воспрепятствовать зловредному коротышке. Однако вмешиваться ему не
пришлось. Дик Веттер был еще в двух шагах от входа в палатку, когда
Гриффин появился снаружи. Один. Веттер отступил в сторону, пропуская его,
а затем скрылся в палатке. Гриффин, сопровождаемый вновь вспыхнувшими
аплодисментами, прошагал к своему стулу, и распорядителю пришлось призвать
зрителей к спокойствию, чтобы представить следующего оратора. В этот миг
Дик Веттер вышел из палатки и уверенной поступью прошествовал к микрофону,
который вновь пришлось поднимать.
Едва Веттер заговорил, как Ниро Вульф встал и в свою очередь
направился ко входу в палатку. Я изумленно поднял брови. Уж не собирается
он вмешиваться во внутренние проблемы руководства ПРАР? Однако, разглядев
выражение его лица, я тут же смекнул, в чем дело: края стула вот уже почти
час безжалостно впивались в его зад, и Вульф, который наверняка давно
кипел, как чайник, решил хоть чуть-чуть поостыть, прежде чем подойти к
микрофону. Когда Вульф проходил мимо меня, я скорчил сочувственную
гримасу, после чего переключился на Дика Веттера. Его голос булькал из
громкоговорителей, и минуту спустя я уже пришел к выводу, что коротышке
Гриффину не зря достались овации - он и впрямь выступил как мужчина, -
тогда как Веттера, идола десятка миллионов зрителей, меня тянуло запить
чем-нибудь кисленьким. Я продолжал размышлять на эту тему, когда мое
внимание отвлекли: Ниро Вульф, стоя у входа в палатку, манил меня пальцем.
Увидев, что я встал, он попятился и вошел вовнутрь. Я последовал за ним.
Вульф пересек палатку, подошел к заднему выходу, отогнул полог, выбрался
наружу и снова поманил меня. Когда я вышел, Вульф спустился по пяти
ступенькам на землю, протопал к машине, ухватился за ручку задней дверцы и
решительно дернул. Ничего не получилось. Он круто повернулся ко мне.
- Заперта! - раздраженно произнес он.
- Вы правы, - сказал я.
- Открой ее.
Я не шелохнулся.
- Вам что-то понадобилось?
- Открой машину, залезай внутрь и заводи ее. Мы уезжаем.
- Черта с два! Вам сейчас выступать.
Вульф свирепо уставился на меня. Он давно научился различать
мельчайшие оттенки моего голоса, как и я - его, и отлично знает, когда
спорить со мной бесполезно.
- Арчи, - терпеливо объяснил он, - это не чудачество, поверь. Для
моей просьбы есть вполне здравая и убедительная причина, которую я открою
тебе по дороге. Открой дверцу.
Я покачал головой.
- Только в обмен на причину. А машина - ваша, не спорю. - Я порылся в
кармане, выудил ключи и протянул ему. - Берите. А я подаю в отставку.
- Очень хорошо. - Вульф выглядел мрачнее тучи. - Этот человек на
раскладной кровати мертв. Я приподнял одеяло, чтобы укрыть его получше.
Один из разделочных ножей торчит у него в спине. Он убит. Если мы окажемся
здесь к тому времени, как обнаружат тело - сам знаешь, что случится. Мы
застрянем здесь на целый день, а то и на неделю, до бесконечности. Это
невыносимо. Допросить нас могут и дома, необязательно здесь. Проклятье,
открой же дверцу!
- О'кей. Дома нас допрашивать не станут - все равно выволокут сюда.
Кстати, в дом вам даже зайти не удастся - нас будут караулить уже на
крыльце. - Я опустил ключи в карман. - Прелестная выдумка - сбежать прямо
перед собственным выступлением. Уверен, что ее оценят по достоинству.
Вопрос только в том, доложить ли о случившемся немедленно или подождать,
пока вы произнесете свою речь, а кто-то другой тем временем найдет труп?
Решайте.
Вульф перестал жечь меня взглядом. Он глубоко вздохнул и потом на
выдохе произнес:
- Хорошо, я выступлю.
- Замечательно. Было бы очень обидно упустить такую возможность. Еще
вопрос. Когда вы поднимали полог, чтобы выйти, вы его не отвязывали? Он
был уже отвязан?
- Да.
- Очень интересно. - Я повернулся, взлетел по ступенькам, придержал
полог, пока Вульф входил в палатку, затем последовал за ним. Вульф
протопал через всю палатку и вышел наружу, а я задержался у раскладной
кровати. Филип Холт, укрытый по шею, лежал спиной ко мне. Отвернув край
одеяла, я увидел рукоятку ножа, который торчал в спине примерно в дюйме
правее лопатки. Лезвие ножа было погружено в спину до самого основания. Я
еще немного отвернул одеяло, взял Холта за руку, ущипнул за кончик пальца,
потом отпустил и увидел, что кончик так и остался белым. Я подобрал
пушинку и с полминуты подержал ее перед ноздрями Холта. Пушинка не
шелохнулась. Я укрыл покойного директора-распорядителя одеялом, подошел к
столу, раскрыл коробку и убедился, что недостает самого короткого ножа, с
шестидюймовым лезвием.
Когда я снова вышел с задней стороны, жидкий голос Дика Веттера
замолк и зазвучали одобрительные свистки и выкрики.
Я спустился к машинам. Наш "родстер" стоял третьим справа от крыльца.
А вот вторым слева стоял новенький "плимут", в котором - с удовлетворением
отметил я, поскольку заметил ее еще раньше - сидела пассажирка. Седовласая
женщина с широкими скулами и волевым подбородком смотрела в мою сторону с
переднего сиденья по соседству с водительским местом.
Я обогнул "плимут" и, приблизившись к дверце со стороны женщины,
обратился к ней:
- Прошу прощения. Вы позволите мне представиться?
- Это ни к чему, молодой человек. Я прекрасно вас знаю - вы Арчи
Гудвин, и вы служите у Ниро Вульфа, частного сыщика.
- Вы правы. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
Долго вы уже здесь сидите?
- Достаточно долго. Но я все слышу. Кстати, сейчас как раз выступает
Ниро Вульф.
- Так вы здесь с самого начала торжественной части?
- Да. Я переела вкуснейших пирожных. Поэтому и решила не стоять в
толпе, а лучше посидеть здесь, в машине.
- Значит, все речи вы прослушали, сидя здесь?
- Да, я уже вам сказала. А в чем дело?
- Так, кое-что проверяю. Если вы не против, конечно. А кто-нибудь на
ваших глазах заходил в палатку или выходил из нее?
Ее усталые глаза оживились.
- Ха, - фыркнула она. - Значит, что-то украли? Неудивительно. А что
пропало, если не секрет?
- Насколько мне известно - ничего. Я проверяю совсем другое. Вы,
конечно, заметили, как мы с Ниро Вульфом выходили из палатки и потом
возвращались? А кроме нас, кто-нибудь еще подходил к палатке?
- Вы меня не проведете, молодой человек. Ведь вы частный сыщик,
значит, что-то пропало.
Я ухмыльнулся.
- Ладно, пусть будет по-вашему. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы вы
мне ответили, если не возражаете.
- Я не возражаю. Так вот, как я уже вам говорила, я сидела с самого
начала выступлений. Никто, повторяю, никто, кроме вас и Ниро Вульфа, за
все это время в палатку не заходил, в том числе и я. Я все время просидела
здесь, в машине. Если хотите знать, кто я такая, то меня зовут Анна Банау,
миссис Анна Александр Банау. Мой супруг служит старшим официантом в
"Цоллере"...
Страшный крик послышался из палатки. Я повернулся и вихрем взлетел по
ступенькам. Флора Корби стояла спиной к раскладной кровати, прижав обе
руки ко рту. Я почувствовал разочарование. Пусть даже женщина и вправе
истошно вопить, увидев труп, но неужели она не могла дождаться, пока Вульф
закончит свою речь?
3
Крик Флоры Корби раздался в начале пятого, а без двадцати шести пять,
когда я в третий раз осмелился украдкой выглянуть наружу из палатки,
"плимут", в котором сидела миссис Анна Банау, укатил прочь. В 16:39
приехавший судебный врач удостоверился, что Филип Холт по-прежнему мертв.
Криминалисты, фотографы и дактилоскописты прибыли в 16:48 - нас с Вульфом
и остальными тут же оттеснили наружу, где заставили сидеть на стульях под
охраной. В 17:16 по моим подсчетам на месте преступления хлопотало уже
семнадцать полицейских, городских и местных, в мундирах и в штатском. В
17:30 Вульф горестно пожаловался, что теперь уж точно нас тут продержат
всю ночь. В 17:52 некий Бакстер из уголовного розыска уже настолько мне
надоел, что я прекратил отвечать на вопросы. В 18:21 всех нас увезли из
Калпс-Медоуз в неизвестном направлении. В нашей машине мы ехали вчетвером:
полицейский при всех регалиях расположился с Вульфом сзади, а шпик в
штатском сидел справа от меня и следил, чтобы я на полном ходу не
выпрыгнул из машины. Снова рядом со мной сидел советчик и указывал, куда
поворачивать, но на сей раз меня не тянуло обнять его за плечи.
Какое-то время нас допрашивали поодиночке, но, в основном, вопросы
задавали всем сразу, на деревянном помосте, так что раскладку я знал.
Никто еще никого не обвинял. Трое - Корби, Раго и Гриффин - объяснили
