были настолько поглощены тем, как поскорее уехать оттуда, что вы, должно
быть, не обратили внимания на женщину, которая сидела слева в "плимуте". А
я чуть позже вышел к ней и поговорил. Это настолько важно, что я перескажу
разговор дословно.
Так я и сделал. Такие разговоры для меня - детские игрушки, ведь мне
приходится порой дословно пересказывать диалоги, в которых принимают
участие трое, а то и четверо собеседников. Когда я закончил, Вульф ожег
меня злобным взглядом.
- Проклятье! - прорычал он.
- Да, сэр. Я собирался вам это рассказать, когда мы придумывали
причину для вылазки к машине, но нам помешали, а потом не было подходящего
случая, к тому же миссис Банау уехала, да и этот тип по имени Бакстер
оскорбил меня в лучших чувствах. Но главная причина заключалась в вас - уж
больно вы рвались домой. Если бы они пронюхали, что убийцу следует искать
среди нас шестерых-семерых, включая Флору, всех бы задержали как важных
свидетелей, а Четвертого июля вас бы никто под залог не выпустил. Мне-то
что - мне к камерам не привыкать, но вы с вашими габаритами в катере не
поместились бы. К тому же, подумалось мне, дома вы бы с большей охотой
согласились обсудить вопрос о том, чтобы повысить мне жалованье. Я угадал?
- Замолчи.
Вульф зажмурился, но ненадолго.
- Мы влипли, - произнес он. - В любую минуту они могут отыскать эту
женщину, либо она сама заявит в полицию. Что она собой представляет? Ты
пересказал мне ее слова, но я хочу знать, чего от нее ожидать.
- С ней все в порядке. Ей поверят. Меня, во всяком случае, она
убедила. И вас убедит. С того места, где она сидела, вход в палатку был
виден как на ладони, ближе, чем в десяти ярдах отнес.
- Если она не дремала.
- По ее словам - нет, а фараоны ей поверят. Она утверждает, что,
кроме нас с вами, в палатку никто не заходил, и будет стоять на своем, что
бы ни случилось.
- А вдруг она сама или кто-то другой, кого она выгораживает... Нет,
это ерунда - она оставалась там и после того, как обнаружили труп. Да, мы
влипли.
- Да, сэр. - Не увидев в глазах Вульфа благодарности, на которую
рассчитывал, я продолжил: - Чтобы облегчить ваши мучения, хочу сказать,
чтобы вы обо мне не беспокоились. В утаивании важных сведений меня не
обвинят, поскольку о разговоре с ней я не упоминал. Я всегда могу сказать,
что не поверил ей и не хотел осложнять дело, впутывая в него
дополнительные обстоятельства. Конечно, мне придется придумать оправдание
тому, что я пристал к ней с расспросами, но это проще пареной репы. Я могу
показать, что нашел труп после того, как вы начали свою речь и, прежде чем
сообщить в полицию, решил расспросить свидетельницу, но меня прервал вопль
Флоры. Так что за меня не волнуйтесь. Я сделаю все, что вы скажете. Могу
утром позвонить Делани - или позвоните ему сами - и во всем признаться.
Или можем сидеть и ждать у моря погоды. Как скажете.
- Фу! - фыркнул Вульф.
- Аминь, - сказал я.
Вульф шумно втянул в себя добрый бушель воздуха и со свистом выпустил
его наружу.
- Возможно, в данную минуту эта женщина уже дает показания полиции, -
проворчал он. - Нет, я тебя не корю, напротив - ты молодец. Если бы ты
рассказал им о ней, мы бы провели ночь в тюрьме. - Он скорчил гримасу. -
Ба! Так, по крайней мере, у нас руки развязаны. Который час?
Я посмотрел на наручные часы. Вульфу, чтобы взглянуть на настенные
часы, пришлось бы повернуть голову почти на девяносто градусов, а на такой
подвиг он не способен.
- Восемь минут двенадцатого.
- Ты можешь вызвать их сюда сейчас?
- Сомневаюсь. Всех пятерых?
- Да.
- Разве что на заре. Привести их к вам в спальню?
Вульф потер кончик носа.
- Ладно. Только обзвони их сейчас, кого найдешь. Договорись на
одиннадцать утра. Скажи, что я готов разоблачить убийцу, но должен с ними
посоветоваться.
- Что ж, на такую приманку они клюнут, - признал я и потянулся к
телефону.
4
До двух минут двенадцатого, когда Вульф спустился на лифте из
оранжереи и поздоровался с гостями, представители закона с Лонг-Айленда
никак не проявились. Что вовсе не означало, что Они не проявятся в три
минуты двенадцатого. По сообщениям утренних газет, окружной прокурор
Делани и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в
палатку сзади мог проникнуть кто угодно, и расследование пока не
сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты (а у меня не
было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже тянуться
к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.
Сам я уже успел назвониться - вчера вечером и сегодня с утра, -
приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я
легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не
стал. Я также решил не звонить в ресторан "Цоллер" на Пятьдесят второй
улице. Сам-то я обедал в "Цоллере" всего два раза, но зато знал одного
приятеля, который наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он
мне, есть в "Цоллере" такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по
душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что
официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких
неприятностей не предвидится, а я просто хочу кое-что уточнить, и
распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал
домашний телефон Банау - у меня рука так и чесалась позвонить. Но что
сказать? Нет.
Замечу также, что примерно я половине одиннадцатого я вынул из ящика
своего стола "марли", проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю
вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы
показать, насколько я поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда
ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть
готовым ко всему.
Х.Л.Гриффин, поставщик, и Поль Раго, приправных дел мастер, прибыли
по отдельности, а Корби и Флора привели с собой Дика Веттера. Я
намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый
усач с потешным произношением, опередил меня, так что Флоре пришлось
довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных мною перед
столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа.
Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле
моего стола. Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет,
поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил, не
дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона.
- Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, - проворковал
любимец телезрительниц. - Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться
пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать
пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария.
Я приподнял бровь. Надо же, какая честь - я вел машину, держа руку в
каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения на обед
самого Дика Веттера.
Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:
- Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с
мисс Корби друзья?
- А это имеет отношение к делу?
- Возможно, что нет. Но в данную минуту меня интересует все,
связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно
слышать подобное высказывание из моих уст сразу после празднования
годовщины столь славного события в жизни этой свободной страны, но долг
есть долг. Один из вас - злодей. Один из вас убил Филипа Холта.
Замысел Вульфа заключался, вероятно, в том, чтобы узреть, кто из них
упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто даже глазом не
моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа.
- Один из нас? - спросил наконец Гриффин.
Вульф кивнул.
- Я решил, что лучше сразу взять быка за рога, чем толочь воду в
ступе. Я подумал...
- Вот потеха, - прервал его Корби. - Вы, конечно, шутите. Только от
шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно
пахнет.
- Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне
казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался.
Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во
время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади
не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не
убивали; следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется
поговорить.
- Вы сказали - свидетель? - Из уст Раго это прозвучало как
"швидетель".
- Кто он? - потребовал Корби. - Откуда он взялся?
- Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который
беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а
мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно
опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я...
- Не понимаю, - развел руками Веттер. - Если у них есть такой
свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?
- Потому что она еще не обращалась в полицию. Там о ней ничего не
знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в
полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я будем отвечать
на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня не
удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Делани о
существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого не
доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет с нами таким
любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.
- Кто она? - снова потребовал Корби. - Где ее найти?
Вульф покачал головой.
- Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам ни ее имени, ни
адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин.
Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и
ставить перед столь неприятным фактом? Только для того, чтобы найти
истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как есть, примирившись с
версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку
сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с
мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один
из нас - убийца, так что в наших общих интересах следует постараться,
чтобы беседа получилась продуктивной.
Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад.
Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и
настороженность.
- Не понимаю, на что вы рассчитываете, - опомнился первым Гриффин. -
Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что
каждый из нас говорил.
Вульф кивнул.
- Дело в том, что все мы исходили из той версии, которая исключала
нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас
есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера
злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе
сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за
четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и
испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча
девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел
этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О
