стоявшую за углом, а следовательно, не могла заметить и номер
этой машины. Если же она видела это, то мы можем получить
подтверждение первой версии, а именно, что убийство совершено
сотрудниками ФБР. Но ведь мы предпочитаем вторую! Ну и что?
Ведь и это вовсе не бесполезно для плана Вульфа.
Я вспомнил, как, пересекая Вашингтон-сквер во время моей
вчерашней прогулки, я подумал о том совпадении, что Арбор-стрит
находится в Виллидже и что Сара Дакос живет в Виллидже. Теперь
это могло оказаться больше чем совпадением; это могло явиться
причиной и следствием.
В три часа дня я прошел в конторку Феликса и набрал номер
Льюиса Хьюита. Прошло не менее четырех минут, пока я наконец
услышал в трубке голос Вульфа:
-- Арчи?
-- Он самый, -- . ответил я. -- Я у Рустермана. Завтракал
здесь с миссис Бранер. Если вы приедете сюда до половины
седьмого, я обо всем успею доложить вам до ужина. Мы можем и
поужинать здесь, потому что одна особа явится сюда в девять
часов, чтобы кое-что обсудить.
-- Приехать к Рустерману?
-- Да, сэр.
-- Почему? Почему не к нам?
-- Здесь лучше. Если вы, конечно, не хотите, чтобы одна
хорошенькая молодая особа разговаривала с вами при включенном
радио, сидя у вас на коленях.
-- Что еще за молодая особа?
-- Сара Дакос. Секретарша миссис Бранер. Я все объясню,
когда вы приедете.
-- Если я приеду. -- Он повесил трубку.
Я позвонил Фрицу и сказал, чтобы он не ждал нас к ужину и
оставил телячьи отбивные в маринаде на завтра. Затем набрал
номер миссис Элтхауз, но, пока она подошла, я передумал
разговаривать с ней по телефону. Я хотел узнать, не приходилось
ли ей слышать, чтобы ее сын упоминал девушку по имени Сара
Дакос, но, так как у меня было три часа, которые я не знал, как
убить, я с тем же успехом мог и пройтись. Я спросил, примет ли
она меня, если я приду в половине пятого, и она ответила
утвердительно.
Выйдя из ресторана, я сказал Феликсу, что мы с Вульфом
будем у него ужинать.
9
Я сидел в кабинете наверху, вытянув ноги и разглядывая
кончики ботинок, в который уже раз перебирая в уме все
обстоятельства дела, когда без двадцати семь Феликс распахнул
дверь и появился Вульф. Зная, что в эти часы у Феликса обычно
полно посетителей, я прогнал его, помог Вульфу снять пальто и
высказал надежду, что у него была интересная поездка.
Он что-то буркнул себе под нос, сел в кресло, которое
Марко Вукчич приобрел много лет тому назад специально для
своего друга Ниро. Между визитами Вульфа это кресло обычно
хранилось в кладовой.
-- Я пришел к заключению, -- произнес Вульф, -- что все
люди, живущие в наше время, -- полуидиоты и полугерои. Только
герои могут выжить в этой толчее, и только идиоты могут желать
жить в ней.
-- Суровое заключение, -- отозвался я. -- Но вы
почувствуете себя лучше после еды. Сегодня у Феликса вальдшнеп.
-- Знаю.
-- Как дела с Хьюитом?
-- Удовлетворительно. Саул был очень полезен, как обычно.
Я придвинул себе стул,
-- Мой отчет, может быть, не столь удовлетворителен, но в
нем есть свои заслуживающие внимания пункты. Начну с конца:
миссис Элтхауз никогда не слышала, чтобы ее сын упоминал имя
Сары Дакос.
-- А почему он должен был упоминать это имя?
-- В том-то и дело.
Я подробно изложил ему, как провел день, включая шалость с
филерами. Это было нашим первым соприкосновением с противником,
и я подумал, что Вульф должен знать об этом. Он не шевельнул ни
единой мышцей, даже не раскрыл глаз. Закончив рассказ, я целые
три минуты просидел в полнейшей тишине. Наконец я не выдержал:
-- Я, конечно, понимаю, что все это надоело вам. Спасибо,
что вы хоть соблаговолили выслушать меня. Вам наплевать на то,
кто убил Морриса Элтхауза. Вас интересует только ваш трюк,
который вы собираетесь проделать, и к черту все убийства и
всяких убийц. Я высоко ценю, что вы не захрапели. Я ведь
человек чувствительный.
Он открыл глаза:
-- Но ты мог бы пригласить эту женщину прийти днем, а не
вечером.
-- Вам не только все надоело, но вы и раздражены, --
кивнул я. -- Вы говорили, что мы, бесспорно, отдаем
предпочтение второй версии, поэтому хотим отыскать хоть
какой-нибудь шанс доказать ее. Сара Дакос находилась в доме,
где проживал Элтхауз, если не во время убийства, то вскоре
после него. Возможно, она может так или иначе быть нам
полезной. Если хотите...
Дверь отворилась, и вошел Пьер с плотно уставленным
подносом. Я взглянул на часы -- семь пятнадцать. Стало быть,
так распорядился Вульф. Что ж, он по крайней мере
придерживается одного правила и, конечно, соблюдет и второе --
никаких деловых разговоров за столом. Вульф поднялся и вышел из
комнаты вымыть руки. Когда он вернулся, Пьер уже поставил на
стол устрицы и стоял наготове, чтобы придвинуть ему кресло.
Вульф сел, отправил моллюск, подцепленный на вилку, в рот,
подержал его на языке, проглотил, одобрительно кивнул и
произнес:
-- У мистера Хьюита расцвели четыре гибрида Miltonia
sanderae и Odontoglosum puramus.
Значит, они нашли время посетить оранжерею!
Около половины девятого появился Феликс и попросил
разрешения на одну минуту оторвать нас от обеда, чтобы обсудить
проблему транспортировки лангустов из Франции самолетом. На
самом деле он хотел получить одобрение Вульфа относительно
замороженных лангустов и, конечно, не получил его. Но Феликс
упорствовал, и они все еще продолжали спорить, когда Пьер ввел
в комнату Сару Дакос. Она пришла точно в назначенное время. Я
помог ей снять пальто; она не отказалась от предложенного мной
кофе, и я усадил ее за стол и, дождавшись ухода официанта,
представил Вульфу.
Мой шеф глубоко убежден, что любое впечатление от женщины
всегда ошибочно. Он, конечно, внимательно оглядел Сару Дакос,
раз уж ему пришлось встретиться с ней, и сказал, что миссис
Бранер, конечно, передала ей о разговоре со мной.
Она ответила утвердительно. Она была не так самоуверенна,
как тогда, на работе, и глаза у нее сейчас не блестели. Миссис
Бранер говорила мне, что ее секретарша просто сболтнула тогда
лишнее, и вот теперь, придя на свидание с Ниро Вульфом, она,
вероятно, решила, что наболтала слишком много.
Вульф, прищурившись, смотрел на нее.
-- Меня интересует все связанное с Моррисом Элтхаузом, --
произнес он. -- Вы хорошо были знакомы с ним?
-- Нет, не очень, -- покачала она головой.
-- Вы жили в одном доме?
-- Да, но в Нью-Йорке это ничего не означает, как вы
знаете. Я переехала в этот дом примерно год назад, и когда мы
однажды встретились в подъезде, то сразу вспомнили, что уже
встречались прежде в конторе миссис Бранер, когда он приходил
туда вместе с этим человеком, Оделлом. После этого мы иногда
обедали вместе, раз-другой в месяц.
-- Это переросло в интимные отношения?
-- Нет. Какое бы значение вы ни вкладывали в это слово. Мы
не были в интимных отношениях.
-- Что ж, с этим покончено, и мы можем перейти к делу. Вы
не ужинали с мистером Элтхаузом вечером в пятницу двадцатого
ноября?
-- Нет.
-- Вы были дома?
-- Нет. Я ходила на лекцию в Новую школу.
-- Одна?
Она улыбнулась:
-- Вы похожи на мистера Гудвина -- хотите доказать, что вы
сыщик. Да, я была одна. Лекция была посвящена фотографированию.
Я интересуюсь фотографией.
-- В котором часу вы вернулись домой?
-- Ненадолго до одиннадцати. Я хотела послушать
одиннадцатичасовые известия.
-- И затем? Будьте по возможности точны.
-- Тут нечего быть особенно точной. Я поднялась наверх --
это всего один этаж. -- в свою квартиру. Сняла пальто, выпила
стакан воды и начала было раздеваться, как вдруг услышала на
лестнице чьи-то шаги. Казалось, кто-то крадется. Это удивило
меня. В нашем доме всего четыре этажа, и женщина, живущая на
самом верху, была в отъезде. Я подошла к окну, растворила его
ровно настолько, чтобы просунуть голову, и увидела троих
мужчин, которые вышли из дома, повернули налево и быстрым шагом
скрылись за углом. -- Она развела руками. -- Вот и все.
-- Они не заметили, как вы открыли окно?
-- Нет. Я отворила окно до того, как они вышли на улицу.
-- Они разговаривали между собой?
-- Нет.
-- Узнали ли вы кого-нибудь из них?
-- Нет, конечно.
-- "Конечно" вовсе не обязательно. Не узнали?
-- Нет.
-- Могли бы вы их опознать?
-- Нет. Я не видела их лиц.
-- Не обратили ли вы внимания на какие-нибудь особенности
-- рост, манеру ходить?
-- Пожалуй... нет.
-- Не обратили внимания?
-- Нет.
-- Затем вы легли спать?
-- Да.
-- Перед тем как вы услышали шаги на лестнице, не слышали
ли вы каких-нибудь звуков сверху, из квартиры мистера Элтхауза?
-- Не обратила внимания. Я двигалась по квартире, сняла и
убрала в шкаф пальто, и притом у меня был открыт водопроводный
кран, чтобы вода пошла похолоднее: я хотела пить. К тому же у
него в комнате лежит на полу толстый ковер.
-- Вы бывали у него?
Она кивнула.
-- Несколько раз. Три или четыре раза. Мы выпивали по
рюмочке, перед тем как отправиться ужинать.
Она взяла чашку, рука у нее не дрожала. Я заметил, что ее
кофе уже остыл, и предложил горячего, но она отказалась. Вульф
налил себе кофе и сделал глоток.
-- Как и когда вы угнали об убийстве мистера Элтхауза? --
спросил он.
-- Утром. Я не работаю по субботам и поэтому поздно встаю.
Ирэн, уборщица, постучала ко мне в дверь. Это было после
девяти.
-- Это вы позвонили в полицию?
-- Да.
-- Вы сообщили полиции, что видели трех мужчин, вышедших
из дома?
-- Да.
-- Вы заявили полиции, что, по вашему мнению, эти трое --
сотрудники ФБР?
-- Нет. Я была словно в шоке. Я никогда прежде не видела
мертвецов, разве только в гробу.
-- Когда вы сказали миссис Бранер, что, по вашему мнению,
это были сотрудники ФБР?
Она пошевелила губами, задумавшись:
-- В понедельник.
-- А почему вы решили, что это сотрудники ФБР?
-- Мне так показалось. Они выглядели молодыми и, ну как
вам сказать, атлетически сложенными. И то, как они шагали...
Вы же говорили, что не заметили ничего особенного.
-- Да, ничего особенного я и не заметила. -- Она прикусила
губу. -- Я знала, что вы спросите меня об этом. Думаю. что я
должна признаться: мне кажется, основная причина, почему я так
сказала миссис Бранер, заключалась в том, что я знала ее
отношение к ФБР. Я часто слышала, как она отзывалась о книге
Кука, и мне показалось, что ей понравится... Я имею в виду, что
это должно было соответствовать ее отношению к ФБР. Мне
неприятно признаваться в атом, мистер Вульф, поверьте, очень
неприятно. Я понимаю. как это звучит, но надеюсь, вы не
сообщите об этом миссис Бранер.
-- Я скажу ей только то, что потребуется по ходу дела. --
Вульф поднял чашку, отпил и взглянул на меня. -- Арчи?
-- Всего один или два вопроса. -- Я посмотрел в лицо мисс
Дакос, и она не отвела взгляда. -- Полицейские, конечно,
интересовались тем, когда вы в последний раз виделись с
Элтхаузом. Когда это было?
-- За три дня до той пятницы. Мы совершенно случайно
встретились утром в подъезде и поболтали минуту-другую.
-- Он говорил вам о том, что пишет статью о ФБР?
-- Нет. Он никогда не разговаривал со мной о своей работе.
-- Когда вы в последний раз встречались с ним за обедом
или по другому подобному поводу?
-- Я не могу точно назвать число. Это было примерно за
