10
Прошло три недели.
Сначала, в первую ночь, я ожидал, что весточка от Вульфа придет
вот-вот, ну через какой-то час. Потом я начал ждать ее весь следующий
день. По мере того, как ползли дни, все во мне кипело, и я уже ждал каждую
неделю. Когда минул май, а за ним и изрядный кусок июня, и, если верить
календарю и зною, лето стояло в самом разгаре, я уже уверился, что не
дождусь ее никогда.
Но сперва давайте покончим с апрелем. Делу Рэкхем была уготовлена
судьба тех удивительных преступлений, которые так и не завершались тем,
чтобы кому бы то ни было предъявили обвинение в предумышленном убийстве.
Целую неделю с единодушного согласия материалами об убийстве пестрели
передовицы всех газет; затем неделю или дней десять на первой полосе можно
было встретить лишь обрывочные упоминания и догадки, после чего газеты
опять вернулись к своей обычной галиматье. Ни один репортер не посчитал
нужным воспользоваться этим случаем, чтобы объявить новый крестовый поход
во имя правосудия, и все шло своим чередом. Не то, чтобы интерес к делу
полностью угас - нет, он постоянно подогревался за счет таких звезд, как
Нобби и Геба; даже три месяца спустя и речи не было ни о новом повороте
дела, ни о каком-то новом событии, которое бы всколыхнуло общественный
интерес. Но, увы, ничего такого не происходило.
Три раза меня вызывали повестками в Уайт-Плейнз, и трижды я мотался
туда без малейшей пользы для кого бы то ни было, включая себя самого.
Всякий раз я тупо бубнил как попугай, повторяя слово в слово свои
собственные показания, а они всякий раз пытались придумать новый способ,
как задавать те же самые вопросы. Чтобы хоть как-то размять мои угасающие
умственные способности, я попытался было выведать, не поделился ли Кремер
своими подозрениями насчет Арнольда Зека с Арчером и Беном Дайксом, но
если и поделился, то, как я и предполагал, держались последние стойко и
виду не подавали.
Так что все сведения я черпал исключительно из газет вплоть до того
вечера, когда в ресторане "Джейк" наткнулся на сержанта Пэрли Стеббинза и
заказал ему омара. От него я узнал две новости, не предназначавшиеся для
печати: двух экспертов из ФБР вызывали, чтобы разрешить спор о том, можно
ли снять пригодные для опознания отпечатки пальцев с резной серебряной
рукоятки ножа, и они проголосовали против; Барри Рэкхема продержали в
Уайт-Плейнз целых двадцать часов, пока бушевали страсти по вопросу о том,
достаточно ли у полиции оснований для его ареста. И на сей раз аргументы
"против" перевесили.
Должен сказать, что за те дни я не слишком переусердствовал. Я решил,
что пока не пройдет месяц с момента исчезновения Вульфа, рыть землю и
суетиться я не стану; поэтому вплоть до самого девятого мая я наверстывал
упущенное, не пропуская ни одного мало-мальски стоящего бейсбольного матча
и наслаждаясь другими почти забытыми прелестями личной жизни, о чем,
впрочем, умолчу. Кроме того, я помог Фреду Дэркину завершить дело с
отравленным письмом, а также расправился с остальными долгами Вульфа -
ничего достойного изложения, - прокатился на Лонг-Айленд, чтобы проведать
Теодора и орхидеи в их новых хоромах, и еще поставил одну из машин, новый
"седан", на прикол в гараж за ненадобностью.
Однажды, когда я сидел в ресторане "Рустерман" у Марко Вукчича, он,
подписывая очередные чеки и счета за телефон, электричество и мое
жалованье, поинтересовался состоянием наших финансовых дел. Я сказал, что
на нашем счету в банке чуть больше двадцати девяти тысяч, или, точнее, -
девятнадцати, поскольку десять тысяч задатка от миссис Рэкхем я
рассматривал как нечто эфемерное.
- А можешь принести мне завтра чек на пять тысяч? Выписанный на
получение наличными.
- Запросто. Но, поскольку я бухгалтер, то должен знать, на какую
статью его отнести?
- Ну... скажем, на текущие расходы.
- Поскольку я также лицо, которому придется отвечать на расспросы
ищейки из налогового управления - какого рода расходы?
- Допустим... на дорожные.
- Чьи, откуда и куда?
Марко поперхнулся и выдавил странный звук иностранного происхождения,
явно означавший нетерпение.
- Послушай, Арчи, мне выдана генеральная доверенность безо всяких
условий и ограничений. Принеси мне, пожалуйста, чек на пять тысяч долларов
в удобное для тебя время, но не мешкай. Я решил украсть эти деньги у моего
старого друга, Ниро Вульфа, чтобы потратить их на молоденьких девушек, а
может, на оливковое масло, кто знает.
Так что, сказав, что за все прошедшие недели и месяцы я не получил от
Ниро Вульфа совсем никакой весточки, я слегка покривил душой, хотя,
согласитесь, такую весточку еще надо было прочитать между строк. Потом
одному Богу известно, как далеко и в каком направлении можно уехать на
пять тысяч долларов.
В третий день мая, в среду, возвратившись домой после утренней
прогулки, я, как всегда, связался с телефонной службой, и выяснил, что
звонили три раза, но послание было только одно - позвонить по такому-то
номеру в Маунт Киско и спросить невестку миссис Рэкхем Аннабель Фрей. Я
взвесил все за и против, сказал себе, что не стоит лезть не в свое дело,
но в следующую минуту решил, что, должно быть, оглох, поскольку вдруг
обнаружил, что вызвал телефонистку и попросил соединить меня с этим
номером. Когда меня соединили, я назвался, прождал минуту, и вдруг в мое
ухо ворвался голос миссис Фрей. По крайней мере, голос так назвался, а сам
я его ни за что не узнал бы. Уж больно устало и потерянно он звучал.
- Вы на себя не похожи, - сообщил я ей.
- Вы правы, - признала она. - Кажется, миллион лет прошел с тех пор,
как вы приезжали к нам и мы наблюдали за методами работы популярного
сыщика. Вы так и не нашли, кто отравил собаку?
- Нет, но не казните меня за это. Впрочем, вы, наверное, слышали, что
история с собакой была лишь выдумкой для отвода глаз?
- Да, конечно. Ниро Вульф еще не вернулся?
- Нет.
- А всеми делами в его отсутствие ведаете вы?
- Я бы не сказал, что всеми. Но я здесь.
- Мне нужно с вами встретиться.
- Извините за настойчивость, но вы имеете в виду - по делу?
- Да. - Молчание, потом ее голос чуть оживился. - Я хочу, чтобы вы
приехали сюда и переговорили с нами. Я не могу и не допущу, чтобы так
продолжалось дальше. В глазах людей, что смотрят на меня, я вижу немой
вопрос - не я ли убила свою свекровь? По меньшей мере, я читаю это в
некоторых взглядах, и потому иногда мне кажется, что так думают все.
Прошел почти месяц, а полиция только... впрочем, вы и сами читаете газеты.
Она завещала мне усадьбу и кучу денег, так что я хотела бы нанять Ниро
Вульфа. Вы должны знать, где он.
- Извините. Не знаю.
- Тогда я хочу нанять вас. Вы же хороший сыщик, да?
- Зависит от вкуса. Сам я считаю себя одним из лучших, но прошу
сделать скидку на мою необъективность.
- Вы можете приехать сегодня вечером?
- Нет, сегодня никак не могу. - Мой мозг лихорадочно заработал,
впервые, кажется, за последние недели. - Послушайте, миссис Фрей, на вашем
месте я не стал бы спешить.
- Ничего себе - не спешить! - Она казалась уязвленной. - Уже почти
месяц пролетел!
- Верно, именно поэтому еще несколько дней погоды не сделают.
Срочности и в самом деле нет. Давайте поступим так: я тут немного сам
поразнюхаю, а потом дам вам знать. Тогда и решите, нанимать меня или нет.
- Я уже решила.
- А я нет. Не хочу брать ваши деньги, если не смогу их честно
отработать.
Поскольку решение она приняла еще до того, как позвонила мне,
предложение мое ей не понравилось, но деваться было некуда, и мои условия
были в конце концов приняты.
Повесив трубку, я осознал, что уже принял решение. Это случилось
как-то незаметно, само собой, пока я с ней беседовал. Терпению моему
пришел конец - не мог я все так же день за днем присматривать за домом без
малейшей уверенности, что это не будет продолжаться вечность. Не мог я
также, пока получал жалованье как помощник Ниро Вульфа, отплыть на
пароходе в Европу, или выставить свою кандидатуру на выборах мэра
Нью-Йорка, или купить себе остров и обзавестись гаремом, либо чем-нибудь
еще из запланированного списка; и уж совсем очевидно, что, получая
жалованье, я не имел права вмешаться в дело, от которого Вульф бежал
неведомо куда.
Тем не менее ничто не мешало мне воспользоваться благодарностью,
которую до сих пор, даже давно уже расплатившись, питали к нам некоторые
бывшие клиенты, так что я снова уселся за телефон, связался с президентом
крупной фирмы по торговле недвижимостью и с удовлетворением убедился, что
не переоценил размеры его благодарности. Не успел я изложить причину своих
затруднений, как он тут же пообещал разбиться в лепешку, но помочь мне, не
откладывая дела в долгий ящик.
В связи с этим остаток дня я провел в поисках подходящего помещения
для конторы в центре города. Запросы у меня были самые скромные:
комнатенка с электрическим светом, и все; однако отправленный со мной на
розыски помощник президента фирмы оказался более требовательным и дважды
или трижды с презрением отверг предложения, на которые я уже было
согласился. Наконец на десятом этаже здания по Мэдисон-авеню, в районе
сороковых улиц, мы отыскали помещеньице, которое приглянулось нам обоим.
Правда, освобождалось оно только на следующий день, но меня это
устраивало, поскольку предстояло еще приобрести мебель и всякую мелочевку.
Я подписал договор об аренде с ежемесячным продлением.
Следующие два дня я пытался держать себя в ежовых рукавицах. Прежде я
никогда не замечал в себе потаенного желания обзавестись собственной
конторой, а тут вдруг мне пришлось выдержать отчаянную борьбу с самим
собой, чтобы обуздать порыв отправиться утром в четверг в магазин
Макгрудера и пробить в своем бюджете двухтысячедолларовую брешь в обмен на
конторское оборудование. Вместо этого я уговорил себя довольствоваться
Второй авеню, где приобрел все необходимое за гроши. Решив ничего не
вывозить из нашего дома на Тридцать пятой улице, я составил список
необходимого примерно из сорока пунктов, от пепельниц до телефонного
справочника и, засучив рукава, взялся за дело.
В субботу, ближе к вечеру, я вышел из лифта со свертком под мышкой,
пересек вестибюль, приблизился к двери с номером 1019 и остановился
полюбоваться вывеской:
АРЧИ ГУДВИН
Частный детектив
Неплохо, совсем неплохо, гордо подумал я, отпирая дверь и входя.
Заодно я прикинул, не попросить ли художника приписать еще снизу "Прием
только по предварительной договоренности", чтобы хоть как-то сдержать
напор толпы клиентов, но потом решил сэкономить три доллара. Я опустил
сверток на стол, распеленал его и воздал должное своим новым бланкам и
конвертам. Быть может, шрифт, которым было напечатано мое имя, был
чуть-чуть жирноват, но в целом все смотрелось весьма и весьма недурно.
Расчехлив новенький "Ундервуд", который обошелся мне в 62 доллара 75
центов, я вставил чистый бланк и напечатал:
Уважаемая миссис Фрей!
Если Вы еще не передумали после нашего разговора в среду, то я готов
приехать к Вам и обсудить дела, при условии Вашего согласия на то, что
действовать я буду от своего собственного имени. Адрес моего нового офиса
и номер телефона указаны выше. Если желаете, чтобы я приехал, позвоните
или напишите.
Искренне Ваш
