внутренние и внешние, но разгром еще придет: неизбежный и
неотвратимый, - еще одна плата за философское словоблудие
двухсот лет, за болотные огоньки, зажженные нашими
властителями дум над самыми гнилыми местами реального
исторического болота.
Мы находимся в более трагическом положении, чем были
наши предки времен татарской орды. Там, по крайней мере, все было
ясно, как все или почти все было ясно и в годы немецкой орды:
пришли чужеземцы нас резать - мы должны вырезать их. Сейчас -
ничто не ясно. Где друг и где враг, где трясина и где кочка, как дошли
мы до жизни такой и как нам из нее выкарабкаться с наименьшими
потерями русских жизней и русского достояния? Без потерь мы все
равно не выберемся никак. Всякий человек России - в том числе
даже и те коммунисты, у которых еще остались мозги и еще
осталась совесть - не могут не понимать: из счастливой, веселой,
зажиточной и прочей жизни - не вышло ни черта. И не видно
конца: ни пятилеткам голода, ни планам террора, ни рабству, ни
развалу. Даже и партийные вожди ни на один день своей жизни не
гарантированы от пули в затылок. Даже и великая народная победа
над Германией, освободив русский народ от террора немецкой
чрезвычайки - не освободила его от террора своей собственной.
Даже и немецкий грабеж русских полей оказался легче советского.
Даже такие нищие страны, как Эстония или Польша, оказались
богаче и сытее родины мировой революции - в этом русские Иваны
смогли убедиться собственными глазами. Но никто из них и
понятия не имеет - как это мы, житница Европы, докатились до
жизни такой, почему мы, когда-то православный, дружественный
народ, народ "Богоносец", стали предметом всемирного отвращения
и ужаса, почему никто не бежал из армий капиталистических стран
- а миллионы рабочих и крестьян бежали из социалистической?
Почему пять миллионов русских пленных только насилием были
возвращены на свою родину? И, наконец, самое важное, - где же наш
настоящий путь?
* * *
Победоносная философская система, угнездившаяся в России
сделала то же самое, что соответственные системы сделали во
Франции и в Германии: отрезала "железным занавесом" свою страну
и, в числе всяких иных монополий, установила свою собственную
монополию вранья. Сквозь этот занавес не проникает никакое чужое
вранье. Но не проникает и никакая правда. Врут агитпропы, врут
отделы информации и пропаганды, врут газеты, врет литература -
скрываются факты.
Люди, не зная фактов, не могут иметь никакого
представления о фактическом положении дел в мире и на родине.
Врет статистика и врет "наука" - люди получают информацию, о
которой с уверенностью можно сказать только одно: даже и
статистика есть вранье. В 1937 году Советы произвели всенародную
перепись - результаты ее опубликованы не были, а организаторы ее
были расстреляны. Кто может поверить цифрам, опубликованным
после расстрелов, и кто может сказать: какое количество людей
осталось все-таки в живых после двадцати лет социалистического
опыта?
История русской общественной мысли - на своей родине
померла совсем. Жалеть об этом не стоит: туда ей и дорога: она
потонула в той кровавой яме, в какую толкнула нас всех. Но -
истинно Божиим попущением - часть гигантов русской
общественной мысли, властителей русских интеллигентских дум,
пожирателей иностранных философских цитат - ухитрилась все-
таки сбежать за границу. Наивные люди - и я в свое время был в их
числе, - могли бы предположить, что гиганты мысли, кое-как омыв
разбитые свои лбы, постараются кое-как вправить вывихнутые свои
мозги. И что они, специалисты и профессора, философы и историки,
деятели и политики, сообразят все-таки: так как же все это
случилось, и как великая и бескровная, которую они же готовили сто
лет подряд, оказалась и мелкой и кровавой, мстительной и злобной.
голодной и вшивой. И дадут нам всем профессионально
добросовестный совет: как, по крайней мере, не влипнуть в такую
же дыру и еще раз.
Но ничего этого не случилось. Духовные отцы революции,
сбежав в эмиграцию, пишут мемуары. Каждый Иванов Седьмой
доказывает черным по белому, что все предыдущие Ивановы, от
Первого до Шестого включительно, были дураками и прохвостами и
только один он, Иванов Седьмой, был умником. И что, если бы
революция послушалась именно его, Иванова Седьмого, и
остановилась бы на ступеньке Номер Семь заранее указанной им,
Ивановым Седьмым, то все было бы вполне благополучно. Но все
испортили остальные Ивановы и остальные ступеньки. Выдумать
что-нибудь глупее было бы затруднительно.
Но и эти Ивановы меняют свои философии и свои
порядковые номера. Приведу истинно классический пример.
Профессор Бердяев начал свою общественную карьеру проповедью
марксизма и революции. Потом он - еще в 1910 году - "сменил
вехи" и стал чем-то вроде буржуазного либерала. Потом он сбежал
заграницу и стал там "черной сотней". Потом из "черной сотни"
перешел в богоискательство. Потом из богоискательства -
перекочевал на сталинский патриотизм. Я не знаю, куда успеет он
перекочевать завтра. И об какую ступеньку он ахнется своей
убеленною хроническим катаром головой. Трагедия заключается в
том, что все эти бердяевы, многоликие и многотомные, только
повторяют свои старые, привычные пути: накидываются на любую
цитату, лишь бы она была новой, или казалась новой, глотают ее не
пережевывая и извергают непереваренной, остаются вечно
голодными и со всех ног скачут по философским пастбищам Европы,
подбирая каждый репейник и кувыркаясь через каждый ухаб.
Совершенно ясно: бердяевы никогда и ничего не понимали, ибо
всегда их вчерашнее понимание на завтра оказывалось вздором даже
и для них самих. А завтрашнее окажется вздором послезавтра.
Совершенно ясно, что ни вчера, ни сегодня у всех них не было за
душой ни копейки своего, личного, органического, крепкого: все это
были дыры в пустоту, кое-как заткнутые пестрыми тряпками из
первой попавшейся сорной кучи. Они, правда, хитренькие: они зовут
людей возвращаться в СССР - но сами туда не едут. И из всех
политических течений современности они избирают то, какое в
данный момент платит максимальные гонорары. Так действовала и
старая русская интеллигенция вообще: была, конечно,
великомученицей, но получала самые крупные гонорары во всем
тогдашнем мире. Призывала к жертвам, но отдавала в жертву
молодежь, "безусых энтузиастов". Безусые энтузиасты в 1905 году
шли на виселицу, а в 1945 - на возвращение в СССР - что то же
самое. На этой молодежи властители дум - делали деньги в 1905
году - и делали в 1945, правда, в 1945 гораздо меньше, чем в 1905.
Эта интеллигенция - книжная, философствующая и
блудливая, слава Богу, почти истреблена. Но, к сожалению,
истреблена не вся. Она отравляла наше сознание сто лет подряд,
продолжает отравлять и сейчас. Она ничего не понимала сто лет
назад, ничего не понимает и сейчас. Она есть исторический
результат полного разрыва между образованным слоем нации и
народной массой. И полной потери какого бы то ни было
исторического чутья. Она, эта интеллигенция, почти истреблена.
Но "дело ее еще живо", как принято говорить в таких исторических
случаях: гной ее мышления еще будет отравлять мозги и будущих
поколений. И ее конвульсивные прыжки от Маркса к Христу и от
Христа снова к Сталину - будут еще вызывать подражание в_ тех
юных профессорах, которые идут на смену повешенным и
повесившимся. Сифилис заразителен. Но точно также была
заразительна пляска Св. Витта: начинает дергаться одна
истеричка и за ней дергаются тысячи. Начинает "менять вехи"
один Бердяй Булгакович, за ним извиваются и остальные. Со всем
этим мы покончим еще очень нескоро. Ибо, если ничему не научила
даже и Чрезвычайка, то что еще может научить людей, вся
духовная мощь которых сконцентрирована в их органах
усидчивости?
Эта книга посвящена познанию русского народа и его
трагической судьбы. Ни один из выживших народов мира такой
трагической судьбы не имел. Россия только-только начала строить
свою Киевскую Русь - и влипла в татарское рабство. Сбросив его,
Россия только-только начала строить свою московскую демократию
- и влипла в петровское крепостное рабство. Сбросив его, только-
только начала восстанавливать свою национальную культуру, свою,
на этот раз не очень национальную, демократию и влипла в
советское рабство. По нашей земле проходили величайшие
нашествия мировой истории: татарские, польские, французские и
два немецких. До разгрома татарских орд - нас в среднем жгли
дотла по разу лет в двадцать-тридцать. Потом по разу, лет в
пятьдесят-сто: два нашествия немцев в начале XX века, одно
французское в начале XIX, одно шведское в начале XVIII, одно
польское в начале XVII - не считая таких "мелочей", как Крымская
и Японская война. Мы создали самую крупную государственность
мировой истории, и мы сейчас являемся самым бедным народом в
мире: беднее нас на всей земле нет никого, даже эскимосы на Аляске
и готтентоты Южной Африки живут лучше, чем живем мы: они
не голодают и их не расстреливают. У них есть их собственное
жилье и над ними стоит суд, без которого нельзя посадить ни на
один день никакого бушмена. У нас нет ни жилья, ни суда. У очень
многих из нас нет даже и родины.
В мире есть люди умные и есть люди глупые. Дурак, попадая в
дурацкое положение, будет винить всех, кроме себя: все виноваты,
все подвели, обманули, ограбили, изнасиловали. Это будет дурацкой
реакцией на дурацкое положение: ибо всех изменить нельзя. Но
можно постараться учесть всех и в следующий раз постараться в
дурацкое положение не попадать.
Бердяи разных разновидностей ищут разных объяснений -
кроме, разумеется, самих себя. В зависимости от высоты гонораров,
ищут вину: в евреях, в немцах, в некультурности масс, в наследии
проклятого царского режима, в изуверстве большевиков, в
таинственной славянской душе, в еще более таинственной
исторической стихии и. наконец, даже и в Диаволе - в самом
настоящем, всамделишнем Диаволе - хотя и без рожек и хвоста, но
в Диаволе. И советская власть так и именуется "сатанинской
властью" - именуется теми людьми, которые еще лет тридцать-
сорок тому назад визжали от восторга при каждом наступательном
шаге великой и бескровной.
Семьсот лет тому назад, под татарскими ордами - было
тяжело, но было ясно: нужно бить татар. Как - это уже другой
вопрос, вопрос тактики. Сейчас не ясно и это: нужно ли бить
большевиков, и нужно ли бить их всех. Есть, ведь, и в компартии
люди, попавшие, как кур во щи. Есть ведь и в советских завоеваниях и
оккупациях какие-то русские интересы. Война с татарами и
немцами была войной одного фронта: всякий татарин и всякий
немец были врагами. Здесь война прорезывает почти каждую семью.
Путается все. Все запутано в прошлом, все перепутано в настоящем
и ничто не ясно в будущем: так что же мы должны делать после
большевиков? Восстанавливать монархию Николая Второго или
Алексея Михайловича? Республику по новгородскому или по
керенскому образцу? Какой-нибудь вариант советской власти по
бухаринскому или по солидаристскому рецепту? Или, совсем просто
протянуть свои окостенелые руки к каким-то новым варягам: земля
наша велика и обильна, а мозгов у ней нет, придите уж как нибудь
княжить нами? Не то - снова вернутся бердяи и снова все начнется
сначала. И снова вам, буржуям, придется давать милостыню нам,
пролетариям - как давала АРА в 1921-22 и УНРРА в 1945-46 годах.
Ведь - давала же. Интересно было бы кстати, выяснить - дали ли
бы сытые пролетарии хоть кусок хлеба голодающим буржуям, если
бы каким-то чудом голод был в буржуазных странах, а сытость в
социалистических? Думаю, не дали бы ни куска. И самое большее, на
что можно было бы рассчитывать, это на кусок свинца...
* * *
Итак: была у нас "теория науки". Были "властители дум".
Была родина. Все это исчезло. Но остались старые привычки
мышления, приведшие нас в дыру, старые термины, ничего не
обозначающие, старое вранье, въевшееся в сознание каждого из нас и
