самоуправлением. Когда самодержавию удалось справиться с
крепостным правом, оно сейчас же возродило самоуправление. В
Московской Руси и самодержавие и самоуправление неизменно
поддерживали друг друга - и только наследие крепостного права
изувечило эту традицию. Император Александр Второй был убит
уже после подписания Им манифеста о созыве Земского Собора
(Собора, а не Думы!), а крестьянское самоуправление было
ограничено дворянством. Самодержавие противоречит
самоуправлению только в том случае, если "самоуправление"
превращается в партию и если самодержавие превращается в
диктатуру. В Москве этого не было. В Санкт-Петербурге это было:
в наш восемнадцатый век отсутствовали и самодержавие и
самоуправление. Самодержавие, восстановленное Императором
Павлом Первым - привело к возрождению самоуправления при
Императоре Александре Втором. Но в петербургской атмосфере
русской жизни - наше "средостение", т. е. наша интеллигенция -
или, что то же, - наша бюрократия - покушалась: как
бюрократия, на права самоуправления и как интеллигенция, на права
самодержавия. В результате мы остались и без самодержавия и без
самоуправления.
Банальная интеллигентская терминология определяет
"самодержавие" или как "абсолютизм", или как "тиранию". По
существу же, "самодержавие" не может быть определено
терминологически, оно должно быть описано исторически: русское
самодержавие есть совершенно индивидуальное явление, явление
исключительно и типично русское: "диктатура совести", как
несколько афористически определил его Вл. Соловьев, Это - не
диктатура аристократии, подаваемая под вывеской "просвещенного
абсолютизма", это не диктатура капитала, сервируемая под соусом
"демократии", не диктатура бюрократии, реализуемая в форме
социализма, - это "диктатура совести", в данном случае
православной совести. Русское самодержавие было организовано
русской низовой массой, оно всегда опиралось на Церковь, оно
концентрировало в себе и религиозную совесть народа и его
политическую организацию. Политической организацией народа, на
его низах, было самоуправление, как политической же организацией
народа в его целом было самодержавие.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
Республиканский образ правления никак не гарантирует прав
самоуправления - Франция самоуправления не имеет вовсе.
Монархическая Россия имела разные формы самоуправления - от
почти республиканского в Великом Княжестве Финляндском, до
авторитарного в Хиве и Бухаре. Монархическая Германия имела
чисто республиканские формы самоуправления - (ганзейские
"вольные города") и чисто монархические (Баварское Королевство).
Республиканская Польша не имела вовсе никакого самоуправления.
"Республиканский" Новгород Великий был жестоко
централизованным хищником. Монархическая Германия была
неизмеримо богаче, сильнее, организованнее к культурнее
республиканской Франции. Кроме того монархическая Германия и
монархическая Россия все время шли вверх, республиканская Франция
все время шла вниз, Русское самодержавие было всегда самым верным
стражем русского самоуправления и русское самоуправление -
почти всегда, кроме последних десятилетий, - было верной опорой
самодержавия. Республиканские: Новгород, Польша, Венеция,
Франция беспощадно эксплуатировали свои "колонии", русское
самодержавие было нянькой для русских "инородцев", хотя и не для
всех. При наличии полутораста народностей был неизбежен
индивидуальный подход к каждой из них. Почти в одно и то же
время почти одинаковое самоуправление получили Польша и
Финляндия. В "руках разумного народа", - как выразился по адресу
финнов Император Александр Второй, - это самоуправление
создало маленькую страну, организованную лучше, чем какая бы то
ни было иная страна в мире. В руках народа неразумного она создала
порядки которые немецкая поговорка определяет как "польское
хозяйство" - балаганное увеселение, где вы за недорогую цену может
бить посуду. Цена "польского хозяйства" в самой Польше была
значительно более высокой. Но и это - с нашей точки зрения - не
оправдывает ни разделов Польши, ни попыток ее насильственной
русификации: наша польская политика - со времени Екатерины
Второй работавшая в чисто немецкую пользу - была ошибочной
политикой и без войны с Германией исправить ее было почти
невозможно. Еврейская политика была неустойчивой,
противоречивой и нелепой: ее основной смысл заключается в
попытке затормозить капиталистическое развитие русского
сельского хозяйства. Поэтому при Императоре Николае I евреи
пользовались полным равноправием и даже получали баронские
титулы: крепостное право все равно не допускало в деревне никаких
капиталистических отношений. При его отмене была сделана
попытка не допустить капитализма в разорившиеся дворянские
гнезда. При Николае Первом еврейство было лояльным по адресу
Империи, при последних царствованиях - оно перешло на сторону
революции, чтобы в этой революции потерять еще больше чем
потеряли другие народы России. Ибо Гитлер был тоже
последствием русской революции.
Объективный ход хозяйственно-политического развития
России снимал с очереди еврейский вопрос, но никакое "развитие",
конечно, не ликвидирует и не может ликвидировать
антисемитизма, как известного общественного настроения: он был
при египетских фараонах и он есть при американских президентах.
Но все это не касается русской монархии, которая не была ни
просемитской, ни антисемитской: русская монархия рассматривала
каждый национальный вопрос в зависимости от каждого
индивидуального случая.
"Национальный вопрос" в России - это сумма полутораста
вопросов. Единственный разумный ответ на всю эту сумму был дан в
наших "Тезисах" издания 1939 года.
1) Мы категорически отбрасываем политику насильственной
русификации.
2) Каждый гражданин и каждая этническая группа имеет право
говорить, печатать, учиться на любом языке, который эта
группа пожелает.
3) Национальное самоуправление реализуется в рамках областного
самоуправления и ведет свою работу на своем языке.
4) Русский язык, как общегосударственный язык, остается
обязательным для внешней политики, армии, транспорта,
почты и прочее. Все местные дела ведутся на любом местном
языке.
Народно-Монархическое Движение исходит из совершенно
твердого убеждения, что ни один из населяющих Россию народов,
получив полное местное самоуправление и при условиях свободного
голосования, ни на какие сепаратизмы не пойдет: это - профессия
очень немногих бесплатных, а еще более платных политиканов
австрийской или немецкой выучки. Попытки "раздела России" наше
Движение считает преступлением не только против России, но и
против тех народов, которым удалось бы навязать отделение от их
общей родины. Удача - хотя бы и частичная, этих попыток
привела бы к чудовищному регрессу и культурному, и политическому,
и хозяйственному. Она, в частности, означала бы ряд войн между
разными петлюрами за обладание разными уездами. Если бы все
территориальные вожделения всех наших сепаратистов сложить
вместе, то для всех них не хватило бы и двух Российских Империй.
Столкновения всех этих вожделений решались бы войнами - и
хозяйственными и огнестрельными. Империя вернулась бы к
положению удельного периода - со всеми соответственными
культурными, хозяйственными и политическими последствиями -
вплоть до завоевания ее новыми гитлеровскими ордами.
УСТОЙЧИВОСТЬ
Для того, чтобы нация могла создать что-то ценное, нужна
устойчивость власти, закона, традиции и хозяйственно-социального
строя. Если этой устойчивости нет, невозможно никакое
творчество. Почти невозможен и никакой труд.
Русский хлебороб, получив, наконец, свою землю, должен
иметь уверенность в том, что на завтра или послезавтра эта земля
не будет коллективизирована, социализирована или
солидаризирована. Если этой уверенности нет, - у него остается
только один путь - путь хищнического хозяйства. Он не станет
рассчитывать ни на десятилетия, ни даже, на года. Вместо того,
чтобы удобрять землю, он будет вынужден ее истощать. Вместо
того, чтобы переходить к более интенсивным формам
сельскохозяйственной культуры - животноводству, садоводству и
прочее, он будет вынужден следовать принципу: "хоть день, да мой".
Ибо ему будет совершенно неизвестно, что станет с его землей, если
завтра придут к власти коллективисты, социалисты, солидаристы
или коммунисты: что они предпримут с его землей?
Совершенно конкретный исторический пример еще не
изгладился из памяти русского крестьянства. Большевики
захватывая власть, выбросили лозунг: "Земля крестьянству", в
сущности эс-эровский лозунг. Придя к власти, они ввели военный
коммунизм. Сорвавшись на военном коммунизме, вернулись к
принципам мелкого крестьянства, и Бухарин бросил свой
знаменитый лозунг: "Обогащайтесь!". Кое-как "обогащенного"
хлебороба ликвидировали под корень коллективизацией деревни. И
вот будут сброшены большевики, и получит наш хлебороб свой
участок, и решительно не будет знать, что ему делать: "ложиться
спать, или вставать". Обогащаться - или, в предвидении какого-то
самоновейшего экономического изобретения, покорно и
предусмотрительно идти по путям деревенской бедноты?
Пропивать хлеб свой насущный и не заботиться о завтрашнем дне:
довлеет дневи политика его?
В совершенно таком же положении окажутся
промышленник, купец, ремесленник. Этот слой людей в период НЭПа
именовался почтительно: "наше красное купечество" - - потом его
послали в Соловки. Правда, и наши нэпманы вели хищническое
хозяйство, - еще более хищническое, чем вело его крестьянство
этих времен. Нэпман до предела эксплуатировал оборудование
арендованных им фабрик и мастерских, но ни модернизировать, ни
даже обновлять его он не мог: не было смысла. В таком же
положении русские хозяйственники окажутся после большевиков,
если перед ними станет вырисовываться перспектива солидаризма.
Что будет в этом случае значить "функциональная
собственность"? И как далеко будет она отстоять от
марксистских Соловков?
Совершенно в таком же положении окажутся писатели и
ученые, поэты и композиторы: вот засел Лев Толстой лет на пять
за "Войну и Мир". Какое "мировоззрение" окажется победоносным к
моменту окончания книги? Будет ли новым властителям приемлема
"Периодическая система элементов", или появится какой-то новый
Лысенко, который найдет у Толстого, Менделеева, Павлова,
Мичурина и прочих, антисолидаристический уклон и, будучи
профессиональной бездарностью, станет травить всяческий русский
талант. А ведь никакой талант никогда не сможет творить "по
указке партии" какой бы то ни было партии. Тем более, в том
случае, если "указка партии" будет меняться так же, как меняется
"генеральная линия" ВКП(б). Вы начали работать над "Войной и
Миром", периодической системой элементов или "Жизнью за Царя".
Или над вашим хутором. Или над вашей мастерской. И вы не знаете,
что из всего вашего труда завтрашние "властители дум" - (и
полиции) - сделают послезавтра.
В наших русских послебольшевистских условиях будет
поистине чудовищная нужда во всем, что нужно для человеческой
жизни, а не для уничтожения человеческих жизней. Наша легкая
промышленность и ремесло или недоразвиты или разрушены.
Торговля совершенно разгромлена. Жилищный фонд - разорен. Нам
до зарезу .нужна будет творческая инициатива десятков миллионов
людей, и над этими миллионами повиснет угроза новых социальных
экспериментов, и их инициатива будет подрезана в корне. Тем более,
что именно в наших русских условиях всякое социальное
прожектерство принимает особенно уродливые формы.
Никакой талант, никакое творчество, никакая
созидательная работа технически невозможна без какой-то
гарантии устойчивости власти, закона, традиции и социально-
хозяйственного строя страны.
В числе прочих противоречий и контрастов, которыми так
обильна русская жизнь, есть и такой: между тремя
последовательными и последовательно консервативными
факторами русской жизни - Монархией, Церковью и Народом -
затесалась русская интеллигенция, самый неустойчивый и самый
