далеко от Мозыря благодаря измене черных клобуков.
Знал ли Мстислав о сбиравшейся на него грозе или нет, трудно решить;
скорее можно предположить, что не знал, иначе не послал бы он черных
клобуков с Юрьевичем в Новгород. В Вышгороде соединились все князья -
неприятели Мстислава и отсюда пошли и обступили Киев. Мстислав затворил-
ся в городе и крепко бился за него: любовь к сыну Изяславову и еще
больше, быть может, нелюбовь к сыну Юриеву заставила киевлян в первый
раз согласиться выдержать осаду; летописец не говорит, чтоб кто-нибудь
из них, как прежде, вышел навстречу к осаждавшим князьям или все вечем
говорили Мстиславу: "Ступай, князь, теперь не твое время"; одни только
черные клобуки по обычаю начали предательствовать. После трехдневной
осады дружины осаждавших князей успели ворваться в город; тогда дружина
Мстиславова сказала своему князю: "Что стоишь? Поезжай из города; нам их
не перемочь"; Мстислав послушался и побежал на Василев; отряд черных
клобуков гнался за ним, стрелял взад, побрал в плен много дружины; но
самому Мстиславу удалось соединиться с братом Ярославом и пробраться
вместе с ним во Владимир-Волынский. В первый раз Киев был взят вооружен-
ною рукою при всеобщем сопротивлении жителей и в первый раз мать городов
русских должна была подвергнуться участи города, взятого на щит: два дни
победители грабили город, не было никому и ничему помилования; церкви
жгли, жителей - одних били, других вязали, жен разлучали с мужьями и ве-
ли в плен, младенцы рыдали, смотря на матерей своих; богатства неприяте-
ли взяли множество, церкви все были пограблены; половцы зажгли было и
монастырь Печерский, но монахам удалось потушить пожар; были в Киеве
тогда, говорит летописец, на всех людях стон и тоска, печаль неутешная и
слезы непрестанные.
Но не старший сын Юрия, во имя которого совершен был поход, взят и
разорен стольный город отцов, не Боголюбский сел в Киеве; сын его Мстис-
лав посадил здесь дядю, Глеба переяславского, который отдал Переяславль
сыну своему Владимиру; старший в роде князь остался жить на севере, в
далеком Владимире Клязменском, и сын его Мстислав пошел назад к отцу с
великою честию и славою, говорит летописец, но в некоторых списках сто-
ит: с проклятием.
Из событий в особых княжествах по смерти Юрия Долгорукого мы упомина-
ли, как потомству Изяслава Ярославича удалось утвердиться в Турове; по-
томство Игоря Ярославича продолжало княжить в Городне. Ярослав галицкий
освободился, наконец, от опасного соперника своего - Ивана Берладника:
под 1161 годом летописец говорит, что Берладник умер в Солуне; есть
слух, прибавляет он, что смерть приключилась ему от отравы. В Полоцке
происходили большие смуты. Мы видели, что в 1151 году полочане выгнали
князя Рогволода Борисовича и взяли на его место Ростислава Глебовича,
который вошел в сыновние отношения к Святославу Ольговичу. Но, как вид-
но, Ростислав впоследствии позабыл о своих обязанностях относительно
черниговского князя, потому что последний принял к себе изгнанника Рог-
волода и даже в 1158 году дал ему свои полки для отыскания волостей.
Приехавши в Слуцк, Рогволод начал пересылаться с жителями Друцка; те об-
радовались ему, стали звать к себе: "Приезжай, князь, не мешкай, рады мы
тебе; если придется, станем биться за тебя и с детьми". И в самом деле,
больше трехсот лодок выехало к нему навстречу, с честью ввели его друча-
не в свой город, а Глеба Ростиславича выгнали, двор и дружину его разг-
рабили. Когда Глеб пришел к отцу Ростиславу в Полоцк и когда узнали
здесь, что Рогволод сидит в Друцке, то сильный мятеж встал между полоча-
нами, потому что многие из них захотели Рогволода, и с большим трудом
мог Ростислав установить людей. Обдаривши их богато и приведя ко кресту,
он пошел со всею братьею на Рогволода к Друцку, но встретил сильный от-
пор: дручане бились крепко, и много падало людей с обеих сторон; тогда
Ростислав, видя, что не возьмет ничего силою, помирился с Рогволодом,
придал ему волостей и возвратился домой. Но дело этим не кончилось: в
том же году полочане сговорились выгнать Ростислава, позабывши что гово-
рили ему при крестном целовании: "Ты наш князь, и дай нам бог с тобою
пожить". Они послали тайком в Друцк сказать Рогволоду Борисовичу: "Князь
наш! Согрешили мы пред богом и пред тобою, что встали на тебя без вины,
именье твое и дружины твоей все разграбили, а самого, схвативши, выдали
Глебовичам на великую муку; если ты позабудешь все то, что мы тебе сде-
лали своим безумием, и поцелуешь к нам крест, то мы твои люди, а ты наш
князь; Ростислава отдадим тебе в руки, делай с ним, что хочешь". Рогво-
лод поклялся, что забудет все прошлое; но, как обыкновенно водилось в
городах, у Ростислава между полочанами были также приятели, которые дали
ему знать, что остальные сбираются схватить его. Положено было позвать
его обманом на братовщину к святой богородице к старой на Петров день и
тут его схватить; но Ростислав, предуведомленный, как сказано выше, при-
ятелями, поддел броню под платье, и заговорщики не смели напасть на него
тут, но на другой день опять послали звать его к себе на вече: "Приезжай
к нам, князь! - велели они сказать ему, - нам с тобою нужно кой о чем
переговорить". Ростислав отвечал послам: "Ведь я вчера был у вас: что ж
вы со мною ни о чем не говорили?" Несмотря, однако, на прежнее предуве-
домление, он поехал на этот раз в город, (а жил он тогда на загородном
дворе в Белчице, в трех верстах от Полоцка, на другом берегу Двины). Но
не успел Ростислав еще доехать до города, как встретил отрока своего,
который сказал ему: "Не езди, князь! В городе на тебя вече, уже дружину
твою бьют и тебя хотят схватить". Ростислав возвратился, собрал дружину
на Белчице и пошел полком в Минск, к брату Володарю, опустошая Полоцкую
волость, забирая скот и челядь. Рогволод, по зову полочан, приехал кня-
жить на его место и не хотел оставить Глебовичей в покое: собрал большое
войско из полочан, выпросил у Ростислава смоленского на помощь двух сы-
новей его, Романа и Рюрика, с боярином Внездом, полками смоленскими,
новгородскими и псковскими и пошел сперва к Изяславлю, где затворился
Всеволод Глебович; этот Всеволод был прежде большим приятелем Рогволоду
и потому, понадеявшись на старую дружбу, поехал в стан к Борисовичу и
поклонился ему; Рогволод принял его хорошо, но не отдал назад Изяславля,
который следовал, как отчина, Брячиславу Васильковичу, а дал вместо того
Стрежев; потом Рогволод отправился к Минску, но, простоявши под городом
10 дней без успеха, заключил с Ростиславом мир и возвратился домой. Гле-
бовичи, уступая на время силе, скоро начали опять действовать против ос-
тальных двоюродных братьев: в 1159 году овладели опять Изяславлем, схва-
тили там двоих Васильковичей, Брячислава и Володаря, и заключили их в
Минске. Это заставило Рогволода опять идти на Минск, и Ростислав Мстис-
лавич из Киева прислал ему на помощь 600 торков; Рогволод шесть недель
стоял около города и заключил мир на всей своей воле, т. е. заставил ос-
вободить Васильковичей; но торки, потерявши лошадей и сами помирая с го-
лоду, возвратились пешком на юг, не дождавшись мира. Потом летописец
опять упоминает о новом походе Рогволода на Ростислава к Минску и о но-
вом мире. В 1161 году Рогволод предпринимал новый поход на одного из
Глебовичей, Володаря, княжившего теперь в Городце; Володарь не стал
биться с ним днем, но сделал вылазку ночью и с литвою нанес осаждавшим
сильное поражение; Рогволод убежал в Слуцк и, пробыв здесь три дня, по-
шел в старую свою волость - Друцк, а в Полоцк не посмел явиться, погу-
бивши столько тамошней рати под Городцом; полочане посадили на его место
одного из Васильковичей - Всеслава. Из полоцких волостей мы встречаем
упоминовение о Минске, Изяславле, Друцке, Городце как об отдельных сто-
лах княжеских; мы видели выше, что Ярослав I уступил полоцкому князю
Брячиславу Витебск; теперь под 1165 годом встречаем известие, что в Ви-
тебске сел Давыд Ростиславич смоленский, отдавши прежнему витебскому
князю Роману два смоленских города - Васильев и Красный. Между тем Гле-
бовичи не могли равнодушно видеть, что Полоцк вышел из их племени и от
Борисовича перешел к Васильковичу; в 1167 году Володарь Глебович горо-
децкий пошел на Полоцк, Всеслав Василькович вышел к нему навстречу, но
Володарь, не давши ему собраться и выстроить хорошенько полки, ударил
внезапно на полочан, многих убил, других побрал руками и заставил Всес-
лава бежать в Витебск, а сам пошел в Полоцк и уладился с тамошними жите-
лями, целовал с ними крест, как говорит летописец. Утвердившись здесь,
Володарь пошел к Витебску на Давыда и Всеслава, стал на берегу Двины и
начал биться об реку с неприятелями; Давыд не хотел вступать с ним в ре-
шительное сражение, поджидая брата своего Романа с смольнянами, как
вдруг в одну ночь ударил страшный гром, ужас напал на все войско полоц-
кое, и дружина стала говорить Володарю: "Чего стоишь, князь, не едешь
прочь? Роман переправляется через реку, а с другой стороны ударит Да-
выд". Володарь испугался и побежал от Витебска; на другое утро, узнав о
бегстве врага, Давыд послал за ним погоню, которая, однако, не могла
настичь самого князя, а переловила только многих ратников его, заблудив-
шихся в лесу; Всеслав, впрочем, отправился по следам Володаревым к По-
лоцку и опять успел занять этот город.
Мы видели, что в Новгороде наряд был установлен Ростиславом, который
в 1158 году посадил здесь сына своего Святослава, а в Торжке другого сы-
на - Давыда. Скоро сам Ростислав был позван племянником на стол киевс-
кий, и следовало ожидать, что это обстоятельство упрочит тишину в Новго-
роде; но вышло противное. Андрей Боголюбский, вступившись за Изяслава
Давыдовича, вошедши с ним в родственную связь, захотел нанести Ростисла-
ву чувствительный удар на севере и послал сказать новгородцам: "Будь вам
ведомо: хочу искать Новгорода и добром и лихом". Услыхав грозное слово,
новгородцы не знали, что делать; начались волнения и частые веча. Не же-
лая оскорбить киевского князя, они начали сперва действовать полумерами,
надеясь, что Святослав догадается и сам выедет от них. Так они стали
просить его, чтоб вывел брата Давыда из Торжка, потому что содержание
двух князей тяжко для их области. Святослав исполнил их требование, не
рассердился и не оставил города. Тогда надобно было приступить к мерам
решительным; не должно забывать также, что в Новгороде существовала сто-
рона, противная Мстиславичам и которая должна была теперь сильно
действовать при этих благоприятных для нее обстоятельствах. Святослав
сидел в Городище у св. благовещения, как вдруг пригнал к нему вестник и
сказал: "Князь! Большое зло делается в городе, хотят тебя люди схва-
тить". Святослав отвечал: "А какое я им зло сделал? Разве они не целова-
ли крест отцу моему, что будут держать меня князем пока я жив, да вчера
и мне самому все целовали образ богородицы?" Не успел он еще сказать
этого, как толпа народа нахлынула, схватили его, заперли в избе, княгиню
послали в монастырь, дружину поковали, именье разграбили; потом отправи-
ли Святослава в Ладогу, приставивши к нему крепкую стражу. Когда Ростис-
лав в Киеве узнал, что сына его схватили в Новгороде, то велел перехва-
тать всех новгородцев и пометать их в пересеченское подземелье, где в
одну ночь померло их четырнадцать человек; узнавши об этом несчастии,
Ростислав стал сильно тужить и велел остальных выпустить из подземелья и
развести по разным городам. Между тем новгородцы послали к Андрею про-
сить у него сына к себе на княжение; он не дал им сына, давал брата сво-
его Мстислава, а новгородцы не хотели Мстислава, потому что он уже преж-
де у них княжил; наконец, уладились так, что в Новгород поехал Мстислав
