заменить новыми, подручническими, не хочет более довольствоваться только
тем, чтоб младшие имели его, как отца, по любви, но хочет, чтоб они бе-
зусловно исполняли его приказания, как подданные. Андрей опал в лице,
когда услышал от Михна ответ Мстиславов, и велел тотчас же собирать
войско: собрались ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозер-
цы, муромцы, новгородцы и рязанцы; Андрей счел их и нашел 50000, он пос-
лал с ними сына своего, Юрия, да воеводу Бориса Жидиславича с таким на-
казом: "Рюрика и Давыда выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите и,
не делая ему ничего, приведите ко мне". Умен был князь Андрей, говорит
летописец, во всех делах и доблестен, но погубил смысл свой невоздержа-
нием и, распалившись гневом, сказал такие дерзкие слова. Когда рать Анд-
реева шла мимо Смоленска, то князь тамошний, Роман, принужден был отпус-
тить с нею свои полки и сына на родных братьев, потому что был в руках
Андреевых; князьям полоцким, туровским, пинским и городенским так же ве-
лено было идти всем; в земле Черниговской присоединились к Андреевой ра-
ти Ольговичи, потом подошли Юрьевичи, Михаил и Всеволод, племянники их
Мстислав и Ярополк Ростиславичи, Владимир Глебович из Переяславля, бе-
рендеи, Поросье; всех князей было больше двадцати. Они перешли Днепр и
въехали в Киев беспрепятственно, потому что Ростиславичи не затворились
в этом городе, но разъехались каждый в свои прежние волости: Рюрик зат-
ворился в Белгороде, Мстислава с Давыдовым полком затворили в Вышгороде,
а сам Давыд поехал в Галич просить помощи у князя Ярослава. Старшим ле-
тами и племенем между всеми союзными князьями был Святослав Всеволодович
черниговский, почему и получил главное начальство над всею ратью; он от-
рядил сперва к Вышгороду Всеволода Юрьевича с Игорем Святославичем се-
верским и другими младшими князьями. Когда они подошли к городу, то
Мстислав Ростиславич выстроил свои полки и выехал против неприятеля; с
обеих сторон сильно желали боя, и стрельцы уже начали свое дело; Андрее-
ва рать была расположена тремя отделами: с одной стороны, стояли новго-
родцы, с другой - ростовцы, а в середине их - Всеволод Юрьевич с своим
полком; Мстислав, видя, что его стрельцы смешались уже с неприятельскими
ратниками, погнал вслед за ними, закричал дружине: "Братья! Ударим с бо-
жиею помощию и святых мучеников Бориса и Глеба". Они смяли средний полк
Всеволодов и смешались с неприятелем, который обхватывал со всех сторон
малочисленную дружину; встало страшное смятение, говорит летописец, слы-
шались стоны, крики, какие-то странные голоса, раздавался треск копий,
звук мечей, в густой пыли нельзя было различить ни конного, ни пешего;
наконец после сильной схватки войска разошлись, много было раненых, но
мертвых немного. После этой битвы младших князей подступили к Вышгороду
все остальные старшие со своими полками; каждый день делались приступы;
Мстислав много терял своих добрых воинов убитыми и ранеными, но не думал
о сдаче. Таким образом, девять недель стояли уже князья под Вышгородом,
когда явился Ярослав Изяславич луцкий со всею Волынского землею; он при-
шел искать себе старшинства, но Ольговичи не хотели уступить ему Киева.
Тогда он завел переговоры с Ростиславичами: те уступили ему Киев, и он
отправился к Рюрику в Белгород. Страх напал на Андреевых союзников, они
говорили, что Ростиславичи непременно соединятся с галичанами и черными
клобуками и нападут на них; в войске наступило страшное смятение, и, не
дождавшись света, все бросилось переправляться через Днепр, причем много
людей перетонуло. Мстислав, увидевши всеобщее бегство, выехал с дружиною
из Вышгорода и ударил на неприятельский стан, где взял много пленников.
Так возвратилась вся сила Андрея, князя суздальского, говорит летописец;
собрал он все земли и войску его не было числа; пришли они с высокомыс-
лием и со смирением отошли в домы свои. Причина такого неожиданного ус-
пеха Ростиславичей ясна из рассказа летописца. Огромная рать пришла в
надежде на верный успех и с первого же раза увидала, что успех этот дол-
жен быть куплен большим трудом - это уже одно обстоятельство должно было
произвести упадок духа в войске осаждающих; известно из последующих со-
бытий, что северное народонаселение вовсе не отличалось воинским духом;
смоленские полки бились поневоле; нельзя думать, чтоб и новгородцы сра-
жались с большою охотою, равно как и князья полоцкие, туровские, пинс-
кие, городенские, которым решительно было все равно, кто победит - Анд-
рей или Ростиславичи; Юрьевичи не могли усердно сражаться в угоду брату,
с которым вовсе не были в дружеских отношениях, особенно когда видели,
что двое князей - черниговский и волынский - спорят, кому должен дос-
таться Киев; можно думать, что Андрей обещал Киев Святославу черниговс-
кому, а если не обещал никому, то ни один из князей не знал, кто вос-
пользуется победою суздальского князя над Ростиславичами, на кого из них
северный самовластец бросит благосклонный взгляд, то ясно, как это нез-
нание должно было ослаблять усердие князей; и вот когда увидали, что во-
лынский князь перешел на сторону Ростиславичей, когда, следовательно, он
с Рюриком мог ударить на осаждающих, с одной стороны, от Белгорода,
Мстислав - из Вышгорода, Давыд мог явиться с галицкою помощью и черные
клобуки перейти на сторону Ростиславичей, то неудивительно, что ужас на-
пал на сборную Андрееву рать, и она бросилась бежать за Днепр Ростисла-
вичи после победы исполнили свое обещание, положили старшинство на Ярос-
лава и дали ему Киев, но он недолго сидел здесь спокойно: Святослав Все-
володович черниговский прислал сказать ему: "Вспомни прежний наш уговор,
на чем ты мне целовал крест; ты мне говорил: если я сяду в Киеве, то я
тебя наделю, если же ты сядешь в Киеве, то ты меня надели; теперь ты сел
- право ли, криво ли - надели же меня". Ярослав велел отвечать ему: "За-
чем тебе наша отчина? Тебе эта сторона не надобна". Святослав прислал
опять сказать ему на это: "Я не венгерец и не лях, мы все одного деда
внуки, и сколько тебе до него, столько же и мне (т. е. я имею одинаковую
с тобой степень старшинства на родовой лествице); если не хочешь испол-
нять старого договора, то твоя воля". В то время, когда Мстиславичи бо-
ролись с новыми стремлениями, явившимися на севере, отстаивали родовые
отношения между старшим князем и младшими, в то самое время, с другой
стороны, они должны были вести борьбу с князем, для которого они сами
являлись нововводителями, нарушителями старого порядка вещей, с князем,
который стоит не только за родовые отношения между старшим и младшими
князьями, но напоминает об единстве всего потомства Ярославова, борется
за общность владения всею Русскою землею, тогда как Мстиславичи хотят
удержать Киев навсегда за собою. Черниговский князь. видя, что Ярослав
не хочет вспоминать старинных уговоров, решился по примеру отца и дяди
попытаться силою овладеть Киевом; время было благоприятное: Андрей утра-
тил свое влияние на юг; Ростиславичи, силою обстоятельств вынужденные
признать старшинство Ярослава, равнодушны к нему, Юрьевичи также; и вот
Святослав, соединясь с братьею, явился нечаянно под Киевом; Ярослав, бо-
ясь затвориться в городе один, побежал в Луцк, а черниговский князь
въехал в Киев, захватил все имение Ярославово, жену его, сына, всю дру-
жину и отослал в Чернигов. Но он сам не мог долго оставаться в Киеве,
потому что двоюродный брат его, Олег Святославич, напал на Черниговскую
волость, желая, как видно, быть здесь преемником Святослава. Но послед-
ний, занявши Киев нечаянно (изъездом), не надеялся окончательно утвер-
диться здесь, боялся судьбы Изяслава Давыдовича и потому не хотел усту-
пить прежней волости двоюродному брату: он пошел на Олега, пожег его во-
лость, наделал по обычаю много зла, а между тем Ярослав, узнав. что Киев
стоит без князя, приехал опять и в сердцах задумал взять на киевлянах
то, что отнято было у него Святославом: "Вы подвели на меня Святослава,
- сказал он им, - так промышляйте, чем выкупить княгиню и сына". Когда
киевляне не знали, что ему на это отвечать, то он велел грабить весь Ки-
ев, игуменов, попов, монахов, монахинь, иностранцев, гостей, даже кельи
затворников. Святослава было ему не чего бояться: тот, сбираясь идти на
Олега, помирился с Ярославом, чтоб свободнее защищать свою верную во-
лость В это время Ростиславичи вошли опять в сношения с Андреем: они,
вероятно, знали или по крайней мере должны были догадываться, как непри-
ятно смотрел он на то, что Киев достался опять враждебному племени Изяс-
лавичей, которое не думало признавать его старшинства, и потому решились
послать к нему с просьбою, чтобы помог овладеть Киевом опять брату их
Роману, против которого он не мог питать вражды: "Подождите немного, -
велел отвечать им Андрей, - послал я к братье своей в Русь; как придет
мне от них весть, тогда дам вам ответ". Из этих слов видно, что Андрей
не хотел оставлять в покое юга, сносился с братьями. вероятно, замышляя
там новые перемены, и Ростиславичи спешили хлопотать о том, чтоб эти пе-
ремены были к их выгоде. Но Андрей не дождался вестей от братьев.
Мы видели, что Андрей выгнал из своей волости старых бояр отцовских и
окружил себя новыми, видели также, каким повелительным тоном говорил
Андрей даже и с князьями: можем заключить, что он был повелителен и
строг с окружавшими его; так, он казнил смертью одного из ближайших
родственников своих по жене, Кучковича; тогда брат казненного, Яким,
вместе с зятем своим Петром и некоторыми другими слугами княжескими ре-
шился злодейством освободиться от строгого господина. Мы знаем также,
что русские князья принимали к себе в службу пришельцев из разных стран
и народов; Андрей подражал в этом отношении всем князьям, охотно прини-
мал пришельцев из земель христианских и нехристианских, латинов и пра-
вославных, любил показывать им свою великолепную церковь Богоматери во
Владимире, чтоб иноверцы видели истинное христианство и крестились, и
многие из них крестились действительно. В числе этих новокрещенных ино-
земцев находился один яс, именем Анбал: он пришел к Андрею в самом жал-
ком виде, был принят в княжескую службу, получил место ключника и
большую силу во всем доме; в числе приближенных к Андрею находился также
какой-то Ефрем Моизич, которого отчество - Моизич, или Моисеевич, указы-
вает на жидовское происхождение. Двое этих-то восточных рабов выставлены
летописцем вместе с Кучковичем и зятем его, как зачинщики дела, всех же
заговорщиков было двадцать человек; они говорили: "Нынче казнил он Куч-
ковича, а завтра казнит и нас, так промыслим об этом князе!" Кроме злобы
и опасения за свою участь, заговорщиков могла побуждать и зависть к лю-
бимцу Андрееву, какому-то Прокопию. 28 июня 1174 года, в пятницу, в
обеднюю пору, в селе Боголюбове, где обыкновенно жил Андрей, собрались
они в доме Кучкова зятя, Петра, и порешили убить князя на другой день,
29 числа, ночью. В условленный час заговорщики вооружились и пошли к
Андреевой спальне, но ужас напал на них, они бросились бежать из сеней,
зашли в погреб, напились вина и, ободрившись им, пошли опять на сени.
Подошедши к дверям спальни, один из них начал звать князя: "Господин!
Господин!", чтоб узнать, тут ли Андрей. Тот, услышавши голос, закричал:
"Кто там?" Ему отвечали: "Прокопий". "Мальчик! - сказал тогда Андрей
спавшему в его комнате слуге, - ведь это не Прокопий?" Между тем убийцы,
услыхавши Андреев голос, начали стучать в двери и выломили их. Андрей
вскочил, хотел схватить меч, который был всегда при нем (он принадлежал
св. Борису), но меча не было. Ключник Анбал украл его днем из спальни. В
это время, когда Андрей искал меча, двое убийц вскочили в спальню и бро-
