роздали им посаднические должности; эти русские (т. е. южнорусские)
детские, как называет их летописец, скоро стали очень тяжки для народа
судебными взысками и взятками, но владимирцы терпели не от одних русских
детских; князья, говорит летописец, были молоды, слушались бояр, а бояре
получали их как можно больше брать, и вот взяли они из церкви Владимирс-
кой богородицы золото и серебро, в первый же день отобрали ключи от риз-
ницы, отняли город и все дани, которые назначил для этой церкви князь
Андрей. Видно, что, кроме корыстолюбия, здесь действовала ненависть к
памяти Андрея, ко всему им сделанному: хотели ограбить Владимирский со-
бор - великолепный памятник, который оставил по себе Андрей. Грабеж
церквей позволяли себе князья и дружины их только в завоеванных городах;
легко после этого понять, как должны были смотреть владимирцы на ограб-
ление своего собора, лучшего украшения, которым так гордился их город;
они стали сбираться и толковать: "Мы приняли князей на всей нашей воле,
они крест целовали, что не сделают никакого зла нашему городу, а теперь
они точно не в своей волости княжат, точно не хотят долго сидеть у нас,
грабят не только всю волость, но и церкви; так промышляйте, братья!" Из
этих слов видно как будто, что владимирцы не только оскорблялись тем,
что князья поступают с их волостью, как с завоеванною, но еще боялись,
что Ярополк, ограбивши волость, уйдет от них и ростовцы пришлют к ним
своего посадника: "Князь поступает так, как будто не хочет сидеть у
нас", - говорили они. Но по старой привычке владимирцы прежде обратились
к старшим городам - Ростову и Суздалю - с жалобою на свою обиду; ростов-
цы и суздальцы на словах были за них, а на деле нисколько не думали за
них вступаться; бояре же крепко держались за Ростиславичей, прибавляет
летописец и тем опять дает знать, что преимущественно боярам хотелось
вести дела в противность тому, как шли они при Андрее. Тогда владимирцы,
видя явное недоброжелательство старших городов и бояр, решились вместе с
переяславцами действовать собственными силами и послали в Чернигов ска-
зать Михаилу: "Ты старший между братьями: приходи к нам во Владимир; ес-
ли ростовцы и суздальцы задумают что-нибудь на нас за тебя, то будем уп-
равляться с ними как бог даст и святая богородица". Михаил с братом Все-
володом и с Владимиром Святославичем, сыном черниговского князя, отпра-
вился на север, но едва успел он отъехать верст 11 от Чернигова, как
сильно занемог и больной приехал в Москву, где дожидался его отряд вла-
димирцев с молодым князем Юрием Андреевичем, сыном Боголюбского, который
жил у них, будучи изгнан из Новгорода. Между тем Ростиславичи, узнав о
приближении Михаила, советовались в Суздале с дружиною, что делать. Ре-
шено было, чтоб Ярополк шел с своим войском против Юрьевичей к Москве,
биться с ними и не пускать ко Владимиру. Михаил сел обедать, когда приш-
ла весть, что племянник Ярополк идет на него; Юрьевичи собрались и пошли
по владимирской дороге навстречу неприятелю, но разошлись с Ярополком в
лесах, тогда москвичи, услыхавши, что Ярополк, миновав их войско, про-
должает идти к Москве, возвратились с дороги от Михаила для оберегания
своих домов, а Ярополк, видя, что разошелся с Михаилом, пошел от Москвы
вслед за ним, послав, между тем, сказать брату Мстиславу в Суздаль: "Ми-
халко болен, несут его на носилках и дружины у него мало; я иду за ним,
захватывая задние его отряды, а ты, брат, ступай поскорее к нему
навстречу, чтоб он не вошел во Владимир". Мстислав объявил об этой вести
дружине и на другой день рано выехал из Суздаля, помчался быстро, точно
на зайцев, так что дружина едва успевала за ним следовать, и в пяти
верстах от Владимира встретился с Юрьевичами; полк Мстиславов, готовый к
битве, в бронях, с поднятым стягом вдруг выступил от села Загорья; Миха-
ил начал поскорее выстраивать свое войско, а враги шли на него с страш-
ным криком, точно хотели пожрать его дружину, по выражению летописца. Но
эта отвага была непродолжительна: когда дошло до дела и стрельцы начали
перестреливаться с обеих сторон, то Мстиславова дружина, не схватившись
ни разу с неприятелем, бросила стяг и побежала; Юрьевичи взяли много
пленных, взяли бы и больше, но многих спасло то, что победители не могли
различать, кто свои и кто чужие; Мстислав убежал в Новгород; Ярополк,
узнавши о его поражении, побежал в Рязань, но мать их и жены попались в
руки владимирцам. С честию и славою вступил Михаил во Владимир; дружина
и граждане, бывшие в сражении, вели пленников. Первым делом Юрьевича бы-
ло возвращение городов, отнятых у Богородичной церкви Ярополком; и была,
говорит летописец, радость большая во Владимире, когда он увидал опять у
себя великого князя всей Ростовской земли. Подивимся, продолжает тог же
летописец, чуду новому, великому и преславному божия матери, как засту-
пила она свой город от великих бед и граждан своих укрепляет: не вложил
им бог страха, не побоялись двоих князей и бояр их, не посмотрели на их
угрозы, семь недель прожили без князя, положивши всю надежду на святую
богородицу и на свою правду. Новгородцы, смольняне, киевляне и полочане
и все власти как на думу на веча сходятся, и на чем старшие положат, на
том и пригороды станут, а здесь город старый - Ростов и Суздаль, и все
бояре захотели свою правду поставить, а не хотели исполнять правды божи-
ей, говорили: "Как нам любо, так и сделаем: Владимир - пригород наш".
Воспротивились они богу и святой богородице и правде божией, послушались
злых людей, ссорщиков, не хотевших нам добра по зависти. Не сумели рос-
товцы и суздальцы правды божией исправить, думали, что они старшие, так
и могут делать все по своему, но люди новые, худые владимирские, уразу-
мели, где правда, стали за нее крепко держаться, сказали: "Либо Михаила
князя себе добудем, либо головы свои сложим за святую богородицу и за
Михаила князя". И вот утешил их бог и св. богородица: прославлены стали
владимирцы по всей земле за их правду.
Скоро явились во Владимир к Михаилу послы от суздальцев: "Мы, князь,
- говорили они, - не воевали против тебя с Мстиславом, а были с ним одни
наши бояре: так не сердись на нас и приезжай к нам". Михаил поехал в
Суздаль, оттуда в Ростов, устроил весь наряд людям, утвердился с ними
крестным целованием, взял много даров у ростовцев и, посадивши брата
своего Всеволода в Переяславле, сам возвратился во Владимир. Таким обра-
зом последний пригород, населенный холопами-каменщиками, сделался опять
стольным городом князя всей Ростовской земли; князь опять освобождал се-
бя из-под влияния городов, которые привыкли решать дела на вече и приго-
воров этого веча должны были слушаться города младшие; мало того, млад-
ший брат Михаила, Всеволод, сел также в новом городе Переяславле Залесс-
ком, а не в Ростове: выказалось ли в этом явное предпочтение князей к
новым городам пред старыми, хотели ли наградить усердие переяславцев,
действовавших заодно с владимирцами, - во всяком случае явление было
очень важное, свидетельствовавшее полную победу пригородов, полное низ-
ложение того начала, которое могло противодействовать новому порядку ве-
щей. Если первым делом Михаила по вступлении во Владимир было возвраще-
ние соборной церкви городов, отнятых у нее Ростиславичами, то по утверж-
дении своем в целой земле Ростовской он должен был прежде всего идти на
рязанского князя Глеба, в руках которого также находилось много сокро-
вищ, пограбленных из этой церкви, и, между прочим, самый образ богороди-
цы, привезенный Андреем из Вышгорода, и книги. Михаил отправился с пол-
ками на Рязань, но встретил на дороге послов Глебовых, которым поручено
было сказать ему: "Князь Глеб тебе кланяется и говорит: я во всем вино-
ват и теперь возвращаю все, что взял у шурьев своих, Ростиславичей, все
до последнего золотника". И, точно, возвратил все. Михаил, уладившись с
ним, поехал назад во Владимир; здесь по некоторым, очень вероятным из-
вестиям казнил убийц Андреевых и потом отправился за чем-то в Горо-
дец-Волжский, занемог в нем и умер (1176 г.). Ростовцы, не дождавшись
даже верного известия о смерти Михайловой, послали сказать в Новгород
прежнему своему князю Мстиславу Ростиславичу: "Ступай, князь, к нам: Ми-
халка бог взял на Волге в Городце, а мы хотим тебя, другого не хотим".
Мстислав приехал на зов, собрал ростовцев, всю дружину и отправился с
ними ко Владимиру. Но здесь был уже князь: тотчас по смерти Михайловой
владимирцы вышли перед Золотые ворота и, помня старую присягу свою Юрию
Долгорукому, целовали крест Всеволоду Юрьевичу и детям его - явление лю-
бопытное: владимирцы присягают не только Всеволоду, но и детям его; зна-
чит, не боятся, подобно киевлянам, переходить по наследству от отца к
сыновьям, не думают о праве выбирать князя. Всеволод, узнавши о приезде
Ростиславича в Ростов, собрал владимирцев, дружину свою, бояр, оставших-
ся при нем (большая часть бояр, как видно, перешла к ростовскому князю),
и отправился с ними навстречу к сопернику, а за переяславцами послал
племянника Ярослава Мстиславича. Но по своему характеру Всеволод не хо-
тел отдать всей своей будущности на произвол военного счастия, не хотел
судиться с племянником судом божиим, битвою, как любили судиться южные
князья, и послал сперва сказать Ростиславичу: "Брат! Если тебя привела
старшая дружина, то ступай в Ростов, там и помиримся; тебя ростовцы при-
вели и бояре, а меня с братом бог привел да владимирцы с переяславцами,
а суздальцы пусть выбирают из нас двоих, кого хотят". Но ростовцы и боя-
ре не дали мириться своему князю: их злоба на владимирцев и Юрьевичей
еще более усилилась от недавнего унижения; они сказали Ростиславичу:
"если ты хочешь с ним мириться, то мы не хотим"; особенно подстрекали к
войне бояре - Добрыня Долгий, Матеяш Бутович и другие. Всеволод, получив
отказ, поехал к Юрьеву, здесь дождался переяславцев и объявил им, что
ростовцы не хотят мира; переяславцы отвечали: "Ты Мстиславу добра хотел,
а он головы твоей ловит, так ступай, князь, на него, а мы не пожалеем
жизни за твою обиду, не дай нам бог никому возвратиться назад; если от
бога не будет нам помощи, то пусть, переступив через наши трупы, возьмут
жен и детей наших; брату твоему еще девяти дней нет как умер, а они уже
хотят кровь проливать". На Юрьевском поле, за рекою Кзою, произошла бит-
ва: владимирцы с своим князем опять победили с ничтожною для себя поте-
рею, тогда как со стороны неприятелей часть бояр была побита, другие
взяты в плен; сам Мстислав бежал сперва в Ростов, а оттуда в Новгород;
победители взяли боярские села, коней, скот; в другой и последний раз
старый город был побежден новым, после чего уже не предъявлял больше
своих притязаний.
Но Юрьевская победа не прекратила борьбы Всеволода с племянниками:
когда Мстислав Ростиславич прибежал в Новгород, то жители встретили его
словами: "Как тебя позвали ростовцы, так ты ударил Новгород пятою, пошел
на дядю своего Михаила; Михаил умер, а с братом его, Всеволодом, бог
рассудил тебя; зачем же к нам идешь?" Не принятый новгородцами Мстислав
поехал к зятю своему, Глебу рязанскому, и стал подстрекать его к войне
со Всеволодом. Глеб тою же осенью пришел на Москву и пожег весь город;
Всеволод поехал к нему навстречу, но, когда был за Переяславлем, явились
новгородцы и сказали ему: "Князь! Не ходи без новгородцев, подожди их".
Всегда осторожный, любивший действовать наверное, Всеволод согласился
ждать новгородцев, чтоб с удвоенными силами ударить на врагов, и возвра-
тился. Но он понапрасну дожидался новгородцев: те не приходили, вместо
их явились на помощь двое княжичей черниговских - Олег и Владимир Свя-
тославичи, да князь Переяславля Южного или Русского - Владимир Глебович.
