-- По-моему, ты первый!..
-- ... даёшь мне всякие клички, у тебя их в сумке много: мракобес!
попятник! -- (он избегал иноземного непонятного слова "реакционер") --
увенчанный прислужник -- (значило: "дипломированный лакей") -- поповщины! У
вас набралось бранных слов больше, чем научных определений. Когда же я беру
тебя за жабры и предлагаю честно спорить, -- у тебя нет времени, нет охоты,
ты устал! Однако, у вас нашлось время и охота перепотрошить целую страну!
-- Уже полмира! -- вежливо поправил Рубин. -- Для дела у нас всегда есть
время и силы. А -- болтать языком? О чём нам с тобой? Уже между нами всё
сказано.
-- О чём? Предоставляю выбор тебе! -- галантным широким жестом (род
оружия! место дуэли!) ответил Сологдин.
-- Так я выбираю: ни о чём!
-- Это не по правилам!
Рубин затеребил отструек чёрной бороды:
-- По каким таким правилам? Что ещё за правила? Что за инквизиция? Пойми
ты: чтобы плодотворно спорить, надо же иметь хоть какую-то общую основу, в
каких-то основных чертах всё же иметь согласие...
-- Вот, вот! я ж и говорю: чтоб оба признавали прибавочную стоимость и
владычество рабочих! -- (Так на Языке Предельной Ясности обозначалась
"диктатура пролетариата".) -- И спорили бы только о том, написал ли
закорючку Маркс натощак или Энгельс после обеда.
Нет, невозможно было избавиться от этого издевателя! Рубин вскипел:
-- Да пойми ты, пойми ты, что -- глупо! Ты и я -- о чём мы можем
говорить? Ведь куда ни копни, за что ни возьмись -- мы с тобой с разных
планет. Ведь для тебя например дуэли и сейчас ещё лучший способ решения
обид!
-- А попробуй доказать обратное! -- откинулся Сологдин, сияя. -- Если бы
были дуэли -- кто бы решился клеветать? Кто бы решился отталкивать слабых
локтями?
-- Да твои ж драчуны! Лыцари!.. Для тебя вообще мрак Средних веков, тупое
надменное рыцарство, крестовые походы -- это зенит истории!
-- Это -- вершина человеческого Духа! -- выпрямляясь, подтвердил Сологдин
и помавал над головою пальцем. -- Это великолепное торжество духа над
плотью! Это с мечом в руках неудержимое стремление к святыням!
-- И вьюки награбленного добра? Ты -- докучный гидальго!
-- А ты -- библейский фанатик!.. то есть, [одержимец! -] парировал
Сологдин.
-- Ведь для тебя Белинский ли, Чернышевский ли, все наши лучшие
просветители -- недоучившиеся поповичи?!
-- Долгополые семинаристы! -- ликуя, добавил Сологдин.
-- Ведь для тебя не говорю уже -- наша, но даже Французская революция,
через сто пятьдесят лет после неё -- тупой бунт черни, наваждение
дьявольских инстинктов, истребление нации -- не так ли?
-- Разумеется!! И попробуй доказать обратное! Всё величие Франции
кончается восемнадцатым веком! А что было после бунта? Пяток заблудившихся
великих людей? Полное вырождение нации! Чехарда правительств на потеху всему
миру! Бессилие! безволие! ничтожество!! прах!!!
Сологдин демонически захохотал.
-- Дикарь! пещерный житель! -- возмущался Рубин.
-- И никогда уже Франция не поднимется! Разве только с помощью римской
церкви!
-- И вот ещё: для тебя Реформация -- не естественное освобождение
человеческого разума от церковных вериг, а...
-- Безумное ослепление! лютеранское сатанинство! Подрыв Европы!
Самоуничтожение европейцев! Хуже двух мировых войн!
-- Ну вот... ну вот!.. Вот-вот!.. -- вставлял Рубин.
-- Ты же -- ископаемое! ихтиозавр! О чём нам с тобой спорить? Ты видишь
сам, что запутался. Не лучше ли нам разойтись мирно?
Сологдин заметил движение Рубина встать и уйти. Этого никак нельзя было
допустить! -- забава уходила, забава ещё не состоялась. Сологдин тут же
обуздался и неузнаваемо помягчел:
-- Прости, Лёвушка, я погорячился. Конечно, час поздний, и я не
настаиваю, чтоб мы брали из главных вопросов. Но давай проверим самый приём
спора-поединка на каком-нибудь лёгком изящном предмете. Я дам тебе на выбор
несколько [титлов] (это значило -- [тем)]. Хочешь спорить из словесности?
Это -- область твоя, не моя.
-- Да ну тебя...
Как раз было время сейчас уйти, не подвергаясь бесславию. Рубин
приподнялся, но Сологдин предупредительно шевельнулся:
-- Хорошо! Титл нравственный: о значении гордости в жизни человека!
Рубин скучающе пожевал:
-- Неужели мы гимназистки?
И -- поднялся между кроватями.
-- Хорошо, такой титл... -- схватил его за руку Сологдин.
-- Да пошёл ты... -- отмахнулся Рубин, смеясь. -- У тебя же всё в голове
перевёрнуто! На всей Земле ты один остался, кто ещё не признаёт трёх законов
диалектики. А из них вытекает -- всё!
Сологдин светлой розовой ладонью отвёл это обвинение:
-- Почему не признаю? Уже признаю.
-- Ка-ак? Ты -- признал диалектику? -- Рубин засюсюкал трубочкой: --
Цыпочка! Дай я тебя поцелую! Признал?
-- Я не только её признал -- я над ней [думал]! Я два месяца думал над
ней по утрам! А ты -- не думал!
-- Даже думал? Ты умнеешь с каждым днём! Но тогда о чём же нам спорить?
-- Как?! -- возмутился Сологдин. -- Опять не о чем? Нет общей основы --
не о чем спорить, есть общая основа -- не о чем спорить! Нет уж, теперь
изволь спорить!
-- Да что за насилие? О чём спорить?
Сологдин вслед за Рубиным тоже встал и размахивал руками:
-- Изволь! Я принимаю бой на самых невыгодных для меня условиях. Я буду
бить вас оружием, вырванным из ваших же грязных лап! О том будем спорить,
что [вы] сами трёх ваших законов не понимаете! Пляшете, как людоеды вокруг
костра, а что такое огонь -- не понимаете. Могу тебя на этих законах ловить
и ловить!
-- Ну, поймай! -- не мог не выкрикнуть Рубин, злясь на себя, но опять
погрязая.
-- Пожалуйста. -- Сологдин сел. -- Присаживайся.
Рубин остался на ногах.
-- Ну, с чего б нам полегче? -- смаковал Сологдин. -- Законы эти --
указывают нам [направление] развития? Или нет?
-- Направление?
-- Да! Куда будет развиваться... э-э... -- он поперхнулся -- ...процесс?
-- Конечно.
-- И в чём ты это видишь? Где именно? -- холодно допрашивал Сологдин.
-- Ну, в самих законах. Они отражают нам движение.
Рубин тоже сел. Они стали говорить тихо, по-деловому.
-- Какой же именно закон даёт направление?
-- Ну, не первый, конечно... Второй. Пожалуй, третий.
-- У-гм. Третий -- даёт? И как же его определить?
-- Что?
-- Направление, что! Рубин нахмурился:
-- Слушай, а зачем вообще эта схоластика?
-- Это -- схоластика? Ты не знаком с точными науками. Если закон не даёт
нам числовых соотношений, да мы ещё не знаем и направления развития -- так
мы вообще ни черта не знаем. Хорошо. Давай с другой стороны. Ты легко и
часто повторяешь: "отрицание отрицания". Но что ты понимаешь под этими
словами? Например, можешь ты ответить: отрицание отрицания -- всегда бывает
в ходе развития или не всегда?
Рубин на мгновение задумался. Вопрос был неожидан, он не ставился так
обычно. Но, как принято в спорах, не давая внешне понять заминки, поспешил
ответить:
-- В основном -- да... Большей частью.
-- Во-от!! -- удовлетворённо взревел Сологдин. -- У вас целый жаргон --
"в основном", "большей частью"! Вы разработали тысячи таких словечек, чтоб
не говорить прямо. Вам скажи "отрицание отрицания" -- и в голове у вас
отпечатано: зерно -- из него стебель -- из него десять зёрен. Оскомина!
Надоело! Отвечай прямо: [когда] "отрицание отрицания" бывает, а когда -- не
бывает? Когда его нужно ожидать, а когда оно невозможно?
У Рубина следа не осталось его вялости, он подсобрался сам и собирал свои
уже разбредшиеся мысли на этот никому не нужный, но всё равно важный спор.
-- Ну, какое это имеет практическое значение -- "когда бывает", "когда не
бывает"?!
-- Нич-чего себе! Какое [деловое] значение имеет один из трёх основных
законов, из которых вы всё выводите! Ну, как с вами разговаривать?!
-- Ты ставишь телегу впереди лошади! -- возмутился Рубин.
-- Опять жаргон! жаргон! То есть, [феня..].
-- Телегу впереди лошади! -- настаивал Рубин. -- А мы, марксисты, считали
бы позором выводить конкретный анализ явлений из готовых законов диалектики.
И поэтому нам совсем не надо знать, "когда бывает", "когда не бывает"...
-- А я вот тебе сейчас отвечу! Но ты сразу скажешь, что ты это знал, что
это понятно, само собой разумеется...
Так слушай: если получение прежнего качества вещи [возможно] движением в
обратном направлении, то отрицания отрицания не бывает! Например, если гайка
туго завёрнута и надо её отвернуть -- отворачивай. Тут обратный процесс,
переход количества в качество, и никакого отрицания отрицания! Если же,
двигаясь в обратном направлении, воспроизвести прежнее качество невозможно,
то развитие может пройти через отрицание, но и то: если в нём допустимы
повторения. То есть: необратимые изменения будут отрицаниями лишь там, где
возможно отрицание самих отрицаний!
-- Иван -- человек, не Иван -- не человек, -- пробормотал Рубин, -- ты
как на параллельных брусьях...
-- С гайкой. Если, заворачивая её, ты сорвал резьбу, то отворачивая, уже
не вернёшь ей прежнего качества -- целой резьбы. Воспроизвести это качество
теперь можно только так: бросить гайку в переплав, потом прокатать
шестигранный пруток, потом проточить и наконец нарезать новую гайку.
-- Слушай, Митяй, -- миролюбиво остановил его Рубин, -- ну нельзя же
серьёзно излагать диалектику на гайке.
-- Почему нельзя? Чем гайка хуже зерна? Без гайки ни одна машина не
держится. Так вот, каждое из перечисленных состояний необратимо, оно
отрицает предыдущее, а новая гайка по отношению к старой, испорченной,
явится отрицанием отрицания. Просто? -- И он вскинул подстриженную
французскую бородку.
-- Постой! -- усмотрел Рубин. -- В чём же ты меня опроверг? У тебя же
самого и получилось, что третий закон даёт направление развития.
С рукой у груди Сологдин поклонился:
-- Если бы тебе, Лёвчик, не была свойственна быстрота соображения, я бы
вряд ли имел честь с тобой беседовать! Да, даёт! Но то, что закон даёт --
надо научиться брать! Вы -- умеете? Не молиться закону -- а работать с ним?
Вот ты вывел, что он направление даёт. Но ответим: всегда ли? В неживой
природе? в живой? в обществе? А?
-- Ну, что ж, -- раздумчиво сказал Рубин. -- Может быть во всём этом и
есть какое-то рациональное зерно. Но вообще-то -- словоблудие-с, милостивый
государь.
-- Словоблуды -- вы! -- с новой запальчивостью отсек дланью Сологдин. --
Три закона! Три ваших закона! -- он как мечом размахивал в толпе сарацин. --
А вы ни одного не понимаете, хотя всё из них выводите!..
-- Да говорят тебе: не выводим!
-- Из законов -- не выводите? -- изумился Сологдин, остановился в рубке.
-- Нет!
-- Так что они у вас -- пришей кобыле хвост? А откуда вы тогда взяли -- в
какую сторону будет развиваться общество?
-- Слу-шай! -- Рубин стал вдалбливать нараспев. -- Ты -- дуба кусок или
человек? Все вопросы решаются нами из конкретного анализа ма-те-ри-ала,
разумеешь? Любой общественный вопрос -- из анализа классовой обстановки.
-- Так что они вам? -- разорялся Сологдин, не сообразуясь с тишиной
комнаты, -- три закона? -- вообще не нужны?!
-- Почему, очень нужны, -- оговорил Рубин.
-- А зачем?! Если из них ничего не выводится? Если даже и направления
развития из них получать не надо, это словоблудие? Если требуется только как
попугаю повторять "отрицание отрицания" -- так на чёрта они нужны?..
... Потапов, который тщетно пытался укрыться под подушкой от их всё
возрастающего шума, наконец сердито сорвал подушку с уха и приподнялся на
постели:
-- Слушайте, друзья! Самим не спится -- уважайте сон других, если уж...
