Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Политика - Солженицын А. Весь текст 510.11 Kb

Угодило зернышко промеж двух жерновов

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 44
укладывать - они требовали, чтобы вся семья теперь вышла позировать на
балкон. Невозможно, да на аэродроме уж нащёлкали без числа, я - отказал. Так
и ещё, ещё утверживалась моя ссора с западной прессой - и надолго вперёд.
Зато: в одном самолёте с нашими прилетел из Москвы корреспондент Ассошиэйтед
Пресс Роджер Леддингтон. Аля тут же объяснила мне, что он - из самых
самоотверженных спасателей архива, много унёс в карманах. Как же было
избежать дать ему хоть маленькое интервью? А вопрос всё тот же: посещу ли я
Соединённые Штаты? Америка продолжает ждать.
Между тем - приглашали меня и две подкомиссии американской Палаты
Представителей, дать им показания. Взамен себя слал я им подробное письмо* с
ответом: чтбо я не полагаю разрядкой международной напряжённости: угодливые
умолчания; сакраментальную веру в устные обещания правителей, никогда их не
выполнявших; односторонние уступки; позднюю перетолковку договоров;
заключение ничем не гарантированных перемирий; равнодушие к зверствам
противной стороны. А под разрядкой истинной понимаю "такое несомненно
контролируемое обезоруживание всех средств насилия и войны... которое делало
бы каждый этап разрядки практически необратимым". Письмо моё было
опубликовано в материалах Палаты Представителей, прорвалось отчасти в
газеты, например, "Вашингтон пост". Примечание газеты было: "Мы сделали
письмо Солженицына доступным американским обозревателям по советским делам,
они охарактеризовали его взгляды как упрощённые". А желательный уровень
сложности был: продолжать верить улыбкам и уступать односторонне...
Ещё и сенатор Мондейл (будущий вице-президент) добивался приехать ко мне в
Цюрих - но не мог я всего вместить, уклонился.
А тут пришло письмо известного сенатора Джексона, сильно запоздавшее в пути
(не по почте, он перемудрил с оказией). [9] И опять - приглашение, и опять -
благодарю и отказываюсь. [10]
А тем временем всё притекали же и копились тысячи писем не столь известных
людей, отвечать на них - да даже читать их - не было никаких сил. А на
Западе привыкли, чтобы каждое учреждение и каждое лицо отвечало на каждое
письмо: держи какую хочешь большую контору, пусть отвечают за тебя секретари
- но отвечайте. Уже на меня обижались многие и в Швейцарии. Супруги Видмеры
посоветовали мне отозваться через Швейцарское телеграфное агентство. Так я и
сделал. [11]
Тут - не хватало ответа, который уже выспрашивали у меня швейцарские
корреспонденты, который хотели слышать и все тут: по каким именно причинам я
избрал Швейцарию для своего жительства? И неловко было бы объяснить, как это
получилось само собой. А говорить, что я давно пишу Ленина в Цюрихе, -
преждевременно. И изо всех аргументов оставалось - традиционное
сочувственное представление в России о Швейцарии да поразительная история,
рассказанная Герценом в "Былом и думах" о силе той демократии, где община
сильней президента.
Приезд детей поднимает сразу много вопросов. Митю - надо устроить в школу.
Кстати, школа совсем рядом, на Штапферштрассе, - и школьники, видя из окон,
как донимают нас корреспонденты, уже провели манифестацию с плакатами:
"Оставьте Солженицына в покое!" Иду, подаю заявление. (Вослед начинают мне
течь бумаги с методическими указаниями, советами.) Митя по уровню
оказывается выше, чем школа ожидала, быстро схватывает и язык, ему
становится легко, и он, по своему динамичному характеру, зорко использует
также и либеральные щели в её распорядке, меня вызывают в школу объясняться.
А малыши? ведь они круглосуточно требуют Алю, им всё тут непривычно, смена
резкба; вот старшие растеребили пух из подушки по всему полу, младший
плачет. Да у матери опережающая тревога: как детям в океане чужих языков не
упустить свой, русский? ежедневно помногу читает им, целый чемодан привезла
детских книг. Так Аля - полностью отдастся им, уже не будет сил не только
для нашей работы, не только для ответов на дёргающий мир - но ни для какого
домового устройства? а оно неперечислимо: неизвестный мир, неизвестные в нём
предметы, неизвестные цены и нет языка! К счастью, приходит помощь в виде
пожилой эмигрантки, живущей в Цюрихе, Ксении Фрис, она наставляет Алю по
всем бытовым проблемам, и находит - чудо какое: в сердце Швейцарии одинокую
простонародную, с самобытным русским языком русскую бабушку, закинутую
судьбой сюда из Маньчжурии, когда в 1945 - 46 годах наша тамошняя
(сибирская) эмиграция бежала от пришедших красных. И эта Екатерина Павловна,
"баба Катя", в своей суровости проникается сердечной теплотой к нашим
малышам, как если б вся её одинокая жизнь и была предназначением дождаться
вот этих крошек и холить их, и обучать простейшим навыкам жизни. А была бы
нянька - иностранка (и все шансы были за то)?
Правда, жила она далеко за городом, у нас бывала только до полудня, но и то
какая выручка. Остальное время малыши были с бабушкой и мамой. А продукты
покупать? Тут уже Митя выручал, округу быстро освоив. На женщинах наших -
всё хозяйство, да если б только! Ведь если самим сейчас не вычитать набор
выходящего 2-го тома "Архипелага" (а через несколько месяцев и "Телёнка"),
то книги выйдут с изрядными опечатками: у "Имки" нет средств держать
корректора. Да уже и Митя много помогает маме: он бойко читает с подлинника
вслух, со всеми запятыми, Аля правит по вёрстке. И вот - всё это вместе,
перевари.
А малыши нуждаются не только в уходе, но и в зорком глазе. Ведь всего лишь
год назад присылали нам гебисты угрожающие письма, стилизованные под
уголовников, что расправятся с детьми, - и почему бы это была шутка? В числе
доблестей чекистов Дзержинский не перечислял шутливости. Однако живя у
Ростроповича в запретной зоне Барвихе, я на лыжах гонял часами по лесу - и
знал, что никто меня не посмеет тронуть: ляжет несомненно на них. А здесь,
за границей, уже из полиции двух стран предупредили меня, что у
международных террористов - я на списке, да мне и так было ясно, Советы же и
обучали и снабжали их. И теперь при любом похищении ребёнка ГБ и вовсе руки
умоет: это - не наша страна, разбирайтесь сами. Пока беда не случилась - все
скажут: пустые страхи, паранойя. А если случится (в ХХ ли веке не берут
заложников?) - тогда только "ах! ах!". Правда, прогулки детей в город - или
с фрау Видмер, или с дружной русской эмигрантской семьёй Банкулов, живущих
под Цюрихом (нам посчастливилось познакомиться с ними через храм о.
Александра Каргона), - прогулки начинаются не сразу, но и наш крохотный
дворик, где дети всё время, и мы устроили им разные забавы-горки, игровую
площадку, - дворик-то просматривается с трёх сторон, и решётчатый заборчик
всего по грудь, его перескочить ничего не стоит.
И перескакивали несколько раз. Какой-то фанатичный молодой человек сел на
ступеньках нашего дома и объявил, что - никуда не уйдёт, что я - Иисус
Христос, а он отныне будет проповедовать вместе со мной. И просидел на
крыльце чуть не сутки, ни на чьи уговоры не поддаваясь, пока позвали
полицейских, не пошёл и с ними, и они его мягко и бережно ("права
человека"!) вынесли на руках и отвезли подалее. - А то взяли нас в осаду
несколько молодчиков, довольно бандитского вида, привезли и на руках
держали, носили какое-то несчастное уродливое существо, взрослого карлика,
сына из богатейшей латиноамериканской семьи: он желал встречи со мной, чтобы
начать совместно писать книгу! - То, по недосмотру, была у нас не заперта и
калитка и дверь - тотчас ворвалась в дом какая-то наглая советская баба и,
не скрывая враждебности, развязно нам выговаривала. - То другая женщина,
тоже с русским языком, настойчиво вызывала к калитке, не хотела бросить
письмо просто в почтовый ящик; взяли - рукописное письмо, от кого же? от
скандально знаменитого Виктора Луи. Он, простой советский человек, лежит в
цюрихском госпитале, размышляет о смысле жизни; считает, что неприятности
между нами теперь уже позади - и что же? раскаивается, как разыгрывал мою
слепую тётю? как закладывал мою голову под советский топор? - о нет, пишет о
своих собственных лагерных страданиях в прошлом, и чтоб я очистил его от
обвинений, что он продал "Раковый корпус" на Запад; а теперь он не против бы
встретиться со мной после выписки из госпиталя! - А сколькие приезжали и
стояли за заборчиком по грудь (всё в том же отворённом дворике соседа Гиги),
и настойчиво звали меня. Среди них и очень, видать, искренние люди - и явно
же подозрительные провокаторы, какие-то подставные фальшивые лица со
смутными историями.
А ещё же приезжали посетители, с письменным заранее моим согласием или без,
которых я приглашал беседовать в дом. Тут был и казачий вождь В. Глазков (я
не сразу разобрался, что он сепаратист-казакиец: "Казакия" - отдельная от
России страна). То, по созвучию, немецкий филолог Вольфганг Казак, сидевший
в СССР в лагерях военнопленных, с тех пор вовлекшийся и в русский язык,
затем и в русскую литературу. То - неугомонная Патриция Блейк, из ведущих
американских журналисток, три года назад швырнувшая в мир, к нашему ужасу,
подслушанную ею тайну, что есть такой "Архипелаг ГУЛАГ" и уже переводится на
английский! Теперь она желала писать мою биографию. - И американские
слависты. И та самая графиня Олсуфьева из Рима, о которой когда-то на
Поварской сладко повествовали мне в Союзе писателей, - а теперь она приехала
доказывать мне отзывами итальянских профессоров, что её за три месяца
сделанный итальянский перевод "Архипелага" - превосходного качества. (А
оказался - совсем плох.) И приезжали тщеславные эмигрантские пары, чтобы
только отметиться, что были у меня. А бывали - и самые славные старики, и с
важными свидетельствами о прошлом, и надо бы плотно заняться ими, да нет
времени.
Приезжал В. В. Орехов, редактор многолетнего (с 20-х годов) белогвардейского
"Часового" (бессменная вахта, пока не дождёмся падения большевиков). В его
письмах перед тем странные какие-то встречались намёки на нашу с ним никогда
не бывшую переписку. Уж я думал - не тронулся ли он немного? Нисколько,
приехал, уже за 70, с ясной головой и несклонимым духом, участник
гражданской войны, капитан русской императорской армии. И показал мне... 2-3
письма моих! моим безусловно почерком, замечательно подделанные, и с моими
выражениями (из других реальных писем), да не ленились лишний раз Бога
призвать, и с большой буквы, - а никогда мною не писанные! Подивился я
работе кагебистского отдела. А плели они эту переписку с 1972 года. Сперва я
будто запрашивал у Орехова материалы по Первой мировой войне, и он мне слал
их - куда же? а в Москву, на указанный адрес, заказными письмами с обратными
уведомлениями - и уведомления возвращались к нему аккуратно, с "моей"
подписью. Изумление? Да столько ли чекисты дурили! Затем, видимо для
правдоподобности, "я" предложил ему сменить адрес - писать через Прагу,
через какого-то профессора Несвадбу. Тот подтверждал получение писем
Орехова. А в конце 1973, когда уже завертели полную "конспирацию", передали
Орехову приглашение "от меня" встретиться нам в Праге, уже не для
исторических материалов, а для выработки общего понимания и тактики. И
Орехов абсолютно верил и лишь чуть-чуть почему-то не поехал - да тут меня
выслали. Так - не состоялась ещё одна готовимая на меня петля: Орехова бы
там схватили - и вот уже доказанная моя связь с белогвардейским заговором.
Это был у ГБ, очевидно, запасной против меня вариант (да ещё один ли?).
Тут как раз брал интервью "Тайм", я дал им и эту публикацию, факсимиле
"моего" почерка, поймал КГБ на подделке. [12] И урок: не надо такие случаи
пропускать: эта публикация ещё сослужит защитную службу в будущем. Урок: что
борьба с ГБ никогда не утихает, пока оно растёт на Земле чумною коростой, -
и никогда нельзя позволить себе сложить руки.
Да ещё ж было одно место в Цюрихе - импозантная контора Хееба. Посещал я её
раз-два в неделю, с деловитостью подшивали какие-то бумаги фрау Хееб,
пожилая хрупкая дама, и юная секретарша, а неизменно важный Хееб в своём
кабинете сидел за огромным письменным столом, тут и толстые своды
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 44
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама