каюту.
Сидя у раскладного стола в своей каюте, Хьюго открыл цилиндр и извлек
платиковый пакет. Раскрыл его и высыпал содержимое на стол.
Он негромко присвистнул и взял самый большой камень. Хоть он и не был
специалистом, но инстинктивно понял, что это необычайно ценный алмаз. Даже
грубая необработанная поверхность не могла скрыть таящийся в глубине
огонь.
Для него этот камень бесполезен, продать его невозможно. У него не
было искушения обмануть Круг - это для него означало бы пятнадцать лет
тяжелой работы.
Круг основывался на взаимозависимости, ни один его элемент не мог
действовать самостоятельно. И в то же время каждая его часть была
самостоятельна и надежно изолирована. Только один человек знал все части,
и никто не знал, кто этот человек.
Хьюго извлек из ящика свои инструменты и разложил их на столе. Зажег
спиртовку и поставил на нее чашку с воском.
Потом высыпал алмазы в блестящую металлическую банку. Обычная
консервная банка.
Легко удерживая равновесие в корабельной качке, он снял со спиртовки
чашку и вылил на алмазы расплавленный воск, заполнив банку до края.
Воск быстро застыл и затвердел, став белым и непрозрачным. Теперь
камни прочно впаяны в воск, он не даст им передвигаться и дребезжать и
придаст банке нужный вес.
Хьюго зажег сигарету и выглянул. Рулевой подмигнул ему, Хьюго
улыбнулся.
Когда он вернулся к столу, банка уже остыла. Он закрыл ее круглой
жестяной крышкой и перешел к миниатюрным тискам, прикрепленным к
инструментальному столу. Тщательно закрепил крышку, глаза его щипало от
сигаретного дыма.
Наконец, удовлетворенный, он положил запечатанную банку на стол и
подошел к стене, на которой висел его пиджак. Достал из внутреннего
кармана конверт, а оттуда печатную многоцветную этикетку. Вернулся к столу
и аккуратно наклеил этикетку на банку. На этикетке было прекрасное
стилизованное изображение прыгающей сардины, похожей на шотландского
лосося.
- Сарины в томатном соусе. - Хьюго прочел надпись и откинулся,
восхищенно рассматривая собственную работу. - Производство Юго-Западной
Африки. - Он удовлетворенно улыбнулся и начал убирать свои инструменты.
- Сколько? - крикнул десятник у рыбного насоса через сужающуюся щель
между "Диким гусем" и причалом.
- Около пятидесяти тонн, - крикнул в ответ Хьюго. - Потом нас прогнал
северный ветер.
- Ja, ни один из кораблей не остался. - Десятник проследил, как его
люди закрепляют причальные тросы, и ввел шланг вакуумного насоса в трюм
"Дикого гуся", чтобы начать перекачивать сардину.
- Прими командование, Оскар. - Хьюго надел пиджак и шляпу. - Вернусь
завтра. - Он спрыгнул на причал и направился к консервной фабрике,
пропитанной отвратительным запахом сардинного масла. Пиджак он нес на
плече, пропустив палец в петлю.
Он прошел между кипятильниками и фабрикой сушки рыбы, пересек широкий
двор, где высотой с двухэтажный дом возвышались мешки с рыбьим кормом.
Через широкие двойные двери вошел в пещерообразный склад, до потолка
заполненный картонными коробками с надписями:
1 гросс банок "Сардины в томатном соусе"
Предназначение: Агентство ВДБ Лтд,
32 Бермондси-стрит, Лондон SE 1
Он прошел в небольшое помещение, которое служило конторой склада.
- Привет, Хьюго. Как поплавал? - Кладовщик был двоюродным братом
Хьюго.
- Пятьдесят тонн. - Хьюго повесил свой пиджак на крюк у двери. - Надо
помочиться, - сказал он и пошел в уборную через весь склад.
Вернувшись, выпил с двоюродным братом кофе. Потом встал и сказал:
- Дженни ждет.
- Передай ей мою любовь.
- Она ей не нужна. У нее будет в избытке моей. - Хьюго подмигнул и
взял с крюка пиджак. Теперь пиджак был легче - банка из кармана исчезла.
Он вернулся в гавань, обмениваясь приветствиями с таможенниками, и
подошел на стоянке к старому автомобилю с откидывающимся верхом.
Поцеловав сидящую за рулем девушку, он бросил пиджак на заднее
сидение и сел в машину.
- Ты поведешь, - улыбнулся он. - Хочу, чтобы обе руки были свободны.
Она пискнула, почувствовав под юбкой его руку.
- Не можешь подождать до дома?
- Я был в море целых пять дней и проголодался, как волк.
- Никогда не знаешь, чего от тебя ждать, - она рассмеялась и повела
машину.
Сержио Капоретти, человек, которого Джонни выбрал в качестве капитана
"Кингфишера", фигурой напоминал снеговика. Он заполнил всю дверь в
кабинете Джонни, и большой живот торчал перед ним. Лицо его было круглым,
как у ребенка, но с прекрасными итальянскими глазми и длинными, как у
девушки, ресницами.
- Входите, Сержио, - приветствовал его Джонни. - Рад вас видеть.
Итальянец с неожиданной быстротой пересек кабинет, и рука Джонни
утонула в его огромной волосатой лапе.
- Ну, наконец мы готовы, - сказал Сержио. - Три месяца я
бездельничаю, ничего не делаю. Только посмотрите на меня. - Он хлопнул
себя по животу, послышался резкий звук, похожий на пистолетный выстрел. -
Жирный! Нехорошо!
- Ну, не совсем готовы, - поправил Джонни. Он собирался отправить
Сержио с экипажем в Англию до спуска корабля. Хотел, чтобы итальянец смог
изучить все новое оборудование, которым был оснащен "Кингфишер". А когда
корабль будет готов к плаванию, Сержио приведет его в Африку.
- Садитесь, Сержио. Давайте еще раз посмотрим список экипажа.
Когда час спустя Сержио уходил, Джонни проводил его до лифта.
- Если возникнут какие-нибудь проблемы, немедленно звоните мне,
Сержио.
- Si. - Сержио пожал ему руку. - Не беспокойтесь. Капоретти за всем
присмотрит. Все будет в порядке.
Возвращаясь в каинет, Джонни задержался у стола секретарши.
- Миссис Хартфорд здесь? - Спросил он у одной из двух секретарш, но
ответили обе хором, как Твидлдум и Твидлди:
- Нет, мистер Ленс.
- Она сообщила, где находится?
- Нет, мистер Ленс.
Трейси исчезла. Пять дней от нее не было никаких известий, ее новый
кабинет пустовал. Джонни беспокоился и сердился. Беспокоился, опасаясь,
что она вернулась к наркотикам, сердился, потому что ему ее не хватало.
Вернувшись в кабинет, он сердито хмурился.
- Боже! - сказала Летти Пинар, стоя у его стола с грудой почты. - Вы
выглядите счастливым. Вот это вас подбодрит.
Она протянула ему открытку с цветным изображением Эйфелевой башни.
Первая весточка от Руби со времени ее отъезда. Джонни быстро прочел ее.
- Париж, - сказал он, - там, кажется, весело. - Бросил открытку на
стол и погрузился в работу.
Работал он допоздна, перехватил в закусочной и поехал в молчаливый
дом в Бишопскорте.
Скрип шин на гравии и свет фар в окнах спальни разбудили его. Он сел
в постели и услышал настойчивый дверной звонок. Включил лампу. Два часа -
Боже!
Он набросил на голое тело халат и пошел к двери, включая по дороге
свет. Звонок продолжал трезвонить.
Он повернул ключ. Дверь распахнулась, ветром влетела Трейси, прижимая
к груди чемоданчик.
- Где ты была? - Джонни испытывал одновременно гнев и облегчение.
- Джонни! Джонни! - Она приплясывала от возбуждения, глаза ее
сверкали, щеки пылали. - Я их получила, оба!
- Где ты была? - Джонни не так-то легко сбить. С видимым усилием
Трейси справилась со своим возбуждением, но продолжала улыбаться.
Казалось, она негромко гудит, как электрический мотор.
- Пошли. - Она взяла его за руку и отвела в гостиную. - Налей себе
большую порцию виски и садись, - приказала она, величественная, как
королева.
- Мне не нужно виски, и я не...
- Нужно, - прервала она и пошла к бару, налила в хрустальный стакан
большую порцию, добавила содовой и принесла Джонни.
- Трейси, что происходит?
- Пожалуйста, Джонни. Это так прекрасно. Не нужно портить. Садись.
Джонни неохотно сел, а Трейси открыла чемоданчик и достала оттуда
стопку документов. Она встала в центре гостиной, приняв позу викторианской
актрисы.
- Это, - объяснила она, - перевод с немецкого документа, выданного
губернатором в Виндхуке и датированного 3 мая 1899 года. Преамбулу я опущу
и перейду к сути.
Она откашлялась и начала читать:
- В соответствии с суммой в 10 000 марок, которая должным образом
выплачена и получена, все права на разведку, добычу, обработку и вывоз
всех металлов, драгоценных и недрагоценных, камней, драгоценных,
полудрагоценных и недрагоценных, всех минералов, гуано, растительности и
других материалов органического и неорганического происхождения на период
в девятьсот девяносто девять лет гарантируется господам Фарбену, Хендрику
и Мозенталю, Южная Африка, торговцам гуано, с Бергенштрассе, 14, Виндхук,
на площади в форме окружности радиусом в десять километров, центр
окружности находится на самой высокой точке острова, лежащего на широте 23
градуса 15 минут юга и на долготе 15 градусов 12 минут востока.
Трейси замолкла и посмотрела на Джонни. Он застыл с каменным лицом,
внимательно слушая ее. Она быстро продолжала:
- Все старые германские концессии ратифицированы объединенным
парламентом, когда Южно-Африканский Союз принял на себя мандат после
великой войны.
Он кивнул, не в состоянии сказать слово. Трейси продолжала улыбаться.
- Эта концессия по-прежнему законна. А все последующие права
недействительны, и хотя первоначальная концессия предназначалась для
разработки гуано, в нее включены и драгоценные камни.
Джонни снова кивнул, и Трейси достала другой документ из пачки.
- Компания Фарбен, Хендрик и Мозенталь, Южная Африка, все еще
существует. Помимо этой давно забытой концессии, ей принадлежит только
старое здание на Бергенштрассе, 14, в Виндхуке.
Неожиданно Трейси сменила тему.
- Ты спрашиваешь, где я была, Джонни. Ну, я была в Виндхуке и ездила
по самым плохим в Южной Африке дорогам. Компания Фарбен, Хендрик и
Мозенталь теперь принадлежит братьям Хендрик, паре фермеров, разводящих
каракулевых овец. Ужасные старики. Я видела, как они перерезают горло
бедным маленьким персидским ягнятам, чтобы у них не завивалась шерсть... -
Трейси замолчала и глотнула. - Ну, я не стала объяснять им насчет
концессии. Просто предложила купить компанию, они запросили двадцать
тысяч, я сказала: "Подписывайте", и они подписали, и я оставила их
смеющимися от радости. Они считают себя ужасно хитрыми. Вот! И теперь это
твое!
Трейси протянула соглашение Джонни, и пока он читал его, продолжила:
- Я написала соглашение от имени "Ван дер Бил Дайамондз" и подписала
его как директор, надеюсь, ты не возражаешь...
- Боже! - Джонни сделал большой глоток виски, потом поставил стакан и
встал. - Не возражаю? - повторил он. - Приносишь мне концессию на Молнию и
Самоубийство и спрашиваешь, не возражаю ли я?
Он потянулся к ней, и она пошла ему навстречу.
- Трейси, ты удивительна. - Они в экстазе обнялись, Джонни приподнял
Трейси, и они незаметно для себя оказались лежащими на диване, все еще в
объятиях друг друга. Потом они поцеловались, и смех сменился
нечленораздельными звуками и вздохами.
Наконец Трейси оторвалась от него и соскользнула с дивана. Дыхание ее
прерывалось. Волосы спутались.
- Хватит!
- Трейси. - Он двинулся к ней, испытывая страстное желание, но она
удержала его на расстоянии вытянутой руки, упираясь ладонями в грудь,
пятясь перед ним.
- Нет, Джонни, нет! - Она настойчиво покачала головой. - Послушай
меня.
Он остановился. Огонь в его глазах медленно гас.
- Послушай, Джонни, Бог видит, я не святая, но... ну, я не хочу,
