энтузиазмом встретил управляющий, заметивший норку Руби и сопровождающий
"бентли"; из-за "бентли", кстати, у магазина образовалась небольшая
пробка.
- Доброе утро, мадам и сэр. Не могу ли я вам помочь?
- Да, - кивнул Бенедикт. - Ваши бело-голубые камни. Лучшие из них.
- Сюда, пожалуйста. - Управляющий пятился перед ними, щелкая при этом
пальцами, как танцор фламенко: вызывал помощников.
- Ну вот, - сказал Бенедикт, когда они сидели в кабинете управляющего
перед подносом с алмазными кольцами. - Алмаз нельзя рассматривать в
оправе.
Он выбрал самый большой камень, достал из кармана перочинный нож с
инкрустацией золотом, снабженный особым инструментом, и под хор испуганных
выкриков продавцов разжал оправу.
- Я заплачу за ущерб! - рявкнул он, и они подчинились, а Бенедикт
извлек камень и положил его на крытый бархатом поднос.
- Прежде всего размер. Этот камень примерно в один карат. - Он
взглянул на управляющего, который кивнул. - Допустим, цена этого камня 500
фунтов. Десять таких камней будут стоить 5 000 фунтов, верно? Однако цена
камня в 10 карат не менее 75 000 фунтов. Стоимость камня резко возрастает
с его общим весом. Если бы я собирался вкладывать деньги, я не притронулся
бы к камню меньше трех карат.
Продавцы слушали теперь не менее внимательно, чем Руби.
- Далее цвет, - сказал Бенедикт и посмотрел на управляющего. - Дайте,
пожалуйста, лист белой бумаги.
Управляющий порылся в ящике и положил перед Бенедиктом листок, на
который Бенедикт положил камень дном вверх.
- Посмотрим, какой цвет "вытягивает" камень из белой бумаги при
естественном освещении. - Он посмотрел на управляющего. - Выключите,
пожалуйста, лампы и отодвиньте занавеси.
Управляющий с готовностью повиновался.
- Это дело опыта. Цвет оценивается по стандартам. Забудем о редких
расцветках: синих, красных, зеленых - и примем за основной стандарт
бело-голубой. Камень, настолько белый, что кажется слегка голубоватым.
Затем идет "красивый белый" и просто "белый". Затем камни, "вытягивающие"
желтоватый цвет - их мы называем "кейп" - различных оттенков. И наконец
камни, "вытягивающие" коричневый цвет, что уменьшает стоимость камня на
восемьдесят процентов.
Бенедикт порылся в кармашке для часов, достал кошелек и открыл его.
- Каждый эксперт носит с собой специальный алмаз, который использует
как шаблон и по нему судит о цвете других камней. Вот мой камень.
Продавцы обменивались взглядами, а Бенедикт положил свой небольшой
алмаз рядом с первым. Некоторое время он изучал их, потом вернул свой
камень в кошелек.
- Второй серебряный кейп, я сказал бы, - заявил он, окружающие
выглядели сконфуженно. - Теперь оценим совершенство камня. - Он взглянул
на управляющего. - Будьте добры, одолжите мне вашу лупу.
- Лупу? - Управляющий удивился.
- Да, ювелирное увеличительное стекло.
- Я... - управляющий выглядел смущенным.
- Вы продаете алмазы - и у вас нет лупы. - Бенедикт неодобрительно
покачал головой. - Неважно, у меня есть своя.
Бенедикт достал из внутреннего кармана стекло и поместил его в глаз.
- Дефект может быть почти незаметен: "нейтчурал" - необработанная
материнская порода в экваториальной плоскости, пузырек или точка углерода
в камне, с другой стороны могут быть более заметные "трещины", "облака",
"лед" или "перья", которые уничтожают ценность камня. Но этот камень
действительно безупречен - так что когда будет выписан его сертификат, в
нем искажений не будет. - Бенедикт закрыл лупу и убрал ее в карман. -
Однако, чтобы сделать безупречный бриллиант, его еще нужно огранить.
Он зажал камень между большим и указательным пальцами.
- Огранка или "форма" камня - четвертый и окончательный фактор его
стоимости. "Форма" должна быть близка к идеальной. Этот камень был огранен
таким образом, чтобы ликвидировать дефект, соответственно у него плохие
пропорции - он тяжел и далек от круглой формы. Я предпочел бы меньший
камень даже с небольшим дефектом этому калеке.
Он положил алмаз на стол.
- "Ювелиры рая" просят за этот камень 500 фунтов, что было бы
справедливо, если бы речь шла о гемме. Однако цвет у него бедный и, хотя
дефектов нет, форма неправильная. Его истинная стоимость... примерно 185
фунтов.
Послышался новый хор протестующих взгласов, громче всех протестовал
управляющий.
- Уверяю вас, сэр, все камни оценены самым тщательным образом.
- Давно ли вы служите у "Ювелиров рая"? - резко спросил Бенедикт. -
Четыре месяца, верно?
Управляющий уставился на него.
- А до того служили продавцом в большой фирме бальзамировщиков и
гробовщиков.
- Я... то есть... - Управляющий слабо взмахнул руками. - Откуда вы
это знаете?
- Я должен все знать о своих служащих.
- Ваших служащих? - ошеломленно спросил управляющий.
- Верно. Меня зовут Бенедикт Ван дер Бил. Я владелец "Ювелиров рая".
Руби захлопала в ладоши и одобрительно заворковала.
- А теперь, - сказал Бенедикт, вставая и помогая встать Руби, -
пойдем купим настоящие бриллианты.
Аарон Коэн продал им два прекрасных белых близнеца в огранке "шатер",
а в качестве оправы Руби выбрала из переплетенного в кожу каталога пару
сережек белого золота.
Бенедикт отдал Аарону чек на двадцать тысяч фунтов и повернулся к
Руби.
- Теперь, - сказал он, - ланч в "Селесте". Еда там ужасная, но зато
изумительная обстановка. Нам лучше позвонить и заказать столик - вообще-то
это не обязательно, но они ужасно обижаются, если этого не делаешь.
Когда они снова садились в роскошный "бентли", Бенедикт сказал
шоферу:
- Поезжай мимо Трафальгар-сквер, Эдмунд. Хочу прихватить газеты из
Южной Африки.
Эдмунд остновился у входа в посольство, привратник узнал машину и
торопливо скрылся внутри, чтобы снова появиться с пачкой газет.
Они направились к Хаймаркету, и Бенедикт достал "Кейп Аргус".
- Посмотрим, что происходит дома. - Он взглянул на первую страницу и
заметно напрягся.
- Что случилось? - Руби с беспокойством потянулась к нему, но он не
обратил на нее внимания. Глаза его метались по странице, как челнок
ткацкого станка. Она увидела, как краски отхлынули от его лица, оно стало
бледным и напряженным. Он кончил читать и протянул ей газету. Она
развернула ее.
"ВАН ДЕР БИЛ ДАЙАМОНДЗ" ПОЛУЧАЮТ ЦЕННУЮ КОНЦЕССИЮ
СУД ПОДТВЕРЖДАЕТ КАЙЗЕРОВСКУЮ КОНЦЕССИЮ
ЛЕНС ПОЛУЧИЛ МОЛНИЮ И САМОУБИЙСТВО
Блюмфонтейн, четверг.
В соответствии со срочной аппеляцией "Сентрал Дайамонд Майнз ЛТД" с
целью предотвратить разведку и добычу в районе концессии на юго-западном
берегу Африки компанией "Ван дер Бил Дайамондз ЛТД" сегодня судья Тромп
отклонил эту аппеляцию, заявив: "Первоначальная концессия дана имперским
указом Германии в 1899 году и должным образом ратифицирована актом
Объединенного парламента N24 от 1920 года, соответственно она является
законной и имеет преимущество перед всеми последующими концессиями,
выданными министерством шахт или любым другим органом".
Спорный район занимает сто квадратных километров, в него входят два
небольших острова в пятнадцати милях к югу от Картридж Бей и около пяти
километров береговой линии. Острова известны как Молния и Самоубийство и в
начале столетия активно разрабатывались "Германской компанией гуано".
Мистер Джон Ригби Ленс, генеральный управляющий "Ван дер Бил Дайамондз
Компани ЛТД", получил права, перекупив их у недействующей компании гуано.
Сегодня в Кейптауне мистер Ленс заявил: "Этой возможности я ждал всю
жизнь. Все указывает на то, что Молния и Самоубийство станут одной из
богатейших минеральных концессий в мире".
"Ван дер Бил Дайамондз Компани ЛДТ" завершают в Соединенном
Королевстве строительство специального судна, и мистер Ленс заявил, что
надеется начать разработку месторождения еще до конца этого года.
Руби опустила газету и взглянула на Бенедикта. То, что она увидела,
вызвало у нее сильное физическое потрясение.
Бенедикт скорчился на сидении. Вся его уверенность и savoir faire
[Такт, находчивость (фр.)] исчезли. Лицо смертельно побледнело, губы
дрожали, и она с отвращением увидела, что его глаза полны слезами. Он
сжимал руки и безнадежно качал головой.
- Ублюдок, - прошептал он, и голос его звучал глухо. - Каждый раз он
побеждает. Я думал, на этот раз возьму верх, но... о Боже, как я его
ненавижу!
Он жалобно смотрел на нее.
- Каждый раз он это делает. Я часто думал, что победил его, но он
каждый раз...
Она удивилась его реакции.
- Разве ты не доволен? "Ван дер Бил Дайамондз" теперь заработают
миллионы...
- Нет! Нет! - свирепо прервал он ее, и из него полились годы
ненависти, раздражения и унижения. Руби молча слушала, постепенно начиная
понимать все, удивляясь тому количеству боли и ненависти, что он обнажал
перед ней. Он вспоминал разговоры двадцатилетней давности. Незначительные
эпизоды детства, невинные замечания, которые терзали его десятилетиями.
- Значит, ты не хочешь его успеха? - спросила она.
- Я хочу уничтожить его, стереть в порошок, унизить.
Секунд десять Руби молчала.
- И как мы это сделаем? - спокойно спросила она.
- Вероятно, никак. - Тон Бенедикта раздражал ее. - Он всегда
побеждает, мы просто не сможем...
- Вздор! - выпалила Руби. Теперь она рассердилась. - Нужно все
тщательно обдумать и решить, как его остановить. Он всего лишь человек, а
ты уже доказал свои способности умного и преуспевающего бизнесмена.
Выражение лица Бенедикта изменилось, он снова оживился. Почти
энергично повернулся к ней. Мигнул.
- Ты на самом деле в это веришь?
Койка узкая, решил Сержио Капоретти, слишком узкая. Завтра нужно
вызвать плотника.
Он лежал на спине, накрытый одеялом живот мешал ему смотреть на юг.
Лежал и оценивал свое физическое состояние. Как ни странно, хорошее.
Немного болели глаза, во рту вкус застоявшегося сигарного дыма и кислого
вина, но это вполне выносимо. Вначале его тревожила свинцовая тяжесть в
ногах, но потом он вспомнил, что на нем по-прежнему тяжелые рыбацкие
сапоги. Одна из девиц жаловалась на это.
Он приподнялся на локте и взглянул на девиц. Они лежали по обе
стороны от него, зажав своими массивными телесами. Большие сильные
девушки, он их тщательно подбирал, ни на унцию легче двадцати стоунов.
Сержио удовлетворенно вздохнул: уикэнд был удивительный. Девушки храпели
так гармонично, как будто заранее отрепетировали это действие. Он с
восхищением слушал несколько минут, потом выбрался из койки и встал
посреди каюты, одетый только в тяжелые сапоги. Преувеличенно зевнул,
почесал густые черные завитки на груди и животе и скосил глаза на
настенные часы. Четыре утра, понедельник. Уик-энд получился замечательный.
Стол был уставлен пустыми бутылками и грязными тарелками. На одной из
тарелок застыла масса болонских спагетти, он прихватил с собой тарелку.
Поднимаясь на мостик "Кингфишера", капитан пальцами брал холодные спагетти
и отправлял в рот.
Постоял у перил, - обнаженная фигура в больших сапогах, прижимающая
тарелку спагетти к груди, - и осмотрел док.
"Кингфишер" получал последние усовершенствования, указанные Джонни
Ленсом. Он стоял гораздо выше уровня, на котором будет сидеть в воде. Хотя
корабль был всего лишь в три тысячи тонн водоизмещения, он казался черным
и чудовищным в свете прожекторов, освещавших док. По необычному силуэту
