дорогу перекрывал синий полицейский фургон комби, и в свете его фар видны
были два тела, аккуратно положенные рядом; и все это смягчала пелена
дождя. Типичная картина дорожного происшествия.
Питер прекрасно владел "мазерати". Он уменьшил скорость, так что
машина начала ползти, опустил боковое стекло, электрический мотор негромко
взвыл, и в теплую машину ворвался порыв ледяного ветра. Жандарм фонариком
просигналил ему, чтобы он проезжал в узкую щель между живой изгородью и
полицейским фургоном, и в этот момент Питер краем глаза уловил неожиданное
движение. Шевельнулось одно из тел, лежащих у дороги. Слегка изогнулась
спина, как у человека, собирающегося сесть.
Питер видел, что этот человек слегка поднял руку, чуть-чуть, но
достаточно, что он держит за бедром какой-то предмет, и даже в дождь и в
сумерках Питер узнал охладительный кожух с отверстиями, в котором
помещается короткий ствол складного ручного пулемета.
Мгновенно мысли его устремились таким быстрым потоком, что все вокруг
стало словно в замедленном кино.
"Мазерати", - подумал он. - Они охотятся за Магдой".
Жандарм обошел "мазерати" со стороны водителя, правую руку он положил
на рукоять пистолета.
Питер нажал на газ, и "мазерати" взревел, как бык, которому
прострелили сердце. Завертелись на влажной поверхности задние колеса, и
легким прикосновением Питер направил серебряную машину к жандарму. Она
перерезала бы его надвое, но тот оказался слишком проворен. Он отпрыгнул к
изгороди, и Питер видел, что у него в руке пистолет, но сейчас он слишком
занят, чтобы стрелять.
"Мазерати" боком задел изгородь, зашелестела листва, Питер поднял
правую ногу, справился с рассерженной машиной и повернул ее в сторону. В
то же мгновение, как она выпрямилась, он снова нажал на газ, и "мазерати"
взвыл. На этот раз от задних колес пошел синеватый резиновый дымок.
За рулем синего полицейского комби сидел водитель, он пытался
полностью перекрыть дорогу, но оказался недостаточно быстр.
Две машины соприкоснулись, со звоном и хрустом раздираемого металла,
отчего у Питера заныли зубы, но беспокоило его то, что два тела на обочине
больше не лежали. Ближайший стоял на одном колене и разворачивал
короткоствольный ручной пулемет - похоже на чешский "скорпион" или
немецкий "ВП70", но этот человек пользовался складной рукоятью и тратил
несколько мгновений на то, чтобы поднести пистолет к плечу. К тому же он
перекрывал линию огня второму, который скорчился за ним тоже с ручным
пулеметом, готовый к стрельбе. Питер узнал работу профессионалов, и мозг
его работал так быстро, что он даже успел восхититься.
"Мазерати" прорвался мимо полицейского комби, и Питер поднял правую
ногу, чтобы уменьшить трение задних колес, и резко развернул руль вправо.
"Мазерати" со скрипом шин повернулся и перешел на левую сторону, к двум
людям на дороге. Питер пригнулся. Он сознательно свернул налево, чтобы
прикрыться двигателем и кузовом.
И тут же услышал знакомый звук, словно гигант разрывает толстый
брезент: стрельба из автоматического оружия со скоростью почти в две
тысячи выстрелов в минуту. Пули разорвали бок "мазерати", с оглушительным
звоном ударялись о металл, стекло разбилось и осыпало Питера блестящей
пеной, как волна, гонимая бурей, ударяет о скалу. Осколки впивались Питеру
в спину, обжигали щеки и шею. Они сверкали, как алмазная тиара, в его
волосах.
Стрелявший, несомненнно, в несколько секунд опустошил магазин, и
Питер поднялся на сидении, защищая глаза от осколков стекла. Он увидел
впереди темную линию изгородей и повернул руль, чтобы удержать "Мазерати".
Машина покачнулась, и Питер мельком увидел двоих стрелков, барахтающихся в
полном воды кювете, но в этот момент заднее колесо ударилось о бордюр, и
Питера бросило на ремни безопасности с силой, которая выдавила из легких
воздух, "Мазерати" встал на дыбы, как жеребец, учуявший кобылу, и начал
выписывать зигзаги на дороге, а Питер отчаянно вцепился в руль и тормоза,
чтобы справиться с машиной. Должно быть, он описал полный круг, потому что
перед ним мелькнули фары, бегущие и катящиеся фигуры, и снова показалась
открытая дорога, и он бросил машину вперед, одновременно взглянув в
зеркало.
Он увидел синие облака дыма и пара от собственных шин, а сквозь них
фигуру второго стрелка, стоящего по пояс в кювете. Тот держал ручной
пулемет, и у его ствола расцвела яркая вспышка.
Питер услышал, как первый залп ударил "мазерати", но не смог снова
пригнуться, потому что прямо впереди был поворот, приближающийся с
ошеломляющей скоростью, и сжал зубы в ожидании.
Второй залоп достиг машины, как стук града по металлической крыше, и
что-то рвануло тело.
- Попали! - понял он. Сомнений не было: у него бывали раны и в
прошлом. Впервые, когда он со своим патрулем очень давно попал в засаду на
Кипре; он спокойно оценил рану, обнаружил, что по-прежнему владеет обеими
руками и всеми чувствами. Либо рикошет, либо пуля потеряла всю убойную
силу, пробивая заднее стекло и сидение.
"Мазерати" аккуратно вписался в поворот, и только тут Питер услышал
перебои в двигателе. И тут же салон заполнился резким запахом бензина.
- Подача топлива, - сказал сам себе Питер, почувствовал теплый
неприятный поток собственной крови на спине и боку и понял, что ранен в
левое плечо. Если пуля проникла глубоко, она могла задеть легкое, и он
прислушался, нет ли соленого вкуса во рту и не вырывается ли воздушная
пена из груди.
Двигатель заглох, снова заработал, заглох, словно ему не хватало
топлива. Первый залп, должно быть, разорвал всю систему подачи горючего, и
Питер сухо подумал, что в кино "мазерати" уже вспыхнул бы в великолепии
пиротехники, как миниатюрный Везувий. Хотя в действительности этого не
происходит, все же бензин мог пролиться на клапаны и в другие места.
Последний взгляд назад перед тем, как поворот полностью скроет его:
он увидел троих бегущих к полицейскому фургону. Трое и еще водитель:
плохие у него шансы. Они сразу погонятся за ним, и искалеченная машина
сделала последний мужественный рывок, который пронес их еще пятьсот ярдов,
и двигатель окончательно заглох.
Впереди, в пределах досягаемости фар, Питер видел белые ворота "Ла
Пьер Бенит". Засаду устроили в таком месте, где постороннего транспорта
почти не бывает, так что в сети попал только серебряный "мазерати".
Питер быстро осмотрелся, вспоминая характер местности за главными
воротами поместья. Он был здесь только раз, и тогда тоже было темно, но
местность он запоминал, как солдат, и помнил густой лес по обе стороны
дороги вплоть до низкого моста через узкий быстрый ручей с крутыми
берегами, левый поворот и подъем к дому. Дом в полумиле за воротами -
долгий путь, когда ты ранен, а за тобой четверо вооруженных
преследователей. И никакой гарантии, что в доме безопасность.
"Мазерати" по небольшому наклону катился к воротам, постепенно
останавливаясь. Запахло разогретым маслом и горящей резиной. Краска на
копате двигателя начинала вздуваться пузырями и обесцвечиваться. Питер
выключил зажигание, чтобы электрический насос больше не подавал горючее в
горящий двигатель, и сунул руку под пиджак. Рана оказалась там, где он и
предполагал: низко слева. Она начинала болеть, и рука стала влажной и
липкой от крови. Он вытер ее о брюки.
За ним в ореоле дождя показались отраженные огни фар. Свет становился
все сильнее. В любой момент они покажутся из-за поворота, и Питер открыл
отделение для перчаток.
9-миллиметровая "кобра" давала мало утешения, когда он достал ее из
кобуры и сунул себе за пояс. Запасного магазина нет, а казенник пуст.
Теперь о жалел об этой предосторожности, потому что теперь у него только
девять патронов - один лишний может иметь сейчас огромное значение.
Из-под капота двигателя вырвались маленькие язычки пламени, найдя
щель. Питер расстегнул ремень, открыл дверцу и свободной рукой направил
машину к бордюру. За ним местность круто уходила вниз.
Питер резко повернул руль в противоположную сторону, так что смена
направления выбросила его из машины, а "мазерати" пошел к центру дороги и
покатился дальше, постепенно останавливаясь.
Питер приземлился, словно после прыжка с парашютом, сведя вместе
колени и подогнув ноги, чтобы смягчить удар, и тут же покатился. В плече
вспыхнула боль, он почувствовал, как что-то рвется. Привстав, он,
согнувшись, побежал к краю леса, и горящий автомобиль озарил темные
деревья оранжевым мерцающим светом.
Пальцы на левой руке распухли и онемели; он ощутил это, вставляя
магазин в "кобру", и в этот момент показались яркие фары из-за поворота, и
у Питера появилось впечатление, что он на освещенной сцене "Палладиума"
[Известный лондонский эстрадный театр]. Он упал на живот в мягкую влажную
от дождя траву, рана продолжала болеть, кровь текла под рубашкой. Питер
пополз к деревьям.
По дороге с ревом несся полицейский фургон. Питер распластался и
прижался лицом к земле, она пахла прелыми листьями и грибами. Фургон
пролетел мимо него.
"Мерседес" остановился в трехста ярдах ниже по дороге, два его колеса
удержались на покрытии, а два съехали, он наклонился и горел.
Фургон остановился на почтительном расстоянии от него, те, кто
находится в нем, понимают опасность взрыва; вперед побежал только жандарм
в пластиковом плаще, бросил один взгляд внутрь и что-то крикнул. Язык
похож на французский, но огонь разгорелся и шумел, да и расстояние слишком
велико, чтобы услышать ясно.
Фургон начал разворачиваться, перевалил через бордюр, медленно
двинулся назад. Две мнимые жертвы происшествия, по-прежнему с ручными
пулеметами в руках, бежали перед ним, как псы на поводке, опустив головы и
разглядывая обочины в поисках следов. Жандарм в белом плаще стоял на
подножке, время от времени подбадривая охотников.
Питер уже встал. Пригнувшись, он бежал к лесу. И на всем бегу налетел
на ограду из колючей проволоки. Тяжело упал. Ощутил, как стальные шипы
разрывают ткань его брюк и, поднимаясь, с горечью подумал: "Сто сорок семь
гиней".
Костюм был сшит на Савил Ру [Улица в Лондоне, на которой расположены
мастерские фешенебельных мужских портных]. Питер пробрался через ограду и
услышал сзади крик. Нашли след. И когда он преодолевал последние ярды
открытого пространства, услышал другой крик, торжествующий.
Его заметили в свете горящего "мазерати", и снова послышался рвущий
звук автоматической стрельбы. Но для такого короткого ствола и оружия с
низкой скоростью дальность слишком велика. Питер услышал над собой словно
шорох крыльев летучих мышей - это пролетали пули - и тут же добрался до
первых деревьев и нырнул за них.
Дышал он тяжело, но в хорошем спокойном ритме. Рана пока не очень
мешает ему, и его охватил холодный гнев, от которого не теряют голову: так
всегда происходило с ним в схватке.
До изгороди от него пятьдесят метров, решил он, одна из лучших его
дистанций - международный стандарт для стрельбы из пистолета по круглой
мишени 50 миллиметров в диаметре, - но судей здесь нет, поэтому он взял
пистолет обеими руками и дал возможность преследователям наткнуться на
изгородь.
Столкнувшись с изгородью, упали двое, и крикнули в гневе они явно
по-французски. Вставали они, хорошо освещенные сзади огнем машины, а у
"кобры" есть люминисцентная мушка. Питер прицелился в живот одному из
пулеметчиков.
Пуля ударилась в тело и кость с огромной силой. Звук такой, как от
