времени.
У Питера все еще кололо в глазах и голова казалась распухшей, и он в
удивлением следил, как Колин поглощает один из гигантских американских
завтраков: вафли, кленовый сироп, копченые сосиски, бекон с яйцами,
сладкое печенье и булочки. Все это он запивал огромным количеством
фруктового сока и кофе. Затем закурил свою первую сигару и провозгласил:
- Ну, теперь чувствуется, что я дома. Только сейчас понял, что два
года медленно умираю от недоедания.
У выхода из мотеля их ждал все тот же армейский шофер. Кадиллак
указывал на их положение в военной иерархии. Питер отчужденно смотрел из
снабженного кондиционером и кожаной обивкой салона на проплывающие мимо
мрачные гетто Гарлема. С высокого скоростного шоссе вдоль Ист-Ривер район
напоминал Питеру покинутое поле сражения, где немногие уцелевшие прячутся
в темных подъездах или бродят по замусоренным тротуарам в холодное
туманное утро. Только граффити на голых кирпичных стенах обладали страстью
и жизненностью.
Машина добралась до пересечения Пятой и Сто Одиннадцатой улиц и
двинулась на юг, в парк, мимо "Метрополитен музея", потом свернула в
пещероподобную пасть гаража под одним из огромных зданий, которое,
казалось, касается серого холодного неба.
При входе в гараж висела табличка "Только для работников", но
привратник открыл электронно управляемую решетку и махнул им, чтобы
проезжали. Колин отвел Питера к лифтам, и они поднялись с ощущением
пустоты в желудке, а указатель над дверью сообщил, что они поднимаются на
самый верх здания.
Они вышли в приемную, защищенную красивыми, но тем не менее хорошо
закрывающими экранами.
Охранник в полицейском мундире и с оружием на боку рассмотрел их
через решетку и проверил пропуск Колина Нобла, сверившись со своим
списком, и только после этого пропустил их.
Учреждение занимало весь верхний этаж здания, за окнами видны были
висячие сады, а дальше - вызывающий головокружение вид на пустое
пространство до другого высотного здания ниже на Манхеттене - здания "Пан
Эм", а также до близнецов-башен Торгового центра.
Убранство восточное, в нишах предметы искусства, которые, как знал
Питер по своим предыдущим визитам, обладают огромной ценностью - старинные
японские картины кистью на шелке, резьба по гагату и слоновой кости,
коллекция маленьких нецке, а в атриуме, через который они проходили, целый
миниатюрный лес деревьев бонсай в мелких керамических горшках, застывшие
искаженные стволы и ветви свидетельствовали об их древности.
И очень не соответствовали этому изысканному окружению громовые
раскаты фон Карояна, дирижирующего Берлинским филармоническим оркестром.
Героическая симфония Бетховена.
За атриумом - простая дверь из белого дуба. Колин Нобл нажал кнопку у
карниза, и дверь почти сразу открылась.
Колин ввел Питера в длинную убранную коврами комнату. Потолок ее был
покрыт акустическими плитками. Помимо многочисленных полок с книгами и
рабочего стола, в комнате находился большой концерный рояль, а у стены
несколько высококлассных проигрывателей и усилителей, которые скорее были
бы на месте в коммерческой студии звукозаписи.
У рояля стоял Кингстон Паркер, героическая фигура, высокий, с мощными
плечами, большая кудлатая голова опущена на грудь, глаза закрыты, и на
лице выражение почти религиозного экстаза.
Музыка владела его могучим телом, как сильный ветер - лесными
гигантами. Питер и Колин остановились у входа, потому что казалось
невозможным вмешиваться в такое личное, интимное переживание, но через
несколько секунд он увидел их и поднял голову. Казалось, стряхнул с себя
очарование музыки, как спаниель стряхивает воду, добравшись до берега, и
снял головку проигрывателя с вращающегося черного диска.
Тишина показалась звенящей после мощных аккордов музыки.
- Генерал Страйд, - приветствовал Питера Кингстон Паркер. - Или мне
можно по-прежнему называть вас Питер?
- Вполне подойдет мистер Страйд, - ответил Питер, Паркер сделал
красноречивый жест сожаления и, не протягивая руки, указал на удобные
кресла в глубине комнаты.
- По крайней мере вы пришли, - сказал он и кивнул, когда Питер
усаживался в кресло.
- У меня всегда бывло ненасытное любопытство.
- Я на это и рассчитывал, - улыбнулся Кингстон Паркер. - Вы уже
завтракали?
- Немного перехватили, - вмешался Колин, но Питер кивнул.
- Ну, тогда кофе, - сказал Паркер, негромко поговорил по микрофону
внутренней связи и снова повернулся к ним.
- С чего начнем? - спросил он, обеими руками расчесывая свои густые
седеющие волосы, отчего они стали еще более взлохмаченными.
- С самого начала, - предложил Питер. - Как сказал король червей
Алисе.
- С начала... - Паркер слегка улыбнулся. - Вначале я противился
вашему приходу в "Атлас".
- Знаю.
- Я не ожидал, что вы примете командование "Тором". Это ведь шаг
назад в вашей карьере. Вы тогда удивили меня, но не в последний раз.
Слуга-китаец в белой куртке с медными пуговицами внес поднос. Все
молчали, пока он разливал кофе, предлагал сливки и цветной кристаллический
сахар, а когда он вышел, Паркер продолжил:
- К этому времени, генерал Страйд, я считал, что вы, несмотря на ваш
послужной список, на ваш ум и несомненные достижения, являетесь офицером с
застывшими консервативными старомодными взглядами. Менталитет полковника
Блимпа [Герой карикатур Д.Лоу, тучный и важный полковник предотставного
возраста, символ консерватора] скорее подходит для траншейной войны, чем
для действий в тени, в укрытии. А именно такую войну мы ведем сейчас и
будем вынуждены вести в будущем.
Он покачал большой косматой головой, пальцы его бессознательно
ласкали гладкую прохладную поверхность клавиш, когда он садился на стул за
роялем.
- Видите ли, генерал Страйд, мне казалось, что роль "Атласа" слишком
сужена его первоначальным кругом полномочий. Я не верил, что "Атлас" может
осуществить то, ради чего создан, если будет только орудием возмездия.
Если он будет ждать враждебного акта, прежде чем сам начнет действовать,
он в самых жизненных своих интересах полностью зависит от других
организаций, со всеми их внутренними спорами и пререканиями. Мне нужны
были офицеры, не только умные, но и способные на нетрадиционные мысли и
независимые действия. Я не верил, что вы обладаете такими качествами, хотя
изучал вас очень внимательно. Я не мог полностью доверять вам.
Тонкие пальцы Паркера вызвали беглый пассаж из клавиатуры, словно
подчеркивая его слова, и на мгновение показалось, что музыка совершенно
увлекла его. Но вот он снова поднял голову.
- Если бы я доверял вам, операция по освобождению рейса 070
проводилась бы совсем по-другому. Мне пришлось полностью пересмотреть свою
оценку вас, генерал Страйд, а это сделать мне было очень трудно.
Продемонстрировав именно те качества, которые, как я думал, у вас
отсутствуют, вы смутили меня. А к тому времени, как я снова стал
размышлять спокойно, вы спровоцировали свою отставку...
- Я знаю, что моя просьба об отставке была направлена к вам, доктор
Паркер, и вы рекомендовали ее удовлетворить. - Питер говорил холодно, в
голосе его звучал едва сдерживаемый гнев, и Паркер кивнул.
- Да, вы правы. Я одобрил вашу отставку.
- В таком случае мне кажется, что мы напрасно тратим время. - Губы
Питиера сжались в тонкую непрощающую линию, кожа на щеках натянулась,
ноздри расширились и казались сделанными из тонкого фарфора.
- Пожалуйста, генерал Страйд... позвольте мне вначале объяснить. -
Паркер протянул к нему длинную руку, словно хотел помешать встать,
выражение лица у него было искреннее и неотразимое. Питер снова опустился
в кресло, взгляд его оставался сухим, а губы - сжатыми.
- Мне придется немного вернуться назад, чтобы вы поняли смысл
происшедшего. - Паркер встал из-за рояля и перешел к стойке с трубками за
проигрывателями. Тщательно выбрал трубку, пенковую, побледневшую до цвета
янтаря. Продул ее, прошел по толстому ковру и остановился прямо перед
Питером.
- За несколько месяцев до похищения 070 - точнее, за шесть месяцев -
я получил некоторые указания на то, что мы вступаем в совершенно новую
волну международного терроризма. Вначале это были только туманные намеки,
но они были подтверждены и получили более прочные доказательства. -
Говоря, Паркер набивал трубку табаком из кожаного кисета, потом закрыл
кисет и бросил его на крышку рояля. - Мы видели признаки консолидации сил
насилия под каким-то централизованным контролем, но не были уверены в том,
какую форму примет этот контроль. - Он замолчал, посмотрел на лицо Питера,
по-видимому, решил, что на нем отразилось недоверие, потому что покачал
головой. - Да, я знаю, это звучит натянуто, но я вам покажу дела.
Появились сведения о встречах известных предводителей боевых групп с
какими-то неясными фигурами, возможно, представителями восточных
правительств. Мы не были уверены тогда, не уверены и сейчас. И сразу после
этого резкое изменение в проведении и мотивировках боевой активности. Мне
незачем перечислять вам подробности. Вначале систематическое накопление
огромных финансовых резервов путем тщательно организванных и
спланированных похищений влиятельных лиц, начиная с министров ОПЕК, затем
ведущих промышленников и финансистов... - Паркер зажег спичку, затянулся,
и вокруг его головы закружился ароматный дым. - Вначале можно было
подумать, что мотивировки в сущности не изменились и преследуют корыстные
и ограниченные политические цели. Но потом последовал захват 070. Я не
доверял вам раньше, а когда вы находились на пути в Йоханнесбург, было уже
поздно. Мне ничего не оставалось делать, как пытаться контролировать ваши
действия своими категорическими приказами. Я не мог объяснить вам, что это
проявление новой волны действий и что мы должны дать бойцам проявить себя
и узнать о них как можно больше. Ужасное решение, но мне приходилось
жертвовать несколькими жизнями для получения жизненно необходимой
информации - и вот тут вы начали действовать так, как - я считал - вы не
можете действовать. - Паркер достал трубку изо рта и улыбнулся, а когда он
улыбался, можно было поверить в любые его слова, какими бы нелепыми они ни
казались. - Признаю, генерал Страйд, что моя первая реакция - гнев и
раздражение. Мне нужна была ваша голова и ваши внутренности. Но потом я
начал пользоваться собственной головой. Вы доказали, что вы именно такой
человек, какой мне нужен, мой солдат, способный на нетрадиционные мысли и
действия. И если вас разжалуют и выбросят, был шанс, что новая волна
боевых действий распознает в вас те же самые качества, которые вынужден
был признать я. Если я позволю уничтожить вашу карьеру, превратить вас в
парию, в озлобленного и ожесточенного человека, но обладающего бесценными
умениями и знаниями, человека, доказавшего, что он может быть
безжалостным, когда это необходимо... - Паркер смолк и сделал виноватый
жест. - Простите, генерал Страйд, но я должен был учесть тот факт, что вы
будете очень привлекательны для... - Снова жест, на этот раз нетерпения. -
...Мне нет необходимости называть имена, скажем просто - для "врага". Мне
пришлось признать, что вы будете представлять огромный интерес для врага.
- Он серьезно кивнул. - Да, я принял вашу отставку, и, не подозревая об
этом, вы стали свободным агентом "Атласа". Мне казалось это наиболее
