нескольким другим книгам на эту же тему. Возможно это было связано с
тем, что как раз на прошлой неделе в Буэнос Айресе схватили Адольфа
Эйхмана.
Старик прочистил горло и заговорил:
- Я вообще-то не собирался ... гм... возвращаться так поздно. Но
какой-то долбанный профессор из Бредли, которого я встретил в
маленькой пивнушке на Адамс Стрит, затеял со мной спор о Марксе и я...
ну, вобщем, сам понимаешь. Как дома, все в порядке?
Дьюан кивнул, не поднимая глаз.
- Тот солдат переночевал у нас или нет? - продолжал отец.
Дьюан опустил газету.
- Какой солдат?
Старик снова потер щеки и шею, очевидно пытаясь отделить фантазии
от реальности.
- Гм... Помню, что я подвозил какого-то солдата. Подобрал его
около моста через Спун ривер. - И он снова принялся тереть щеку. -
Обычно я не сажаю этих халявщиков... сам знаешь... но тут как раз
начался дождь... - Он замолчал и оглянулся, как будто ожидал, что
солдат все еще сидит в пикапе. - Да, да, теперь я все припоминаю. Он
за всю дорогу не сказал ни одного слова. Только кивнул один раз, когда
я спросил не демобилизовался ли он. Будь оно проклято, я все время
чувствовал, что что-то с его мундиром не то, но я был... э... я
слишком устал, чтобы запомнить что там именно было не в порядке.
- А что было не в порядке? - тут же поинтересовался Дьюан.
- Его обмундирование. Оно было совершенно несовременным. Это не
было даже не курткой времен генерала Эйзенхауэра. Он был одет в
старинную шинель... да, да, такую коричневую шинель, старую
широкополую солдатскую шляпу, и краги.
- Краги, - повторил Дьюан. - Ты имеешь в виду те обмотки, которые
носили в Первую Мировую Войну?
- Угу, - кивнул Старик. Он жевал ноготь на указательном пальце,
как обычно делал, когда бывал чем-то озадачен. - Вот именно, все
говорило о том, что солдат воевал еще на той войне... краги, башмаки,
знаешь тогда носили такие тяжелые, подбитые гвоздями ботинки, шляпа,
даже пояс Сэм Брауни*. Сам парень был довольно молодой, он не мог был
настоящим солдатом, он словно вырядился в мундир своего дедушки, или
возвращался домой с какого-нибудь маскарада. - Тут Старик перевел
взгляд на Дьюана. - Он остался позавтракать?
[* Пояс "Сэм Брауни" - портупея, надеваемая через правое плечо,
которую обычно носили офицеры в армии США.]
Дьюан покачал головой.
- Никто не приходил сюда прошлой ночью. Ты должно быть высадил его
где-нибудь по дороге.
Старик на миг сосредоточился на этой мысли, затем энергично затряс
головой.
- Нет, нет. Я _уверен_, что он сидел в кабине рядом со мной, когда
я поворачивал на подъездную аллею. Я помню что еще на минуту забыл о
его существовании, потому что он сидел очень тихо. Я собирался дать
ему сандвич и уложить спать на кушетке. - Старик снова посмотрел на
мальчика. Его глаза были испещрены кроваво-красными прожилками. - _Я
знаю_, что он был рядом со мной, когда я подъезжал к дому, Дьюни.
Дьюан спокойно кивнул, чтобы не раздражать отца.
- Ну значит, я просто не слышал, когда вы вошли в дом. А может, он
пошел в город пешком?
Старик прищурился и глянул в сторону шоссе.
- Это в середине ночи? Кроме того, я помню, что он говорил, будто
бы живет где-то здесь неподалеку.
- Мне казалось, ты сказал, что он все время молчал.
Старик снова зажевал ноготь.
- Он не... не помню, что он говорил... ладно, дьявол с ним. - И он
вернулся к чтению финансовой сводки.
Дьюан закончил чтение книжного обзора и пошел к дому. Уитт вышел
из сарая, где он предавался послеобеденному отдыху и принялся
потягиваться, гоняться за собственным хвостом и вообще всячески
выражать готовность отправиться с Дьюаном куда угодно.
- Эй, парнишка, - обратился к нему мальчик, - тут случайно не
прохаживался один пехотинец? Он немного задержался, возвращаясь с
полей Первой Мировой, так вот не гулял ли он вокруг нашего сарая?
Уитт тихо взвизгнул и недоуменно наклонил голову, явно не понимая,
что от него хотят. Дьюан в знак утешения поскреб у него за ушами и
подойдя к грузовичку, открыл дверь кабины. Оттуда пахнуло застарелым
запахом виски и старых носков. На виниловом сиденьи рядом с
водительским местом отпечаталась отчетливая вмятина, будто тут кто-то
сидел. Но она была здесь все то время, что они владели этой машиной.
Дьюан пошарил под сиденьем, проверил бардачок и заглянул под коврик.
Уйма мусора - тряпки, карты, открывашка для бутылок, несколько пустых
бутылок, банок из-под пива и даже несколько заряженных патронов для
пистолета, но ничего интересного. Ни тебе офицерской трости, ни
маузера, случайно забытого таинственным посетителем, ни даже схемы
военных укреплений на Сомме или карты Белли Вуд*.
[* Белли Вуд - лесной массив на севере Франции, в битве рядом с
которым морской десант Армми США одержал крупную победу в 1918г.]
Дьюан усмехнулся про себя и пошел обратно по двор дочитать газеты
и поиграть с Уиттом.
Когда Майк и отец Каванаг закончили свою рыбную экспедицию, был
уже вечер. Миссис Кланси, умиравшую не столько от преклонного
возраста, сколько от непрерывного брюзжания, не хотела, чтобы в доме
присутствовал кто-нибудь посторонний, пока она будет исповедоваться и
Майку пришлось довольно долго гулять вокруг пруда, бросая на тот берег
камешки и предаваясь сожалениям, что он не пообедал перед тем как уйти
из дому. Было не так уж много вещей, способных заставить Майка
пропустить воскресный обед, но прогулка с отцом Каванагом была одной
из них. Когда он поинтересовался у мальчика, пообедал ли тот уже, Майк
только кивнул в ответ. И тут же подумал, что во время исповеди этот
ответ ему придется включить в раздел "Да, отец мой, несколько раз я
обманывал старших". Когда Майк станет старше, он поймет почему
священники не могут жениться. Кто же согласиться выйти замуж за
человека, которому придется регулярно исповедоваться?
Отец Каванаг присоединился к Майку когда было уже около семи
часов, но из-за солнца, только едва прикоснувшегося к верхушкам
деревьев, казалось, что гораздо меньше. Из багажника папомобиля Майк
принес два спиннинга и они примерно час еще порыбачили. Успех выпал
только на долю Майка, ему удалось поймать несколько мелких рыбешек,
которых они тут же выбросили обратно в воду, но зато беседой они
насладились вволю. Беседой, настолько интересной, что у мальчика даже
закружилась голова. О чем они только не говорили. И о таинстве Святой
Троицы, и о хулиганах на чикагских улицах времен молодости отца
Каванага, и об уличных бандах, и о том, почему все вокруг в природе
это творение, а Бог это сущее, и почему старики обращаются к Церкви,
отец Каванаг рассказал мальчику о знаменитом пари, которое заключил
Паскаль и о многом, многом другом. Майк обожал такие разговоры с отцом
Каванагом. Конечно, болтать с Дьюаном или Дейлом, или еще с кем-нибудь
из башковитых ребят было довольно забавно, у них бывают разные
интересные идеи, но отец Каванаг знал _жизнь_. Он был умным человеком,
умным не только потому что одолел премудрости латинского и теологии,
но и потому что победил в себе циничного подростка с чикагской улицы,
жизнь которой Майк никогда бы даже не мог вообразить.
Тени деревьев потянулись по зеленой траве и уже окунулись в воду,
когда отец Каванаг глянул на часы и воскликнул:
- Боже, Майкл, смотри, как уже поздно. Миссис Мак Кафферти будет
беспокоиться. - Миссис МакКафферти была экономкой в доме священника,
причем если для отца Гаррисона она была сестрой, пытающейся удержать
беспутного братца на краю пропасти, то с отцом Каванагом она нянчилась
как мать.
Они погрузили спиннинги в кузов и по шестой окружной направились к
городу. Когда они спустились с первого холма и взобравшись на
следующий поравнялись с клабищем Кэлвери, в поле зрения Майка,
несмотря на пыль, поднятую автомобилем, попал справа дом Дьюана Мак
Брайта, а чуть позже слева ферма дяди Генри, которому Дейл приходился
родственником. Майк увидел, что золотившийся в вечернем свете
кладбищенский двор был пуст, заметил отсутствие машин на стоянке вдоль
дороги и неожиданно вспомнил о том, что он сегодня собирался начать
слежку за Ван Сайком. Мальчик тут же попросил священника притормозить
и тот свернул на обочину и остановился у кованых железных ворот.
- Что случилось? - спросил он.
Майк принялся лихорадочно соображать что ему сказать.
- Я... ну... я обещал Мемо сходить на дедушкину могилу. Ну,
понимаете, посмотреть не заросла ли она травой, остались ли с прошлой
недели цветы и все такое. - Еще одно признание для будущей исповеди.
- Я подожду тебя, - ответил священник.
Майк покраснел и побыстрее отвернулся, чтобы отец Каванаг не
заметил его румянца. Хорошо бы, чтоб он еще не услышал фальшивых ноток
в его голосе.
- Гм... Понимаете, я бы хотел побыть там один. Ну, чтобы
помолиться.- _Святой Михаил, что он только несет. Ты хочешь помолиться
и поэтому просишь священника уйти подальше._ - Кроме того, я хочу
нарвать в лесу цветов и могу немного задержаться.
Отец Каванаг посмотрел на заходящее солнце, которое подобно
красному шару повисло над самым кукурузным полем.
- Но уже почти темно, Майкл.
- Я успею вернуться домой до темноты. Честно.
- Но до города еще почти миля. - В голосе священника ясно звуало
сомнение, как будто он подозревал, что происходит что-то не то, но не
мог понять, что именно его смущает.
- Нет проблем, отец. Мы с ребятами часто гулям в такое время. Мы
ведь почти все время проводим в лесу.
- Но ты не задержишься здесь?
- Нет, - ответил Майк. - Только сделаю то, тчо обещал Мемо и сразу
домой. - У него в голове промелькнула мысль, _а мог бы отец Каванаг
сам бояться темноты_, но он тут же ее отбросил. Следующую секунду он
колебался, не рассказать ли священнику всю правду об их подозрениях, о
том что что-то нечисто со Старым Централом, и о исчезновении Тубби
Кука, да и сказать о том, что он собирается всего лишь заглянуть в
старую сторожку позади кладбища, где по слухам ночует Ван Сайк. Но и
эту мысль он тоже отбросил, ему совсем не хотелось, чтобы отец Каванаг
счел его психом.
- Ты уверен? - уточнил священник. - А то твои домашние думают, что
ты поехал со мной.
- Они знают, что я обещал Мемо, - эта ложь далась Майку уже легче.
- Я вернусь домой до темноты.
Священник кивнул и наклонился, чтобы открыть дверцу.
- Хорошо, Майкл. Спасибо за совместную рыбалку и беседу. Завтра
будешь на ранней мессе?
Вопрос был чисто риторическим. Майк каждый день служил во время
ранней мессы.
- Конечно, до завтра, - ответил он, закрывая тяжелую дверцу и
наклоняясь к опущенному стеклу. - Спасибо за... - Он помолчал, не зная
за что именно он благодарит священника. _За то, что тот, хоть и
взрослый, а говорит с ним как с равным_? - Спасибо за то, что одолжили
мне спиннинг.
- В любое время, - усмехнулся отец Каванаг. - В следующий раз мы с
тобой отправимся на Спун Ривер, вот там водится настоящая рыба. - Он
отсалютовал двумя поднятыми вверх пальцами, тронулся с места и через
минуту исчез за следующим холмом. Майк немного постоял, выжидая когда
рассеется пыль, в низкой траве вокруг его ног прыгали кузнечики. Затем
обернулся и посмотрел на кладбище. Его собственная тень протянулась до
самой черной остроконечной решетки железной кладбищенской
ограды._Великолепно. А что если здесь сейчас сидит Ван Сайк
собственной персоной?_
