наружу. Он зажмурил глаза, открыл рот, чтобы меньше чувствовать
ужасный запах и стал про себя читать слова молитвы Пресвятой Деве и
Отче Наш.
Ничего не помогало.
Он вообразил крадущиеся шаги по траве у стены лачуги.
Майк бросился к двери, распахнул ее и кинулся бежать, не заботясь
о том что его могут увидеть, только стремясь оказаться как можно
дальше от этой страшной дыры... и от этого страшного места.
На кладбище никого не было. Уже почти стемнело, далеко на востоке
в светлевшем над линией деревьев небе горела одинокая звезда, лес
казался совсем черным. Но все-таки еще длился бесконечный летний
вечер. Ярдах в двадцати от Майка на высоком цоколе могилы сидел
краснокрылый дрозд и словно разглядывал его.
Мальчик быстро пошел прочь, но тут же вспомнил про замок. Минуту
поколебавшись, тут же обозвал себя идиотом, вернулся обратно, подобрал
присмотренный заранее камень и, приладив накладку к двери, стал
загонять шурупы обратно. Над последним пришлось поработать, закручивая
его с помощью ножа, и мальчик заметил, как дрожат у него руки.
_Если из той дыры что-то выползло, как оно сможет выбраться из
лачуги? Наверное, через окно._.
_Заткнись, идиот._. Нож соскользнул с головки шурупа и вонзился в
мизинец. Майк, не обращая на рану внимания, завинитил шуруп на
последние полоборота, а капли крови падали в траву около двери.
_Теперь все._ Выполнено конечно не лучшим образом. Внимательый
глаз аметит, что накладка была снята и потом прикручена обратно. Ну и
что? Майк повернулся и быстрым шагом пошел по аллее.
На шестой окружной не было никакого движения. Майк бегом взобрался
на холм, молясь про себя, чтоб тени не были такими темными. В лесу,
казалось, уже стояла глубокая ночь.
Пивная "Под Черным Деревом" была заперта и смотрела на дорогу
темными глазницами окон. Несмотря на то, что это было нормальным
явлением, по воскресеньям спиртное продавать запрещалось, вид пустой
автостоянки перед домом был пугающим. Пробегая мимо нее, Майк чуть
замедлил шаги. Лес по-прежнему тянулся справа, Джипси Лейн была где-то
за ним, но слева уже открывался вид на кукурузные поля и было чуть
светлее. Уже виднелся перекресток, где шоссе пересекала Джубили
Колледж Роуд, до него оставалась какая-то пара ярдов и в трех
четвертях мили к западу виднелась водонапорная башня.
Майк чуть успокоился и пошел помедленнее, ругая себя за трусость,
когда вдруг услышал позади себя шаги. Это не было похоже на звук
приближающейся машины, шаги явно принадлежали одинокому пешеходу.
Не сбавляя шага, мальчик оглянулся, пальцы непроизвольно сжались в
кулаки.
_Какой-то ребенок,_, подумал он про себя, когда заметил тень,
отделившуюся от черноты леса на дороге. Он не узнавал этого мальчика,
но мог различить старомодную бойскаутскую шляпу и форму. Мальчик был
примерно в пятнадцати футах за ним.
И тут же Майк понял, что это совсем не мальчик. Это был парень лет
двадцати с лишним, и форма на нем была вовсе не бойскаутской, скорее
такую носили солдаты времен Первой Мировой Войны. Похожие мундиры Майк
видел на старых фотографиях. Лицо солдата было бледно какой-то
восковой бледностью, черты его были размытыми и плохо различимыми в
сумеречном свете.
- Эге-гей! - прокричал в виде приветствия Майкл и помахал рукой.
Конечно, он не знал этого солдата, но теперь чуть успокоился. Когда он
услышал шаги позади себя, то вообразил появление на дороге Ван Сайка.
Молодой солдат на приветствие не отвечал. Майку не видно было его
глаз, но почему-то казалось, что тот был слепым. Солдат не бежал, он
просто шел быстрым, будто строевым шагом на выпрямленных ногах, и
расстояние между ними быстро сокращалось. Теперь он был ярдах в десяти
от Майка, и мальчик ясно видел медные пуговицы на коричневом мундире,
странные, цвета хаки, полоски ткани, подобно бинтам обернутые вокруг
ног солдата. Тупоносые ботинки скрипели по гравию. Майк старался
заглянуть ему в лицо, но широкополая шляпа не позволяла разглядеть его
черты, к тому же было уже слишком темно.
Теперь молодой парень шел так быстро, что Майку показалось, что
тот хочет сократить расстояние еще больше... торопится догнать его.
_Черт с ним,_, подумал Майк и отмахнулся от мелькнувшей тревоги,
что теперь придется исповедаться отцу Каванагу еще и в том, что
произнес плохое слово.
Мальчик повернулся и бросился бежать вдоль Джкбили Колледж роуд,
по направлению к темнеющей рощице деревьев, которая уже была Элм
Хэвеном.
Лоуренс, младший брат Дейла, боялся темноты.
Вообще-то, насколько мог судить сам Дейл, его восьмилетний
братишка не боялся ничего на свете. Он забирался так высоко, что
больше никто, разве что Джим Харлен, даже не помышлял о таком подвиге.
Лоуренс с полнейшим хладнокровием бросался на обидчика, даже если тот
был вдвое старше и тяжелее его самого, наклонив голову и отчаянно
молотя кулаками, он продолжал драться, даже получая побои, от которых
другие мальчишки разбегались, размазывая по лицу слезы. Кроме того
Лоуренс обожал головоломные трюки: он отважно скатывался на велосипеде
с самых высоких трамплинов, какие только ребятам удавалось отыскать, а
когда требовался охотник служить барьером, через который будут
скатываться другие, единственным добровольцем опять же оказывался он
сам. Он играл полузащитником в футбольной команде ребят вдвое старше
его по возрасту, а его долго вынашиваемой мечтой было упросить
кого-нибудь, чтобы его упаковали в картонную коробку и сбросили с
самого высокого из холмов горного массива Билли Гоут. Дейлу часто
приходило на ум, что отчаянная храбрость его братишки еще сослужит ему
плохую службу и поможет в один прекрасный день благополучно
угробиться.
Но Лоуренс боялся темноты.
Больше всего он боялся темноты на лестничной площадке второго
этажа их дома и в их спальне.
Дом, в котором жили Стюарты, с тех пор как пять лет назад
переехали сюда из Чикаго, был довольно старым. Выключатель,
расположенный у подножия лестницы, включал лампочки небольшой люстры у
входной двери, но оставлял в темноте лестничную площадку наверху,
через которую требовалось пройти, чтобы добраться до спальни
мальчиков. И, что было еще хуже, по крайней мере с точки Лоуренса, в
этой самой спальне около входной двери не было настенного выключателя.
Чтобы зажечь свет, мальчики должны были пройти через темную комнату,
отыскать шнур, свисавший с потолка в середине комнаты и дернуть за
него. Это мероприятие Лоуренс откровенно ненавидел и всегда просил
Дейла пойти вместе с ним.
Однажды, когда они с братом укладывались спать, включив, как
обычно, ночник, Дейл поинтересовался у брата, а чего он, собственно,
так боится. Ведь это, в конце концов, их _собственная_ комната.
Лоуренс долго не отвечал, а потом наконец проговорил:
- Боюсь, что кто-то сидит здесь. И ждет.
- Кто-то? - шепотом спросил Дейл. - А кто?
- Не знаю, - отвечал тот уже сонным голосом. - Кто-нибудь. Иногда
я представляю, как вхожу в комнату и начинаю искать этот шнур...
знаешь, как бывает, когда его долго не найти... и вместе шнура я
натыкаюсь на чье-то лицо.
Дейл почувствовал, как мурашки побежали у него по спине.
- Понимаешь, - продолжал Лоуренс, - лицо какого-то высокого
парня... и я в темноте ощупываю его... чувствую холодные, скользкие
зубы, и понимаю, что глаза у него широко раскрыты, как бывает у
мертвецов... и...
- Замолчи, пожалуйста, - оборвал брата Дейл.
И даже при свете ночника Лоуренс боялся некоторых предметов в их
спальне. В этом старом доме не было встроенных шкафов, отец сказал
мальчикам, что раньше люди пользовались специальными гардеробами, куда
вешали свою одежду, но предыдущие хозяева соорудили такой шкаф в этой
комнате. Это была просто кладовка из грубо-отесанных сосновых досок,
высотой от пола до самого потолка. Лоуренс говорил, что она похожа на
поставленный стоймя гроб. Дейлу она тоже напоминала гроб, но он
предпочитал особенно не распространяться об этом. Лоуренс никогда не
отваживался первым открыть дверцу кладовки, даже днем. Дейл
догадывался, что брат представляет, что там кто-то сидит.
Но больше всего Лоуренс боялся темноты под своей кроватью.
Мальчики спали всего в двух шагах друг от друга, на одинаковых
кроватях, накрытых одинаковыми одеялами, но Лоуренс был уверен, что
что-то таится именно под его кроватью.
Если в их комнате была мама, то он отваживался читать молитву,
стоя на коленях, но если мамы не было, он мгновенно раздевался и нырял
в постель прямо оттуда, где стоял, стараясь не оказываться вблизи
опасного пространства. Улегшись он начинал тщательно укутываться в
одеяло и подтыкать его под себя со всех сторон, чтобы ничто не могло
схватить его и утащить вниз. Если он читал комикс и книга случайно
падала на пол, то он просил Дейла поднять ее. Если же тот не
соглашался, то книга так и оставалась валяться на полу до самого утра.
Дейл все несколько лет, что они жили здесь, пытался урезонить
брата.
- Вот смотри, дурачок, - авторитетно начинал он, - здесь же ничего
нет. Одна только пыль.
- Там может быть дыра, - прошептал однажды Лоуренс.
- Какая дыра?
- Обыкновенная, похожая на туннель. И в ней что-то сидит и
собирается меня схватить. - Голос брата звучал едва слышно.
Дейл рассмеялся.
- Ты, заячья душа, сам подумай, наша комната находится на втором
этаже. Какой же может быть туннель на втором этаже? Плюс к тому же,
под нами твердый пол. - И Дейл, наклонившись, постучал костяшками
пальцев по полу, доказывая его твердость. - Вот, смотри.
Лоуренс в страхе зажмурил глаза, словно представил, что сейчас
высунется рука и схватит Дейла за запястье.
Теперь Дейл уже перестал убеждать брата, что бояться нечего. Сам
он вовсе ничего не боялся на втором этаже. Предметом его страхов был
подвал, и особенно бункер для угля, откуда зимой ему каждый вечер
приходилось выгружать уголь в ведерко. Но Лоуренсу он никогда не
признавался в этом. И лето Дейл любил еще и потому, что ему не нужно
было спускаться в подвал. Лоуренсу же приходилось трястись от страха
весь год.
В эту первую субботу летних каникул Лоуренс опять попросил брата
подняться с ним в спальню, чтобы включить свет. Дейл со вздохом
отложил книжку про Тарзана, которую как раз читал, и пошел с братом.
Ничье лицо не скалилось в темноте. Никто не выпрыгнул из-под
кровати. Когда Дейл открыл дверь кладовки, чтоб повесить рубашку
брата, никто не набросился на него оттуда. Лоуренс уже натягивал на
себя пижаму, и Дейл почувствовал, что тоже не прочь улечься спать,
хотя еще не было и девяти. Решив, что сможет еще немного почитать в
постели, он разделся, забросил грязное белье в корзину и устроился с
книжкой, раскрытой на самом интересном месте. Он как раз читал о
приключениях Тарзана в затерянном городе Опар.
Тут послышались шаги и на пороге комнаты возникла фигура отца. Он
не снял очков и темная оправа делала его лицо более старым и строгим,
чем обычно.
- Привет, папа, - пропищал Лоуренс из-под одеял. Он уже закончил
ритуал подтыкания и теперь лежал спокойно в полной уверенности, что
никакое подкроватное существо не сможет ухватить одеяло за кончик и
стащить его вниз.
- Привет, тигрята. Рановато вы что-то сегодня угомонились, да?
- Хотел еще немного почитать, - сказал Дейл и неожиданно понял,
