Меня не было рядом с ним в тот момент.
После Брешии я получил повышение. Мне доверили сложнейшее и
ответственное задание (такие редко выпадают обычным консулам) - вести
прямые переговоры с Бродягами.
Сначала по нуль-Т меня направили на ТК-Центр. Совещания в комитете
сенатора Гладстон с участием советников-ИскИнов, беседы с самой
Гладстон... Был разработан изощреннейший план. Суть его заключалась в том,
чтобы спровоцировать Бродяг на нападение, и ключевая роль в осуществлении
этой провокации отводилась Гипериону.
Бродяги вели наблюдение за Гиперионом еще до битвы за Брешию. Наша
разведка полагала, что они прямо-таки одержимы тайной Гробниц Времени и
Шрайка. Их нападение на госпитальный корабль Гегемонии, на борту которого
находился полковник Кассад, явилось результатом ошибки: капитан их
факельщика принял госпитальный корабль за военный спин-звездолет и
запаниковал. Но куда большую глупость с точки зрения Бродяг этот вояка
сделал, посадив десантные катера рядом с Гробницами и тем самым выдав, что
Бродяги умеют контролировать приливы времени. Как вы уже знаете, Шрайк
истребил всех десантников, и по возвращении к Рою капитан был казнен.
Наша разведка, впрочем, полагала, что этот просчет Бродяг не
обескуражил. Они получили ценную информацию о Шрайке, и их одержимость
Гиперионом только усилилась.
Гладстон объяснила мне, каким образом Гегемония намерена сыграть на
этой одержимости.
План заключался в том, чтобы спровоцировать Бродяг напасть на
Гегемонию. Фокусом нападения должен стать Гиперион. Мне дали понять, что
война с Бродягами - лишь способ разрешить накопившиеся внутриполитические
противоречия. Определенные группировки в Техно-Центре столетиями
противились вхождению Гипериона в Гегемонию. Гладстон объяснила мне, что
человечество не может мириться с этим и насильственная аннексия Гипериона
- под предлогом защиты Сети - изменит в Техно-Центре соотношение сил в
пользу прогрессивной коалиции ИскИнов, в чем кровно заинтересованы (я так
и не понял, почему) и Сенат, и Сеть. Как потенциальный источник опасности
Бродяги будут уничтожены раз и навсегда. Начнется новая эра в славной
истории Гегемонии.
Гладстон сказала, что я имею право отказаться, ибо эта миссия
сопряжена с серьезными опасностями - и для карьеры, и для жизни. Но я
принял предложение.
Гегемония предоставила мне личный космический корабль. Я попросил
сделать на нем только одну модификацию: поставить старинный "Стейнвей".
Несколько месяцев я провалялся в криогенной фуге. Затем еще больше
времени провел в странствиях по районам, через которые проходят обычные
маршруты мигрирующих Роев. В конце концов мой корабль был обнаружен и
захвачен. Они понимали, что я шпион, но сделали вид, будто верят мне.
Поспорив немного, они решили меня не убивать. Поспорив еще, они в конце
концов решили вступить со мной в переговоры.
Не буду даже пытаться, описать красоту жизни Роя: плавающие в
невесомости города-сферы, кометные фермы и гирлянды буксируемых модулей;
микроорбитальные леса и блуждающие реки; десятки тысяч оттенков и фактуры
во время Недели Рандеву. Достаточно сказать, что Бродяги, на мой взгляд,
сохранили то, чего человечество Сети утратило за последнее тысячелетие:
способность к _р_а_з_в_и_т_и_ю_. В то время как все мы завязли в своих
вторичных культурах - бледном отражении жизни Старой Земли, Бродяги
открыли новые измерения в эстетике, этике, биологических науках, искусстве
- во всем, что должно расти и изменяться, отражая изменения человеческой
души.
Варвары - называем мы их, трусливо цепляясь за свою Сеть подобно
вестготам, паразитировавшим на былой славе Рима и оттого считавших себя
ц_и_в_и_л_и_з_о_в_а_н_н_ы_м_и_.
Я провел среди них десять стандартных месяцев, раскрыв им свою
величайшую тайну, а они поделились со мной своими. Я подробно изложил им
планы их истребления, разработанные людьми Гладстон. Рассказал о том, как
ученые Сети ломают головы над аномалией Гробниц Времени, и о необъяснимом
ужасе перед Гиперионом, который испытывает Техно-Центр. Если они
попытаются захватить Гиперион, он станет для них западней - все резервы
ВКС будут подтянуты к планете, чтобы сокрушить их. Я открыл им все, что
знал, и вновь стал готовиться к смерти.
Но они не убили меня, а кое-что рассказали. Мне показали записи
перехваченных переговоров по мультилинии и на узких пучках, а также
хроники, которые они вели со времен исхода из Старой Солнечной системы,
четыре с половиной столетия назад. Факты, которые открылись передо мной,
были просты и ужасны.
Большая Ошибка 38-го вовсе не была ошибкой. Уничтожение Старой Земли
задумали и осуществили некоторые группировки Техно-Центра вместе со своими
сторонниками в недавно оперившемся правительстве Гегемонии. Хиджра была
продумана во всех деталях за несколько десятилетий до того, как вышедшая
из-под контроля черная дыра "случайно" угодила в самое сердце Старой
Земли.
Великая Сеть, Альтинг, Гегемония Человека - все они были плодами
гнусного преступления - убийства матери. А теперь они сами исподтишка
промышляют братоубийством, целенаправленно уничтожая любой вид, имеющий
хоть малейший шанс стать соперником человека. И Бродяги,
е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_о_е_ отличное от нас человеческое племя, свободно
странствующее среди звезд и не подчиняющееся Техно-Центру, возглавляют
список тех, кто подлежит истреблению.
Я вернулся в Сеть. За время моего отсутствия там прошло более
тридцати лет. Мейна Гладстон стала Секретарем Сената. Восстание Сири
превратилось в романтическую легенду, маленькую сноску на одной из страниц
истории Гегемонии.
Я встретился с Гладстон. Я рассказал ей многое из того, что мне
открыли Бродяги. Многое, но не все. Я рассказал ей, что Бродяги понимают:
Гиперион - западня, и тем не менее они попытаются его захватить. А еще они
хотят, чтобы я стал консулом на Гиперионе и выполнял там во время войны
функции двойного агента.
Но я не рассказал ей об их обещании передать мне устройство, которое
откроет Гробницы Времени и спустит с цепи Шрайка.
Гладстон долго беседовала со мной. Специалисты из разведки ВКС
беседовали со мной еще дольше, иные из наших бесед длились месяцами. При
этом применялись кое-какие технические средства и наркотики - дабы
убедиться в том, что я говорю правду и ничего не скрываю. Бродяги тоже
знали толк в подобных вещах. Я говорил правду. Но кое-что скрывал.
В конце концов меня послали на Гиперион. Гладстон предлагала повысить
статус Гипериона до уровня протектората, а мой - до посольского. Я
отклонил оба предложения, но попросил оставить за мной личный космический
корабль. Я прибыл туда на рейсовом спин-звездолете, а мой корабль был
доставлен несколькими неделями позже в брюхе факельщика. Его вывели на
парковочную орбиту, чтобы я мог воспользоваться им когда пожелаю.
Оставшись на Гиперионе в одиночестве, я продолжал ждать. Шли годы. Я
свалил все дела на своего помощника, а сам целыми днями пил в баре
"Цицерон". И ждал.
Бродяги связались со мной по секретному каналу мультилинии, после
чего я взял в консульстве трехнедельный отпуск и вызвал свой корабль в
уединенное место неподалеку от Травяного моря. Оттуда я направился к поясу
Оорта и, встретившись с разведчиком Бродяг, взял к себе на борт их агента
- женщину по имени Андил - и трех техников и совершил посадку севернее
Уздечки, в нескольких километрах от Гробниц Времени.
У Бродяг не было нуль-Т. Они проводили свою жизнь в долгих
межзвездных перелетах, наблюдая за бешено мчащейся жизнью Сети, которая
мелькала перед ними словно кадры пущенной с нормальной скоростью
замедленной голосъемки. Их неудержимо влекла загадка времени. Техно-Центр
дал Гегемонии порталы нуль-Т и контролировал их работу. Но никому - ни
ученому-одиночке, ни коллективу ученых-_л_ю_д_е_й_ - не удалось даже в
общих чертах понять принцип действия порталов. Бродяги пытались - и
потерпели неудачу. Но даже эта неудача позволила им приблизиться к
реальному овладению пространством-временем.
Они поняли природу временных приливов и окружающих Гробницы
антиэнтропийных полей. Генерировать такие поля они все еще не умели, но
зато придумали, как экранировать их воздействие и даже (пока, правда, лишь
на бумаге) вызвать коллапс поля. И тогда Гробницы Времени вместе со всем
своим содержимым "остановятся". И откроются. Шрайк сорвется с привязи,
удерживавшей его до сих пор в окрестностях Гробниц. А если в них есть еще
что-то, это "нечто" тоже окажется на свободе.
Бродяги полагали, что Гробницы Времени - артефакты из их
с_о_б_с_т_в_е_н_н_о_г_о_ будущего, а Шрайк - орудие искупления, ожидающее
руки, которая должна его направить. Церковь Шрайка видела в этом монстре
ангела мщения. Бродяги считали его плодом человеческого гения, посланным
назад сквозь время, чтобы освободить человечество от власти Техно-Центра.
Андил и ее техники должны были проверить все на месте и поставить
эксперимент.
- Вы включите это устройство прямо сейчас? - спросил я. Мы стояли в
тени сооружения, называемого Сфинксом.
- Нет, - ответила Андил. - Это нужно сделать накануне вторжения.
- Но вы говорили, что потребуется не один месяц, чтобы открыть при
помощи этой штуки Гробницы.
Андил кивнула. Я впервые заметил, что глаза у нее темно-зеленого
цвета. Она была очень высока ростом, и на поверхности ее скафандра
проступали тонкие полоски силового экзоскелета.
- Наверное, год, если не больше, - сказала она. - Наше устройство
разрушает антиэнтропийное поле очень медленно, но стоит процессу начаться,
как он сразу станет необратимым. Поэтому мы не включим его, пока Десять
Советов не решат, что вторжение в Сеть необходимо.
- А есть сомнения? - спросил я.
- Этические споры, - ответила Андил. Трое техников в нескольких
метрах от нас натягивали маскировочную сеть и настраивали защитное поле. -
Межзвездная война приведет к гибели миллионов, возможно, даже миллиардов.
Вторжение Шрайка в Сеть чревато и вовсе непредсказуемыми последствиями.
Но, раз уж мы хотим нанести удар по Техно-Центру, нужно выбирать.
Я снова оглянулся на устройство, а затем окинул взглядом долину
Гробниц.
- Значит, если включить эту штуку, - сказал я, - обратной дороги нет?
Шрайк вырвется на волю, а вам, чтобы взять его под контроль, нужно
выиграть войну?
Андил мягко улыбнулась:
- Верно.
Тогда я застрелил ее, а вместе с нею и трех техников. Потом отшвырнул
принадлежавший еще Сири лазер Штайнера-Джинна, сел на пустой ящик из-под
аппаратуры и зарыдал. Через несколько минут я взял себя в руки. С помощью
комлога техников я проник в защитное поле, сбросил с устройства
маскировочную сеть и включил его.
Ничего не изменилось. Все вокруг было залито все тем же ярким светом
уходящей зимы. Мягко светилась Нефритовая Гробница, Сфинкс по-прежнему
смотрел в никуда. Тишину нарушало лишь шуршание песка о стенки ящиков и
тела убитых. Но индикатор на устройстве Бродяг светился: оно работает...
заработало.
Я медленно шел к кораблю, ожидая появления Шрайка и надеясь, что он
все же появится. А потом больше часа просидел на балконе, наблюдая, как
тени затопляют долину и заносит песком трупы. Шрайк не появился. Ни он, ни
дерево со стальными шипами. Я сыграл на "Стейнвее" прелюдию Баха, включил
двигатели и вышел в космос.
Связавшись с кораблем Бродяг, я сообщил им, что произошел несчастный
