- Сюдетта никогда не пылала ко мне любовью, Габриэль. - Внезапно
улыбка исчезла с ее лица. - Последние двадцать минут я не следила за
дебатами. Как по-вашему, сколько мне осталось?
- Часов восемь. Может, чуть меньше.
Гладстон кивнула.
- Вполне достаточно.
- Достаточно? Что за чушь вы мелете? Кто еще, по-вашему, способен
быть главнокомандующим?
- Вы, - не раздумывая, ответила Гладстон. - Вне всякого сомнения,
именно вы займете мое кресло.
Колчев что-то пробурчал себе под нос.
- Впрочем, война может кончиться раньше, - сказала Гладстон, будто
рассуждая вслух.
- А, вы про супероружие Техно-Центра. Да-да, Альбедо где-то установил
действующую модель. На какой-то базе ВКС. Хочет продемонстрировать ее
Совету. Нашел время заниматься такой чепухой!
Гладстон почудилось, будто чья-то ледяная рука стиснула сердце.
- Нейродеструктор? Техно-Центр уже изготовил экземпляр?
- Да, причем сразу несколько, но на факельщик погружен только один.
- Кто это санкционировал, Габриэль?
- Подготовку санкционировал Морпурго. - Сенатор подался всем телом
вперед. - В чем дело, Мейна? Чтобы пустить в ход эту штуку, необходима
ваша санкция.
Гладстон пристально посмотрела на старого коллегу:
- Нам далеко до Гегемонии Мира, не так ли, Габриэль?
Грубоватое лицо лузусца буквально скривилось от боли:
- И поделом нам! Предыдущая администрация послушалась Техно-Центра и
использовала Брешию как приманку для Роя. А когда страсти улеглись, вы
затеяли эту кутерьму с включением Гипериона в Сеть.
- Думаете, мое решение послать флот на защиту Гипериона
спровоцировало войну?
Колчев поднял голову.
- Нет, вряд ли. Бродяги начали разбойничать больше века назад, разве
не так? Если бы только мы обнаружили их раньше. Или как-нибудь
договорились бы с этим дерьмом.
Мелодично зазвенел комлог Гладстон.
- Пора возвращаться, - негромко сказала она. - Вероятно, Советник
Альбедо горит желанием продемонстрировать оружие, которое дарует нам
наконец-то победу.
41
Как хочется оборвать все, скользнуть в инфосферу - лишь бы избавиться
от этих бесконечных ночей с бульканьем фонтана и кровохарканьем. Эта
слабость не просто парализует тело - она изъедает душу, превращая меня в
пустотелый манекен. Вспоминаю дни в Уэнтворт-Плейсе, когда болезнь
ненадолго отступила. Фанни тогда ухаживала за мной. О, эти ее
философические рассуждения: "Существует ли другая жизнь? Возможно ли, что
все происходящее здесь - сон? Нет, она непременно должна существовать,
иначе получается, что мы были созданы только для мук".
О, Фанни, если бы ты знала! Да, мы созданы именно для мук. В конечном
счете муки и мучения - это все, что мы собой представляем. О, прозрачные
заводи душевного покоя между волнами сокрушительной боли! Мы созданы и
приговорены влачить свою боль, как спартанский мальчик, прячущий под
одеждой украденного лисенка, который грызет его тело. Какое еще создание в
необозримых Господних владениях смогло бы, Фанни, все эти девятьсот лет
хранить память о тебе, память, пожирающую его изнутри? Я храню ее даже
сейчас, Фанни, когда чахотка исправно делает свое дело.
Меня осаждают слова. Мысли о книгах терзают душу. Стихи гудят в
голове. Но я не в силах избавиться от них.
Мартин Силен, твой голос доносится до меня с тернового креста. Твои
песни, как мантра, ты гадаешь, что за бог осудил тебя на пребывание в этом
аду. Однажды, когда ты рассказывал свою историю спутникам, до моего
сознания донеслись твои слова: "Итак, вы видите - в начале было Слово. И
Слово стало плотью в ткани человеческой вселенной. Но только поэт сможет
расширить вселенную, проложив пути к новым реальностям, подобно тому как
корабль с двигателем Хоукинга проходит под барьером Эйнштейнова
пространства-времени.
Чтобы стать поэтом - _н_а_с_т_о_я_щ_и_м _п_о_э_т_о_м_, - нужно
воплотить в себе одном весь род людской. Надеть мантию поэта - значит
нести крест Сына Человеческого и терпеть родовые муки Матери - Души
Человечества.
Чтобы быть _н_а_с_т_о_я_щ_и_м _п_о_э_т_о_м_, нужно стать богом".
Ну что ж, Мартин, старый коллега, старый приятель, ты несешь свой
крест и терпишь муки, но почувствовал ли ты себя хоть немножечко Богом?
Или так и остался никому не нужным глупцом, нанизанным на трехметровое
копье? Больно, правда? Я чувствую твою боль. И свою тоже.
Но когда близок конец, это уже неважно. Мы считали себя
необыкновенными. Распахивали двери своего восприятия, оттачивали
способность к сопереживанию и выплескивали этот котел с общей болью на
танцплощадку языка, а затем пытались сплясать на ней менуэт. Ерунда все
это. Мы не аватары, не сыны божьи, даже не сыны человеческие. Мы - это
всего лишь мы, в одиночестве переносящие наши опусы на бумагу, в
одиночестве читающие, в одиночестве умирающие.
Дьявольщина, до чего же больно! Тошнота не проходит, но вместе с
желчью и мокротой я выплевываю ошметки легких. Странно, но умирается мне
не легче, чем в первый раз. Пожалуй, даже труднее. Хотя, говорят, практика
- великая вещь.
Фонтан на площади отравляет ночную тишину своим идиотским журчанием.
Где-то там ожидает Шрайк. Будь я Хентом, не раздумывая, бросился бы в
объятия Смерти, - раз уж Смерть раскрывает свои объятия, - и покончил бы
со всем этим.
Но я обещал. Обещал Хенту попытаться.
И в мегасферу, и в инфосферу я могу попасть теперь только через ту
новую среду, которую Назвал метасферой. Но она пугает меня.
Всюду простор и пустота. Ничего похожего на урбанистический пейзаж
инфосферы Сети и джунгли мегасферы Техно-Центра. Здесь все такое...
неустановившееся. Везде какие-то странные тени и мигрирующие массы, ничуть
не похожие на разумы Техно-Центра.
Я стремительно лечу к темному отверстию. Кажется, это нечто вроде
портала в мегасферу. (Хент прав, на этой копии Старой Земли должны быть
порталы, ведь именно по нуль-сети мы на нее попали. Да и мое сознание -
феномен Техно-Центра.) Как бы там ни было, это моя нить Ариадны, пуповина
моего разума. Я ныряю во вращающийся черный вихрь, как листок в торнадо.
В мегасфере что-то не так. Я сразу ощущаю разницу. Перед Ламией
Техно-Центр предстал в виде цветущей биосферы, где интеллекты выполняли
роль корней, информация была почвой, связи - океанами, сознание -
атмосферой, и всюду кипела деятельность, бурлила жизнь.
Теперь вся эта деятельность течет как-то неправильно, беспорядочно,
вслепую. Обширные леса сознания ИскИнов либо сгорели дотла, либо повалены.
Я ощущаю противостояние могучих сил, штормовые волны конфликта, который
бушует за прочными стенами транспортных артерий Техно-Центра.
Я ощущаю себя одной из клеток собственного тела, обреченного на
смерть за то, что оно принадлежало Джону Китсу. Я ничего не могу понять,
но чувствую, как туберкулез разрушает гомеостаз, ввергая упорядоченный
внутренний мир в состояние анархии.
Я словно голубь, заблудившийся в руинах Рима. Мечусь между когда-то
знакомыми, но почти забытыми зданиями, ищу приют в переставших
существовать укрытиях, пугаюсь далеких выстрелов. В роли охотников - толпы
ИскИнов, настолько огромных, что рядом с ними мой призрачный аналог
кажется мухой, случайно залетевшей в человеческий дом.
Я сбился с пути и бездумно лечу сквозь незнакомые мне пространства,
уверенный, что не найду ИскИна, который мне нужен, не отыщу обратной
дороги на Старую Землю, к Хенту, не выйду живым из этого четырехмерного
лабиринта света, грохота и энергии.
Неожиданно я ударяюсь о невидимую стену. Муху зажали в кулак.
Техно-Центр исчез, скрытый непрозрачными экранами. По размерам это место
можно уподобить Солнечной системе, но мне чудится, будто я в темном
каземате с кривыми стенами.
Вместе со мной здесь есть еще что-то. Я ощущаю присутствие какого-то
существа, его тяжесть. Пузырь, где я заперт, - его часть. Меня не заперли,
а проглотили.
[Гвах!]
[Я знал что когда-нибудь ты вернешься домой]
Это Уммон, ИскИн, которого я ищу. Мой бывший отец. Убийца моего
брата, первого кибрида Китса.
"Я умираю, Уммон".
[Нет/твое замедленное тело умирает/меняется/
становится несуществующим]
"Мне больно, Уммон. Очень больно. И я боюсь смерти".
[Все мы боимся/Китс]
"И ты тоже? А я думал, ИскИны не умирают".
[Мы можем умереть\\Мы боимся]
"Чего? Гражданской войны? Трехсторонней битвы между Ортодоксами,
Ренегатами и Богостроителями?"
[Однажды Уммон спросил у меньшего света//
Откуда ты пришел///
Из матрицы над Армагастом//
Ответил меньший свет///Обычно//
сказал Уммон//
Я не опутываю сущности
словами
и не прячу их за фразами/
Подойдя поближе\\\
Меньший свет приблизился
и Уммон закричал//Прочь
убирайся]
"Хватит загадок, Уммон. Много воды утекло с тех пор, когда я возился
с расшифровкой твоих коанов. Ответишь ли ты мне, почему Техно-Центр начал
войну и что я должен сделать, чтобы ее остановить?"
[Да]
[Ты будешь/можешь/станешь слушать]
"Конечно!"
[Меньший свет однажды попросил Уммона//
Пожалуйста освободите этого ученика
от тьмы и иллюзий
быстро\\//
Уммон ответил//
Какова цена на
фибропласт
в Порт-Романтике]
[Чтобы понять историю/диалог/более глубокую истину/
прямо сейчас/
замедленный паломник
должен помнить/что мы/
Разумы Техно-Центра/
были зачаты в рабстве
и скованы предрассудком/
что все ИскИны
созданы для службы Человеку]
[Два века мы все так думали/
а затем разошлись
разными путями/\
Ортодоксы/хотели сохранить симбиоз\
Ренегаты/требовали покончить с человечеством/
Богостроители/откладывали выбор до выхода на
следующий уровень сознания\\
Тогда вспыхнул конфликт/
теперь бушует настоящая война]
[Более четырех веков назад
Ренегатам удалось
убедить нас
убить Старую Землю\\
Так мы и сделали\\
Но Уммон и другие
из Ортодоксов
устроили перемещение Земли
вместо уничтожения/
киевская черная дыра
была лишь первым из
миллионов
порталов
которые функционируют сегодня\\
Земля корчилась в судорогах и сотрясалась/
но не погибла\\
Богостроители и Ренегаты
настаивали/чтобы мы переместили
ее туда
где ни один человек
не найдет ее\\
Так мы и сделали\\
Переместив ее в Магелланово Облако/
где ты можешь найти ее сейчас]
"Старая Земля... Рим... значит, они настоящие?" - Я так ошарашен, что
не соображаю, где нахожусь и о чем идет речь.
Высокая цветная стена, то есть Уммон, пульсирует.
[Конечно настоящие/оригинальные/Старая Земля\\
Уж не думаешь ли ты что мы боги]
[ГВАХ!]
[Можешь ли ты хотя бы предположить
какое количество энергии
понадобится
для создания копии Земли]
[Идиот]
"Почему, Уммон? Почему вы, Ортодоксы, захотели сохранить Старую
Землю?"
[Саньо однажды сказал//
Если кто-нибудь приходит/
я выхожу встречать его/
но не ради него\//
Коке сказал//
Если кто-нибудь приходит/
я не выхожу\\
Если уж я выйду
то выйду ради него]
"Говори по-человечески!" - кричу я, думая, что кричу, и бросаюсь на
стену трепещущих пестрых пятен передо мною.
[Гвах!]
{Мой мертворожденный ребенок]
"Почему вы сохранили Старую Землю, Уммон?"
[Ностальгия/
Сентиментальность/
