метрах от полковника.
А позади Шрайка, преграждая путь к долине, выстроились легионы
Шрайков. Плечом к плечу, ряд за рядом. Острые, как бритвы, клинки сверкали
в лучах заката.
"Своего" Шрайка - ШРАЙКА - Кассад узнал лишь по пятнам крови на шипах
и панцире. В глазах монстра пульсировал багровый огонь.
- Это ты, не так ли? - раздался позади Кассада негромкий голос.
От резкого поворота он почувствовал головокружение. Монета! Она
застыла в нескольких шагах от него. Те же коротко подстриженные волосы и
глубокие зеленые глаза с коричневыми искорками, та же тонкая, почти
прозрачная кожа. Кассаду захотелось коснуться ее щеки, провести пальцем по
знакомому изгибу нежных губ, но руки словно налились свинцом.
- Это ты, - повторила Монета, но уже с утвердительной интонацией. -
Тот самый воин, чье появление я предсказывала.
- Ты не узнаешь меня, Монета? - В нескольких местах тело Кассада
разрублено почти до кости, но что боль от ран в сравнении с болью души в
этот миг!
Покачав головой, она знакомым движением откинула волосы со лба и
переспросила:
- Монета? Красивое имя. Оно означает и "Дочь Памяти", и
"напоминающая".
- Разве оно не твое?
Монета улыбнулась, и Кассаду вспомнилась ее улыбка на лесной поляне,
где они впервые встретились.
- Нет, - негромко ответила она. - Пока еще нет. Я только что прибыла
сюда. Мое странствие и служение еще не начались. - И она назвала Кассаду
свое имя.
Кассад заморгал и недоверчиво коснулся прохладной щеки.
- Я люблю тебя, - наконец сказал он. - Мы встречались на полях
сражений, затерянных в памяти. Ты всюду была со мной. - Он оглянулся. -
Это конец моего пути?
- Да.
Кассад обвел взглядом армию Шрайков, перегородившую долину.
- Значит, война? Несколько тысяч против нескольких тысяч?
- Война, - подтвердила Монета. - Несколько тысяч против нескольких
тысяч на десяти миллионах миров.
Кассад опустил веки и кивнул. Скафандр не переставал обрабатывать
раны и вводить ультраморфин, но боль и слабость нарастали.
- Десять миллионов миров, - он снова открыл глаза. - Значит,
последняя битва?
- Да.
- И победитель получит власть над Гробницами?
Монета бросила взгляд на долину.
- От победителя зависит, отправится ли первый, уже погребенный там
Шрайк прокладывать путь другим... - Она указала на армию Шрайков. - Или же
человечество будет само распоряжаться своим прошлым и будущим.
- Ничего не понимаю, - глухо сказал Кассад, - впрочем, солдаты вообще
мало что смыслят в политике. - Наклонившись, он поцеловал удивленную
Монету, снял с ее шеи красный шарф и аккуратно привязал этот клочок ткани
к стволу своей десантной винтовки. Индикаторы показывали, что заряды и
патроны еще не кончились. - Я люблю тебя.
Федман Кассад вышел вперед и, протянув руки к людям, молча стоявшим
на склоне, крикнул в полный голос:
- За свободу!
- За свободу! - грянули в ответ три тысячи голосов, и по долине
прокатилось эхо.
Высоко держа винтовку с развевающимся на ветру алым лоскутом, Кассад
повернулся к Шрайку. Тот двинулся ему навстречу, раскинув руки и вытянув
пальцелезвия.
И Кассад с боевым кличем бросился на Шрайка. Монета не отставала от
него ни на шаг. За ними шли тысячи.
Когда все кончилось, Монета с горсткой уцелевших Избранных Воинов
отыскала Кассада на кровавом жнивье. Они осторожно извлекли его из
смертельных объятий искореженного Шрайка, омыли и обрядили истерзанное
тело и понесли сквозь расступающуюся толпу к Хрустальному Монолиту.
Там тело полковника опустили на возвышение из белого мрамора, сложив
оружие в ногах. Перед Гробницей запылал огромный костер, и во все уголки
долины двинулись мужчины и женщины с факелами в руках. Все новые и новые
люди спускались с лазурного неба - на хрупких с виду летательных
аппаратах, напоминавших мыльные пузыри, на энергетических крыльях, просто
на зеленых и золотых светящихся кольцах.
Позже, когда над озаренной пламенем костров долиной засверкали
холодные звезды, Монета простилась со всеми и вошла в Сфинкс. Люди запели.
На поле битвы среди изорванных знамен и изрубленных панцирей, обломков
клинков и оплавленных кусков металла шныряли мелкие грызуны.
К полуночи пение прекратилось. Толпы провожающих, затаив дыхание,
отпрянули назад. Гробницы Времени засветились. Яростный антиэнтропийный
прилив отбросил людей к воротам долины, к сияющему в ночи городу.
А огромные Гробницы вкруг задрожали, свежая позолота потемнела, стала
бронзовой. И они начали, свой долгий путь в прошлое.
Преодолевая бешеный напор ветра, Ламия Брон миновала светящийся
Обелиск. Песок обжигал кожу и резал глаза. На вершинах скал плясали
трескучие статические разряды, сливавшиеся с призрачным свечением Гробниц.
Закрыв руками лицо, Ламия медленно брела вперед, время от времени
выглядывая в щелочку между пальцами.
Поравнявшись с Хрустальным Монолитом, Ламия остановилась. Сквозь
разбитые панели струился золотистый свет, выхватывая из темноты
беснующиеся дюны на дне долины. В гробнице кто-то был.
Ламия пообещала Силу никуда не сворачивать, но теперь она отчетливо
видела внутри Монолита человеческий силуэт. Кассад, пропавший без вести?
Консул? Вдруг он вернулся, а они и не заметили из-за бури? Или, может
быть, отец Дюре?
Ламия двинулась к озеру золотого света и, помедлив перед рваной
дырой, ведущей в гробницу, шагнула внутрь.
Она очутилась в грандиозном зале с чуть заметной в сумраке прозрачной
крышей. От странного золотого света, похожего на солнечный, стены казались
янтарными. Ярче всего была освещена площадка в центре зала.
На небольшом возвышении покоился Федман Кассад, облаченный в черный
мундир ВКС. Его могучие, иссиня-бледные руки были сложены на груди. В
ногах лежала старая десантная винтовка и еще какое-то, незнакомое Ламии
оружие. Суровое лицо полковника застыло в смертном покое. Несомненно, он
был мертв - в воздухе, точно запах ладана, повисла гробовая тишина.
Но Ламия смотрела не на полковника.
Опустившись на одно колено, перед ложем Кассада застыла зеленоглазая
красавица лет двадцати пяти - двадцати восьми в черном комбинезоне. Ламия
вспомнила историю полковника и мгновенно узнала его фантастическую
возлюбленную.
- Монета, - прошептала она.
Правой рукой женщина касалась, камня рядом с телом полковника. Вокруг
ложа плясали фиолетовые силовые поля, и какая-то неведомая энергия
струилась сквозь воздух, преломляя золотые лучи, так что
коленопреклоненная женщина в черном оказалась окутанной призрачной дымкой.
Вот она подняла голову и, увидев Ламию, поднялась на ноги и кивнула.
Ламия шагнула к ней. Тысячи вопросов вертелись у нее на языке, но
темпоральный прилив в зале достиг апогея. Страшное головокружение швырнуло
ее назад.
А когда Ламия очнулась, погребальное ложе с телом Кассада под силовым
полем стояло на прежнем месте, но Монета исчезла.
Ей захотелось броситься назад, к Солу, чтобы рассказать ему обо всем
и переждать с ним бурю и ночь. Но сквозь скрежет бури и завывания ветра до
Ламии вновь донеслись отдаленные крики. Там, за песчаной завесой, терновое
дерево...
Подняв воротник, Ламия Брон вышла наружу и двинулась сквозь бурю к
Дворцу Шрайка.
Висящая посреди космоса каменная глыба напоминала гору из детской
книжки. Здесь было все: зазубренные пики, острые гребни и отвесные склоны,
узкие каменные карнизы и широкие террасы и, наконец, одетая в снеговую
шапку вершина, на которой мог бы уместиться всего один человек, да и то,
стоя на одной ноге.
Изгибаясь на бегу, река спускалась из космоса в полукилометре от горы
и, преодолев многослойное силовое поле, достигала наконец самой широкой
террасы и неправдоподобно медленно устремлялась в пропасть, к следующей
каменной ступени. Там она растекалась широким веером бегущих пол гору
ручьев.
Заседание Трибунала происходило на самой высокой террасе. Семнадцать
Бродяг - шесть мужчин, шесть женщин и пять особей неопределенного пола -
расположились внутри каменного круга, охваченного кольцом-лужайкой,
которая, в свою очередь, была огорожена стеной скал. Посреди всех этих
кругов стоял Консул.
- Вам известно, что мы знаем о вашем предательстве? - начала допрос
Свободная Дженга, Глашатай полноправных граждан Клана Свободных из Роя
Тельца.
- Известно, - ответил Консул, облаченный в свой лучший темно-синий
костюм и темно-бордовую накидку. Голову украшала парадная треуголка.
- Мы знаем, что вы убили Свободную Андиль, Свободного Илиама,
Центрального Бетца и Специального Торренса.
- С техниками я не был знаком, только с Андиль, - тихо ответил
Консул.
- Но вы их убили?
- Да.
- Безо всякого повода? Без предупреждения?
- Да.
- Убили, чтобы завладеть устройством, доставленным ими на Гиперион.
Машиной, которая, как мы сообщали вам, остановит так называемые
темпоральные приливы, распахнет Гробницы Времени и освободит Шрайка.
- Да. - Консул отрешенно глядел в пространство поверх плеча Свободной
Дженги, словно пытался разглядеть что-то вдали.
- Вам объяснили, - продолжала Дженга, - что устройство будет включено
лишь после того, как мы выдворим из системы корабли Гегемонии. В канун
нашей высадки и оккупации Гипериона. Когда появится возможность установить
контроль над... Шрайком.
- Да.
- Тем не менее вы убили наших людей, отправили нам ложный рапорт и
самовольно включили устройство - за много лет до оговоренного срока.
- Да.
Мелио Арундес и Тео Лейн с мрачным видом стояли позади Консула.
Свободная Дженга скрестила на груди руки. Это была типичная
представительница племени Бродяг - высокая, худая, безволосая. Она носила
мантию, от которой не отказалась бы и королева - сапфирно-синюю,
переливающуюся, словно впитывающую свет. Ее лицо было далеко не молодым,
но кожа оставалась гладкой, а темные глаза смотрели зорко и проницательно.
- Это произошло четыре ваших стандартных года назад. Неужели вы
думали, что мы забудем об этом? - продолжала она.
- Нет. - Консул взглянул ей прямо в глаза, и уголки его губ дрогнули.
- Свободная Дженга, я хорошо знаю, что о предательстве не забывают.
- И тем не менее вы вернулись к нам.
Консул молчал. Стоявший чуть поодаль Тео Лейн думал только об одном -
чтобы ветер не сорвал с головы Консула треуголку. Происходящее казалось
ему кошмарным сном. Чего стоило одно плавание по космической реке!
Возле корабля их ждала длинная низкая гондола с экипажем из трех
Бродяг. Когда гости уселись на средней скамье, рулевой оттолкнулся длинным
шестом, и лодка, даже не развернувшись, поплыла туда, откуда прибыла.
Казалось, река потекла вспять. Завидев впереди водопад, Тео зажмурился.
Однако секундой позже, когда он приоткрыл один глаз, низ все еще оставался
внизу, а река текла, как и подобает нормальной водной артерии. Правда,
теперь с одной стороны выгнулась зеленая стена - поверхность их астероида,
а сквозь двухметровую толщу воды за бортом виднелось не дно, а звезды.
Затем лодка преодолела силовое поле - рубеж атмосферы - и
стремительно понеслась по извивающейся ленте воды. Река, очевидно, была
заключена в силовую трубу - иначе путешественники задохнулись бы, - только
невидимую. На тамплиерских кораблях-деревьях и в экзотических отелях в
открытом космосе силовые заграждения успокоительно мерцали. Здесь же река,
лодка и люди оставались наедине с необъятной Вселенной.
