трущобах, обдавал друзей водой из ворованного ирригационного шланга.
Шрайк тонул, колотя руками по песку и камням в поисках опоры. Во все
стороны летели искры. Он снова _п_е_р_е_м_е_с_т_и_л_с_я_, и время побежало
назад, словно пленка, пущенная задом наперед, но Кассад без труда
переместился вслед за ним, смутно осознав, что ему помогает Монета -
соединив их скафандры, тащит его против течения времени. Он вновь принялся
поливать чудовище концентрированными тепловыми импульсами. Песок под
ногами Шрайка плавился, валуны вспыхивали один за другим.
Все глубже погружаясь в эту огненную геенну, Шрайк вдруг запрокинул
голову, распахнул чудовищную пасть - и заревел.
От неожиданности Кассад чуть не выронил винтовку. Вопль - хриплый рев
дракона, наложенный на грохот взрыва термоядерной бомбы, - пронесся по
долине, отразился от стен ущелья, и зависший между небом и землей в
невесомости-безвременье песок обрушился вниз. Стиснув завибрировавшие
зубы, Кассад быстро переключил винтовку в обычный режим и послал в морду
чудовища тысячи сверхтвердых пуль.
Шрайк _п_е_р_е_м_е_с_т_и_л_с_я_ - на несколько лет, Кассад это
почувствовал по головокружению и ломоте в костях, - и они оказались уже не
в долине, а на борту ветровоза, идущего через Травяное Море. Время
возобновило свое течение, и Шрайк ринулся навстречу Кассаду. Стальные
руки, с которых струилось расплавленное стекло, вцепились в десантную
винтовку, но полковник не выпустил оружие, и они закружились в неуклюжем
танце. Шрайк сделал выпад двумя нижними руками, затем резко выбросил
вперед шипастую ногу, но Кассад, вцепившись в приклад, внимательно следил
за каждым движением чудовища и раз за разом уворачивался от стальных
конечностей.
Они находились в небольшом помещении - скорее всего, каюте. Монета
вжалась в угол. Здесь же оказался какой-то высокий мужчина в накидке с
капюшоном, который сверхмедленно пятился к двери, пытаясь убраться с пути
клубка рук, ног и клинков. В другом углу мерцала сине-фиолетовая дымка -
это фильтры скафандра перевели в видимый спектр силовое поле эрга,
пульсировавшее под напором излучаемых Шрайком антиэнтропийных волн.
Одним мощным ударом Шрайк рассек скафандр Кассада, и из раны брызнула
кровь. Но полковник, изловчившись, засунул дуло винтовки в пасть чудовища
и нажал на спуск. Голова Шрайка откинулась назад, как на пружине, и его
отбросило к стене, однако, падая, он успел пропороть бедро Кассада своими
шпорами. Снова брызнула кровь, теперь уже не только на стены, но и на
иллюминатор.
Шрайк _п_е_р_е_м_е_с_т_и_л_с_я_.
Стиснув зубы, Кассад ждал, пока скафандр автоматически накладывал
жгуты и зашивал раны. Затем он бросил взгляд на Монету, кивнул ей и
пустился вдогонку за чудовищем через время и пространство.
Вверх взметнулся и тут же исчез гигантский столб пламени. Сол прикрыл
собой молодую женщину и вовремя - с неба посыпались капли расплавленного
стекла. Некоторое время они падали на холодный песок и с шипением
застывали. Затем все стихло. Заботливо укутав обоих паломников накидкой
Сола, буря замела кипящее озеро песком.
- Что за чертовщина? - выдохнула Ламия.
Сол, помогая ей подняться на ноги, помотал головой и прокричал:
- Гробницы открываются! Возможно, что-то взорвалось.
Пошатнувшись, Ламия вцепилась в руку Сола:
- Рахиль?
Сол сжал кулаки и тряхнул бородой, в которую набился песок.
- Шрайк... забрал ее. Не могу попасть в Сфинкс. Жду!
Ламия сощурилась и посмотрела в сторону Сфинкса, смутно
просвечивавшего сквозь песчаные вихри.
- А вы? - спрашивает Сол.
- Что?
- С вами... все в порядке?
Ламия рассеянно кивнула и пощупала за ухом. Нейрошунт исчез. Нет не
только мерзкого щупальца Шрайка, но и самого разъема, который Джонни
когда-то, еще в Дрегсе, вставил ей с помощью хирурга. А вместе с шунтом и
петлей Шрюна утрачена всякая возможность увидеть Джонни. Тут Ламия
вспомнила, что личности Джонни больше нет, что Уммон уничтожил ее,
раздавил, как букашку, и всосал в свои недра.
- Да, со мной все в порядке, - ответила Ламия, медленно оседая на
песок. Сол успел подхватить ее и что-то крикнул.
Ламия никак не могла сосредоточиться на происходящем. После мегасферы
реальность казалась какой-то выморочной, узкой.
- Н...В...ЗМО... говорить! - ветер уносил слова Сола. - ...немея к
Сфин...
Ламия, покачав головой, указала на северную стену долины, над которой
среди мчащихся туч проступал мрачный силуэт дерева Шрайка:
- Там Силен... Видела его!
- Тут мы бессильны! - ответил Сол, плотней укутывая себя и Ламию в
накидку. Рыже-красные песчинки забарабанили по фибропластовой парусине,
как пули по панцирю.
- Посмотрим, - возразила Ламия, согреваясь в его объятиях. Ей
захотелось свернуться калачиком, как Рахиль, прижаться к Вайнтраубу и
спать, спать. - Я видела... соединения... когда выходила из мегасферы! -
Ее голос едва слышен сквозь рев ветра. - Терновое дерево как-то
соединяется с Дворцом Шрайка! Если мы попадем туда, можно попытаться
освободить Силена...
Сол покачал головой:
- Рахиль... Боюсь отойти от Сфинкса...
Ламия все поняла. Дотронувшись до щеки ученого, она плотнее прижалась
к нему, не обращая внимания на колючую бороду.
- Гробницы открываются, - сказала она. - Представится ли еще
когда-нибудь такой случай?
В глазах Сола блеснули слезы.
- Знаю. Я бы рад помочь. Но не могу отойти от Сфинкса... А вдруг...
- Да, конечно, - согласилась Ламия. - Возвращайтесь. А я попытаюсь
выяснить, как Дворец связан с деревом.
Сол кивнул.
- Значит, вы были в мегасфере? Ну, и что там? Личность Китса... он...
- Расскажу, когда вернусь. - Ламия отступила на шаг, чтобы лучше
видеть лицо старого ученого. Лицо отца, потерявшего дитя. Маску боли.
- Идите к Сфинксу, - решительно сказала она. - Встретимся там. Через
час - или раньше.
Сол потеребил бороду:
- Ламия, остались только вы и я. Нам нельзя... - расставаться.
- Ненадолго можно. - Ветер обрушился на Ламию, раздувая широкие брюки
и куртку. - Увидимся через час, не позднее.
Она быстро зашагала по тропе, борясь с искушением вернуться и хотя бы
на миг снова нырнуть в тепло дружеских объятии. Ветер в долине просто
обезумел, подняв в воздух тучи песка, и Ламия поневоле опустила голову.
Дорогу освещало лишь пульсирующее свечение Гробниц. Приливы времени тоже
разбушевались не на шутку и буквально швыряли ее из стороны в сторону.
Через несколько минут, миновав Обелиск, Ламия оказалась на усыпанном
осколками хрусталя участке тропы вблизи Монолита. Сол и Сфинкс давно
скрылись из вида. Сквозь клубящуюся стену песка бледно-зеленой тенью
просвечивала Нефритовая Гробница.
Ламия остановилась, пошатываясь от диких порывов ветра и толчков
темпоральных волн. До Дворца Шрайка было не меньше полукилометра. Покидая
мегасферу, она поняла, как связано дерево с гробницей, но до сих пор не
придумала, как использовать эту связь. И ради кого она рискует жизнью?
Ради этого проклятого писаки, который только и делал, что поносил ее на
все лады...
На долину обрушился новый порыв ветра, но Ламии показалось, что она
слышит перекрывающие этот рев пронзительные вопли. Кричали люди. Она
посмотрела в сторону северных скал, но из-за песка не было видно ни зги.
Ламия спрятала лицо в воротник куртки и двинулась навстречу ветру.
Не успела Мейна Гладстон выйти из кабины мультисвязи, как зазвенел
звонок, и она снова заняла свое место, не сводя усталых глаз с голоэкрана.
Корабль Консула подтвердил прием, но и только. Может, Консул передумал и
все же отправил послание?
Нет. Инфоколонки, всплывавшие в прямоугольной призме,
свидетельствовали, что передача велась из системы Безбрежного Моря.
Адмирал Вильям Аджунта Ли вызывал секретаря Сената для конфиденциального
разговора.
Штаб ВКС буквально раскалился от ярости, когда Гладстон настояла на
производстве этого морячишки из капитанов третьего ранга в контр-адмиралы
и назначила его представителем правительства в отряде, изначально
сформированном для обороны Хеврона. После побоищ на Небесных Вратах и Роще
Богов эскадра (семьдесят четыре линкора с надежным эскортом из факельщиков
и сторожевиков) была переброшена в систему Безбрежного Моря с приказом как
можно скорее прорваться сквозь авангард Роя к его ядру и нанести по нему
удар.
Ли был ушами, глазами и руками секретаря Сената. Его должность
позволяла ему на равных участвовать в принятии решений, хотя четверо
командиров в эскадре превосходили его по званию.
Все правильно. Гладстон ждала его доклад.
Воздух в нише сгустился. Из мглы выступило волевое лицо Вильяма
Аджунты Ли.
- Госпожа секретарь, эскадра 181.2 успешно перешла в систему 3996.12.
22...
Гладстон подняла брови, не сразу сообразив, что таково официальное
обозначение системы звезды класса G, вокруг которой обращалась планета
Безбрежное Море. Мало кто задумывался о географии пустого пространства, в
котором раскинулась Сеть.
- ...силы противника держатся в ста двадцати минутах полета от
радиуса поражения мира-мишени, - сообщил Ли. Гладстон знала, что радиус
поражения, примерно 0,13 астроединицы, - это дистанция, с которой
вооружение стандартного боевого корабля способно пробить наземные защитные
поля. На Безбрежном Море их не было.
Молодой адмирал продолжал:
- Контакт с их авангардом предполагается в 1732:26 по стандартному
времени, то есть минут через двадцать пять. Построение эскадры должно
обеспечить нам максимальное проникновение в глубь Роя. На время сражения
нуль-канал будет отключен, локальный перенос подкреплений и боеприпасов
будет производиться силами двух наших кораблей-прыгунов. Мой флагманский
корабль - КГ "Гарден Одиссей" - выполнит вашу специальную директиву при
первой же возможности. Вильям Ли, конец связи.
Изображение сжалось в белый вращающийся шар.
- Отвечать? - спросил компьютер передатчика.
- Прием подтверждаю, - сказала Гладстон. - Продолжайте.
В кабинете ее ждала Седептра Акази. Заметив, что красавица-негритянка
хмурится, Гладстон спросила:
- Что случилось?
- Военный Совет готов продолжить работу, - сообщила помощница. - А
сенатор Колчев настаивает на немедленной аудиенции. По сверхважному, как
он утверждает, вопросу.
- Пусть зайдет. Передайте членам Совета, что я буду через пять минут.
Гладстон села за свой антикварный письменный стол. Вот уже несколько
ночей она не спала, и глаза буквально слипались. Но когда вошел Колчев,
она как ни в чем не бывало смерила его проницательным взглядом.
- Садитесь, Габриэль-Федор.
Коренастый лузусец, будто не слыша, принялся мерить шагами кабинет.
- Знаете ли вы, что происходит, Мейна?
Она слегка улыбнулась.
- Вы имеете в виду войну? Конец мира, в котором мы родились и
выросли? Это?
Колчев хватил кулаком одной руки по ладони другой.
- Нет, черт возьми, не это! Вы следите за Альтингом?
- По возможности.
- В таком случае вы должны знать, что кое-кто из сенаторов и
околосенатские интриганы сколачивают лобби: им не терпится выразить вам
недоверие. И они это сделают, Мейна. Причем в самое ближайшее время.
- Я в курсе, Габриэль. Садитесь же! У нас еще минута, даже две.
Колчев рухнул в кресло.
- Дьявольщина! Даже моя собственная жена вербует, где только можно,
ваших противников, Мейна.
Гладстон улыбнулась еще безмятежнее:
