-- Подойди! -- позвал Светлолицый.
Авраам подошел к тахте у окна. На ковре лежала раскрашенная в
черно-белую клетку доска и костяные фигуры. Он видел эту арийскую игру
"Смерть царя". Ди-перан Фаруд, которому помогал он переписывать христиан
Нисибина, играл всегда в нее с другим персом.
Светлолицый перенес до линии границы одного из красных латников,
посмотрел ожидающе. Авраам растерянно покачал головой.
-- Пешие так наступают, -- показал Светлолицый.-- Разят они сбоку, где
не прикрыто щитом... Шахрадары на слонах тоже бьют по своим линиям наискось.
А это ратх -- башня на колесах. Она идет на приступ прямо или сдвигается в
стороны... Сильнее всех Фируз -- победитель, Рука Царя...
-- Пероз? -- переспросил Авраам.
-- Да, Фируз,-- подтвердил на ктесифонский манер Светлолицый. -- Он
бьет всех и во все стороны.
-- А тебя как зовут? -- спросил Авраам. Светлолицый со стуком бросил
костяного воителя:
-- Никак меня не зовут!
Вошел другой, высокий и крепкий, посмотрел на Авраама.
--Сядь, Сиявуш!--сказал Светлолицый,--Он не умеет.
Тот, которого звали Сиявуш, молча сел играть. Он был одних лет со
Светлолицым и одет так же. Только глаза были холодные, и брови не
изгибались, а напрямую срастались над крепким костистым носом. Фигуры он
двигал резко, не долго думая.
Потом пришел сам эрандиперпат Картир и с ним еще трое. Двое были со
звериными знаками на кулонах, а третий -- арийский жрец в красной хламиде.
Увидев Авраама, эрандиперпат удивленно приподнял брови:
-- Иди, я позову тебя, когда будешь нужен! Авраам поскорее вышел за
ковровую завесу. Его испугал красный маг -- огнепоклонник. Серые яркие глаза
под выпуклым лбом скользнули по одежде, кресту, остановились на лице
Авраама. Спокойная внимательность
36
была в них и что-то еще, необъяснимое. Они притягивали, и нельзя было
скрыть своих мыслей...
Не дьявольский ли это свет? Авраам вспомнил, что много дней уже не
молился. Он посмотрел на высокие своды и вздохнул. Прошел одним коридором,
перешел в другой, нашел маленький дворик с отхожим местом и бронзовым
кувшином с водой. А он слышал, что арийские мобеды запрещают подмывание...
Опять ходил он в коридорах и никак не мог найти выхода. Стены из белого
камня скрадывали шаги. Свет падал откуда-то сверху косыми прямоугольниками.
Из бокового прохода послышались голоса. Отведя заменяющую дверь тяжелую
кожаную завесу, он вышел наружу.
На широком, мощенном камнем дворе азат в дорожных латах водил
запаленного коня. Тут же располагались конюшни, стояла укатанная гора сена.
Военная казарма была точно такая же, как у дома сатрапа на царской стороне в
Нисибине. Под длинным навесом рядами стояли пирамиды пик с прислоненными
внизу щитами, висели на столбах тяжелые луки.
В углу двора был хауз с водой, над ним тахта. Несколько солдат сидели
полукругом и ели. Это были азаты из посольского сопровождения. Сотник
Исфан-диар, который помогал ему в дороге, сделал приглашающий знак рукой.
Авраам обрадовался знакомым азатам, ему сразу стало легче. Он присел на
краю тахты, и Фархад-гусан, который запевал в дороге песню, положил ему
отваренной пшеницы в солдатскую чашку, хотел положить и мяса.
-- Мясо свиньи! -- предупредил старый азат с разрубленным ухом.
Персы с любопытством смотрели на Авраама, и он покраснел.
-- Носящие крест ромеи из-за моря едят свиней,-- сказал Исфандиар. -- А
почему наши христиане не едят?
-- Зато наши обрезаны, как иудеи, -- заметил Фархад.
-- Бог один у вас с иудеями. Что же законы его не одинаково
выполняются?..
Ни в голосе, ни в глазах сотника не было издевательства. Одно только
искреннее недоумение. Авраам не знал, что ответить. Персы поговорили еще о
разных богах, каких знали у варваров. Аврааму взамен мяса положили полкружка
соленого армянского сыра -- пендыра.
-- Мертвых там засыпают землей, а в руки дают лук со стрелами, --
рассказывал бывший в плену за Оксом
37
азат с покалеченным ухом.--Лошадей и прислуживающих людей убивают и
кладут с ними, а еще хоронят еду и напитки...
-- Много законов на свете! -- задумчиво сказал Ис-фандиар.
-- Истина -- как одеяло. -- Глаза Фархада блеснули. -- За один конец
его тянет иудей, за другой -- носящий крест, за третий -- индус, за
четвертый --- поклоняющийся Мазде. Какое одеяло выдержит!
-- Да, так и говорит правдивый Маздак! -- громко сказал один из азатов.
Авраам еще в Нисибине слышал о знаменитом арийском священнослужителе --
мобеде, носящем это странное имя. Маздак -- факел при обрядах у
огнепоклонников, "Источающий свет Мазды" означает это имя на пехлеви.
Тот, что с покалеченным ухом, неодобрительно качнул головой и сунул обе
руки в прорези куртки. Авраам знал, что у огнепоклонников на голом теле
святая веревка с тремя памятными узлами: "Добрая Мысль", "Доброе Слово" и
"Доброе Дело". Другие азаты, которые закончили еду, тоже нащупали руками
узлы и сосредоточились. Посидев так недолго, они встали, успокоенные. Им
надо было чистить лошадей и оружие перед выездом в город.
Авраам оставил их и прошел через калитку в сад. Между защитной стеной и
дворцовыми щелями-окнами полосой росли розовые кусты. Он сел на траву,
прислонился спиной к дереву. Грело солнце, пчелы жужжали в густом воздухе,
где-то кричал осел. В первый раз вспомнился ему город на границе, старая
ромейская крепость на краю и водовоз Хильдемунд. Больше никого не хотел он
вспоминать. Жалкой и смешной в большом мире была черная сгорбленная фигурка
мар Бар-Саумы... Какое одеяло выдержит... Так говорит Маздак...
-- Эй, господин... Господин!.. Авраам вздрогнул, встал на ноги.
-- Кто здесь? -- спросил он громко.
-- Не кричи, господин... Я -- Рам!
В густом плюще у стены стоял мальчик-цыган, совсем голый, лишь цветной
лоскут прикрывал срам. В круглых черных глазах его был ужас...
-- Убить хотят царя из Ктесифона!.. Цыганенок дрожал от страха и
нетерпения. Авраам тоже испугался и не знал, что делать...
38
-- Какого царя? -- по-цыгански спросил он.
-- Я -- Рам, сам слышал, -- зашептал цыганенок. -- Царя хотят убить,
который здесь. В ямах они ждут. Иди скажи ему!..
Он на миг изменил свое лицо, преобразился, круто провел пальцем по
брови. И Авраам сразу узнал Светлолицего. Так смотрел тот утром во время
игры.
Цыганенок вдруг нырнул под плющ в сухой канал, пролез через решетку в
стене.
-- Я покажу...--крикнул он уже откуда-то из-под стены.
Авраам постоял еще мгновение, потом заспешил к дому. Со стороны сада не
было входа... Что говорил этот цыганенок? Какого-то царя...
Он прибавил шагу и за поворотом набежал на Светлолицего. Тот шел с
Сиявушем.
-- Там мальчик. Рам!..
Авраам показал рукой в сад. Сиявуш повернул голову, посмотрел вдоль
стены. Кошка вышла из кустов, перебежала к дому.
-- Какого-то царя хотят убить...
-- Говори!
Светлолицый быстро протянул руку, сжал локоть Авраама. Глаза у него
стали страшные. Авраам испуганно показал за стену.
-- Он там ждет. Рам.
Светлолицый стремительно повернулся и бросился бегом по присыпанной
красным песком дорожке. На переднем дворе ожидал служитель с лошадью.
-- Рахш!
Они с Сиявушем прыгнули в седла, накинули плащи на головы. Решетка во
внутренней стене сразу поднялась. Светлолицый сделал знак Аврааму.
Из-за оливы шмыгнул цыганенок, уцепился за стремя Светлолицего.
-- Там! -- показал он куда-то за вторую, внешнюю, стену дасткарта.
Авраам едва поспевал за верховыми. Цыганенок бежал, держась за стремя.
Большие кованые ворота внешней стены раздвигались слишком медленно.
Светлолицый выругался, схватился за меч. Сиявуш, перегнувшись с седла,
перехватил уздечку его коня. Светлолицый рванулся было вперед, но потом
послушался и слез с коня.
-- Где они? -- спросил Сиявуш.
39
Рам показал на кусты справа у дороги. За ними были 1
ямы для добывания глины и гора сохнущего кирпича. I
-- Эй, раб!.. И ты, раб! -- Сиявуш указал на двух ра- |
ботагощих у олив. !
Рабы приблизились, положив обе руки на головы и не сводя глаз с сапог
Сиявуша. Он быстро навернул им на тела плащи -- свой и Светлолицего, толкнул
к лошадям. Тот, что помоложе, никак не мог взобраться в седло. Сиявуш
подбросил его и свистнул.
Кони тронулись небыстрым шагом. Со стороны дворца рысью подъехали
десятка полтора азатов. Сиявуш остановил их. Вместе со Светлолицым влезли
они на нижнюю площадку башни для стражи и приложились к щели...
Никого не было видно ни на дороге, ни в кустах над ямами. Кони проехали
поселок у стены дасткарта. Они уже почти миновали кусты, когда Рам подскочил
и крикнул. Молодой раб, что ехал на лошади Светлолицего, завалился вдруг
набок и начал сползать с седла. Конь стряхнул его на землю и, сделав
полукруг, понесся обратно. Другой конь привстал на дыбы, попятился...
Светлолицый бросился к одному из азатов, вырвал лук и вскочил на его
коня. За ним понеслись другие азаты с Сиявушем. Съехав с дороги, Светлолицый
вскинул сразу коня на дыбы и рухнул вместе с ним в кусты. Это произошло так
быстро, что никто ничего не понял. На всякий случай пустили десяток стрел в
колючую чащу.
Авраам с Рамом подбежали к павшему на дороге рабу. Стражник отвел плащ
с его лица: оно еще было испуганным, изо рта вытекала струйка крови. Черная
маленькая стрелка жестко торчала против сердца. Авраам перекрестился...
Светлолицый с Сиявушем теперь осторожно объезжали кусты, держа луки
напряженными. Азаты поскакали в оцепление с другой стороны. И тогда увидели
бегущего. Перепрыгивая через кучи глины, мчался он к кирпичам. Азаты не
успели: им помешал большой ров, что вел к ямам. Убегавший, оглянулся: кривая
улыбка сдвинула его верхнюю губу, и желтые зубы открылись до корней. Авраам
ясно увидел это, несмотря на расстояние. Что-то нечеловечески жестокое,
злобное, ночное было в рябом потном лице. Взобравшись на коня, убийца
поскакал к роще; Когда азаты переехали ров, никого уже не было видно...
40
Убитый раб лежал на земле. Азаты расступились, одновременно приложили
ладони правой руки ко лбу. От дома шел эрандиперпат Картир. Увидев
завернутое в плащ Светлолицего тело, он остановился, стал вглядываться.
Длинные крашеные усы его тревожно дрогнули. Но тут эрандиперпат услышал
голос самого Светлолицего и с недоумением посмотрел на всех...
В это время принесли из кустов и бросили на траву еще одного мертвого.
Пущенные азатами стрелы все же попали в кого-то. Сиявуш наклонился,
посмотрел, ногой повернул мертвое тело к солнцу. На выгоревшей рубахе
явственно проявились дуги бычьих рогов от споротого родового знака.
Светлолицый в ярости схватился за меч, плюнул на рубаху мертвого.
Принесли новые плащи. Сиявуш со Светлолицым завернулись в них и выехали
за ворота. Впереди и сзади них теперь поскакали азаты...
Заплакала женщина, приходившаяся матерью мальчику-рабу. А он лежал как
живой: все такой же испуганный. Собрались еще рабы, но никто не касался
убитых. Все мертвое у персов поганое, а здесь -- вдвойне: брызги зла от
Ахримана попали на них, ибо умерли они насильственной смертью. И тут снова
увидел Авраам красного мага-огнепоклонника.
-- О Маздак... Маздак, о-о!..
Оставшиеся азаты, стражники, рабы -- все коснулись ладонями глаз и
сложили на груди руки. Только мать плакала, ничего не замечая. Глубокая
складка сдвинула громадный лоб мага. Мягко, властно, разрешающе положил он
