Патагонии, так и Пампы: Пусть другие ищут Серебряные Горы; я хочу найти
всего лишь плодородные земли". Прекрасная мысль, которую надо было
подтвердить твердостью; увы, это ему не было суждено свершить.
В экспедиции дона Педро Мендосы по реке Ла Плата приняли участие уже
восемьдесят немцев. Каждому понятно, что так называемые "австрийцы" и
"нидерландцы", упоминаемые в летописях, на самом деле были саксонцами и
выходцами из Бремена".
Это замечание насторожило Штирлица, пахнуло той "немецкостью",
которую так пропагандировали в рейхе.
"...Нужно всегда помнить, что одним из создателей столицы
Буэнос-Айреса был сын бургомистра Штраубингера - двадцатипятилетний Утц
Шмидль. Прибыл он туда на корабле, который был построен и оснащен на
деньги банкира из Аугсбурга г-на Себастиана Нейтара. (Попытки представить
его "французом Нейтаром" являются - что очевидно каждому непредубежденному
исследователю - попытками враждебной историографической науки принизить
величие нации немцев и скорее всего принадлежат перу тех "историков", чья
работа финансировалась евреями.) Именно ариец Шмидль первым построил
европейский дом в Мендосе и поставил ограду вокруг европейского кладбища в
Буэнос-Айресе - на месте нынешнего парка Лесама.
Но мы не вправе закрывать глаза на ошибку, допущенную Шмидлем и его
товарищами, когда они совершили неподготовленную экспедицию против
индейцев. В отместку город был осажден, жители съели всех кошек и собак,
потом стали поедать трупы... Тем не менее после снятия осады немцы
поднялись по Паране и основали первую христианскую обитель "Нуэва
Эсперанса". Затем Шмидль принял участие в экспедиции в Парагвай и
участвовал в сражении против гуарани, когда две тысячи индейцев погибли,
убив при этом всего девятнадцать испанцев; ни один немец из тех, что несли
цивилизацию в глубь континента, не пострадал".
...Штирлиц оторвался от рукописи. "Ишь, - подумал он, - а ведь это
настоящая программа принадлежности Латинской Америки - особенно Аргентины,
Чили, Перу и Парагвая - немцам; чувствуется рука экспертов Геббельса; его
научные консультанты проводили дни и ночи в совещаниях с людьми Альфреда
Розенберга и Гиммлера, которые разрабатывали э т а л о н арийца. Много
хлопот было с итальянцами, никак не укладывались в утвержденное
представление о сверхчеловеке, - иная форма черепа, оттопыренные уши,
нечто, пугающе похожее на семитов; надо было обосновать то, что с точки
зрения науки обосновать невозможно. Но что такое наука в условиях
тоталитарной диктатуры, базировавшейся на расовой теории? ! Как угодно,
любым путем - все допустимо - следует доказать дикость славян, их
о к р а и н н о с т ь, темноту, неспособность сказать свое слово в
литературе, музыке, живописи; варвары, раскосые скифы; евреи еще хуже,
паразиты на теле мировой культуры и науки: все эти Канты, Спинозы,
Эйнштейны на самом деле "шаманы" и "трясуны", не говоря уже о Корбюзье и
ему подобных. Французы дали миру легковесность, их литература порочна и
рассчитана на слабых мужчин; что касается англичан, то надо еще решить
меру влияния саксов на их менталитет. Примат немцев во всем и везде!
Всякий гений - если проследить его генеалогию - так или иначе несет в себе
великое таинство немецкой крови! Швеция и Норвегия - просто-напросто
о т в а л и в ш и е с я районы великогерманской империи, не говоря уже о
Нидерландах. Главное - заявить право собственности на страну, народ,
личность; доказательства найдутся позже; действие, прежде всего действие,
мотивировка его необходимости будет придумана в министерстве
реяхспропаганды! Эк ведь куда копают, - подумал Штирлиц, - как
обосновывают историей право на будущее! Так вот почему такое массовое
бегство нацистов именно сюда, в Латинскую Америку! Земля обетованная,
открытая немцами, - вот в чем дело!"
"Район Ла Плата, - Штирлиц продолжил чтение материала, - не может
считаться иной землей, кроме как европейской; любая другая теория есть
надругательство над историей; столкновение нового и старого всегда
конфликтно, но угодно прогрессу: немцы должны были прийти на дикие земли
индейцев и придать испанским конкистадорам необходимую созидательную
дисциплину. Они сполна выполнили свой долг перед человечеством. Не будем
забывать, что еще до Америго Веспуччи именно немцы Матиас Рингман и
географ Мартин Вальдзеемюллер уже сказали свое слово, нанеся на
географические карты контуры новых земель!
Именно немецкие, а не какие-либо другие, миссионеры-иезуиты первыми
прибыли в Буэнос-Айрес, чтобы начать оттуда свой просветительский путь по
таинственному континенту; в Буэнос-Айресе поначалу было десять тысяч
жителей; множество из них являлись немцами, именно этот фактор придал
динамику градостроительству; становление города проходило в острой, хотя и
не всегда заметной, борьбе с испанскими грандами, которые категорически
запрещали жителям города торговать как с Бразилией, так и с
неиспаноговорящей Европой. Несмотря на это, "фламандцы" (на самом деле
немцы) Лука и Александр Конрад все же смогли получить у досточтимого
испанского губернатора Эрнандариаса разрешение на постановку мельницы;
осознав, что испанцы чинят препятствие немецкому созидательному духу,
немецкие миссионеры-иезуиты внесли далеко еще не оцененную лепту в
окультуривание вновь открытых земель. Одним из наших первых миссионеров
был патер Зепп; он прошел сельву, населенную индейцами гуарани, вплоть до
Боливии, поставил тридцать иезуитских миссий и открыл в Буэнос-Айресе
церковь Нуэстра Сеньора дель Пилар. Именно он, Антон Зепп, открыл здесь
школы, детские сады, музыкальные училища, именно он издал прекрасную книгу
о природе Парагвая.
Столь же громадный вклад в колонизацию этого региона, который столь
многим обязан немцам, нашей культуре, созидательному таланту и врожденной
настойчивости, был патер Флориан Бауке из Силезии. Рожденный в Винциге,
район Воллау, он принес с собою в Латинскую Америку научные знания; при
этом очевидцы говорят о нем как об одном из самых веселых людей, которых
им когда-либо приходилось встречать в жизни. Он начал свой путь по югу
Америки из Колониа Санктиссими Сакраменти (ныне город Колониа). Он был
первым миссионером, пришедшим из Буэнос-Айреса в Кордову; оттуда он
отправился в Санта-Фе. Здесь и в других миссиях он сразу же организовывал
хоры; его флейты, скрипки и арфы пошли отсюда по всему континенту. Когда в
Сан Ксавьере его посетил брат по ордену австрийский патер Брингель, он во
всеуслышание заявил: "Вы настоящий пруссак, ибо сделали не меньше, чем ваш
единокровец Фридрих Великий". А как много принес обитателям этих земель,
обжитых немцами, патер Мартин Добрицхофер! Вся Парана знала этого
благороднейшего человека, прожившего там с 1726 по 1769 год! Из
Буэнос-Айреса в Парагвай - только в один Парагвай! - отправилось более ста
отцов-иезуитов. Баварец Иозеф Шмидт, Иоханес Краус из Пильзеня, Карл Франк
из Инсбрука, Иохан Неуман из Вены... Патер Сигизмунд Апрегер произнес
вещие слова: "Если бы не было немецких миссионеров, не было бы ни
Аргентины, ни Парагвая, ни Чили с Боливией!" Воистину так! В семнадцатом
веке Ла Плата имела сто семьдесят тысяч жителей, тогда как Лондон в это же
время (пора Елизаветы) насчитывал всего сто пятьдесят две тысячи
обитателей! Именно в пору расцвета этого района туда и прибыл Захариас
Хелмс, и было это уже в 1789 году: "В то время как испанцы давят на
индейцев, мы, немцы, должны предпринять все, чтобы наладить с ними добрые
отношения, развивая торговлю и обучая их ремеслу!" И - сразу же отправился
в Кордову, где тогда жило полторы тысячи испанцев и креолов и около
четырех тысяч черных рабов; именно там он начал разработку минеральных
ископаемых, - и здесь немец впереди! Отсюда он начал продвижение в Боливию
- в Ла Пас и Перу; повсюду его люди с т а в и л и горное дело и
лаборатории. Он, а не американцы, начал впервые в мире разрабатывать коку,
организовал плантации и выпустил напиток под таким названием. Разговоры о
том, что он был "евреем", следует считать отвратительной клеветой на
выдающегося немца. А сколь много сделал для Аргентины Таддеус Хенке?!
Крушение испанского владычества под ударами Наполеона и Британии открыло
новые возможности для германской устремленности в Южную Америку. Нельзя не
сказать, что в ту пору немцы проводили совершенно блистательную
разведывательную работу, анализируя активность французских агрессоров в
попытках глобального проникновения на американский юг: было бы
преступлением против континента допустить туда бунтарство революционной
мысли, требовавшей радикальных перемен и равенства, которое - по вполне
понятным причинам - было невозможно между индейцами и европейскими
колонистами. Эдуард Кайлитц Фрейер фон Хольмберг, австриец, служивший в
прусской армии, был одним из выдающихся борцов против Первого консула, а
затем императора Наполеона. С помощью британского лорда Файва он
отправился в Буэнос-Айрес на шхуне "Хорхе Каннингс" - вместе с полковником
Хосе де Сан-Мартином и Карлосом де Алвеаром - бороться против испанского
колониализма. Один из повстанцев, известный генерал Бельграно, дал
Хольмбергу должность командующего артиллерией. Да, у него было много
врагов среди повстанцев, оттого что он требовал дисциплины, которую
кое-кто называл "палочной", однако без его помощи юг Америки не завоевал
бы независимости. Еще придет время - и настоящая, а не фальсифицированная
история скажет свое слово о его руководящей роли в борьбе армии против
испанцев, как и о его соратниках - Георге Видте из Страссбурга и Мартине
Гуемюсе, командовавшем бригадой гаучо на северном фронте. Именно герои
немецкого оружия открыли двери на юг Америки немецким коммерсантам и
промышленникам.
Благодаря тому, что мы завоевали право на создание своих поселений,
называемых немецкими колониями, во время войны Аргентины с Бразилией было
создано первое немецкое соединение на земле Южной Америки в количестве
тысячи ружей - "Иностранное братство"".
Штирлиц откинулся на спинку стула, полез за сигаретами; курить,
понятно, не стал - библиотека. "Так вот почему возник здесь Эрнст Рэм, -
подумал он, - который пришел сюда сто лет спустя; это - не случайность,
как казалось всем в рейхе, не бегство от преследования веймарской полиции,
а р а с ш и р е н и е плацдарма, первый шаг в гитлеровской геополитике.
Воистину, "век живи, век учись, а дураком помрешь"..."
Он снова углубился в чтение, заставляя себя не заглядывать в конец
рукописи: "Интересно, каким годом она обрывается? Если сюда включена
немецкая активность времен войны, тогда я получил поразительный материал:
именно экономические связи помогут мне воссоздать хотя бы
предположительную с х е м у тропы, по которой идут наци; они не любят
начинать с чистого листа, они привыкли использовать то, что было заложено
раньше".
"Немцы принесли в Аргентину практически все ремесла, - продолжил он
чтение документа. - Из Чакариты, немецкого района, самого прекрасного во
всей округе, вышел коннозаводчик Петер Бест; Адам Михель создал лучшую
мельницу; Мартин Кениг сделался лучшим сапожным мастером; Иоханес Хагнер
поставил лучшую кондитерскую; Ханс Брак открыл в городе лучшие кафе; Ханс
Шерер впервые открыл самую уютную гостиницу (ныне угол улиц Бартоломео
